иконы новодевичьего монастыря в москве

Святыни

Смоленская икона Божией Матери

В Византии эту икону называли «Одигитрия«, Путеводительница, которая была в том числе символом воинской доблести, ей благословляли воинов перед сражением. Список этой иконы был привезен на Русь из Византии в 1046 г. византийской принцессой Анной Мономах, дочерью византийского императора Константина Мономаха. Анна стала женой черниговского князя Всеволода Ярославича. Сын Всеволода и Анны Владимир Мономах в 1095 году перенес образ из Чернигова в Смоленск, где в 1101 г. построил деревянный храм Успения Пресвятой Богородицы, в котором икона Смоленской Богоматери (Одигитрия) была размещена.

В 1404 году, когда Смоленск был захвачен Литовским княжеством, икона была привезена в Москву и до 1456 года находилась в Благовещенском соборе Кремля. Перед тем, как икону возвратили в Смоленск, с нее был сделан список и размещен в Благовещенском соборе Кремля. Икона Смоленской Богоматери (Одигитрия) в Новодевичьем монастыре середины XVI в. является списком с кремлевского образа. Древняя византийская икона Смоленской Богоматери (Одигитрия), которая была привезена на Русь в 1046 г., была утеряна во время Второй мировой войны.

Иверская икона Божией Матери

Икона Богоматери «Иверская» была привезена в Москву 13 октября 1648 года из Иверского монастыря на Святой Горе Афон в подарок царю Алексею Михайловичу. Древнюю, афонскую икону обливали святой водой и на ней замешивали краски, которыми писали новую икону. Во время работы иконописец Ямвлих Романов соблюдал строгий пост. Икона написана на кипарисовой доске и является точным списком по образу и размеру древней иконы из Иверского монастыря на Святой Горе Афон. На нижем поле сохранился автограф мастера: «Писал Сию со тщанием Ямвлих Романов в кельях Иверских живущих. Лета 7156 (1648)». В верхней части иконы — надпись на греческом языке «Πορταΐτισσα» (Портаитисса, Вратарница).

В 1654 г. икона Иверской Богоматери сопровождала царя Алексея Михайловича в поход на Смоленск и по возвращении, в благодарность за одержанную победу, он поставил ее в Смоленском соборе Новодевичьего монастыря.

Икона Иверской Богоматери находилась в Новодевичьем монастыре более трехсот лет. В конце 2010 г. в связи с переездом филиала Государственного Исторического музея из Новодевичьего монастыря, икона впервые покинула древнюю обитель.

В настоящее время икона Иверской Богоматери находится в Успенском храме Новодевичьего монастыря.

Источник

Иверская икона и ее главный чтимый список

Приблизительное время чтения: 2 мин.

24 мая 2012 года в Москве состоялся молебен перед возвращенным Русской Православной Церкви чудотворным списком Иверской иконы Божией Матери. Журнал «Фома» решил рассказать подробнее об этой святыни, ее значении и истории.

По Преданию, которое хранят монахи Святой Горы Афон, Иверская икона Божией Матери впервые явила себя в IX веке византийскому императору Феофилу во время иконоборческих гонений на православных.

Однако явление иконы Божией Матери «Иверская» непосредственно монахам Афона произошло позднее – в XI веке. Икона была явлена на море, над ней возвышался огненный столп, который достигал самого неба. Монахи пытались принять икону с поверхности морских вод, но она постоянно от них отдалялась. Однако Сама Матерь Божия явилась во сне иноку Гавриилу, который был насельником Иверского монастыря на Афоне и повелела ему, пройдя по волнам, взять Свой явленный образ. Гавриил исполнил повеление Божией Матери и забрал икону. По месту явления образ и получил свое прозвание «Иверская» (Иверия – древнее название Восточной Грузии).

От Иверской иконы происходили неоднократные чудеса и исцеления,как следствие с иконы стали делать чтимые списки.

В 1648 году один из таких списков был преподнесен тремя монахами с Афона царю Алексею Михайловичу. Этот образ был написан по просьбе архимандрита Московского Новоспасского монастыря, будущего Патриарха Московского Никона, обращенного к игумену Афонского Иверского монастыря архимандриту Пахомию. Чтимый список был торжественно встречен в Москве 13 (26) октября 1648 года у Воскресенских ворот Китай-города. Торжественную встречу списка возглавляли царь Алексей Михайлович и Патриарх Иосиф. Этот день стал отмечаться как праздник в честь принесения Иверской иконы в Москву.

В 1654 году чтимый список Иверской иконы царь Алексей Михайлович взял с собой на войну с поляками, которая охватила 1654-1667 года. Знаковым событием стал разгром польских войск под городом Вязьма. В честь этого события, по своем возвращении в Москву, царь Алексей Михайлович поместил чтимый список Иверской иконы в Смоленском соборе Новодевичьего женского монастыря Москвы.

