блин на лицо покойника
⚰️ 17 фактов о том, как весело проходят деревенские похороны
В твиттере все обсуждают рассказ журналистки из «Батеньки» о деревенских похоронах. Вот ссылка на ее твиттер.
Если вы ни разу не были на деревенских похоронах, то обязательно прочитайте текст: покойнику на лицо кладут блин, дети держатся за его ботинки, бабки поют, все преувеличено скорбят и часто ругаются.
Конечно, никаких ритуальных залов в деревне нет, поэтому гроб с покойником стоит как минимум сутки (а иногда и двое) в доме. Родственники постоянно находятся рядом. В итоге выматываются так, что их потом можно вместе с покойником закапывать.
Когда умер мой дедушка, гроб с телом стоял в доме сутки. Квартира маленькая, а родственников приехало много, поэтому мой дядя и десятилетний брат спали на диване рядом с гробом.
В нашей деревне в дом к покойнику обязательно приглашают бабушек, которые поют у гроба песни. По идее, это какие-то молитвы, но как-то на похоронах родственника я услышала песню о море, корабле и волнах.
Детям бабушки советуют подержаться за ботинки покойника, чтобы он не снился и не пугал.
На моих первых похоронах (в 5 лет) я была немножко в а**е от всего. Ну типа где бабуля, почему все воют, почему варят кисель. На поминках напротив меня посадили бородатую беззубую старуху. Вот она мне б**ть долго потом снилась, а не бабуля, за ботинки которой я не подержалась.
На поминках дарят подарки всем пришедшим. Это могут быть носовые платочки, но последний раз в деревне нам подарили кружки. Поздравляем, ваша тетка скончалась.
На 40-й день обязательно «провожают душу». До поминок в доме собираются близкие родственники, опять зовут ансамбль поющих бабок. Все стоят со свечками. После песнопений выходят на улицу и гасят свечи. Иногда еще могут вещь покойного вынести, а иногда веник. Не знаю зачем.
Поминальное меню изменениям вообще не подлежит. Это кутья, лапша, блины, жаркое, каша, пироги. Перед обедом каждый должен съесть блин с медом. Но если вы хоть раз видели блин на лице покойника, то сделать это очень сложно.
Как-то две бабки разосрались у гроба из-за разных представлений о традициях. Одна говорила, что крест с покойника надо снять, потому что крест в землю не закапывают. Вторая орала, что ничего нельзя из гроба доставать, потому что вообще все умрут тогда.
Иногда мне кажется, что в деревне вся жизнь строится вокруг смерти. Например, нормально лет с 50 собирать себе шмотье на будущие похороны. У моей бабуленьки такой з**б начал активно проявляться год назад, когда она попросила подарить ей на день рождения рубашку «на смерть».
Настоящее столкновение культур было на похоронах моей бабушки-татарки. Я думала, что родственники с обеих сторон поубивают друг друга быстрее, чем решат, по каким обычаям хоронить и поминать. Но, слава богу, у нас был дедушка-еврей, который разрешил всем делать все, что угодно.
Наше наследство, или «Как испокон веку делали»
Обряд, ритуал, церемония, церемониал – совокупность условных, традиционных действий, лишенных непосредственной практической целесообразности, но служащих символом определенных социальных отношений, формой их наглядного выражения и закрепления.
БСЭ
Одному моему знакомому священнику как-то раз улыбнулось лично поучаствовать в народном обряде. Сам мне по секрету открыл. Дело было так.
После семинарии, когда ему едва исполнилось 23 года, он получил назначение в сельский приход. Сразу туда и отправился. Село не маленькое, старинное. Церковь в селе разрушена. Батюшка в ту пору еще обладал здоровьем, глаза еще горели, и он принялся за дело возрождения.
