баке саке маке что значит
Депутат об обращениях «Баке» и «Маке»: У нас в парламенте все так друг друга называют
Казахское традиционное и уважительное обращение Баке, Маке и Саке теперь запрещено в правительстве.
Корреспонденты Total.kz спросили у самих депутатов: готовы ли они отказаться от теплого и уже привычного обращения и как часто сами используют казахскую привычку?
Наши деды так называли друг друга. Я считаю, что это нормальное обращение. В сокращенном варианте нет ничего такого оскорбительного и обидного. Это показывает уважительное отношение к человеку. Нам так проще находить контакт. У нас ведь даже водка есть «Саке» и «Баке». Меня вот называли Турсике. Все друг друга в коридорах Парламента так называют. И я в том числе, никто друг друга не называет по фамилии.
Это наше традиционное обращение, которое можно использовать в неформальной обстановке. На официальных мероприятиях нужно и обращаться официально – по имени-отчеству, можно говорить «господин депутат» или «господин посол» в зависимости от ситуации. Я использую обращения Маке, Саке в обиходе, в неформальной обстановке, когда хочу показать уважение к собеседнику. А официально я всегда называю людей по имени-отчеству, даже когда люди моложе меня.
Обращениям Баке, Маке, думаю, в русском языке соответствуют обращения просто по отчеству. В бытовом языке мы говорим, например, Владимирович и Васильевич. Это тоже уважительная форма, но официальной она все-таки не соответствует. Поэтому я согласен, что в стенах Парламента нужно называть друг друга по имени-отчеству.
Это древняя казахстанская традиция, и я считаю, что это пример для многих народов, у которых нет такого обращения друг к другу. Но все же подобное обращение уместно только в неформальной обстановке. Конечно, бывает, я тоже так обращаюсь к людям, но на заседании Парламента, тем более когда министр на трибуне… Ведь это была протокольная встреча. И здесь было бы уместнее обращаться к любому человеку по имени- отчеству. Тем более что к самому министру обратились соответствующе. Я не говорю, что господин Досаев повел себя оскорбительно или невоспитанно, он один из опытнейших чиновников. Скорее всего, просто хотел сэкономить время.
Если разговаривать с коллегой, которого я знаю 25 лет, то почему бы и не обращаться таким образом. Но если идет заседание мажилиса, тогда совсем другой вопрос. Как сказал наш спикер, лучше обращаться официально. Это же наша национальная традиция, поэтому где попало и как попало не надо ее употреблять.
Узнавайте обо всем первыми
Подпишитесь и узнавайте о свежих новостях Казахстана, фото, видео и других эксклюзивах.
Выучить казахский язык. Часть 19
Но как всегда и везде, все не так просто, есть подводные камни, есть исключения из правил. И, как всегда (филология ғылымының докторлары по-прежнему только щеки надувают), нет сколь-нибудь внятных объяснений. Для изучающих казахский язык и культуру людей все также представляет трудность найти какие-нибудь сведения, по каким же правилам образуются подобные уважительно-приятельские сокращения и по отношению к кому их можно применять. Конечно, есть спасительное аға или көке, но они как раз-то и имеют родственно-подобострастную коннотацию и просто так не могут быть использованы.
Обращение Маке, Баке к солидным, взрослым и даже малознакомым персонажам вполне допустимо, в нем нет фамильярности или панибратства, поэтому, зная первый слог имени или даже просто первую букву, можно смело обращаться к людям: Маке, Саке, Абеке, Жаке, Таке, Даке и т.д.
Если первый слог Те: Телжан, Темирхан или Тельман, не стоит говорить Теке, лучше заменить Е на А и называть Тәке. Есть обращение ТҮКӨ. Главное, что подходит по первой букве.
Почему нельзя говорить Амеке, Теке, Есеке или Ешеке, я объяснять не буду, пусть это будет домашним заданием для моих читателей.
Институт казахских агашек
И если японцы, чтобы выразить уважение к своему непосредственному начальнику, прибавляют к его имени частицу – «сан», если англичане непременно вставят свое «сэр», то казахи, напротив, какую-то частицу в разговоре из имени бастыка уберут.
