армани такие как дольче габбана откуда
Стиль«Думайте, прежде чем говорить!»:
Как Dolce & Gabbana
вышли из моды
Юбилейная история скандального бренда
Кажется, ни одному модному бренду не пришлось поучаствовать в стольких скандалах, сколько выпало на долю Dolce & Gabbana. Доменико и Стефано обвиняли в расизме, сексизме и гомофобии не только рядовые покупатели, но и самые знаменитые клиенты итальянского бренда, некогда сделавшие ему имя. В следующем году Dolce & Gabbana отметят 35-летие, и с коммерческой точки зрения Дольче и Габбана сделали невероятное: два дизайнера выстроили модную империю с ежегодными продажами на сумму 1,3 миллиарда долларов. Однако с публичным имиджем у дуэта точно не всё так гладко: в конце прошлого года Dolce & Gabbana пропали со всех красных дорожек и потеряли амбассадоров и стилистов, объявивших бойкот роскошному бренду. Рассказываем, как из самой модной марки миллениума Dolce & Gabbana превратились в модного изгоя.
текст: Антон Данилов,
автор телеграм-канала «Профеминизм»
Встреча и рождение бренда
О Дольче и Габбане обычно говорят, что они встретились в начале 80-х, когда Стефано устроился на работу в дизайнерскую студию, которой как раз руководил Доменико. Однако последний рассказывает другую историю. «Я встретил Стефано в конце 70-х, когда мы оба работали в студии другого дизайнера, — говорит Дольче в интервью Independent. — Поначалу мы не вызывали друг у друга интереса. Я сбежал в Милан, чтобы измениться. Мне нравились все миланские дизайнеры, например Армани, потому что то, что они делали, разительно отличалось от моего сицилийского прошлого. Для Стефано Милан — родной город, и его жизнь была совсем не такой, как та, что я вёл на Сицилии». Через год после встречи Доменико и Стефано начали вместе снимать квартиру, но вскоре после переезда Габбана ушёл в армию. Бренд тоже появился не сразу: в начале 80-х дизайнеры запустили агентство дизайн-консалтинга Dolce & Gabbana. Дольче рассказывал, что идея открыть совместное дело пришла к ним в голову случайно. «Специально мы ничего не планировали. Планировать для меня — то же самое, что идти в тюрьму. Через три года [после встречи] всё произошло само собой», — говорил дизайнер.
Первую коллекцию именного бренда дизайнеры показали только в 1985 году на Неделе моды в Милане — им, как и многим другим молодым дизайнерам, организаторы отвели небольшой слот в последний день модных смотров. Дебютная коллекция называлась Real Women, и громкое название стало своеобразным манифестом: мода, по мнению Доменико и Стефано, существует не только для худых моделей, но и для «обычных женщин». Возможно, такой подход диктовал обыкновенный прагматизм: как большинство молодых дизайнеров, Доменико и Стефано не смогли оплатить профессиональных манекенщиц и позвали на показ подруг. «У нас даже не было денег на обувь и сумки, поэтому все наши модели принесли свои. Занавеской стала простыня, которую я купил для дома — но она была такой короткой, что за ней были видны ноги людей. Так начался Dolce & Gabbana, и для меня это одно из лучших воспоминаний», — рассказывал Доменико Дольче телеканалу CNN в 2010 году.
Эстетика, взлёт и успех
Коллекции бренда часто называют избыточными, но такими они были не всегда. Дебют Дольче и Габбаны куда больше был похож на своеобразный эксперимент с бельгийским минимализмом и японской деконструкцией: влияние Ёдзи Ямамото, Рэй Кавакубо и зарождающейся «антверпенской шестёрки» в то время было очевидным. Однако уже к четвёртой коллекции бренда Доменико и Стефано поняли, что сицилийский стиль, помноженный на эстетику итальянского послевоенного кинематографа Роберто Росселлини и Лукино Висконти, получится у них гораздо лучше. Эта идея принадлежат Габбане — Дольче сопротивлялся, искренне желая избавиться от сицилийского наследия. «Я сицилиец, который жил в маленькой деревне. Образ мышления моей семьи был очень сицилийским, и Стефано называл его старомодным. Когда я начал работать со Стефано, я ненавидел весь этот сицилийский образ, мне не нравились сицилийские женщины. Мне не нравились все эти полоски, шарфы и шифон только потому, что они окружали меня всю жизнь. Например, поначалу я не мог использовать в наших показах чёрные шляпы, потому что в нашей культуре это означает что-то плохое. Ты носишь чёрную шляпу — и это знак позора», — утверждал дизайнер.