Не прошло и недели, как его пригласили на поминки: сороковой день кому-то подошел. Священник помолился с людьми в доме усопшего, затем посетил его свежую могилку. Всюду батюшку сопровождал благообразный старичок по прозванию Петрович, который в отсутствие батюшки руководил на селе всеми благочестивыми традициями. И вот священник, Петрович и сродники усопшего вернулись с погоста в дом, где уже накрыт был поминальный стол. Кадило повесили на гвоздь, совершили у стола молитву, пропели «Вечную память». Петровича усадили во главе стола, батюшку рядом с ним: «Как-никак одно дело делают».
Наполнили чарки, воцарилась тишина, и батюшка произнес в утешение родственникам доброе слово о вечной жизни на Небесех. Петрович предложил молодому настоятелю выпить первым. И пока в мертвой тишине священник тянул из своей стопки вонючий самогон, Петрович положил на его тарелку закуску – темный мягкий распаренный блин. Забрал у настоятеля опорожненную стопку и указал, что надо, мол, закусить именно этим блином: «Традиция». Батюшка принялся откусывать от прогорклого блина. Пока он ел, народ сидел с поднятыми стаканами и молча взирал. Когда же священник проглотил последний кусок, Петрович воскликнул: «Всё! Понеслась душа в рай!» Тут стаканы с грохотом сдвинулись, застолье зашумело… Под поминальный гвалт священник поинтересовался у Петровича, что всё это обозначает: тишина, блин на закуску, «понеслась душа в рай». Тот был удивлен, что священника в семинарии не обучили таким знаменитым исконным обрядам, и восполнил пробелы в настоятельских знаниях:
«Как съел покойницкий блин и не поперхнулся, стало быть, понеслась душа в рай. Это свято от века…»
– Попа до тебя у нас лет семьдесят уж как не было, но вот этот обычай все мы знаем. Жила когда-то в нашем селе залетная монашка – от гонений спасалась, что ли; она-то меня и научила. Когда свежего покойника кладут во гроб, для него, чтоб душе не было голодно, требуется испечь блин. Один единственный. Ну, съесть-то его покойник, знамо, не может, вот и укладывают этот блин ему на лицо. Три дня, покуда мертвец в доме, полагается читать Псалтырь. Ну, и блин на лице маслить, чтоб не засох. Потом покойника – на погост, ну а блин – во святой уголок, под иконки. Священное это всё, испокон. Ну, а на сороковой день блин с образов сымают, отпаривают и старшему, самому почетному на поминках, полагается священный тот блин вкушать. Как съел – не поперхнулся, так, стало быть, и понеслась душа в рай. И людям отрадно, что так всё, свято от века. Раньше тот святой блин я вкушал, ну, а теперь у нас батюшка есть. Вот ему-то, то бишь тебе…
Настоятеля тогда шибко скрючило. Побежал, даже кадило не успел с гвоздя ухватить.
И традицию эту народную батюшка в своем приходе сразу же пресек.
Поселяне, было, возмутились, да благо Петрович оказался старичком душевным и кротким, сам отнесся к настоятельским новомодным распоряжениям с пониманием и людей успокоил.
– Батюшка, – говорил Петрович, – молодой, городской, желудком слабый. Вы уж другой раз этот блин потихоньку мне… того… пока он не видит. А то как же… надо ведь как положено, чтоб душа… в рай. Обычай всё-таки.
До рассвета еще целый час.
Именно в такое время Петровна спешит в один из домов, где сорок дней назад кто-то преставился. Ее голова обязательно закутана в черный платок. Зимой и летом – одним цветом. Черная юбка тянется по земле, под мышкой таинственная книга, утратившая от ветхости свой переплет. За такой необычный образ местные обыватели прозвали Петровну Монашкой. Она этим своим прозвищем гордится и высоко задирает нос.
Петровна не слыхивала о загробных мытарствах души, Петровна ничего и знать не хочет про Божий суд. В церкви Петровна не бывает и, разумеется, не верит, что, когда в сороковой день душа усопшего становится перед Господом, родственникам надо бы молиться, усердно просить, чтобы Бог простил усопшему грехи и допустил его до райской жизни. Такие подробности Петровну не занимают.
