Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
У нас вы можете бесплатно скачать произведения по классической литературе в удобном файле-архиве, далее его можно распаковать и читать в любом текстовом редакторе, как на компьютере, так и на любом гаджете или «читалке».
Мы собрали лучших писателей русской классической литературы, таких как:
. и многих других известнейших авторов написавших популярные произведения русской классической литературы.
Все материалы проверены антивирусной программой. Также мы будем пополнять нашу коллекцию по классической литературе новыми произведениями известных авторов, а возможно, и добавим новых авторов. Приятного прочтения!
Русский писатель (9 (21) августа 1871 — 12 сентября 1919)
Руусский поэт, драматург (20 августа (1 сентября) 1855 — 30 ноября (13 декабря) 1909)
Русский поэт (15 (27) ноября 1840 (1841?) — 17 (29) августа 1893)
Русский поэт, писатель (11 (23) июня 1889 — 5 марта 1966)
Поэт-символист (3 [15] июня 1867 — 23 декабря 1942)
Русский поэт (19 февраля [2 марта] 1800 — 29 июня [11 июля] 1844)
Русский поэт (18 (29) мая 1787 — 7 (19) июня 1855)
Русский писатель, поэт (14 (26) октября 1880 — 8 января 1934)
Русский поэт. (16 (28) ноября 1880 — 7 августа 1921)
Русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, историк. (1 (13) декабря 1873 — 9 октября 1924)
Русский писатель, поэт (10 (22) октября 1870 — 8 ноября 1953)
Русский поэт, художник (16 [28] мая 1877 — 11 августа 1932)
Русская поэтесса, писательница (8 [20] ноября 1869 — 9 сентября 1945)
Русский прозаик, драматург, поэт, критик и публицист. (20 марта (1 апреля) 1809 — 21 февраля (4 марта) 1852)
Русский писатель, прозаик, драматург (16 (28) марта 1868 — 18 июня 1936)
Русский драматург, поэт, дипломат и композитор. (4 (15) января 1795 — 30 января (11 февраля) 1829)
Русский поэт (16 [28] июля 1822 — 25 сентября [7 октября] 1864)
Русский писатель-прозаик (11 августа [23 августа] 1880 — 8 июля 1932)
Русский поэт (3 (15) апреля 1886 — август 1921)
Генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 года, русский поэт (16 (27) июля 1784 — 22 апреля (4 мая) 1839)
Русский поэт (3 (14) июля 1743 — 8 (20) июля 1816)
Русский писатель, мыслитель. (30 октября (11 ноября) 1821 — 28 января (9 февраля) 1881)
Русский поэт. (21 сентября (3 октября) 1895 — 28 декабря 1925)
Русский поэт, критик, переводчик. (29 января (9 февраля) 1783 — 12 апреля (24 апреля) 1852)
Русский поэт, прозаик (29 октября (10 ноября) 1894 — 26 августа 1958)
Русский литератор (1 (12) декабря 1766 — 22 мая (3 июня) 1826)
Русский поэт (10 (22) октября 1884 — 23 и 25 октября 1937)
Русский поэт, баснописец (2 (13) февраля 1769 — 9 (21) ноября 1844)
Русский поэт (6 (18) октября 1872 — 1 марта 1936)
Русский писатель (26 августа (7 сентября) 1870 — 25 августа 1938)
Русский поэт, прозаик, драматург. (3 (15) октября 1814 — 15 (27) июля 1841)
Русский писатель (4 (16) февраля 1831 — 21 февраля (5 марта) 1895)
Русская поэтесса (19 ноября [1 декабря] 1869 — 27 августа [9 сентября] 1905)
Русский поэт (23 мая (4 июня) 1821 — 8 (20) марта 1897)
Русский поэт, прозаик (3 (15) января 1891 — 27 декабря 1938)
Русский советский поэт (7 [19] июля 1893 — 14 апреля 1930)
Русский поэт (26 декабря 1862 — 31 января 1887)
Русский поэт, писатель, публицист. (28 ноября (10 декабря) 1821 — 27 декабря 1877 (8 января 1878)
Русский драматург. (31 марта (12 апреля) 1823 — 2 (14) июня 1886)
