есть ли в храме оплата картой
О храмовых финансах и других неудобных вопросах
Размышления в режиме самоизоляции
Когда крепкого русского крестьянина спрашивали, каков его доход, он, хитро прищурившись, отвечал: «Хватает и давать в долг, и отдавать долг, и на ветер бросать». Что означает этот непростой ответ, можно погуглить в интернете. Но на самом деле это не ответ, а уход от ответа. Примерно так отмахнется от вопроса и любой уважающий себя современный россиянин: «Хватает». Дело в том, что в нашем менталитете тема доходов, так сказать, табуирована: от зарплаты чиновника до зарплаты соседа и даже родственника. Такие вопросы задавать как-то неудобно. Хорошо это или плохо, но так есть. Так уж сложилось. Да и, действительно, зачем спрашивать? Человека, который доел сегодня последнюю краюху хлеба, а на завтра у него ничего нет, видно издали. А остальным хватает. Кому – на хлеб, кому – на хлеб с маслом, а кому еще и на икру сверху. Ну, опять же, красную, черную или кабачковую, спрашивать не принято.
Тема церковного бюджета сегодня тоже табуирована. Зачастую не только прихожане, но даже и рядовые священники не знают, много ли у прихода денег, на что они тратятся, – это забота настоятеля и казначея. И это тоже особенность нашего менталитета. Одно можно сказать наверняка: существование прихода на какой-то территории означает, что пожертвований хватает. То есть на данной территории хватает людей, которым нужен храм и служители при нем, чтобы покрестить ребенка, отпеть усопшего, повенчать молодых и просто прийти помолиться. Пожертвования людей, посещающих храм, как раз и создают тот бюджет, из которого начисляется заработная плата священнослужителям, певчим, уборщицам, сторожам, оплачиваются коммунальные услуги, налоги, ремонт и все остальное.
Каким-то приходам повезло: они находятся в центре города, в удобной транспортной развязке, до них легко добраться, у них много состоятельных прихожан. Этим храмам хватает и на богатую роспись, и на прекрасный хор, и на серьезную социально-благотворительную работу, общественную и образовательную деятельность. Другим храмам повезло меньше: они находятся, например, в вымирающем селе. Им тоже хватает, но только на то, чтобы едва свести концы с концами, иногда за счет средств самого священника, кстати. Но раз приход действует, значит, хоть как-то можно существовать, значит, денег хватает. Еще раз повторюсь: жизнеспособность храма зависит от «денежного потока», формируемого прихожанами, ну или от личного подвига сельского священника-одиночки. Наши храмы не содержит ни государство, ни Москва, ни олигархи, за редким, даже редчайшим исключением.
Сегодня в вопросе содержания храмов у многих, даже постоянных прихожан, нет четкого понимания ситуации, а есть некая отстраненность: «Не мое это дело». Как же мы пришли к такому отношению? Отчасти нас избаловало некое смутное воспоминание о царских временах, когда Церковь была в значительной степени на государственном финансировании. Многие (но далеко не все) церковные учреждения и храмы строились и содержались за счет государевой казны, а также православных меценатов, коих было немало. Память об этом осталась в нашем менталитете: «Я, конечно, принесу в церковь свой гривенник, но ведь этого явно мало; очевидно, что содержит ее кто-то другой, богатый и могущественный, наверное, помещик или сам царь-батюшка». Справедливости ради нужно отметить, что до революции официально публиковались ежегодники, в которых подробнейшим образом расписывалось имущество и доход каждого прихода. Все было предельно прозрачно: сколько десятин земли, сколько средств из казны, какой кружечный сбор и требы. Но это было уже очень давно.
После революции отделение Церкви от государства, то есть от государственного финансирования, физические репрессии верующих, закрытие и разрушение храмов загнали Церковь буквально в подполье, вынудили старательно прятать от враждебного государства (и от возможных осведомителей среди прихожан) всё, включая и свои финансы. Церковная казна потеряла прозрачность. Приходская община в результате гонений была разрушена: верующие, приезжавшие в единственный храм со всего региона, перестали чувствовать себя единым организмом, ответственным за судьбу своего храма, приходские собрания стали пустой формальностью, ну а распределение средств сосредоточилось в руках настоятеля, а в некоторых случаях – даже засланного советской властью «церковного старосты».