– Покойнику теперь всё равно, а нам, – говорит она, – надо сделать как положено. Как испокон веку делали. Чтоб никто не осудил.
И спешит скорее править свою «сорокоушку».
Вот по ее приказу посреди дома установлен стол – сорокоушка стартовала. На столе – хлеб, чтобы кормить душу, вода, чтобы душу умывать, рушник, чтоб вытирать душе физиономию. Ну, и водочка, чтоб душку поить и утешать. На закуску душе усопшего – холодец. Ну а если пост, то уж, как водится, по-постному – колбаса. Лучше мягкая «Любительская», ведь с зубами у Петровны дело дрянь. Монашка сама, от имени покойного, опрокидывает стопку, долго беззубо закусывает колбасой. Родственники выстроились поодаль, перешептываются:
– Во, хорошо душке. Правильно, что не самогон выставили, а на «Столичную» раскошелились.
Монашка прожевала, стоит, задумавшись. Наливает еще. Сродники в недоумении:
– Гляди ты, первая не пошла! Видать, у покойника грехо-ов.
Петровна опрокидывает вторую, кряхтит, занюхивает буханкой. Зажигает свечу, раскрывает свою замусоленную книгу. Косоглазо в нее глядит, щурится, начинает что-то бубнить. Родственники облегченно вздыхают:
– Слава Богу, покойнику теперь радость. Улетит как миленький! Ну как бы мы без Петровны.
Монашка заводит свое ритуальное пение сперва полушепотом, гугниво. Потом «Столичная» Петровну румянит, и ее голос крепнет, крепнет, крепнет… И вот уже внятно промелькивают отдельные жеваные фразы «издревлей молитвы»:
– Отче наш… Ерусалим-Бугуруслан… Кипарис-земля сырая… Устала-приуснула дева поднебесная… Аллилуйя-ладанка… Поникли лютики… Живая помощь… Исус Христос… Вода студена… Аминь-аминь-аминь… Аминь-аминь-аминь…
Так проходит около часа.
Но вот графин пуст, «молитва» окончена, и наступает пора с душкой прощаться, «чтоб она по ночам по дому не шастала, спать не мешала». Под руководством Петровны народ валит на двор. Здесь на столе уже приготовлен веник и ведро с квасом.
– Хрен в квас добавлять грех! – об этом Монашка всегда напоминает, и народ внемлет, греха боится. – Не то душа хреново полетит.
Петровне подносят ковш безгрешного кваса, она отпивает, остатками плескает в народ. Хватает ведро, веник и отправляется кропить все четыре угла дома. Возвращается, грозно всех оглядывает. Ступает в дом, кропит там, раскрывает окна и начинает в доме шуметь – «покойника изгонять». Пошумев-погромыхав, является к народу и призывает публику глазеть по сторонам: «высматривать душку». Пролетает ли птица, жук, или муха, или просто несет ветром сор, Петровна указывает в сторону летящего предмета и восклицает: «Смотрите! Полетела! Понеслась душа в рай!»
Миссия выполнена, душа в раю. Люди улыбаются. Счастье! «Выгнали-таки своего покойничка на небеса!»
А тем временем, пока дом покойного сотрясает традиционная обрядовая свистопляска, он уже прошел все мытарства. Ангелы поставили его перед Божиим Престолом. Господь, Который Своими страданиями на кресте открыл для всех нас райские двери, предлагает рай и новопреставленному. И если тот преуспел в посте, то вполне может отправляться в чертоги, где святые постники. Если же человек преуспел в братолюбии, то место ему среди милосердных братолюбивых святых. Если усопший истовый причастник, значит, ему дорога туда, где святые, что причащались. Но вот беда: новопреставленный – такой же «святой», как и все мы. А значит, ни с постниками, ни с милосердными, ни с причастниками ему не по пути. Не готов! Не делал сего! Ужас! Нет святых подвигов! Зато грехов, оказывается. Неужели не найдется ему в раю места? Неужели ему отправляться туда, где злые и немилосердные, где сквернословы и чревоугодники, где стоит плач и скрежет зубов? На что теперь надеяться, когда ничего в жизни уже не исправить? Может, хотя бы по горячим молитвам сродников Господь помилует и избавит от мук? Где вы, родственники, с вашими молитвами? Где? Просите, должно быть, Господа в церквах о моем прощении…
Отнюдь. Сродники, мокрые от кваса, уже за столом. Во главе стола – Петровна. Ей хорошо. Она произносит первый тост: за успешный отход души. Потом второй: «за то, чтоб душа не вернулась, – не чокаясь». Потом – за свою священную сорокоушку: «а иначе как же? Завсегда-испокон».