Русский писатель, поэт (29 января [10 февраля] 1890 — 30 мая 1960)
Русский поэт, драматург и прозаик. (26 мая (6 июня) 1799 — 29 января (10 февраля) 1837)
Русский поэт, общественный деятель, декабрист (18 сентября (29 сентября) 1795 — 13 (25) июля 1826)
Русский писатель. (15 (27) января 1826 — 28 апреля (10 мая) 1889)
Русский поэт (4 мая (16 мая н.ст.) 1887 — 20 декабря 1941)
Русский поэт и писатель (26 июля [7 августа] 1837 — 25 сентября [8 октября] 1904)
Русский поэт (16 [28] января 1853 — 31 июля [13 августа] 1900)
Русский поэт, писатель и драматург (17 февраля (1 марта) 1863, — 5 декабря 1927)
Русский писатель, поэт, драматург. (24 августа (5 сентября) 1817 — 28 сентября (10 октября) 1875 )
Русский писатель, мыслитель. (28 августа (9 сентября) 1828 — 7 (20) ноября 1910)
Русский писатель, поэт. (28 октября (9 ноября) 1818 — 22 августа (3 сентября) 1883)
Русский поэт, дипломат, публицист (23 ноября (5 декабря) 1803 — 15 (27) июля 1873)
Русский поэт, переводчик и мемуарист. (23 ноября (5 декабря) 1820 — 21 ноября (3 декабря) 1892, Москва)
Русский поэт (28 октября (9 ноября) 1885 — 28 июня 1922)
Русский поэт (16 (28) мая 1886 — 14 июня 1939)
Русский поэт, прозаик (26 сентября (8 октября) 1892 — 31 августа 1941)
Русский философ. (27 мая (7 июня) 1794 — 14 (26) апреля 1856)
Русский поэт, прозаик (1 (13) октября 1880 — 5 августа 1932)
Русский философ. (12 (24) июля 1828 — 17 (29) октября 1889)
Русский писатель, драматург. (29 января 1860 — 15 июля 1904)
Русский писатель, поэт (19 [31] марта 1882 — 28 октября 1969)
Голос простужен, он мне не нужен, Порваны связки в битвах глухих. С правдой и честью голодный не дружен, Сытый про правду строчит стихи!
Сердце разорвано, жилы закручены, Кровь уже выпита в мыслях моих. Поиском правды друзья все замучены, Тихо пьют водку в квартирах своих.
Болью заваришь. чайник на кухне, В воду добавишь. преданный чай. И в одиночестве мука потухнет, Жизнь станет лучше, правда не рай!
Написал депресивное, песиместичное дерьмо. Все эти цветаевы, ахматовы, пастернаки, гумилёвы, бродские, маяковские и прочее гом.секс.аль.ое, безпринципное г. о погубили наше будущее и сейчас настоящее, не пишите ТАК.
Вот нашёл единомышленника на прозе. Солнце Анны Ахматовой! Борьба Пессимизма с Оптимизмом. Кто поклонник ахматовских соплей, рекомендую не читать. http://www.proza.ru/2010/11/16/895
Стихотворение написано под впечатление Стихотворения Цветаевой:
Вот оно всё, это не цитата. Всё что она написала 27 апреля 1920. Но как можно было в этих в двух строках заметить катастрофу личности и гибель космических надежд русского мира. Мечтали о великом, а страна как обычно погрузилась в бездну апокалипсического кошмара.
Марина Ивановна Цветаева (26 сентября (8 октября), 1892, Москва, Российская империя — 31 августа 1941, Елабуга, СССР) — русский поэт, прозаик, переводчик, одна из самых самобытных поэтов Серебряного века.
«И не спасут ни стансы, ни созвездья…» М. Цветаева
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз,
Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз.
Что по ночам, в торжественных туманах, Искала я у нежных уст румяных – Рифм только, а не уст.
Возмездие за то, что злейшим судьям Была – как снег, что здесь, под левой грудью Вечный апофеоз!
Что с глазу на глаз с молодым Востоком Искала я на лбу своем высоком Зорь только, а не роз!
Дата создания: 20 мая 1920 г.
1 Эрос (греч. миф.) – бог любви.