В позднесоветское время гонения ослабли, а рубликов, пожертвованных пенсионерами, с избытком хватало и на содержание храма, и на очень неплохое (по советским меркам) жалование священникам и сотрудникам храма. Ведь храм, как правило, был один на областной центр, а верующих было немало. Да и тратить особо некуда было, ведь любая деятельность кроме богослужения была по-прежнему запрещена. Церковь стремительно богатела, и на фоне брежневского дефицита и горбачевских талонов выглядела уже вполне респектабельно, а прихожане не особо задумывались, на что живет Церковь, просто покупали свечки, подавали записки, и было очевидно, что этого вполне хватает.
До сих пор живы стереотипы: «государство нам должно» и «Церковь богата, проживет и без меня»
С другой стороны, советская власть приучила нас к социальной безответственности, ведь мы ни за что не платили. Детский сад, школа, институт, больница, жилплощадь… Всё было за государственный счет, за все платило большое и могучее советское государство. И вот эта смесь советского «государство нам должно» и «Церковь богата, проживет и без меня» пришла в 1990-е годы, когда «новые русские» и старые партийные функционеры стали строить храмы. И будущие прихожане с этим радостно согласились: «Вот, у них есть деньги и власть, пусть они нам построят, тогда мы и будем ходить». Конечно, были замечательные исключения, но массово дело обстояло именно так.
Вся эта предыстория сформировала современное отношение к церковным финансам – не только со стороны далеких от темы «диванных финансистов», но зачастую и постоянных прихожан. Все перечисленные «архетипы» постоянно всплывают в разговоре: «Вы же на госфинансировании, почему за свечки еще деньги берете? В Церкви все должно быть бесплатно! Вас же “Газпром” спонсирует! Вам же губернатор дает! У вас же богатые спонсоры!» Увы, не содержит нас «Газпром». Наши главные благотворители – вы, дорогие прихожане. И если хотите, чтобы ваш храм действовал, а священники в нем служили, а не ждали покойников в прощальном зале или не подрабатывали таксистами по ночам, вам нужно полностью храм содержать. Не просто купить свечку и посетовать, что подорожали записки, а содержать. Богатые благотворители, конечно, есть, но они могут сделать разовое пожертвование, заказать дорогую икону или целый иконостас, оплатить какие-то конкретные строительные работы или даже построить храм. Но редко какой храм сможет похвастать регулярной спонсорской помощью, постоянно покрывающей все расходы. Содержать храм приходится приходскими силами.
Все эти рассуждения касались недавнего «мирного времени». А в сегодняшней непростой ситуации всем храмам категорически не хватает средств. И тут уже вопрос не в дорогих иконах и не в позолоте куполов. Не хватает на оплату труда работников храма. По причине эпидемии вместе с прихожанами исчезли из наших храмов и пожертвования. Это означает только одно: абсолютное большинство прихожан жертвуют на храм только в виде треб и свечей, не представляя себе, какой процент расходов покрывает его личный вклад, считая, что эти пожертвования – некие «сверхдолжные заслуги», без которых приход в общем-то может и обойтись.
Без эпидемии денег хватало. По закону больших чисел: не один, так другой, не другой, так третий; не постоянный прихожанин – так проезжий: кто-нибудь да пожертвует. Сейчас не жертвуют ни постоянные прихожане, ни тем более «захожане». Конечно, ситуация не совсем катастрофическая, но если у крупных приходов была какая-то финансовая «подушка безопасности», был штат сотрудников, без которых можно обойтись, на которых можно сэкономить (что, на самом деле, тоже очень печально), то в маленьких сельских приходах эпидемия ударила непосредственно по единственному работнику – священнику. Если из храма уйдет красивый хор, это неприятно, но не страшно; даже если уйдут просфорница, уборщица, сторож и дворник – все это можно стерпеть. Но если приход не обеспечит священника и не сможет оплатить коммуналку – храм будет стоять пустым, без отопления и света, а долги будут только расти.
Здесь мне видится два вопроса. Вопрос ближней перспективы уже озвучен многими: #поддержисвойхрам. Подсчитай, сколько ты жертвуешь в обычное время, прибавь к этому немного за своих соседей, друзей и знакомых, которые приходили в храм гораздо реже и сейчас вряд ли задумываются о содержании храма, еще прибавь за престарелых прихожан, которые не умеют пользоваться интернет-банком, и переводи регулярно на храмовый счет. Ну, или подавай записки в режиме онлайн, заказывай молебны, панихиды… Все, как в обычное время. Если ты считаешь себя прихожанином, конечно. Не нужно думать, что чужой богатый дядя продержит храм на плаву во время эпидемии. Если не мы – то никто.