В 1986 году бренд выпустил рекламную кампанию с Марпессой Хеннинк, датской моделью смешанного происхождения; The Washington Post окрестил проект «монастырским». Глухой чёрный цвет, кружевная отделка и нарочитая сексуальность образов — так Dolce & Gabbana обрели собственный эстетический вектор, которому следуют и сегодня. И тогда же появилось The Sicilian Dress — платье-футляр, подчёркивающее грудь и бёдра его обладательницы. Автор книги «100 незабываемых платьев» Хал Рубинштейн включил его в свою подборку самых знаменитых нарядов прошлого столетия.
Несмотря на холодный приём первой коллекции дизайнеров, их бизнес развивался быстро: первый бутик пара открыла в 1986 году, ещё через год — отдельную линию модного трикотажа. Вырваться за пределы итальянской моды им помогла Мадонна: в 1993 году певица появилась на Каннском кинофестивале в разноцветном боди итальянского бренда. 25 сентября 1993 года стартовал четвёртый концертный тур певицы «Girlie», создать наряды для которого она также доверила Доменико и Стефано. Внимание Мэдди заметно усилило позиции начинающих дизайнеров: уже к 1997 году их оборот по примерным оценкам вырос до 400 миллионов долларов. Рецепт успеха Dolce & Gabbana того времени приводит The Business of Fashion: «На протяжении 90-х годов дуэт прославился своей явно женственной, яркой одеждой, которая резко контрастировала с минимализмом, охватившим моду того времени».
Минималистичными коллекции двух дизайнеров с тех пор не были никогда: сезон от сезона Дольче и Габбана препарируют примерно одну и ту же и эстетику, в основе которой — конвенциональная женственность. Вне зависимости от коллекции броская одежда Dolce & Gabbana — это всегда оглушительно громкий праздник, утрированная сексуальность и избыточность во всём, начиная с отделки каждой конкретной вещи, заканчивая стилем всего показа. Однако есть мнение, что сегодня чрезмерная сексуализация, которую бренд до сих пор использует, архаична. «Думаю, эстетика Dolce & Gabbana сейчас не очень актуальна, в какой-то момент они перестали быть трендсеттерами, — рассказывает фичер-директор The Blueprint Ксения Крушинская. — И это понятно не только по их коллекциям, но и по массе других вещей. Например, по тому, как криво они выстраивают коммуникацию с публикой, скандал с Китаем — прекрасный тому пример. Но, мне кажется, что за актуальностью в общепринятом понимании Дольче и Габбана не гонятся. Они освоили определённую тему — „Италия“, „женственность“, „семья“, „избыточность“, „юмор“ — и упорно продолжают её разрабатывать. Видимо, она приносит неплохие дивиденды». С последним тезисом согласиться очень легко: Forbes утверждает, что личное состояние и Доменико Дольче, и Стефано Габбаны сегодня оценивается в 1,4 миллиарда долларов.
На стиле
Собрались три старых пидораса?
D&G- Дорого и Глупо (с)
Вспомнился «Солнышко» из Happy.
да все трое выглядят хуево
а почему никто не обратил внимание на этим не менее занимательных клоунов?
Ну и рожа у тебя,Шарапов
гомосек меж двух пидорасов))
Нет, они тоже одеты плохо. Вернее, бесвкусно.
А почему у обоих одна штанина короче другой? У меня так сосед с третьего этажа ходит за пивом в трениках..
Немного об идеальной жене 1950-х
Порой замечаю, как современные девушки идеализируют стиль 1950-х. Нарядно, конечно, не спорю, но не думаю, что всем хотелось бы вновь оказаться в тисках «правил идеальной жены», которые активно поощряло тогда общество, особенно в США.
Пятидесятые это не только эпоха Диора и Живанши, но ещё и время лютого бытового сексизма. Причём нередко все это «место женщины на кухне» исходило от самих женщин.
