арабская ночь что это такое
Арабские ночи
Культурное значение «ночи» в Коране отличается от ее значения в западной культуре.
Содержание
День и ночь. Разница восприятия
День весь расчленен; он измеряется и управляется дробными величинами часов; причем каждый час имеет свою характеристику, настойчиво поддерживающую дробление. Одни часы ассоциативно связаны с профессиональными обязанностями, другие — с обедом (это сильное членение, дающее особую окраску часам предобеденным и послеобеденным), иные — с отдыхом. Словом, день очень заземлен, его этапы предназначены регулировать суету, и не способствуют высокому оцепенению. Дневные часы наказывают нас отвратительным ощущением бестолковости, если мы нарушаем и смешиваем их функции; два часа дня и четыре часа — очень разные вещи. Два часа и четыре часа ночи — почти одно и то же. Все ночные часы в равной мере предназначены для сна; сон же представляется нам скорее потребностью, чем обязанностью. Пересилив эту потребность, мы чувствуем себя вправе «искажать лицо ночи» по нашему усмотрению. Ночные часы лишены индивидуальных признаков. Время не продвигается толчками, но сливается в поток, протекание которого неощутимо.
Отсутствие отвлекающих факторов. Как правило, днем у нас есть множество факторов, которые могут отвлечь от работы. Это может быть шум за окном, электронная почта, мессенджеры, звонки, социальные сети, соседи, да всё что угодно. В ночное время преимущественное большинство этих факторов отсутствует. Риск того что вам кто-то напишет и отвлечет от работы, значительно уменьшается. Бодрствуя ночью у нас появляется уникальная возможность оказаться в моменте «Здесь и сейчас», со всеми вытекающими отсюда преференциями.
В Коране
Чтение Корана. Молитвы. Обращение к Богу
(32:15-16) Воистину, доверяют Нашим аятам только те, которые, когда им (проясняют) метод (их понимания), падают ниц, прославляют хвалой своего Господа, и не (проявляют) высокомерия. Они отрывают свои бока от постелей. Они взывают к своему Господу со страхом и надеждой, и расходуют из того, чем Мы их наделили.
Арабская ночь что это такое
Данное сообщество создано с целью, объединить всех любителей зимних видов спорта.
Мы планируем освящать все важные и интересные новости, которые затрагивают эту тематику, делится яркими впечатлениями, выкладывать фото и видеоматериалы и сюжеты, которые будет интересны участникам сообщества. А также будем рады видеть посты самих участников, ведь им тоже будет о чём рассказать.
Зимние виды спорта обладают как эстетической красотой и грацией, так и экстримом, от которого порой перехватывает дыхание, ведь несмотря на холод, этот спорт для горячих сердец.
Пикабу в мессенджерах
Активные сообщества
Тенденции
Экспериментирую с фотофоном
Мне кажется, некоторым ловцам нужно что-то поинтереснее, чем однотонный чёрный фон, на котором я обычно снимаю свои работы. На фото ловец снов «Джинн», и в пустыне он смотрится замечательно)
Ну-ка, у кого ещё в голове заиграла «Арабская нооооочь»?)
Перья я расписывала акриловыми красками вручную. На момент изготовления у меня была только чёрная краска, а сейчас у меня появилась ещё и голубая, которая светится в темноте. В будущем можно прям настоящую магию сделать)
Диаметр основного кольца 17 см, общая длина 52 см. Использованы перья гуся, бусины и бисер
Ночной Каир
Арабская нооооочь
Вы когда-нибудь слышали истории о сказочно разбогатевших людях, которые однажды обнаружили фонтан нефти у себя на заднем дворе? Так вот, забудьте их. В этом посте вы узнаете, как по-настоящему работают нефтяники на Восточно-Мессояхском месторождении на Гыданском полуострове ЯНАО, как не замерзнуть в Арктике и зачем там нужны беспилотники.