Анализ стихотворения Цветаевой «И не спасут ни стансы, ни созвездья…»
Революция 1917 года кардинально изменила жизнь Марины Цветаевой. К тому времени она уже состоялась, как поэтесса, и по праву могла гордиться своими достижениями на литературном поприще. Но в один миг вдруг все успехи остались в прошлом, и Цветаева осознала, что ее стихи больше никому не нужны. Точнее, у ее произведений по-прежнему были читатели, и истинные поклонники творчества Цветаевой не забыли о своем кумире. Вот только при новой власти никто не хотел публиковать романтические и лишенные социальной подоплеки стихи поэтессы. Более того, после того, как она публично выразила свое сочувствие белогвардейцам, двери всех без исключения советских издательств оказались для нее закрытыми.
О том, что пришлось пережить Цветаевой с 1917 по 1922 годы, когда она осталась в голодной России с детьми на руках и без средств к существованию, остается лишь догадываться. Многие ее знакомые поступились личными принципами и в обмен на лояльные стихи получили доступ к продуктовым карточкам, а также возможность публиковать свои произведения. Цветаева же отказалась менять свои взгляды, хотя и понимала, что за это ей придется заплатить слишком высокую цену. В 1920 году они пишет стихотворение «И не спасут ни стансы, ни созвездья…», в котором открыто признается, что ее бедственное положение – следствие собственной гордыни. Это та расплата, которая настигла поэтессу за то, что она не смогла стать такой, как все. И на это была веская причина, ведь до этого момента Цветаева искала «над лбом своим просторным звезд только, а не глаз».
26 сентября (8 октября) 1892 года родилась Марина Цветаева.
Из записной книжки в год смерти: «Сегодня, 26 сентября, мне 48 лет. Поздравляю себя — тьфу, тьфу — с 1) уцелением; 2) с 48 годами непрерывной души».
В письме A.Тесковой Цветаева с горечью признавалась: «Меня не любили. Так мало! Так — вяло! По-мужски не любили. » А в поэме «Тезей» она пишет:
Любят — думаете? Нет, рубят Так! нет — губят! нет — жилы рвут! О, как мало и плохо любят! Любят, рубят — единый звук Мертвенный! И сие любовью Величаете? Мышц игра — И не боле! Бревна дубовей И топорнее топора.
Она понимала любовь по-другому. Из письма Петру Юркевичу: «Мне не нужно любви, мне нужно понимание. Для меня это — любовь. Я могу любить только человека, который в весенний день предпочтёт мне — берёзу. Это моя формула».
И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется — возмездье за то, что каждый раз, Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз.
Из записной книжки: «Я так стремительно вхожу в жизнь каждого встречного, который мне чем-нибудь мил, так хочу ему помочь, «пожалеть», что он пугается — или того, что я его люблю, или того, что он меня полюбит и что расстроится его семейная жизнь. Мне всегда хочется крикнуть: «Господи Боже мой! Да я ничего от вас не хочу. Вы можете уйти и вновь прийти, уйти и никогда не вернуться — мне всё равно, я сильна, мне ничего не нужно, кроме своей души. вся моя жизнь — это роман с собственной душой, с городом, где живу, с деревом на краю дороги, с воздухом. И я бесконечно счастлива». Из письма Волошину: «Я, Макс, уже ничего больше не люблю, ни-че-го, кроме содержания человеческой грудной клетки». Из письма Пастернаку: «Мой любимый вид общения — потусторонний — сон, видеть во сне. А второе — переписка».
Пётр Эфрон
Тонкие черты лица, большие глаза, производившие впечатление полузакрытых, высокий лоб, впалые щёки и чрезмерная худоба придавали его внешности романтическую завершённость. Впервые увидев его в Коктебеле, Цветаева была очарована.
И их, огромные, прищуря, Вы не узнали, нежный лик, Какая здесь играла буря- Еще за миг.
Была такая тишина, Как только в полдень и в июле. Я помню: Вы лежали на Плетёном стуле.
Ах, не оценят — мир так груб! — Пленительную Вашу позу. Я помню: Вы у самых губ Держали розу.
Не подымая головы, И тем подчёркивая скуку — О, этот жест, которым Вы Мне дали руку.
Великолепные глаза Кто скажет — отчего — прищуря, Вы знали — кто сейчас гроза В моей лазури.
Цветаева, как всегда, не делала тайны из своих влюблённостей. Именно тогда Сергей Эфрон и решает уйти на фронт — чтобы самоустраниться в этих драматических обстоятельствах, приносивших ему глубокие страдания.
Но назревавшая драма скоро разрешилась: 28 июля 1914 годаПётр Эфрон скончался. Марина не может смириться с этой смертью. Она продолжает писать ему стихи, как будет потом писать на тот свет Рильке.