Вот, к примеру, отрывки из очень популярной тогда книги Энн Фогарти «Правильно одетая жена» (“The Art of Being A Well Dressed Wife”). Энн была популярным в пятидесятых дизайнером с Пятой авеню и не только одевала своих покупательниц в корсетные платья с пышными юбками, но и щедро делилась знаниями о том, как «правильно» и элегантно жить.
В наше время эти советы выглядят архаично, местами смешно, а порой и «токсично», с точки зрения современной этики, конечно, в пятидесятых такой тон был вполне нормальным.
Марсель тоже в теме: клумбы из шин
Dolce & Gabbana
Любовь на века: кольца в стиле toi et moi
Если вы любите экспериментировать с драгоценностями, то вам наверняка понравятся украшения в стиле toi et moi.
В переводе с французского toi et moi означает «ты и я», что априори возносит такие драгоценности в список самых романтичных украшений всех времен. Развитие этого стиля колец неразрывно связанно с невероятными любовными историями и в последние годы переживает возрождение и обновление с учетом современной моды и видения дизайнеров нашего времени.
Toi et moi это кольцо с двумя драгоценными камнями, которые расположены рядом или близко друг к другу, символизируя объединение двух душ. Классический дизайн изделия подразумевает два камня одинакового размера и огранки, но в последние годы дизайнеры расширили концепцию, сочетая различные мотивы и материалы, а также драгоценные камни.
Традиция дарить кольца toi et moi, символизирующие любовь между двумя людьми, уходит корнями в глубь веков, но в итоге одна очень известная пара и их скандальные отношения, привлекли внимание широкой аудитории к этим изделиям.
В 1796 году Наполеон Бонапарт, в то время еще не император, а революционный солдат французской армии, сделал предложение Жозефине де Богарне. Она вышла за него замуж всего три недели спустя, но семья Наполеона была категорически против этого союза. Жозефина была старше на шесть лет, и вдовой с двумя детьми от предыдущего брака.
В 2013 году помолвочное кольцо (фото выше), в котором использованы синий сапфир и бриллиант ограненные в форме груши, преподнесенное Жозефине будущим императором было выставлено на торги и продано почти за 1 миллион долларов.
Как мы знаем мода циклична, и вот уже в 1953 Джон Кеннеди надел на палец своей будущей первой леди toi et moi c изумрудом и бриллиантом (фото выше). Кольцо с двумя круглыми бриллиантами получила на помолвку с датским принцем Хенриком королева Маргрете. А в 2005 году Джесс Джеймс подарил кольцо с двумя круглыми бриллиантами американской актрисе Сандре Буллок.
Исторически значение двух камней считалось особенно романтичным, поскольку они не только представляли союз двух людей, но и сами минералы носили символизм. Особенно популярным было сочетание бриллианта с рубином, алмаз, символизирующий любовь и процветание, и рубин предопределяющий страсть и преданность.
Изюминка дизайна toi et moi заключается в том, что вставленные камни могут как гармонично дополнять друг друга, например, розовый и белый бриллианты или наоборот контрастировать как синяя и красная шпинель. Они как бы отражают две похожие или же противоположные сущности.
Сегодня входит в моду тренд на использование камней разного типа огранки на хвостиках toi et moi, например грушевидной и изумрудной, или же изменение наклона минералов, что позволяет им сидеть под разным углом на пальце.
Современные кольца toi et moi отличаются от традиционных тем, что на противоположных концах ободка могут быть закреплены не только драгоценные камни, но и какие-либо декоративные элементы.
С каждым годом творческие ювелиры, способствуют возвращению toi et moi, привнося великолепную современность в настоящую классику, и с большой долей уверенности можно сказать, этот стиль украшений надолго вернулся в моду.
Спасибо за внимание!
Крысиная шуба
Жил-был мужик. Простой, работящий. Днём землю пашет, ночью в кабаке пляшет, как по утру явится, так жена скалится.
Побивала, хулила она мужа, а он от того ещё дольше в кабаках просиживал, позднее возвращался, весь в долгах, как в шелках. Терпит ругань, терпит, а потом как скажет раз, будто топором срубит:
-Пёс с тобой, изловлю шубейку!