Как живут нефтяники
Большинство вахтовиков работает в закрытых рабочих зонах, которые утеплены настолько, что про мороз на улице можно забыть. Но есть работы и на открытом воздухе: грузовые операции, ремонт и профилактические обходы.
Кроме холода у Крайнего Севера есть еще одна особенность — полярная ночь, когда 40 суток подряд не видно солнца. Из-за постоянной темноты с непривычки можно и потеряться во времени. Но все компенсирует полярный день, который приходит в Арктику в начале июня и длится около месяца. Нефтяники говорят, что постоянно видеть солнце — бесценно. А для крепкого ночного сна на окнах вахтовых общежитий установлены шторы-блэкауты.
Людей со стандартным рабочим графиком иногда пугает продолжительность вахты, которая обычно длится 30 дней, а в условиях пандемии доходила и до 60. Главный плюс такого графика — отпуск между вахтами по длительности совпадает с количеством рабочих дней. Поработал 60 дней — столько же и отдохнешь. Семейные люди считают, что это позволяет посвятить супругам и детям гораздо больше времени, чем при офисной занятости, когда видишь семью только перед сном и уходом на работу.
Распорядок дня всегда примерно одинаковый: подъем в семь утра, планерка, работа по специальности до 8 вечера. Есть и ночные смены — производство непрерывное! Как отдыхать после работы, каждый решает сам. В свободное время нефтяники читают, играют в футбол, баскетбол или теннис в оборудованных спортзалах, ходят в тренажерку, смотрят телевизор и общаются под горячий чай в комнатах отдыха. С родными связываются по телефону или видеосвязи. Интернет, к счастью, на промыслах стабильный.
Меню на месторождениях такое, что, кажется, нефтяников на работу именно едой и заманивают. Кормят разнообразно, а еще устраивают дни национальных кухонь. Местные повара даже придумали фирменный салат «Недра Мессояхи». Каждый слой из рыбы, яиц, риса, лука и картофеля означает определенный пласт: нефти, газа, глины, воды, вечной мерзлоты. Познавательно и вкусно!
А вот в отношении алкоголя альтернативных мнений быть не может. На нефтепромысле нулевая терпимость к горячительным напиткам. У каждого работника проверяют пульс, давление, температуру, дыхание на алкотестере. Человека с признаками алкогольного или наркотического опьянения везут на медицинское освидетельствование, и если оно подтверждается, отправляют домой с последующим увольнением.
На чем ездят и летают нефтяники
Чуть ли не единственный транспорт, с помощью которого можно попасть на месторождение в тундре, — вертолеты. На воздушные перевозки влияет погода, которая часто бывает нелетной. В периоды туманов, плохой видимости, сильных ветров и метелей (мётел, как их здесь называют) нефтяники могут по несколько дней ждать рейса на вахту или домой. Но с мая по ноябрь вертолеты летают практически без выходных, пока не откроется зимник — временная дорога через тундру.
На самом нефтепромысле передвигаться пешком по дорогам запрещено, тротуаров для прогулок не предусмотрено. Зимой по пути от одного объекта к другому можно попросту замерзнуть, особенно если к холоду добавляется метель. Чтобы этого избежать, перемещаться разрешено только на спецтранспорте. А в тундру и вовсе можно выезжать только на ТРЭКОЛе — вездеходе с низким давлением в шинах и минимальным воздействием на чувствительные грунты. Транспортом на месторождениях управляют профессиональные водители. Они доставляют работников от жилого комплекса или административного здания к рабочим местам и обратно.
Как нефтяники общаются с местными
По подсчетам самих нефтяников, на территории Мессояхской группы месторождений живут десятки семей коренных ненцев, и в их личных хозяйствах — больше четырех тысяч оленей. Это говорит о том, что разработка трудных запасов ведется экологично. «Если бы экология была нарушена, ни одного оленя мы бы на Мессояхе не увидели, — рассказывает ведущий специалист по работе с коренным населением «Мессояханефтегаза» Юрий Лапсуй. — Нет экологии — значит, нет ягеля и нет оленей».