И сколько крещеного люда из-за подобных народных традиций осталось без отпевания, без поминовения и без последующих молитв об их упокоении – сие одному Богу ведомо…
Семеныч, когда еще церковь в селе была закрыта, справлялся раз у Петровны: по какому чину она правит свой ритуал и не лучше ли почитать Псалтырь, отслужить обедню с панихидой, заказать в каком-нибудь приходе сорокоуст, помолиться? Но та возмутилась:
«Сорокоуст? – возмутилась Петровна. – Болван! Проводы душки – испокон веку, традиция. А ты кто такой?»
– Как-как ты сорокоушку называешь? «Сорокоуст»? Болван! А туда же, грамотный! Проводы душки – испокон веку, традиция. А ты кто такой?
На этом ее объяснения закончились.
Однажды на священные манипуляции Петровны попал приезжий дальний сродник очередного покойного – человек интеллигентный. Рассказывали, помню, что он с любопытством разглядывал засаленную пожелтевшую книгу, которую Монашка на минутку оставила на столе. Удивлялся весьма. Откуда, дескать, в исконном центрально-черноземном селе мог взяться этот раритет – «Социалистическое преобразование Советской Чувашии», – да еще и изданный на чувашском? Но ему никто не ответил. Вскоре он убрался домой в свои Чебоксары и больше здесь не показывался.
…С той поры, как в селе открылся и служит-проповедует Божий храм, прошло уже многим больше десятка лет. Слово «сорокоушка» в народе стало, Божией милостью, помаленьку забываться. Церковная тетрадь, куда Семеныч записывает сорокоусты, год от года толстеет.
Но только иной раз нет-нет да и видно, как постаревшая Петровна откуда-то бредет чуть свет, пошатываясь.
Блин на лицо покойника
у нас еще заземляют покойника.
лично видел, не выдумка.
«. перед отпеванием селяне клали блин на лицо покойнику, а потом на поминках нужно было правдами или неправдами скормить этот блинчик священнику».
Аналогичных случаев много-) Вот, например:
«Отец Андрей Кураев рассказывал в одной своей лекции такой случай. Есть у него один знакомый батюшка, который, когда еще был молодым и неопытным, был послан на один глухой сельский приход, как раз после того, как с Церкви стали снимать запреты. Так вот он ему рассказывал такой случай о своей пастырской молодости.
Он отпел в одном селе покойника и родственники покойного пригласили его на поминки. У священников не принято ходить на поминки, но тут его так настойчиво, чуть ли не за рукав тянули, призывали помянуть покойного, что он, чтобы не испортить отношений с будующей паствой, вынужден был согласиться.
Когда сели за стол, ему на блюдечке подали блин и сказали «Ешь, батюшка, ешь». Блин был такой жесткий и несъедобный, что он с трудом разжевав его и не единожды поперхнувшись, наконец проглотил его остатки. Пока он ел блин, никто из пришедших на поминки не притронулся к пищи и все внимательно смотрели на молодого батюшку, впившись в него глазами, как он ест блин.
Когда же он его съел, все облегченно вздохнули и с радостью принялись за пищу. После поминальной трапезы, он то ли у одного из родственников, то ли и у кого-то из опытных батюшек спросил о странном поведении родственников усопшего. Знаете, что он услышал в ответ?