Прихожане должны быть ответственны за формирование и распределение церковного бюджета
Вопрос дальней перспективы – серьезный и честный диалог о приходских финансах и активное привлечение прихожан к ответственности за формирование и распределение церковного бюджета. Безусловно, этот диалог будет сложным. С одной стороны, далеко не всем входящим в храм можно доверить распределение церковных средств. Нужно, чтобы человек ориентировался в современной обстановке, в уровне цен, разбирался в хозяйстве, социальных вопросах и, наконец, сам был жертвователем и, конечно, верующим прихожанином, а не просто сторонним спонсором. Открытость, прозрачность – да, для всех прихожан, но вот «рулить», конечно, захотят многие, но не многие смогут. Следовательно, нужен механизм формирования попечительского совета – не формальной, а реально действующей структуры. С другой стороны, будет сопротивление некоторой части духовенства «позднесоветского образца», привыкшей мыслить, перефразируя Людовика XIV, так: «Церковь – это я», воспринимающей церковный бюджет как свой личный источник дохода. Ну, это вполне понятно, ведь на очередном собрании может встать вопрос: откуда у батюшки новая машина, сопоставимая по стоимости с расходами, необходимыми на достройку храма?
Если такой диалог состоится и будет продуктивным, мы убьем нескольких зайцев сразу. Мы снимем с Церкви и священнослужителей постоянные обвинения либеральных СМИ в финансовых интригах, так как сможем ответить: «Извините, сколько средств собрали, столько и распределили, туда, куда сами решили, это уж наше общинное дело». И даже если прихожане решили купить батюшке дорогую машину или, например, в знак благодарности за труды отправить его с семьей на курорт – то это будет их общинное решение, а не его личный произвол. Во-вторых, прихожане будут чувствовать ответственность за свой храм. Ведь если человек принес свои деньги, не просто положил их в копилку, а два часа аргументированно спорил о том, куда их направить, ему будет далеко не все равно, на что их в итоге потратили, что в храме обновилось и чего еще не хватает. Коллегиальные финансовые решения позволят избежать многих несуразностей, таких как нереальные, надуманные, нерентабельные приходские проекты, бесполезные печатные издания, чрезмерно раздутые штаты или, наоборот, слишком низкие зарплаты служащим в храме, нецелевые расходы и т.д., ведь не секрет, что далеко не все настоятели одновременно и хорошие хозяйственники.
Коллегиальные финансовые решения позволят рационально распределять приходские средства
Мы сможем освободить священника от поисков цемента, профнастила, арматуры, пиломатериала, от необходимости ругаться с бригадами строителей, ведь священнику нужно служить, а не быть прорабом на стройке храма. Наконец, это будет серьезный шаг к формированию реальной приходской общины, поскольку совместные дела, как известно, объединяют.
Ну, а если все останется по-старому, если мы не проведем работу над ошибками.
Пройдет эпидемия, вернутся в храм прихожане, снова принесут свои пожертвования, и все вернется на свои места. Если, конечно, не будет второй волны… Или опасности возникновения второй волны… Или профилактических мер по предупреждению опасности возникновения второй волны… Или настоящих, а не надуманных алармистами гонений… Или еще чего.
Сегодня нам дан шанс пересмотреть приходскую жизнь и сделать наши приходы более устойчивыми, в том числе в финансовом отношении. Конечно, финансы – далеко не самый важный, но, пожалуй, самый трудный и болезненный вопрос. Другие вопросы надеюсь затронуть в других публикациях.
А пока, как это ни банально звучит, – огромная благодарность всем, кто, несмотря ни на что, поддерживал и поддерживает храмы, с пониманием и смирением воспринимая нынешнюю суровую реальность.
Вслед за прогрессом: в российских церквях все-таки начали вводить безналичный расчет
Безналичный расчет в храмах
В 12 храмах Воронежской области можно столкнуться с весьма необычным явлением. В иконных лавках рядом с ящичками для пожертвований стоят платежные терминалы. Причем представители Воронежской епархии утверждают, что это не какой-то исключительный случай. По всей России храмы стремятся идти в ногу с прогрессом, и таких терминалов будет становиться все больше.
Теперь можно оплатить пластиковой карточкой все: свечки, книги, иконы, прочие товары, церковные услуги. Можно сделать пожертвование в безналичной форме. Нужно просто сказать работнику лавки сумму, он наберет ее на терминале, и деньги поступят на счет храма.
Мировая практика
Оказывается, платежные терминалы активно внедряют в церквях во всем мире. Например, они уже появились в некоторых дублинских церквях. Местный архиепископ, обеспокоенный снижением суммы пожертвований в последние годы, пришел к выводу, что всему виной популяризация безналичного расчета.