С коренными жителями тундры работники месторождения контактируют постоянно: рассказывают, какие объекты будут строить и зачем, советуются насчет расположения нефтяной инфраструктуры. Каждый план перед началом строительства проходит общественные слушания, чтобы его реализация не повлияла на местную экосистему. Если запланированный участок трубопровода пересекает пути миграции оленей, строят специальные оленьи переходы — труба в этом месте напоминает арку высотой до пяти метров. Под ней стада спокойно проходят к местам стойбищ и в период каслания — массового перемещения для рождения потомства. Ненцы говорят, что самки оленей рожают оленят только в тех местах, где когда-то появились на свет сами.
Нефтяники налаживают с местными дружеские отношения. Ненцы знают, что в случае чего с ними поделятся едой и топливом, придут на помощь, если заболеешь, помогут с вертолетом для экстренной доставки рожениц в больницу. К врачам Мессояхи местные жители обращаются не особо часто. Приходят только с болями или травмами, по мелочам не беспокоят.
Случаются и кинематографичные истории спасения. В апреле молодого оленевода, который потерял сознание за рулем снегохода, спас маркшейдер Александр Свиргун. Парень из коренных ехал через тундру вслед за отцом, в пути у него заболела голова, он отключился. Александр с коллегами нашел 17-летнего оленевода на снегу в мороз и отвез в здравпункт Мессояхи. Местный врач Олег Брезицкий осмотрел пациента, поставил предварительный диагноз, дал лекарства и вызвал санборт до Нового Уренгоя. Сейчас пациент чувствует себя хорошо, его уже выписали.
Эту историю описал в своем инстаграме блогер-нефтяник Антон Булковский. Подписывайтесь, чтобы следить за жизнью и работой нефтяников из первых рук!
При чем тут беспилотники
Процесс добычи нефти на месторождениях максимально автоматизирован, а участие работников в самых тяжелых процессах минимизировано. Для этого «Газпром нефть» развивает направление беспилотников, причем не только для разведки, но и для транспортировки грузов и контроля за строительством и готовыми объектами.
Беспилотная техника позволяет снизить риск для здоровья сотрудников и исключить человеческий фактор. Сейчас 60% трубопроводов «Газпром нефти» частично или полностью контролируют с использованием летающих беспилотников. Аппараты управляются дистанционно и оборудованы тепловизорами, фото- и видеокамерами.
За последние полтора года на самом северном нефтепромысле страны испытали сразу несколько типов беспилотников. Один — для доставки грузов по воздуху. Иногда проще и экологичнее отправить небольшой груз с помощью дрона, чем строить дорогу для автомобилей. Завозить на месторождение нужно многое: от строительных материалов до продуктов питания.
Умные аппараты планируют применять не только в воздухе. В начале 2020 года на Восточной Мессояхе испытали беспилотные «КАМАЗы». Беспилотники оснащены камерами и лидарами, данные с которых помогают встроенному искусственному интеллекту ориентировать грузовик на местности, строить маршруты и обходить препятствия. Видео с испытаний можно посмотреть здесь.
Конечно, полностью людей техника не заменит. По крайней мере, не в ближайшем будущем. Разведка, добыча и транспортировка требуют участия живых людей, понимающих суть рабочих процессов. Ведь именно человек поставит задачу, определит план полета, задаст высоту, проанализирует результаты и сделает выводы.
Человеческое отношение на Мессояхе заметно во всем: даже серьезную технику нефтяники умудряются ласково называть женскими именами. Вместо сухих аббревиатур ГПА-1 и ГПА-2 два газоперекачивающих агрегата компрессорной станции носят имена «Лариса» и «Дарья». Сотрудники говорят, что это напоминает им о доме и любимых.