Осыпались листья над Вашей могилой, И пахнет зимой. Послушайте, мертвый, послушайте, милый: Вы всe-таки мой.
Опять с узелком подойду утром рано К больничным дверям. Вы просто уехали в жаркие страны, К великим морям.
Пусть листья осыпались, смыты и стерты На траурных лентах слова. И, если для целого мира Вы мертвый, Я тоже мертва.
В июне следующего года Марина вновь вспомнит своего друга. Последнее стихотворение, посвящённое ему — необычное и сложное по ритмике, отвечающее той скорби, с которой она провожает человека в последний путь, как бы напевая про себя слышную только ей одной мелодию: не торжественного траурного марша, но печальной прощальной песни:
Однако «моряков» ещё будет множество. Такой уж она была. С этой «безмерностью в мире мер».
Осип Мандельштам
В конце января 1916 года в Москву приезжает Осип Мандельштам. Цветаева дарит ему Москву. 5 февраля он уезжает. Она пишет стихи ему вслед:
Никто ничего не отнял! Мне сладостно, что мы врозь. Целую Вас — через сотни Разъединяющих вёрст.
Я знаю, наш дар — неравен, Мой голос впервые — тих. Что Вам, молодой Державин, Мой невоспитанный стих!
На страшный полёт крещу Вас: Лети, молодой орёл! Ты солнце стерпел, не щурясь, Юный ли взгляд мой тяжёл?
Нежней и бесповоротней Никто не глядел Вам вслед… Целую Вас — через сотни Разъединяющих лет.
Мандельштам пишет стихотворение «В разноголосице девического хора. », обращённое к Цветаевой, где подаренная ему Москва сливается в его сознании с дарительницей:
В разноголосице девического хора Все церкви нежные поют на голос свой, И в дугах каменных Успенского собора Мне брови чудятся, высокие, дугой.
Ты запрокидываешь голову — Затем, что ты гордец и враль. Какого спутника веселого Привел мне нынешний февраль!
Мальчишескую боль высвистывай И сердце зажимай в горсти… — Мой хладнокровный, мой неистовый Вольноотпущенник — прости!
Откуда такая нежность, и что с нею делать — отрок лукавый, певец захожий, с ресницами — нет длинней!
Откуда такая нежность? Не первые — эти кудри разглаживаю, и губы знавала темней твоих.
Рядом с такой нежностью — нет места ревности.
Чьи руки бережные трогали Твои ресницы, красота, Когда, и как, и кем, и много ли Целованы твои уста —
Не спрашиваю. Дух мой алчущий Переборол сию мечту. В тебе божественного мальчика, — Десятилетнего я чту.
Так в поэзии Цветаевой появляется лирический герой, который пройдёт сквозь годы и годы её творчества, изменяясь во второстепенном и оставаясь неизменным в главном: в своей слабости, нежности, ненадёжности в чувствах. Не муж — защита и сила, а сын — забота и боль.
Александр Блок.
15 апреля 1916 года Цветаева пишет своё первое стихотворение к Блоку.
Имя твоё — птица в руке. Имя твоё — льдинка на языке. Одно-единственное движение губ. Имя твоё — пять букв.
С 1-го по 18 мая она пишет ещё 7 стихотворений Блоку. Трудно однозначно определить их жанр: прославления? песни? молитвы? Восторг, восхищение, прославление — постоянное явление лирики Цветаевой. Но обожествление, с которым она обращается к Блоку — уникально. Блок был для неё современным Орфеем, воплощением идеи Певца и Поэта. Ведь Орфей не был человеком, а существом из мифа, сыном Бога и Музы, хотя и смертным. С романтической пристрастностью Марина рисует своего Блока. Это нездешний, бесплотный «нежный призрак», «рыцарь без укоризны», «снеговой певец», «снежный лебедь», «вседержитель души». Ангел, случайно залетевший к людям. Дух, принявший образ человека, призванный помочь им жить, нести им свет, но. трагически не узнанный людьми и погибший.
Думали — человек! И умереть заставили. Умер теперь. Навек. — Плачьте о мертвом ангеле!
О поглядите — как Веки ввалились темные! О поглядите — как Крылья его поломаны!