Что вполне удобно, поскольку отпадает нужда полностью озвучивать труднопроизносимые казахские имена. Когда вместо «Сейдайхметказы Абдыжаппарович» можно сказать просто «Саке», не ломая язык и не насилуя свою память. И вместе с тем оставаясь предельно вежливым по отношению к нему.
Так что же собой представляет институт казахских агашек, над которыми порою принято беззлобно подтрунивать? И если, к примеру, в той же России семидесятых – восьмидесятых годов прошлого столетия такая неформальная общественная «организация», как «воры в законе», провозглашала принцип аскезы в личной жизни и отказ от сотрудничества с властями, то казахские агашки никогда от власти не отказывались, поскольку в большинстве своем сами и являлись этой властью. Причем форма и содержание здесь тоже особой роли не играли. Казахский агашка одновременно мог быть и формальным и неформальным лидером. Что чаще всего и имело место.
Как не были агашки и аскетами. Что можно легко понять, если принять во внимание, что казахские блюда, такие как бешбармак, куырдак, казы, кумыз, шубат, – это кушанья и напитки, от которых нормальному человеку, сидя за дастарханом, невозможно оторваться. Не говоря уже о красавицах казашках, наливающих чай за таким столом, от которых трудно отвести глаз. Словом, аскеза во всех ее проявлениях – явно не изобретение казахского народа.
§1. Агашка всегда прав
Если мы отвлечемся от ложных баек и анекдотов, рассказанных о них, попробовав добраться до самой сути, то увидим, что за плечами многих агашек очень бурная биография. О ярчайших представителях этого института можно сказать: «Каждый агашка – мужчина, но не каждый мужчина – агашка». И дело здесь не в физическом здоровье и даже не в толщине кошелька. Ты можешь быть очень драчливым и очень богатым человеком, но при этом агашкой не станешь.
Агашка – этот тот человек, который не может отказаться от войны и драки, когда нет выбора, но при этом любые конфликты пытается решить силой разума.
Агашка никогда не будет подкаблучником, сколько бы жен у него ни было – одна или четыре.
Агашка справедлив. Он всегда может найти правильное решение. А если нет, то верное решение проблемы найдет объединенный консилиум агашек.
Одновременно с этим определяющая функция любого агашки – это оказание социальной помощи своим сородичам и членам команды, входящим в ближнее окружение такого индивида. Организация и проведение свадеб, торжеств и похорон, ни одно мероприятие не обходится без присутствия агашек. Когда люди так и говорят: «Слушайте, давайте дождемся Маке. Как он скажет, так и будет».
И наконец, самое важное – все в Казахстане, от мала до велика, четко знают, кто главный агашка в их роду, кто главный в производственном коллективе и кто главный агашка в стране. Причем роль такого агашки, пока он справляется с обязанностями, особой критике не подвергается. Более того, даже если агашка выйдет на заслуженную пенсию, все равно он останется стопроцентным агашкой, пользующимся уважением окружающих. За любым столом, в любом доме, его место строго определено – это «тёр» (возвышение). И плох тот хозяин дома, кто это обстоятельство упустит из виду.
Поддержка в обмен на уважение
Как говорилось выше, главная обязанность, возложенная на плечи каждого агашки, – это оказание социальной помощи своему окружению.
Что же касается подрастающей казахской молодежи, то и она в свою очередь полагается на помощь агашек. Правильный агашка всегда поможет такой молодежи в получении прописки, работы, образования. В качестве вознаграждения за свои труды, рассчитывая в лучшем случае разве что на уважение со стороны своей родни и своего окружения.
То есть агашки отрабатывают там и на том поле, где оказываются зачастую бессильными закостеневшие в своем бюрократизме службы социальной помощи населению. И хотя кто-то может назвать это кумовством, трайбализмом или другим нехорошим словом, но чаще всего за этим скрывается элементарное чувство человеческого сострадания и желание помочь своему ближнему. Для нормального агашки – это просто его долг перед своими сородичами. Что некоторые сородичи прекрасно понимают и по-своему пользуются добротой таких агашек, рискуя однажды напороться на откровенную брань.