Блины в русских обрядах и поверьях
Основная символика блинов связана с представлением о смерти и потустороннем мире: блины посвящают умершим, символически кормят ими души предков, передают блины на «тот свет» в гробу с покойником и т.п.
Посредниками между реальным и потусторонним миром выступают лица, являющиеся «извне»: нищие, странники, колядники, которым раздают блины.
БЛИНЫ В ПОХОРОННО-ПОМИНАЛЬНЫХ ОБРЯДАХ
На похороны и поминки блины пекут как поминальное блюдо, посвящаемое умершим. В день погребения на стол ставят кипу блинов, и старший из присутствующих мужчин разламывает первый блин и кладет на окно для покойника. На похоронах и поминках первый горячий блин, как и хлеб, не режут, а рвут на части и раскладывают на окнах, чтобы паром от него питалась душа умершего. Блины иногда кладут на грудь умершему, в гроб, на могилу. Блинами поминают на могиле, а остатки отдают нищим странникам. На следующий день носят завтрак покойному, тоже оставляя блины на могиле. Блины пекут на девятый, на сороковой день и в последующие поминальные дни, а также в календарные поминальные («родительские») праздники: на Фоминой неделе (на «дедовую неделю», Красную Горку, Радуницу), в Дмитровскую субботу и т.д.
Считалось, что кто «печет» блины на поминки, «печется» о насыщении души умершего. Поминальные блины разносят по домам, приносят на могилу, в церковь, раздают нищим.
В Прощеное воскресенье или в субботу идут с блинами на кладбище «прощаться с родителями». В обряде похорон Масленицы блин дают в руки чучелу Масленицы.
Блины пекут также на Вознесение. Их называют «Христу онучи», «христовы (или «божьи») онучи». Их пекут на счастье, берут с собой в поле.
Блины бывают составной частью угощения на дожинках и в начале жатвы.
БЛИНЫ В СВАДЕБНЫХ ОБРЯДАХ
После брачной ночи молодых кормят блинами, совершают шуточный обряд «блин продолбить», устраивают «блинный стол», мать невесты присылает блины к выходу молодых из бани. Повсеместно у русских теща угощает зятя блинами в конце свадьбы. Во время угощения невеста старается вырвать у жениха первый блин, чтобы получить власть над мужем. По способу поедания женихом блина судили о девственности невесты: если она оказалась «нечестной», жених ломал блин, прокусывал у него середину, откладывал взятый блин и больше не ел, дарил теще дырявый блин или клал на блин не целый рубль, а мелочь, если молодая «не цела». В некоторых местах и сама невеста в конце свадьбы печет блины и угощает ими мужа и гостей, иногда устраивают шуточную продажу невестиных блинов.
СИМВОЛИКА БЛИНОВ В ФОЛЬКЛОРЕ И БЫТУ
Символика блинов в фольклоре, как и в обрядах, связывает их со смертью и с небом как иным миром. Так, в сказке старик лезет на небо и видит там избушку из блинов.
Тот же мотив отражен в поговорке про избу: «Блинами прошить, лепешками покрыть».
В сказке солнце на небе печет на себе блины (ср. украинскую пословицу: «Вона своiм носом чуе, як на небi блины печуть»).
В заговоре от икоты ее отсылают туда, где пекут блины; «там блины пякуть, табе дадуть», подобно тому как оставляют их покойнику на поминках. В загадке блин в масле на сковороде сравнивается с рыбой, с которой их роднит использование в качестве поминального угощения: «Берега железны, вода дорога, рыба без костей».
С печением блинов связан ряд бытовых предписаний и запретов. Так, посторонним запрещается смотреть, как пекут блины, иначе они не зададутся. У белорусов пекущего блины приветствуют: «Скачком блiны!», а в ответ на это, говорят: «Тарчком з iзбы!»
Выпекая первый блин, зовут покойных родных есть блины. Первый блин перед обедом дают молодому домашнему животному, а последний оставляют на сковороде и после обеда скармливают матери этого животного.