Это попытка иконописи в стихах, изображение «Лика» Поэта. «В руку, бледную от лобзаний, не вобью своего гвоздя», «восковому святому лику только издали поклонюсь». Торжественно звучит стихотворение «Ты проходишь на запад солнца», где Цветаева перелагает в стихи православную молитву:
Ты проходишь на Запад Солнца, Ты увидишь вечерний свет, Ты проходишь на Запад Солнца, И метель заметает след.
В августе 21-го года пришла весть о смерти Блока. Марина пишет ещё 4 стихотворения на его кончину, которые могли бы быть озаглавлены: «Вознесение». Это вознесение души поэта, не просто много страдавшей, но и божественной, чья жизнь на земле была случайностью.
Цветаева дважды слышала Блока на его вечерах в Москве за год до смерти — 9 мая в Политехническом и 14-го — во Дворце искусств. Но не осмелилась тогда подойти, лишь передала ему через Алю посвящённые ему стихи. Блок прочёл их про себя и улыбнулся. В 1935 году Цветаева будет читать доклад о Блоке, который назовёт «Моя встреча с Блоком», хотя в земном, житейском смысле никакой встречи не было. Их встреча — в ином измерении. Марина знала, что её любовь несбыточна:
Но моя река — да с твоей рекой, но моя рука — да с твоей рукой не сойдутся, радость моя, доколь не догонит заря — зари.
Но о своей невстрече с Блоком она говорила: «Встретились бы — не умер».
Никодим Плуцер-Сарна
Весной 1915 года в жизни Цветаевой появляется человек по имени Никодим Плуцер-Сарна. Анастасия Цветаева в своих воспоминаниях рисует его портрет: «Лицо узкое, смуглое, чёрные волосы и глаза. И была в нём сдержанность гордеца, и было в нём одиночество, и что-то было тигриное во всём этом. был он на наш вкус романтичен до мозга костей — воплощение мужественности того, что мы звали авантюризмом, то есть свободой, жаждой и ненасытностью».
Он старше Марины на несколько лет, европейски образован, доктор экономики. В конце 16-го года Плуцер-Сарна становится вдохновителем совершенно новых страниц цветаевской лирики, в которой никто не узнавал прежнюю Цветаеву. Эти стихи можно причислить к жанру под условным названием «Романтика». Новое увлечение Марины завершится в 1919 году циклом, названным этим словом.
Искательница приключений, искатель подвигов — опять нам волей роковых стечений друг друга суждено узнать.
И взглянул, как в первые раза не глядят. Чёрные глаза — глотнули взгляд. Всё до капли поглотил зрачок.
И стою. И течёт твоя душа в мою.
Позже Цветаева скажет, что Плуцером-Сарна вдохновлены все стихи из книги «Вёрсты», вышедшей в 1922 году: «Все стихи отсюда написаны Никодиму Плуцер-Сарна, о котором — жизнь спустя — могу сказать, что — сумел меня любить, что сумел любить эту трудную вещь — меня».
Юрий Завадский
Конец 1917-го года принёс Цветаевой новую дружбу. Павел Антокольский — тогда «Павлик», поэт и актёр, ученик Вахтангова. Ему 21 год, он маленького роста, с горящими чёрными глазами, с чёрными крупными кудрями, с громким голосом, которым вдохновенно читал стихи. В глазах Марины «Павлик» предстал поэтом поистине пушкинского жара души.
Весной 19-го года в стихах, обращённых к нему, она напишет:
Чтобы опять божественный арап нам души метил раскалённым углем, носи, носи, Господень верный раб, железное кольцо на пальце смуглом.
Антокольский познакомил Цветаеву со своим другом и полнейшим антиподом Юрием Завадским — актёром, тоже учеником Вахтангова — высоким худым красавцем с карими глазами и вьющимися каштановыми волосами, мягким овалом лица и красивым рисунком губ, с чарующим вкрадчивым голосом, с неторопливыми плавными движениями.
Таким увидела Марина молодого Завадского, и сразу в её стихах возник поэтический образ неотразимого, избалованного вниманием любимца женщин.
«Диккенсова ночь». Пленительнейшая песня на эти стихи, посвящённые Завадскому, Эльмиры Галеевой.
. Не поцеловали — приложились. Не проговорили — продохнули. Может быть, Вы на земле не жили? Может быть, висел лишь плащ на стуле?
Манящая, обольстительная пустота. Призрак. Можно ли его полюбить? Влюбиться — да. Полюбить — нет.