История…
Но, впрочем, говоря о долге и чувстве человеческого сострадания, я должен сказать и о том, что такая «доброта» зачастую не совсем бескорыстна. И имеет свою историю. В отличие от того же криминального объединения «воров в законе», сформировавшегося в России в условиях жесткой деспотии, казахский институт агашек формировался на просторах огромной вольной степи, где для человека, стремящегося наверх по социальной лестнице, необходимо было заручиться как можно большей поддержкой простых людей. А для этого требовалось завоевать их уважение и доверие. Как сделал это Чингисхан, сумевший ошейник раба сменить на венец правителя одной шестой части суши.
И здесь же в качестве поучительного примера можно вспомнить, как однажды во время большой облавной охоты его многочисленное войско забрело на земли малочисленного рода, также в это время года выехавшего пополнить свои съестные припасы тушами диких куланов и кабанов.
Чингисхан не стал ссориться с этими бедолагами пастухами, хотя был намного могущественнее и сильнее их. Напротив, он попросил вождя малочисленного рода возглавить большую облавную охоту, уступив тому свое место. Что было знаком огромного уважения. А после завершения охоты он – будущий покоритель мира – совершил поступок, сделавший бы честь любому искуссному дипломату. Чингисхан большую часть добычи отдал этим, в общем-то бедным людям. Чем заслужил их искреннюю любовь и благодарность.
И надо ли говорить, что спустя некоторое время облагодетельствованный Чингисханом малочисленный род сам, добровольно присоединился к союзу племен, возглавляемых великим полководцем.
Как видим, для любого казахского хана, султана, бия или бая важно было заручиться уважением и поддержкой своих соплеменников. Иначе можно было однажды проснуться и узнать, что твой народ от тебя откочевал.
С интернационалом…
«Эй, гражданина…». Как правильно обращаться к высокопоставленным чиновникам Казахстана?
Баке-Саке, товарищ, мырза или по имени-отчеству? Правильные варианты некоторые мажилисмены предлагают прописать в специальном документе, к примеру, в Кодексе этики госслужащих.
Как обращаться к премьер-министру или к президенту? Люди часто смущаются и не могут подобрать правильное слово, говорит мажилисмен Алдан Смайыл.
– Мы же приняли Кодекс этики журналистов, так почему бы и для госслужащих не разработать такой же? В нём можно всё чётко расписать, к кому и как нужно обращаться, – считает он.
Обращение в традиционном казахском стиле «Баке-Саке» он считает недопустимым во время официальных мероприятий и тем более с трибуны. Здесь следует называть друг друга по имени-отчеству либо «уважаемый», поясняет депутат. А если молодой чиновник не помнит, к примеру, имена и отчества всех 107 мажилисменов, то перед ним на трибуне обычно лежит список народных избранников, рассказывает Алдан Смайыл.
– С другой стороны, остальные же тоже должны знать, к кому именно обращается чиновник. К примеру, он говорит: «Баке». А это кто из нас? Если полный зал депутатов. Я часто бываю на международных встречах, там принято говорить «господин». Но давайте мы не будем друг друга «господинами» называть, это как-то не этично для депутатов, – говорит народный избранник.
По его словам, у казахов издавна не принято обращаться к младшим на «вы», но сегодня правила международной этики требуют этого. Поэтому пора пересматривать нормы поведения и обращения чиновников друг к другу. Для этого и необходим Кодекс этики госслужащего.
– Для меня было бы не совсем этично комментировать возможность обращения «Уаке», ведь именно ко мне обращался министр Ерболат Досаев, когда спикер мажилиса сделал ему замечание, – говорит мажилисмен Валихан Бишимбаев.– В целом такое обращение мне кажется приемлемым, но в кулуарах, в неформальной обстановке. А в официальной обстановке лучше, конечно, по имени-отчеству.
Он сообщает, что никаких претензий к министру не имеет и, более того, уважает его за профессионализм и быструю реакцию. Напомним: на прошлом пленарном заседании мажилиса министр представлял законопроект об организации и проведении в Астане выставки «ЭКСПО-2017». После доклада депутат Бишимбаев задал ему вопрос, на который Досаев начал отвечать с обращения «Уаке».
– Я извиняюсь, что перебиваю, – оборвал его спикер Нурлан Нигматулин. – У меня к вам просьба: вы вот эту комплиментарность в нашем национальном стиле оставьте для застолий – Уаке, Маке, Баке. Если обращаетесь к депутату, то по имени-отчеству, хорошо?