Швырнул мужик шапку об пол, всунул ноги в валенки, вышел за порог и дверью хлопнул, что снег с крыши посыпался. До того злость мужика взяла. Три дня и три ночи шарил он по амарам, местам отхожим непригожим, под дома залезал и в поля бегал. Наловил крыс целую свору. Шкурки поснимал, да портному понёс.
— Отдавай свои валенки ношенные, да два медяка, что в кармане звенят, и иди с миром, к утру будет тебе шуба.
— Ты чего это, мужик, обокрал кого?
— Да вот, купчина, жене шубу справил, несу обновкой порадовать.
— А чего это за мех у шубы такой чудной, никогда такого не видывал!
Стыдно мужику стало сознаваться, что шуба с крысы поддомной шита, он и говорит:
— А откуда это ты, простой мужик, шкурой такого редкого зверя обзавёлся?
— Места знать надо, вынюхивать, высматривать. Я, вот, последнюю пару валенок отдал, лишь бы суметь такую шубу справить, а ты сидишь, небось, у своих бочонков, ничего дальше прилавка не видишь.
Обозлился купец, да не столько на хамство мужицкое, к коему, по роду профессии, привык давно, а на то, что какой-то босяк свою жену в редчайшие шубы одевает, а он своей только вон, какую-то песцовую шубейку приволок.
— Отдай ты мне свою шубейку, мужик, век помнить буду.
— А за червонец золотой?
— Сам последнее отдал, не проси, не продам.
— Десять червонцев золотых и снимай шубу с плеч, а откажешься, мигом тумаками осыплю.
На то мужик согласился. Битым быть и без шубы остаться – дело не хорошее, не благое.
Повёз мужик телегу шуб на Новгородский базар.
— Дядя, отдай жилетку.
— Иди, малец, ищи счастья в канавах.
— Эй, дядя, отдай жилетку, а то я говорливый, всем поведаю, с чего твои шубы сшиты.
Плюнул мужик наземь, топнул сапогом, кинул на сиротку взгляд прескверный и свернул прилавок.
Разглядели люди обман хитрый, били мужика, рвали, бранили, всего обобрали, ничего не оставили, да вот так бы и до смерти самой битым быть мужику, кабы не вступились за него все матери, жёны, сёстры, дочери да невесты. Уж больно всем крысиные шубы в пору пришлись. И во вкус, и в цвет попали.
Торговцы ушлые как моду разглядели, так всех крыс изловили, и мышей- полёвок, и прочих всех городских меховых, что ни одной не осталось.
Ходил мужик полями, искал под домами, в хлева забирался, а так гол и остался. Вернулся домой к жене дорогой. На пути купца встретил. Нёс купец на руках целый баул мехов да шуб, песцовых да норковых.
— Ты куда это тащишь сокровище такое?
— Да пропади оно пропадом, сколько лет собирал, сколько шил, торговал, в лес ходил, охотился, а не нужен стал ни писец, ни норка, всем крысиную шубу подавай. Донесу баул до самого высокого хребта самой глубокой ямы и скину к чёрту в самое пекло!
Отдал купец меха и шубы и, клеймя судьбу почём зря, пошёл восвояси.
Мужик в избу входит радостный.
— На тебе, жена, меха песцовые, норковые, шубы красоты невиданной. Сам без сапог, без рубахи, зато ты у меня краше всех будешь.
А жена как посмотрит на него самым суровым взглядом:
— Ты за чем ходил? Что мне принёс? Просила же тебя, дурака, крысиную шубу достать, а ты что приволок?
Не ругался мужик, по столу не стучал, дверьми не хлопал, лёг на печь, вытянул ноги, улыбнулся, да и захрапел на пол избы.
Как Армани поссорился с Dolce&Gabbana, а Бекхэмы воссоединились
Новости моды
На Неделе мужской моды в Милане произошел небольшой скандал. Джорджио Армани обвинил Доменико Дольче и Стефано Габбана в краже идеи – якобы Доменико и Стефано скопировали его дизайн шелковых прошитых брюк в китайском стиле.
фото с показа Dolce&Gabbana
Шоу Dolce&Gabbana прошло в субботу, а Армани представил свою коллекцию в воскресенье. Репортерам более чем недовольный Армани сказал:
Сейчас они копируют, а потом, глядишь, и научатся.