Не любовь, а лихорадка! Легкий бой лукав и лжив. Нынче тошно, завтра сладко, Нынче помер, завтра жив.
Юрий Завадский на сцене
«Лёгкий бой». «флирт», кокетство, игра — категории, чуждые героине Цветаевой. И, однако, она попала в их стихию, других измерений здесь нет. В зыбком неустойчивом мире комедьянта она тоже становится непостоянной:
Шампанское вероломно, А все ж наливай и пей! Без розовых без цепей Наспишься в могиле темной!
Ей трудно принять эти правила игры. Ведь она — иная. Слова нестерпимой нежности и — сомнения в своём чувстве: «Любовь ли это — или любованье? Пера причуда иль первопричина?» Нарочито откровенное: «Ваш нежный рот — сплошное целованье!» И внезапный отказ: «Нет, дружочек, мне тебя уже не надо». И — пылкое восклицание: «Солнце моё! Я тебя никому не отдам!» И — отчаянное:
Временами героиня прозревает, вспоминая свою вечную суть:
Духовное начало всё же побеждает. В последнем стихотворении героиня Цветаевой кается:
Как душит подушкой, как бьет в набат, Как шепчет все то же слово. — В какой обратился треклятый ад Мой глупый грешок грошовый!
Николай Вышеславцев
Это был высокий человек с безукоризненными манерами, приятными чертами лица и мягким взглядом каре-зелёных глаз под красиво изогнутыми бровями.
Встреча (невстреча!) двоих. Не «лёгкий бой», как в «Комедьянте», а игра совсем нешуточная, притом односторонняя: действует только она. О «нём» известно немного: от него веет «Англией и морем», он «суров и статен». В его глазах она читает свой приговор: «Дурная страсть!» Он почти бессловесен и недвижим:
говорит она, обращаясь всё к тому же «Каменному ангелу», «Комедьянту», чья душа недосягаема, подобно камню, брошенному в глубокие и тёмные воды. А именно до его души, что «на все века — схоронена в груди», ей страстно и безнадёжно хочется добраться: «И так достать её оттуда надо мне. И так сказать я ей хочу: в мою иди!» Вышеславцеву посвящены «Кто создан из камня. », «Вчера ещё в глаза глядел. », «Проста моя осанка. »
Он не ласков с её душой. Она чувствует, что он мысленно осуждает её — за вольность её порывов, презирает как женщину. Она видит себя его глазами:
Однако осудить и унизить её невозможно. Ибо она знает нечто большее и важнейшее:
Суда поспешно не чини: непрочен суд земной! И голубиной не черни галчонка белизной.
Есть иной мир, недоступный ему, но ведомый ей, мир, где всё переосмыслится: чёрное будет белым, а то, что принято считать белым — чёрным. Есть высший суд, который только и может судить её, и тогда она восторжествует: «Быть может в самый чёрный день очнусь — белей тебя!»
(Цветаева писала в то время красными чернилами).
И это всe, что лестью и мольбой Я выпросила у счастливых. И это всe, что я возьму с собой В край целований молчаливых.
Она пишет о «великой низости любви» во всей её беспощадности:
И в другом стиховорении:
Когда отталкивают в грудь, ты на ноги надейся — встанут! Стучись опять к кому-нибудь, чтоб снова вечер был обманут.
Примерно к осени 1920-го пришло время истаять и этому мифу. Его герой, как и все предыдущие, как все последующие, обернулся для поэта всего лишь временным равнодушным спутником. Именно под этим названием Цветаева 13 лет спустя напечатает 3 стихотворения, обращённых к «Н.Н.В.» А несколько стихотворений в 1923-м перепосвятит другому человеку. Перепосвящения тоже были одной из форм развенчания. Дарила ли Цветаева стихи адресату, писала ли ему? Мы никогда не узнаем об этом: архив Вышеславцева (бумаги, книги) во время войны погиб. Но остались рисунки, в том числе портрет Цветаевой 1921 года. Он даёт нам совсем неизвестную Цветаеву.
В портрете мало реального сходства, это портрет человеческой сути. Художник наделил его жёсткостью, резкостью, может быть, излишней. За обострёнными чертами лица угадывается вулкан страстей. Отсюда — сознательное нарушение пропорций глаз — они слишком велики, рта — он чересчур мал, точнее, плотно сжат: дабы не выпустить наружу клокочущие бури. Но главное — отрешённый, «сны видящий средь бела дня» близорукий цветаевский взгляд, который не в силах передать ни одна фотография. Взгляд поэта, всматривающегося, вслушивающегося в себя. Это портрет-озарение, единственный в своём роде.