– Кеширинздер, – извинился министр.
Политолог Данияр Ашимбаев считает, что резкий выпад спикера мажилиса в адрес Ерболата Досаева имеет скрытый подтекст. По его словам, это обусловлено противостоянием правительства и парламента, которое происходит в последнее время, а обращение «Уаке» здесь ни при чём.
– Мы видим, что сейчас члены правительства выступают отдельно перед фракцией и депутатами. То есть внутри «Нур Отана» получилась как бы двойная система. Несмотря на поправки и протесты депутатов по некоторым законопроектам, правительство всё равно упорно продавливает свои интересы, ссылаясь на поручение президента. Здесь всё дело в самих взаимоотношениях между депутатами и министрами, – поясняет эксперт.
Обращение в стиле «Баке-Саке», традиционное для казахов, широко используется на бытовом уровне, уточняет Ашимбаев. Его можно часто услышать во время общения чиновников, все к этому привыкли, и не стоит что-то менять. А если власти решат регламентировать этот вопрос, то сразу станут предметом неограниченных издёвок и насмешек со стороны общества, предупреждает эксперт. Реагировать ли на подобное обращение коллег – это личное дело каждого.
– Кто-то откликается на «Баке», кто-то на «Эй, придурок», это его личное дело. Если человек откликается и не устраивает сцены, значит, такое обращение для него приемлемо, – уверен Ашимбаев.
К тому же имена и отчества некоторых чиновников и депутатов просто сложно выговорить, особенно иностранцам. В таких случаях «Баке-Саке» – это палочка-выручалочка.
В схему «Саке – Маке – Баке» женщины не вписываются
Представляя большую часть населения Казахстана, женщины во власти не имеют даже 1/3 голосов
Не знаю, как Казахстан движется к цели попасть в 30-ку развитых государств мира, но в рейтинге Глобального индекса гендерного развития Всемирного экономического форума наша страна уверенно спускается вниз. С 32-го места мы упали на 60-е, и это, я думаю, не предел.
Разбирая хитросплетения расчета этого враждебного для нашей страны индикатора, можно увидеть, что наиболее существенным падение стало в подгруппе «Политические права и возможности». Сейчас в этой подгруппе мы занимаем 94-е место из 149.
А теперь обратимся к другим цифрам.
Теперь про законодательную власть: 30-процентную квоту на представленность женщин у нас преодолел только мажилис парламента и маслихат Костанайской области. В остальных регионах с женщинами в маслихатах все печально.
Тут недавно в социальных сетях все умилялись представительницам правительства Финляндии. Но нам до такой картинки еще очень далеко.
Отсутствие гендерного равенства на уровне принятия решений в Казахстане связано с тремя проблемами.
Во-первых, женщин на этот уровень просто не пускают.
Во-вторых, давят сложившиеся в обществе стереотипы: «байтал шауып бәйге алмас».
В-третьих, сами женщины боятся расти по карьерной лестнице, потому что придется подписывать документы с решениями, в принятии которых они сами не участвовали.
Ведь все знают, что образцово проводимые заседания правительства, советы директоров – это все формальные мероприятия. А сам процесс принятия решений во властных коридорах очень не прозрачен, и происходит в большинстве случаев вне официальных помещений, куда работающей женщине вход запрещен, кроме токалки, конечно.
Ну, да ладно с властью на самом высоком уровне. Спустимся чуть ниже, в корпоративный сектор. Здесь мы тоже в анти-тренде.
«За последние семь лет присутствие женщин в советах директоров казахстанских банков уменьшилось почти в 2 раза, женщин – независимых директоров – на 27 процентов» (по данным исследования Governance&Management Consulting – А. Ш.).
А по количеству женщин в советах директоров акционерных обществ мы все также колеблемся вокруг 5-6%. Нас уже и Китай со своими 10% обогнал, и Япония со своей womenomics-курсом на максимальное вовлечение женщин в создание ВВП страны.
В самой главной корпорации страны ФНБ «Самрук-Казына», которая, по задумкам создателей, должна была стать примером корпоративного управления, женщин в составах советов директоров всех портфельных компаний можно посчитать по пальцам одной руки.