Одолженную под блины сковороду возвращают не пустую, а с последним блином, причем держат ее не голыми руками, а сковородником.
В Полесье запрещается печь блины в Великий пост (а иногда и на Пасху, на Новый год, в Петровский пост) во избежание засухи.
Зачем печь блины, держаться за ботинки новопреставленного и как провести его, чтобы не согрешить
Метки
Все «технические» моменты, связанные с проводами близкого в последний путь, условно можно разделить на две группы: строго ограниченная по времени санитарная процедура у морга, и «официальная часть» — еловые ветки, оркестры, пьянки и знающие бабули, которые сразу говорят, что родственники делают не так.
Как поминать усопших
Большинство людей стараются о смерти не думать. Им некогда: куда-то бегут, живут наспех и удивляются, когда жизнь близкого человека заканчивается. И тогда они в полной беспомощности спрашивают у всех подряд: «Что теперь надо делать?» Некоторые готовы заплатить любые деньги и оградить себя от вопросов, связанных с похоронами. А другие, не понимая глубины происходящего, поддаются лжетрадициям, крепко застрявшим в народном сознании.
Сегодня редакция «Так Просто!» попытается утешить скорбящих и вразумить заблудших. Мы расскажем, что значит поминать усопших и почему не стоит обращать внимание на некоторые похоронные обычаи.
Золотым правилом любых похорон является традиция завешивания зеркал. Большинство из горюющих не в состоянии ответить на вопрос, зачем они так делают. В недоумении только пожимают плечами: «Вроде так надо, бабушка ведь сказала… А она в церковь сто лет как ходит, и знает как правильно». Незнание и страх вынуждают человека следовать подобным бессмысленным суевериям.
Поэтому, давай разберемся, каким распространенным ритуалам православные христиане не должны следовать.
Приметы, обряды и суеверия на похоронах
Этот огромный список можно дополнять и другими напрасными обрядами. Напрасными потому, что их исполнение не облегчит умершему переход в другой мир, не сделает его пребывание там счастливым. Исполнение вышеперечисленных ритуалов не имеет ничего общего с православной верой.
Начинать похоронный обряд следует с мирских процедур: констатации смерти врачом, осмотра тела полицией. А потом, если родственники решат проститься с умершим дома, его тело надо специально подготовить. Чтобы узнать, поминают ли усопших в определенный день и как правильно провести похороны, следует спросить совет у священника, а не прислушиваться к наставлениям «бывалых».
© DepositPhotos
Вот как святые отцы описывают обряд погребения: «Тело человека — это освященный благодатью таинств храм живущего в нём духа. После кончины тело усопшего омывают чистой водой, облекают в чистые одежды и полагают во гроб. И гроб, и сами останки предварительно кропят святой водой. Усопшего покрывают белым покрывалом — саваном, на лоб кладут венчик — бумажную ленту с изображением Спасителя, Божией Матери и Иоанна Предтечи. В руки усопшему кладут небольшую икону или крест.
До отпевания над телом усопшего принято непрерывно читать Псалтырь и совершать панихиды. Псалтырь может читать любой православный христианин. Перед выносом усопшего из дома его родственники могут пригласить священника, который совершит у гроба панихиду и возглавит погребальную процессию. Отпевание должно совершаться в храме, заочное отпевание разрешается как исключение.
Поминальная трапеза начинается с молитвы об упокоении души усопшего, молитвой и заканчивается. Водка и другие алкогольные напитки исключаются полностью. Смысл слова “помянуть” — вспомнить добродетели, которыми обладал усопший, и помолиться о прощении его грехов».
Мертвым не нужны венки и пышные проводы, им нужна только искренняя молитва. Все умершие во Христе, они живы, всё с ними хорошо. Помоги вам Бог.
А тебе приходилось встречаться с подобным? Как ты считаешь, что нужно делать, чтобы помочь умершему и перед Господом не согрешить? Жми кнопку «Поделиться на Фейсбук», чтобы рассказать друзьям, какие обряды на похоронах не нужно соблюдать.