Абрам Вишняк
Аля Эфрон писала: «Мама за всю свою жизнь правильно поняла одного единственного человека — папу, то есть, понимая, любила и уважала, всю свою жизнь. Во всех прочих очарованиях человеческих (мужских) она разочаровывалась».
Всё, всё он знал и. остался. Ибо есть узы, которые тысячекратно сильнее страстей. Кто же был новый герой Цветаевой, герой романа с её душой? Это был издатель журнала «Геликон» Абрам Григорьевич Вишняк, с которым её познакомил И.Эренбург в первые дни приезда. Его так и называли: «Геликон». Сухопарый, черноволосый, он смутно напомнил Марине Плуцера-Сарна и сильно затронул её сердце и воображение. В её тетради появляются стихи, как сказал некогда Брюсов о её первой книге, «жуткой интимности». В них — сладостная, мучительная, обречённая «юдоль любви»: бренной, преходящей, жестокой, земной и грешной.
Ничто. Тщета. Конец. Как нет. И в эту суету сует сей меч: рассвет.
Так началось новое мифотворчество, новое обольщение, новое (в который раз!) обаяние слабости, против которого Марина была бессильна. Цветаева признается адресату в том, что он покоряет и умиляет её своими «земными приметами» (именно так назовёт она цикл стихов, к нему обращённых).
С 17 июня по 9 июля Марина написала Вишняку 9 писем. Писала по ночам, едва расставшись после ежедневной вечерней встречи, дорисовывая её в своём воображении. С нетерпением и тщетно ждала ответа на каждое письмо. Наконец ответ пришёл, вежливый, «плавный». А как могло быть иначе, если Геликон целиком был поглощён своим горем: изменой жены, о чём Цветаева знала, но не желала замечать. Его письмо разочаровало её: теперь она пишет Геликону чуть иронически. Её увлечение начало остывать, хотя прошло всего 2 недели. Последнее, десятое письмо Марина Ивановна напишет в последний день своего пребывания в Берлине. Из этих писем 10 лет спустя, в 30-е годы Цветаева, переведя их на французский, сделает эпистолярный роман под названием «Флорентийские ночи»: 9 писем героини, единственный ответ «его» и — убийственный финал, в котором герой окажется начисто забыт: описано, как «она» не узнала его на каком-то балу. И в жизни это увлечение, как только воплотилось в стихи и письма, остыло. Вскоре Цветаева отозвалась о недавнем своём вдохновителе достаточно презрительно. Великолепная забывчивость, царственная неблагодарность поэта отслужившему материалу.
Александр Бахрах
Так писем не ждут, Так ждут — письма́. Тряпичный лоскут, Вокруг тесьма Из клея. Внутри — словцо. И счастье. И это — всё.
Так счастья не ждут, Так ждут — конца: Солдатский салют И в грудь — свинца Три дольки. В глазах красно́. И только. И это — всё.
Не счастья — стара! Цвет — ветер сдул! Квадрата двора И чёрных дул.
(Квадрата письма: Чернил и чар!) Для смертного сна Никто не стар!
Мы не знаем, отвечал ли ей Бахрах, как он вообще отнёсся к этой обрушившейся на него «органной буре». Но до конца жизни он сохранил чрезвычайную скромность, ни словом не намекнув на свою личную заслугу в том, что вызвал к жизни эту лавину писем. В 1960 году А. Бахрах напечатает все письма Цветаевой к нему, но — из скромности — с большими сокращениями. Марина творила героев своих романов. Не то чтобы она не считалась с их природой — она её не знала, всё затмевали несколько слов, показавшихся созвучными её душе. По ним создавался образ человека: брата по духу, родного в помыслах, единомышленника в отношении к миру. Эти сотворённые ею образы часто оказывались весьма далеки от оригинала, но любила она их по-настоящему, радовалась и горевала, каждому готова была отдать всю себя — только так могли возникнуть стихи. И потому герои её любовных циклов так непохожи один на другого — в основу своих фантазий она брала нечто присущее именно этому адресату. Так, стихи, обращённые к Бахраху, строились на его молодости и чистоте.