Арабские ночи (и дни) глазами businesswoman
Познавать мир, в котором мы живём, можно по-разному.
В своей стране, где есть язык, среда и окружение, с которыми твоё восприятие резонирует на подсознательном уровне, по-настоящему понимается то, что встречается тебе на пути. Для этого в стране нужно родиться и вырасти, или прожить очень много лет.
Туризм «за границей» позволяет удовлетворить наше любопытство, получить представление о новых странах и их достопримечательностях, но редко даёт возможность хорошо понять неизвестную тебе жизнь.
Работа за рубежом — особый способ посмотреть и понять другую культуру. В нашем глобализованном мире для этого даже не обязательно надолго переезжать в другую страну, достаточно лишь посещать её регулярно. При этом, в отличие от просто туризма, возникают долгосрочные отношения с людьми, через которые страна начинает потихоньку раскрываться, часто в неожиданном свете.
Именно так, не покидая надолго свой Мельбурн, я работала со странами Юго-Восточной Азии. Когда же мой босс получил новую зону — Ближний Восток, Индию и Африку — из-за разницы в часовых поясах мне пришлось временно перебраться на Ближний Восток.
Так начался новый этап с более интенсивными перемещениями «по странам и континентам», во время которого мне удалось посмотреть на страны GCC (Gulf Cooperation Council), Египет и Южную Африку взглядом экспата (иностранного специалиста) и немного взглядом туриста.
Этот рассказ открывает арабский цикл «Тысяча и одна ночь» кратким обзором деловых центров региона — Дубая и Дохи, которые были моей ближневосточной базой. Кроме того в первый рассказ вошли редко посещаемая туристами Саудовская Аравия, и хорошо известный многим Египет.
Дубай и Доха для делового люда
Я не буду повторять общеизвестные истины про арабские нефтедоллары, обсуждать моральную сторону вопроса, считать чьи-то доходы или рассуждать о том, что справедливо, а что нет. Скажу лишь, что страны GCC (ОАЭ, Саудовская Аравия, Катар, Бахрейн, Кувейт и Оман) до неприличия богаты, и многие из них с удовольствием демонстрируют своё богатство миру. Hе только «выпендрежа» ради, но и для того, чтобы привлечь внимание тех, кто «осваивает» их нефте-газо-доллары, развивает им экономику и создаёт очередные шедевры современности, укрепляющие репутацию региона как нового культурного «хаба» мирового значения.
Для известных и талантливых представителей человеческого рода здесь при желании создают все условия для самовыражения. И таланты эти творят, демонстрируя на что способно человечество.
Таким образом арабские углеводороды помогают нашему миру создавать чудеса, которыми, как мне кажется, мир может и должен гордиться.
Непрекращающееся строительство комфортабельного жилья, развитие социальной сферы, высокие зарплаты и субсидии от компаний — всё это обеспечивает более высокий чем дома уровень жизни экспатов — профессионалов. Это в равной степени относится ко всем, не только к выходцам из Индии или Пакистана.
И я, и мои коллеги из Европы, Японии и Сингапура во время первых посещений этого региона искренне удивлялись тому, что видели вокруг — не только знаменитым достопримечательностям, но ежедневному окружению и быту наших коллег. Один из них, например, в Дубае снимал квартиру на 25-том этаже башни Бурж Халифа, но жена моего босса уверяла, что это не очень хорошая идея, потому что в Бурж Халифе не открывается ни одно из окон. Толк в этих делах она знала — и в Шанхае, и в Дубае мой босс жил в потрясающих резиденциях, радушно принимая многочисленных родственников, друзей и коллег. Даже знаменитые поющие фонтаны Бурж Халифы мы могли просто наблюдать с его балкона!
Мой самый красивый в жизни офис был в Дохе — столице Катара. Располагался он рядом с монументом арабскому кофейнику, который невозможно пропустить, прогуливаясь по местной набережной — Корнишу.