В схему «Саке – Маке – Баке» женщины как-то не вписываются. Неудобные мы для распила государственных и частных денег.
Нет, ну есть, конечно, единичные примеры женщин, которые смогли вписаться в патриархально-коррупционную систему. Этих женщин с легкой руки Салимы ДУЙСЕКОВОЙ нарекли «Распилями Екиматовнами». Но они, как правило, обитают в среднем звене и довольствуются своим положением.
Я про то, что для молодых образованных женщин в нашей стране должны быть созданы нормальные социальные лифты.
Я про то, что ролевой моделью для подрастающих девочек должны стать не токалки из Instagram, а умные профессионалки.
Чтобы выстраивать гармоничные отношения в обществе, в мире давно зарекомендовала себя практика принятия так называемых «белых квот».
В 26 странах на законодательном уровне введены нормы, определяющие специальный процент присутствия женщин в составе советов директоров корпораций вне зависимости от форм собственности. В разных странах эти процентные соотношения варьируются от 5 до 40%. Самое минимальное значение такой квоты на уровне 5-10% принято на Мальте, в Эстонии, Турции и Греции. Самый высокий уровень квот на уровне 35-44% принят в Швеции, Норвегии, Франции и Исландии.
Первой страной, которая пошла по пути квот для женщин в советах директоров корпораций, стала Норвегия. В 2003 году там был принят закон, согласно которому в совете директоров должно быть как минимум 40% женщин. Вскоре эту инициативу поддержали Исландия, Испания и Франция. Германия, в свою очередь, потребовала, чтобы наблюдательные советы компаний насчитывали хотя бы 30% женщин.
Не только европейские государства пошли по пути введения “белых квот”. Такие традиционно патриархальные государства, как Япония, Южная Корея и ОАЭ также ввели квоты на представленность женщин в советах директоров корпораций. Данный тренд в азиатских государствах обозначился уже в 2016 году и продолжает развиваться.
В 2018 году норму с гендерными квотами в законодательство о корпорациях ввел штат Калифорния в США. И это первый штат, перенявший практику повышения прозрачности корпораций за счет гендерного баланса у стран Северной Европы.
Во всем мире есть, конечно, и противники подобных мер, которые считают, что “гендерные различия не должны давать никаких преференций для занятия кресла в советах директоров”.
Вместе с тем, весь мировой опыт показывает, что только механизм “белых квот” позволяет создать быстрые социальные лифты для женщин и в максимально короткие сроки добиться гендерного паритета на уровне принятия решений. А еще все публичные компании должны соответствовать целям устойчивого развития (ЦУР) ООН, где гендерное равенство зафиксировано отдельным пунктом.
Многие эксперты отмечают, что среди полученных положительных эффектов, от введения “белых квот” выделяется сокращение коррупции и правонарушений в акционерных обществах, так как женщины менее подвержены риску. И самое важное – это прозрачность принятия решений и снижение количества рискованных непрозрачных сделок.
Может, потому и в кризисе наша банковская система, что в советах директоров становится все меньше женщин, которые не хотят участвовать в коррупционных схемах с выводом денег? Может, отсутствие женщин на уровне принятия решений, как представителей “народной демократии”, является лакмусовой бумагой для определения среды, способствующей расхищению ресурсов и антисоциальной политики?
На уровне государства, можно было бы задуматься над этой зависимостью и начать с принятия “белых квот” в партийных списках, советах директоров квазигосударственного и частного секторов, по крайней мере, как реально зарекомендовавшего себя механизма снижения коррупционных рисков.
Альянс женских сил Казахстана, кстати, обратился с этим предложением в правительство. Но реакции пока ноль.
И тут опять невольно задаешься вопросом: если 26 стран мира, которые уже в 30-ке, утвердили у себя подобные квоты для устойчивого развития и прозрачности корпоративного сектора, то почему Казахстан, декларирующий своей целью вхождение в этот список сильнейших, ничего не предпринимает?
Или, может, кто-то заинтересован в обратном?
О положении женщин в Казахстане мы поговорим в четверг, 19 декабря, в 10.00 на круглом столе, организованном Альянсом женских сил Казахстана на площадке Алматинского университета менеджмента (ALMAU).