Сквозь девственные письмена Мне чудишься побегом рдяным, Чья девственность оплетена Воспитанностью, как лианой.
Дли свою святость! Уст и глаз Блюди священные сосуды!
Марина даёт волю фантазии, своей неутолённой мечте о сыне, и в стихах Бахраху создаёт образ сына своей души, «выкормыша», которого она выпустит в мир, досоздав: «Я не сделаю Вам зла, я хочу, чтобы Вы росли большой и чудный и, забыв меня, никогда не расставались с тем — иным — моим миром!» А.Бахраху посвящён цикл стихов «Час души».
В глубокий час души и ночи, Нечислящийся на часах, Я отроку взглянула в очи, Нечислящиеся в ночах.
В них — ощущение, что стихи и письма — лишь прелюдия к чему-то иному, что должно начаться вот-вот, чтобы продолжить жаждущий выхода накал страсти. И оно началось — с другим.
Константин Родзевич
«Час души» с Бахрахом оборвался на самой высокой ноте. И виновником этого обрыва стал Константин Родзевич, студент пражского университета, товарищ и однокашник Сергея Эфрона. Он был невысокого роста, с тонкими чертами лица, фотографии донесли выражение мужества и лукавства.
Он пользовался большим успехом у женщин, и Эфрон называл его «маленьким Казановой». Но, хотя, судя по воспоминаниям современников, особым интеллектом и эмоциями новый избранник Марины не обладал, но был смелым и решительным человеком, не раз смотревшим смерти в лицо.
В 1936 году он будет сражаться в Испании, станет участником французского сопротивления, испытает ужасы фашистских лагерей. А в годы гражданской войны в России он был приговорён белыми к расстрелу, как красный командир. Но от расстрела его спас генерал, знавший его отца, военного врача царской армии, и с остатками разбитой белой армии Родзевич попадает в Галлиполи, где и встретится с Эфроном. Они жили в одном общежитии-казарме для студентов-эмигрантов. Из письма Цветаевой Бахраху: «Как это случилось? О, друг, как это случается?! Я рванулась, другой ответил, я услышала большие слова, проще которых нет, и которые я, может быть, в первый раз за жизнь слышу. «Связь»? Не знаю. Я и ветром в ветвях связана. От рук — до губ — и где же предел. Знаю: большая боль. Иду на страдание». Так в жизнь Цветаевой входил Константин Родзевич. Час души уступил место часу эроса.
Жжет.. Как будто бы душу сдернули С кожей! Паром в дыру ушла Пресловутая ересь вздорная, Именуемая душа.
Христианская немочь бледная! Пар! Припарками обложить! Да ее никогда и не было! Было тело, хотело жить.
Но семьи тихие милости, но птенцов лепет — увы! Оттого, что в сей мир явились мы небожителями любви.
Прости меня! Не хотела! Вопль вспоротого нутра! Так смертники ждут расстрела В четвертом часу утра.
Он устал от её постоянных требований и от накала чувств, от непомерной высоты этих отношений. Оба знали, что роман окончен. Цветаева пишет эпитафию их страсти:
Ты, меня любивший фальшью Истины — и правдой лжи, Ты, меня любивший — дальше Некуда! — За рубежи!
Ты, меня любивший дольше Времени. — Десницы взмах! Ты меня не любишь больше: Истина в пяти словах.
Версию о том, что Цветаева подарила подвенечное платье невесте Родзевича, решительно опровергала сама Мария Булгакова. Марина сделала ей другой свадебный подарок — гораздо более цветаевский. Этот подарок трудно назвать добрым. Он должен был нанести рану. Цветаева подарила Булгаковой маленькую, переписанную от руки книжечку. Это была «Поэма Горы». Поэма, написанная на самом пике любви к Родзевичу, может быть, самая прекрасная поэма о любви, созданная в 20 веке. Из записной книжки Цветаевой: «А жить — нужно. (Серёжа, Аля). А жить — нечем. Вся жизнь на до и после. До — всё моё будущее. Моё будущее — это вчера, ясно? Я — без завтра. Остаётся одно: стихи. Стихии: моря, снега, ветра. Но всё это — опять в любовь. А любовь — опять в него!»
Замкнутый круг одиночества поэта, обречённого в конце концов только на самого себя: на своё творчество.
Продолжение здесь
Процитировано 37 раз Понравилось: 10 пользователям
Беглец 