Люди практически не носят с собой наличных денег, поэтому им просто нечего опустить в ящик для пожертвований. Теперь такой проблемы не будет. Кроме того, разрабатывается программа регулярных взносов. При желании люди смогут подключить в своем интернет-банкинге автоматическое списание средств на церковные пожертвования при зачислении на карточку зарплаты.
Обоснованная мера
Действительно, наличных денег становится все меньше. И, скорее всего, тенденция будет сохраняться. А учитывая, что церкви содержатся в основном с пожертвований прихожан, они поступают очень предусмотрительно, внедряя безналичный расчет.
Терминал для пожертвований в храме. В чем удобство и что смущает?
Протоиерей Андрей Ефанов
Да, конечно, это очень удобно. В столичных храмах такая услуга вовсе не редкость. Наличные деньги, нравится нам это или нет, постепенно будут уходить в небытие.
Некоторые боятся того, что абсолютная прозрачность любого платежа и полная подконтрольность электронных систем могут сделать человечество рабом «электронного концлагеря» и эти опасения не беспочвенны, другие относятся ко всему этому довольно спокойно. Кто из них прав – покажет время. Прогресс не остановить и рано или поздно, но мир совершенно изменится и нам или же нашим детям придется в нём жить. Пока же приём пожертвований на храм по картам — это удобно и быстро, экономит время прихожан, которым не приходится искать банкомат перед посещением храма, да и нет проблемы, если вдруг захочется приобрести дополнительно книгу или икону, а наличных средств на это не имеется. Удобно. Хорошо.
Но хотелось бы обратить внимание на суммы пожертвования. Приходы в нашей бескрайней стране разнятся друг от друга. И люди, что бы ни говорили, бывают разные. И если в одном храме уместно и даже правильно не назначать «минимальную сумму пожертвования» за свечи или требы, то в других местах такое решение приведет к тому, что храм придется отключать от отопления, гасить электричество а духовенство будет вынуждено устраиваться на светскую работу, служа в храме лишь по выходным от своей основной профессии. Увы, но любит русский человек «халяву».
Приведу примеры из своей практики. Беру три своих реальных прихода, кардинально отличающихся по отношению прихожан к бюджету храма.
Приход первый. В храме все свечи без цены. Каждый берет столько свечей, сколько считает нужным и жертвует столько, сколько для него по силам. Приход второй – самые тонкие свечи без фиксированной суммы пожертвования, остальные – по указанным суммам. Приход третий – есть дешевые свечи, есть подороже. Почему же так?
Потому что на первом приходе каждый чувствует ответственность за свой храм. Во втором прихожане считают: «мы бедные, нашему храму должны помогать богатые спонсоры» (которых, конечно же, нет) и, как следствие, попытка не устанавливать минимальную сумму пожертвования на все свечи привела к тому, что закупать новые свечи стало вовсе не за что. А на третьем приходе расходы на коммунальные услуги требуют ежемесячных сумм, которые просто не собрать, если за свечи станут жертвовать по рублю за штуку, что и произошло при попытке надеяться на ответственность прихожан за свой храм.
Приход — он как семья, а семьи бывают разные. И дело здесь не только в воспитании, а в разных характерах, что следует учитывать. Так что это не «кое-кто такое себе позволяет», а просто экономика. В изначальном значении этого слова – домостроительство. Ведь настоятелю приходится заботиться не только о духовном состоянии прихожан, но и о том, чтобы прихожане в тепле и уюте молились в своем храме. И этим не ограничивается забота настоятеля о храме – текущий и капитальный ремонт, благоустройство территории, социальная деятельность, да мало ли всего, что вложено в обязанности священника?
Обычно об этих проблемах не принято говорить. Неудобно, потому что одной из статей расходов является и зарплата священнослужителя. И так должно быть. Священник не должен голодать, его семья не должна влачить нищенское существование, а дети ходить в обносках. Но чаще всего именно так и происходит. Мне редко приходилось видеть обеспеченных священников.
Так что пускай в храмах стоят терминалы для пожертвований. Пускай они будут настроены так, как считает правильным настоятель. Главное – не это. Главное – чтобы на приходе была любовь и взаимопонимание. А это ни за какие деньги не купишь, это лишь может быть результатом самовоспитания. Самовоспитания в себе ответственности за дом Божий, в котором проходит самая важная для христианина часть жизни.
В РПЦ предупредили об опасности использования FacePay в метро Москвы
Председатель отдела внешних церковных связей Московского патриархата Русской православной церкви (РПЦ) митрополит Волоколамский Иларион предупредил об опасности использования системы оплаты проезда лицом FacePay в метро Москвы. Об этом он заявил в эфире телеканала «Россия 24».