Прямо из его окна можно было любоваться Шератоном — первым пятизвёздочным отелем, построенным в Дохе.
А из конференц-зала во всех подробностях открывался вид на соседнее и самое узнаваемое здание — Бурж Доху, которому местные юмористы дали очень неприличное название. Поэтому оставим более милое — «Кукурузка» — придуманное туристами.
Аэропорты и авиалинии — ещё одна неотъемлемая часть деловой жизни, вокруг которой всегда кипят неутихающие страсти. Корпорации пытаются пересадить своих работников на лоукосты, авиалинии норовят сэкономить на всём возможном (и невозможном тоже), простые и понятные правила, по которым когда-то пассажиры зарабатывали себе бонусные очки и статусы, превратились в сложнейшие кодексы. Аэропортовские гостиные (lounges), вернее, доступ к ним — вообще отдельная история!
Ведущие авиакомпании региона — Emirates и Qatar Airways, как и их главные базы (Терминал 3 в Дубае и Хамад в Дохе) — конечно же не остались в стороне от всех этих страстей и просто показали миру, что значит быть «впереди планеты всей».
Подход здесь такой же, как и во всём — продемонстрировать всем свою мощь и богатство. В первом и бизнес классах этих авиакомпаний редко есть свободные места. Если не все из них проданы, после регистрации на рейс персонал анализирует статусы пассажиров и перемещает самых «заслуженных» из бизнес класса на свободные места в первый, а самых «заслуженных» из эконом класса на свободные места в бизнес.
Мне удалось таким образом несколько раз попасть в первый класс, и это не только произвело должное впечатление, но и, как видите, хорошо запомнилось. Иногда, правда, у меня такое случалось и с другими авиалиниями, но очень давно, лет 10–15 назад.
До тех пор, пока Эмираты не переругались с Катаром в 2017 году, Дубай и Доха соединялись 40 минутными рейсами. На них не было бизнес класса, а только первый и эконом класс.
В этом коротком полёте пассажирам первого класса вначале предлагали удивительный арабский напиток, сваренный с большим количеством специй, и баснословно дорогие финики Bateel. Потом следовало замысловатое ассорти, часто с перепелиными яйцами и прочими ложными сущностями.
Ещё отмечу, что в первом классе было много женщин в традиционных мусульманских одеждах, которые часто путешествовали самостоятельно.
Ну, а «флагманские» lounges авиалиний Qatar Airways в Дохе, как и Emirates в Дубайском Терминале 3 можно вполне рассматривать, как достопримечательности региона.
Бизнес lounge в Дохе поражает своими размерами, бассейном-озером, совершенно нестандартной архитектурой и решениями.
А их lounge 1-го класса — вообще какой-то футуризм, кубатурой и грандиозностью скорее напоминающий дворец.
Более-менее понятной была там лишь дамская уборная, которую как-то сложно назвать просто туалетом, и где, например, под каждой раковиной было установлено выдвижное кресло, чтобы делать макияж сидя и со всем комфортом.
Саудовские страдания
Посещение Саудовской Аравии поначалу не входило в мои планы. Известно, что эта страна — не лучшее место для иностранки, поэтому предполагалось, что группа «саудитов» прилетит ко мне в Доху, и оттуда мы начнём вместе работать над их проблемами. Но в ходе подготовки выяснилось, что «большой сауди босс» предпочитает моё присутствие на месте, и для этого готов выделить мне личных сопровождающих — мужчину и женщину (!) — чтобы в Саудовской Аравии мне было «комфортно».
Отказаться напрямую было неудобно. Мне прислали ворох документов, и я полетела в Канберру сдавать их вместе с «биометрическими параметрами» в визовый центр, как предписывал официальный саудовский сайт австралийцам. Приняли меня там без энтузиазма, лениво заявив, что не хватает австралийской лицензии моей компании. Я решила подойти в Торговую Палату, которая тоже находилась в Канберре, и если (дай бог!) не получится получить копию, сказать, что сделала всё, что могла, но, увы, не судьба мне попасть в Аравию…
Уже в Дубае выяснилось ещё одно пикантное обстоятельство — в Саудовской Аравии мне будет нужна абая — закрытое чёрное мусульманское платье.