В стенах Новодевичьей обители этот чтимый список и хранился на протяжении последующих трех с половиной столетий. Однажды, в 1913 году, его временно перенесли в Митрополичьи палаты Чудова монастыря Московского Кремля. Это было связано с тем, что в этот год Россия праздновала 300-летие правления Дома Романовых, и образ был вынесен для всеобщего поклонения.

В 1922 году Новодевичий монастырь был закрыт, а в 1934 году он становится филиалом Государственного Исторического музея. В это время чтимый список Иверской иконы вместе с другими ценностями и реликвиями попадает в фонды филиала музея. Все последующие годы Иверская икона была недоступна для широкого поклонения верующих. Ситуация изменилась уже в наше время.

В 2008-2010 годах икону несколько раз приносили в Смоленский собор для поклонения, однако когда филиал Государственного Исторического музея был выведен с территории монастыря вместе с ним покинул обитель и чтимый список Иверской иконы. Сам Новодевичий монастырь был окончательно передан Русской Православной Церкви 22 марта 2010 года.

6 мая 2012 года чтимый список Иверской иконы Божией Матери был торжественно возвращен Новодевичьей обители и помещен на прежнем месте – в Смоленском соборе монастыря.

Источник

Новодевичий монастырь: там, где Москва простилась со святыней

Приблизительное время чтения: 4 мин.

История создания Новодевичьей обители началась, собственно, еще за десять лет до ее основания. В 1514 году, в связи с крупным военным успехом – взятием города Смоленска в очередной кампании – великий князь Московский Василий III дал обет основать в честь этого значимого события монастырь.

Новодевичий монастырь.
Ночной вид (вид с северо-востока), 1848

И вот, спустя десятилетие, в 1524 году был основан Новодевичий женский монастырь. Монастырь был основан именно на том месте, где в 1456 году москвичи попрощались со Смоленской иконой Божией Матери, которую они возвращали назад Смоленску (до этого икона несколько десятилетий пробыла в Москве). Так как монастырь основывался в честь взятия Смоленска, то и место выбрали символичное. На память об этом событии в обитель был перенесен список с чудотворной Смоленской иконы Божией Матери.

Одной из отличительных особенностей обители стало то, что здесь часто постригали в монахини представительниц знатных боярских родов. Иногда такие постриги совершались явно против воли постригаемых. Так, например, в 1598 году, после смерти царя Федора Иоанновича, который был сыном Ивана IV Грозного, его супруга царица Ирина приняла здесь постриг с именем Александры.
21 февраля 1598 года к монастырю пришли москвичи – просить на царство Бориса Годунова. А в самом начале Смутного времени, в 1610 году, когда род Годуновых был по-сути уничтожен, в монастырь была поселена инокиня Ольга – многострадальная дочь Бориса Годунова Ксения. На ее долю выпало расплачиваться за годы правления своего отца.

Наполеон. Жак Луи Давид, XVII век

В 1812 году монастырь посетил Наполеон. С французами связан один важный момент в истории обители. Перед своим уходом из Москвы они заминировали ее наряду с другими зданиями. Возможно, нам было бы не суждено увидеть обитель в целости, если бы не подвиг одной из насельниц. Монастырская казначея монахиня Сарра успела затушить фитили, которые вели к бочкам с пороховыми зарядами. Так монастырь был спасен от варварского разрушения.
Пятиглавый Смоленский собор является сердцем Новодевичьей обители – он был построен в 1524-1525 годах. После завершения строительства собор был украшен уникальными фресками, которые на сегодняшний момент составляют одно из ярких свидетельств таланта храмовых иконописцев XVI века. Уже к XVII веку оформился основной архитектурный ансамбль монастыря. Как ни странно, все основные постройки обители были возведены под руководством царевны Софьи, которой впоследствии пришлось провести здесь остаток жизни. Например, в 1690 году была построена колокольня, чуть ранее, в 1685-1687 годах — трапезная монастыря с Успенской церковью. Также при царевне Софье были возведены две надвратные церкви — Покрова Богородицы и в честь Преображения Господня.

Источник

Новодевичий монастырь

Самый красивый московский монастырь – Новодевичий, освященный во имя чудотворной Смоленской иконы Божией Матери, был построен в начале XVI века великим князем Василием III по обету в честь возвращения древнего Смоленска России из польско-литовского владычества. Этот город называют «ожерельем России», и сам монастырь похож на роскошную жемчужину, словно лежащую в раскрытой раковине у подножия Воробьевых гор.