Дизайнерский дуэт не замедлил с ответом:
Нам, конечно, еще многому надо научиться, но точно не у него.
Между тем, на шоу Armani присутствовал Дэвид Бекхэм, правда без своей знаменитой супруги. Его, вполне возможно, тоже ждал маленький скандал – на сей раз семейный. По долгу службы и не без удовольствия Дэвиду пришлось немало общаться с племянницей Джорджио Армани красавицей и умницей Робертой.
Говорят, это стало причиной того, что Виктория Бекхэм бросила дела в Лос-Анджелесе и на вечеринке, устроенной Армани, уже была рядом с мужем.
Также присутствовавшие заметили, что Виктория была не слишком любезна с Робертой. И напрасно. В конце концов, есть вероятность, что когда Джорджио отойдет от дел, именно Роберта возглавит бизнес.
Стиль«Думайте, прежде чем говорить!»:
Как Dolce & Gabbana
вышли из моды
Юбилейная история скандального бренда
Кажется, ни одному модному бренду не пришлось поучаствовать в стольких скандалах, сколько выпало на долю Dolce & Gabbana. Доменико и Стефано обвиняли в расизме, сексизме и гомофобии не только рядовые покупатели, но и самые знаменитые клиенты итальянского бренда, некогда сделавшие ему имя. В следующем году Dolce & Gabbana отметят 35-летие, и с коммерческой точки зрения Дольче и Габбана сделали невероятное: два дизайнера выстроили модную империю с ежегодными продажами на сумму 1,3 миллиарда долларов. Однако с публичным имиджем у дуэта точно не всё так гладко: в конце прошлого года Dolce & Gabbana пропали со всех красных дорожек и потеряли амбассадоров и стилистов, объявивших бойкот роскошному бренду. Рассказываем, как из самой модной марки миллениума Dolce & Gabbana превратились в модного изгоя.
текст: Антон Данилов,
автор телеграм-канала «Профеминизм»
Встреча и рождение бренда
О Дольче и Габбане обычно говорят, что они встретились в начале 80-х, когда Стефано устроился на работу в дизайнерскую студию, которой как раз руководил Доменико. Однако последний рассказывает другую историю. «Я встретил Стефано в конце 70-х, когда мы оба работали в студии другого дизайнера, — говорит Дольче в интервью Independent. — Поначалу мы не вызывали друг у друга интереса. Я сбежал в Милан, чтобы измениться. Мне нравились все миланские дизайнеры, например Армани, потому что то, что они делали, разительно отличалось от моего сицилийского прошлого. Для Стефано Милан — родной город, и его жизнь была совсем не такой, как та, что я вёл на Сицилии». Через год после встречи Доменико и Стефано начали вместе снимать квартиру, но вскоре после переезда Габбана ушёл в армию. Бренд тоже появился не сразу: в начале 80-х дизайнеры запустили агентство дизайн-консалтинга Dolce & Gabbana. Дольче рассказывал, что идея открыть совместное дело пришла к ним в голову случайно. «Специально мы ничего не планировали. Планировать для меня — то же самое, что идти в тюрьму. Через три года [после встречи] всё произошло само собой», — говорил дизайнер.
Первую коллекцию именного бренда дизайнеры показали только в 1985 году на Неделе моды в Милане — им, как и многим другим молодым дизайнерам, организаторы отвели небольшой слот в последний день модных смотров. Дебютная коллекция называлась Real Women, и громкое название стало своеобразным манифестом: мода, по мнению Доменико и Стефано, существует не только для худых моделей, но и для «обычных женщин». Возможно, такой подход диктовал обыкновенный прагматизм: как большинство молодых дизайнеров, Доменико и Стефано не смогли оплатить профессиональных манекенщиц и позвали на показ подруг. «У нас даже не было денег на обувь и сумки, поэтому все наши модели принесли свои. Занавеской стала простыня, которую я купил для дома — но она была такой короткой, что за ней были видны ноги людей. Так начался Dolce & Gabbana, и для меня это одно из лучших воспоминаний», — рассказывал Доменико Дольче телеканалу CNN в 2010 году.