Я была в шоке, но менять что-либо уже было поздно, можно было лишь немного поплакаться с подругами о превратностях женской доли…
А тем временем со всех сторон офиса уже неслись советы и наставления.
Молодая француженка, проработавшая в Дубае несколько лет, заявила, что мне, вообще-то, крупно повезло с моей славянской внешностью, отчётливо указывающей на отсутствие мусульманских корней. Поэтому в Саудовской Аравии мне будет нужна только абая, и не нужен шарф для заматывания головы. В её же случае шарф обязателен, поскольку она смуглая и вполне может быть принята за мусульманку!
— Не вздумай засунуть абаю в чемодан! Только в ручную кладь и одень её на себя перед выходом из самолёта!
— Застегни все пуговицы перед тем, как подойдёшь к очереди на паспортный контроль! Иначе промурыжат тебя несколько часов!
— Причём тут пуговицы! — возмущался экспат из Америки — Меня там держали 4 часа без всяких абай и пуговиц!
— Главное не переживай! При первом пересечении границы саудиты всем устраивают головную боль. Просто жди и всё образуется…
Покупать абаю мне не пришлось. Моя хорошая подруга — восточная красавица родом из Туниса, прожившая к тому времени больше десяти лет в Катаре, отдала мне свою абаю и шарф (на всякий случай!). Получалось примерно вот так.
В аэропорт я отправлялась с тяжёлым сердцем — впереди была саудовская безнадёга с кучей работы, неприглядными буднями и абсолютно сухим законом, распространяемым даже на отели для иностранцев.
Но аэропортовские процедуры в Даммаме, где мне предстояло как-то выживать, неожиданно прошли без проблем и долгих ожиданий. А о самом Даммаме интернет говорил следующее:
Действительность же выглядела несколько по-другому.
Окрестности Даммама на пути из международного аэропорта сразу убили слабые проблески появившейся было надежды.
Да и вид престижной зоны, непосредственно примыкавшей к «крупнейшему порту королевства в Персидском заливе», мало радовал.
Cам офис нашей компании, правда, выглядел приемлемо.
Однако cмотреть на открывавшиеся с его высоты панорамы было не очень радостно.
Как только на нашем этаже раскрылись двери лифта, моему взору представилась дверь с восхитительной надписью «Вход для женщин». Мне тут же сказали, что пользоваться нею не обязательно, но если мне ЗАХОЧЕТСЯ, то код для неё такой-то. Как и почему такое может ЗАХОТЕТЬСЯ, было совсем непонятно, но объяснение скоро нашлось.
Из примерно пятидесяти человек, работающих в этом офисе, были там лишь две женщины, и обе местные. Как только выяснилось, что будет ещё одна, они поспешили со мной познакомиться и показать нашу женскую часть. Это был отдельный блок, отданый в полное распоряжение прекрасной половине человечества, оборудованный кухней, туалетом, душевой, местом для молитв, комнатой для отдыха и даже раскладными креслами-лежанками. Мужчинам вход в женскую часть был воспрещён, а вот женщины могли туда попасть в любое время как из общего офиса, так и прямо из лифта, через уже известную мне дверь, если им ЗАХОЧЕТСЯ не встречаться по дороге с мужчинами-коллегами.
В общем, кто кого там ущемлял в правах — вопрос неоднозначный, но не встречаться с мужчинами у меня не получалось никак, потому что могучий коллектив из представителей наших саудовских предприятий уже был в сборе и делал вид, что готов к работе.