По словам священника, использование FacePay чревато возможной утечкой конфиденциальных данных пассажиров, в частности, «фотографии людей, которые находятся в некоем общем банке данных, могут стать доступны злоумышленникам».
Материалы по теме
Российская IT-сфера получила поддержку государства.
Face Pay спускается в подземку.
По этой причине, считает митрополит, использование системы оплаты лицом должно носить добровольный характер. «Если человек готов свое лицо подставить в качестве кредитной карточки, то ему, наверное, никто не должен это запрещать», — сказал Иларион, подчеркнув, что для тех, кто не готов это делать, должны сохраняться альтернативные формы оплаты проезда в метрополитете.
Запуск новой системы Face Pay на всех станциях московского метрополитена состоялся 15 октября. Для оплаты проезда при помощи новой функции нужно привязать свою фотографию, банковскую карту и «Тройку» к сервису в приложении «Метро Москвы». Традиционные способы оплаты сохраняются.
Процесс оплаты проезда при помощи биометрии похож на оплату банковской картой. Необходимо подойти к отмеченному черным стикером турникету или валидатору и бросить взгляд на биометрическую камеру, дверцы среагируют и откроются в течение пары секунд. Если камера не распознает лицо в маске, ее нужно сдвинуть на время и надеть обратно после прохода.
Пушкинская карта — что это и как пользоваться?
Что такое Пушкинская карта?
Кто может оформить Пушкинскую карту?
Как оформить Пушкинскую карту?
Как заказать Пушкинскую карту?
Куда пойти по Пушкинской карте?
Можно ли пойти в кинотеатр по Пушкинской карте?
Можно ли пойти в театр по Пушкинской карте?
Можно ли пойти на экскурсию по городу по Пушкинской карте?
Как оплачивать Пушкинской картой?
Как снять деньги с Пушкинской карты?
Приблизительное время чтения: 2 мин.
Что такое Пушкинская карта?
«Пушкинская карта» — это совместный проект Министерства культуры, Минцифры и «Почта Банка» по популяризации культурных мероприятий среди молодёжи.
В рамках программы молодые люди могут получить специальную банковскую карту, которая позволит бесплатно посещать российские театры, музеи, выставки и галереи за счет средств федерального бюджета. Пушкинская карта может быть как пластиковой, так и виртуальной. В 2021 году ее номинал составит 3000 рублей, а начиная с 2022 года — 5000 рублей.
Кто может оформить Пушкинскую карту?
Карту могут получить граждане России в возрасте от 14 до 22 лет.
Как оформить Пушкинскую карту?
Для получения виртуальной карты нужно зарегистрироваться на портале «Госуслуги» и подтвердить учётную запись в онлайн-банках или центрах обслуживания. Сделать это можно с 14 лет. Затем нужно скачать приложение «Госуслуги.Культура». Оно доступно как в AppStore, так и в Google Play. Далее нужно подтвердить выпуск Пушкинской карты. После этого виртуальная карта будет доступна во вкладке «Счёт».
Как заказать Пушкинскую карту?
Куда пойти по Пушкинской карте?
Пушкинская карта дает возможность посетить более 1500 организаций по всей стране. С полным перечнем участников программы можно ознакомиться на сайте Культура.рф или в приложении «Госуслуги.Культура». Здесь же представлена афиша мероприятий, доступных для держателей карты.
Можно ли пойти в кинотеатр по Пушкинской карте?
В настоящее время по Пушкинской карте пойти в кинотеатр нельзя. Однако в ходе расширения программы такая возможность может появиться.
Можно ли пойти в театр по Пушкинской карте?
В театр по Пушкинской карте пойти можно. При этом география здесь не имеет значения. В программе участвуют большое количество театров по всей России. Например, билеты можно приобрести как в знаменитые Большой и Мариинский театры, так и на региональные сцены.
Можно ли пойти на экскурсию по городу по Пушкинской карте?
В программе не представлены обзорные экскурсии по городу, однако есть множество других экскурсий по отдельным интересным местам и достопримечательностям.
Как оплачивать Пушкинской картой?
После выбора мероприятия, которое вы хотите посетить, оплатить билеты можно несколькими способами: онлайн и на кассе. Для того, чтобы расплатиться через интернет, можно воспользоваться мобильным приложением «Госуслуги.Культура» или официальным порталом программы. Кроме того, при покупке билетов через сайты организаций зачастую доступна функция оплаты Пушкинской картой.
Как снять деньги с Пушкинской карты?
Снять деньги с Пушкинской карты нельзя. Доступна только безналичная оплата в приложении, на сайте или в кассе музея. Перевести деньги, пополнить счет или получить на карту пособия также не получится.