Эстетика, взлёт и успех
Коллекции бренда часто называют избыточными, но такими они были не всегда. Дебют Дольче и Габбаны куда больше был похож на своеобразный эксперимент с бельгийским минимализмом и японской деконструкцией: влияние Ёдзи Ямамото, Рэй Кавакубо и зарождающейся «антверпенской шестёрки» в то время было очевидным. Однако уже к четвёртой коллекции бренда Доменико и Стефано поняли, что сицилийский стиль, помноженный на эстетику итальянского послевоенного кинематографа Роберто Росселлини и Лукино Висконти, получится у них гораздо лучше. Эта идея принадлежат Габбане — Дольче сопротивлялся, искренне желая избавиться от сицилийского наследия. «Я сицилиец, который жил в маленькой деревне. Образ мышления моей семьи был очень сицилийским, и Стефано называл его старомодным. Когда я начал работать со Стефано, я ненавидел весь этот сицилийский образ, мне не нравились сицилийские женщины. Мне не нравились все эти полоски, шарфы и шифон только потому, что они окружали меня всю жизнь. Например, поначалу я не мог использовать в наших показах чёрные шляпы, потому что в нашей культуре это означает что-то плохое. Ты носишь чёрную шляпу — и это знак позора», — утверждал дизайнер.
В 1986 году бренд выпустил рекламную кампанию с Марпессой Хеннинк, датской моделью смешанного происхождения; The Washington Post окрестил проект «монастырским». Глухой чёрный цвет, кружевная отделка и нарочитая сексуальность образов — так Dolce & Gabbana обрели собственный эстетический вектор, которому следуют и сегодня. И тогда же появилось The Sicilian Dress — платье-футляр, подчёркивающее грудь и бёдра его обладательницы. Автор книги «100 незабываемых платьев» Хал Рубинштейн включил его в свою подборку самых знаменитых нарядов прошлого столетия.
Несмотря на холодный приём первой коллекции дизайнеров, их бизнес развивался быстро: первый бутик пара открыла в 1986 году, ещё через год — отдельную линию модного трикотажа. Вырваться за пределы итальянской моды им помогла Мадонна: в 1993 году певица появилась на Каннском кинофестивале в разноцветном боди итальянского бренда. 25 сентября 1993 года стартовал четвёртый концертный тур певицы «Girlie», создать наряды для которого она также доверила Доменико и Стефано. Внимание Мэдди заметно усилило позиции начинающих дизайнеров: уже к 1997 году их оборот по примерным оценкам вырос до 400 миллионов долларов. Рецепт успеха Dolce & Gabbana того времени приводит The Business of Fashion: «На протяжении 90-х годов дуэт прославился своей явно женственной, яркой одеждой, которая резко контрастировала с минимализмом, охватившим моду того времени».
Минималистичными коллекции двух дизайнеров с тех пор не были никогда: сезон от сезона Дольче и Габбана препарируют примерно одну и ту же и эстетику, в основе которой — конвенциональная женственность. Вне зависимости от коллекции броская одежда Dolce & Gabbana — это всегда оглушительно громкий праздник, утрированная сексуальность и избыточность во всём, начиная с отделки каждой конкретной вещи, заканчивая стилем всего показа. Однако есть мнение, что сегодня чрезмерная сексуализация, которую бренд до сих пор использует, архаична. «Думаю, эстетика Dolce & Gabbana сейчас не очень актуальна, в какой-то момент они перестали быть трендсеттерами, — рассказывает фичер-директор The Blueprint Ксения Крушинская. — И это понятно не только по их коллекциям, но и по массе других вещей. Например, по тому, как криво они выстраивают коммуникацию с публикой, скандал с Китаем — прекрасный тому пример. Но, мне кажется, что за актуальностью в общепринятом понимании Дольче и Габбана не гонятся. Они освоили определённую тему — „Италия“, „женственность“, „семья“, „избыточность“, „юмор“ — и упорно продолжают её разрабатывать. Видимо, она приносит неплохие дивиденды». С последним тезисом согласиться очень легко: Forbes утверждает, что личное состояние и Доменико Дольче, и Стефано Габбаны сегодня оценивается в 1,4 миллиарда долларов.