Первым делом они передали мне лист бумаги с расписанием молитв на сегодня (каждый день оно немного корректируется), сказали, что половина группы должна его соблюдать, а у некоторых есть и дополнительные молитвы. При этом все очень внимательно следили за моей реакцией.
То, что необходимость помолиться используется порой как предлог, чтобы улизнуть от нежелаемых дел, я уже знала. Поэтому попросила их выбрать одну молитву в середине дня для общего перерыва, а вечером обещала отпустить всех за 10 минут до молитвы, приуроченной к заходу солнца. На все остальные молитвы я попросила желающих уходить тихо без всяких разрешений, не прерывая рабочий процесс, и больше не возвращаться к этому вопросу. Кажется, они остались разочароваными моим столь прагматично-будничным отношением, но делать было нечего.
Поначалу большинство рьяно демонстрировало приверженность своему расписанию, потом подчёркиваемый фанатизм начал понемногу спадать. Параллельно с этим группа всё больше увлекалась нашим проектом. Через несколько дней, когда я прервала очень заинтересовавшую их тему из-за того, что подошло время перерыва в середине дня для выбранной ими молитвы, они попросили продолжать и сказали что с молитвами разберутся позднее.
Моя новая «сауди» команда привыкала и ко мне, и к своим новым ролям. У нас появились местные лидеры, готовые работать со мной допоздна, добровольные «охранники», сопровождавшие меня до гостиницы, расположенной в 400-х метрах от офиса, и при этом очень любившие поговорить «за жизнь». Работа продвигалась хорошо, народ заряжался энтузиазмом, моё настроение улучшалось.
А тут ещё оказалось, что в Даммаме нет недостатка в высококлассных ресторанах, предлагающих традиционные ближневосточные блюда, которые мне очень и очень подошли в отличие от стран Юго-Восточной Азии, кухни которых за небольшим исключением я переношу с трудом.
Практически всё, что подбирали и предлагали мне мои коллеги, шло на ура.
Моим самым любимым лакомством оказалась халва, которая почему-то всегда подавалась только на завтрак, а не как десерт к обеду. Кстати это относилось и ко всем остальным арабским странам.
Что касается абаи, то с ней я смогла не только примириться, но даже оценить некоторые преимущества. Например, никаких проблем с тем, что сегодня одевать на работу — хоть любимую пижаму, всё равно ничего не видно!
A в один день моя саудовская сага подошла к концу, и было даже немного грустно нам расставаться друг с другом. Но меня ждал мой мир и возвращение в Дубай, где мой очень польщенный результатами босс уже зарезервировал круиз по вечернему городу, чтобы отпраздновать успех миссии, которая совсем недавно казалась мне почти невыполнимой.
Египетские страсти
Египет был не только самой большой, но и самой сложной страной моего нового региона, требовавшей особого подхода и нестандартных решений. Ситуация усложнялась ещё и тем, что он находился в списке немногих стран, где корпоративные службы безопасности не давали свободно перемещаться и практически контролировали каждый шаг. С подобными мерами я встречалась лишь в ЮАР. Поэтому работала я только в каирском офисе, а многочисленным «командам» из разных регионов Египта приходилось ездить в Каир на недельные сессии.
Из соображений безопасности мне не разрешили поселиться в центре города. Всех иностранцев моя компания селила в отель Renaissance, расположенный в 20 километрах от центра в новом районе Каира под названием Mirage City.
Хотя здесь на нас не экономили и отель имел все 5 звёзд, жили мы как в зоопарке — за огромными заборами по всему периметру и 24-часовой охраной всех входов-выходов. Разрешались только твой персональный водитель, маршрут отель — офис и обратно, а в остальное время — отель, в котором обеспечивалось всё необходимое для работы и отдыха экспатов.
Окружавщие нас улицы мало напоминали картины, возникающие при упоминамии Каира. Застроены они были новыми виллами, которые были явно жилыми и производили очень респектабельное впечатление.
Судя по всему, нас действительно определили в «благополучный» район с минимальным риском.