Смоленская икона Божией Матери, именуемая Одигитрией (греч. Путеводительница) попала на Русь в XI веке, еще до основания Москвы. По преданию, она была написана Апостолом Евангелистом Лукой при земной жизни Пресвятой Богородицы. Потом чудотворный образ попал в Иерусалим, а оттуда – в Константинополь, столицу Византийской империи. В 1046 году император Константин IX Мономах отпустил эту икону в далекую Русь вместе со своей дочерью, царевной Анной, которая вышла замуж за князя Всеволода Ярославича, сына Ярослава Мудрого. После смерти князя Всеволода образ остался в городе Смоленске.

А в 1398 году, когда история уже сильно изменила облик древней России и неведомая прежде Москва стала ее столицей, мощно отражавшей натиски врагов и одержавшая победу на Куликовом поле, супруга московского великого князя Василия I, Софья Витовтовна, отправилась в Смоленск повидаться со своим отцом, литовским правителем Витовтом. Он благословил свою дочь чудотворным образом Смоленским и отпустил икону с ней в Москву. Святыню с великим благоговением поместили в кремлевском Благовещенском соборе – домовом храме московских великих князей.

С тех пор прошло чуть более полувека, и жители Смоленска, находясь под властью Польши, просили московского государя Василия II Темного вернуть им святую икону. О том великого князя упрашивал епископ Смоленский Михаил, и князь согласился, желая этим благочестивым поступком привлечь население Смоленска на сторону Москвы. С иконы сняли список и поместили его в Благовещенский собор. А чудотворный образ с крестным ходом проводили из Кремля до далекой окраины на берегу Москвы-реки, близ Саввина монастыря, основанного, по преданию, самим Александром Невским, – и там отслужили молебен, после чего отпустили икону в Смоленск. Это произошло 28 июля (10 августа) 1456 года. С тех пор каждый год в этот день к месту прощания москвичей с образом совершали крестный ход. А в 1514 году великий князь Василий III, внук Василия Темного, покорил Смоленск и присоединил его к московскому княжеству. И по его обету в 1524 году там, где когда-то провожали Смоленскую икону, был основан Новодевичий монастырь. По легенде, именно на том месте возвращавшийся в столицу с победой великий князь успешно переправился по льду через Москва-реку с Воробьевых гор и поставил там первую деревянную церковь.

Эта версия истории появления в Москве дивного монастыря общепринята. Однако существует иная точка зрения, – будто бы не литовский князь Витовт отпустил икону в Москву вместе с дочерью, а монгольские военачальники забрали чудотворный образ из Смоленска и подарили его московскому правителю, а он потом вернул икону в Смоленск по просьбе местных жителей.

И московские легенды, овеявшие Новодевичью обитель, как кружевом, порой связывали татаро-монгольское нашествие и происхождение монастыря, особенно его имени. Как ни странно, оно долго представляло загадку для историков. Одна легенда гласит, будто бы в годы чужеземного ига дань захватчикам приносили не только деньгами, но и самыми красивыми русскими девицами: их собирали на поле за городом, отбирали лучших и отправляли в Золотую Орду. И оттого это поле стало называться Девичьим, а потом и основанный там монастырь. По другому преданию, его первая настоятельница, схимомонахиня Елена, имела прозвище Девочкина, и это запечатлелось в старомосковском имени монастыря. Или же просто обитель предназначалась для девиц. Но обычно считается, что монастырь на левом берегу Москвы-реки был назван Новодевичьим в отличие от другого женского монастыря, опекаемого государевой властью и находившегося до революции в самом Кремле – Вознесенского, прозванного «Стародевичьим».

Полностью Новодевичий назывался «Пречистыя Одигитрии Новым девичьим». Это был самый привилегированный и богатый московский монастырь, по свидетельству патриарха Никона – не только в Москве, но и в России. В него, как и в Стародевичий, поступали знатные женщины своего времени: царские и боярские жены, дочери, вдовы, сестры, и все они при пострижении жертвовали сюда свои драгоценности, жемчуг, золото, серебро, не говоря уже о царских пожалованиях вотчинных земель.

Основанный по высочайшему обету, Новодевичий монастырь стал архитектурной миниатюрой московского Кремля. Его соборную церковь с удивительными «замшелыми» главами, по преданию, возводил любимый придворный зодчий Василия III, итальянский архитектор Алевиз Фрязин – по образу кремлевского Успенского собора. В 1525 году сюда перенесли новый список Смоленской иконы Божией Матери с кремлевского образа, находившегося в Благовещенском соборе. И потом соборный храм Новодевичьего монастыря расписывали «царские живописцы», мастера Оружейной палаты под руководством самого Симона Ушакова. Над росписью Новодевичьего великий мастер трудился уже на закате своей жизни: иконы Спаса Вседержителя, Седьмого Вселенского Собора архидиакона Стефана и несколько других образов стали его последними трудами. Здесь же, в Смоленском соборе был погребен начальник Оружейной палаты Богдан Хитрово – за свои старания и за заслуги своих подчиненных.

Зубчатые крепостные стены и башни обители были возведены в конце XVI века при Борисе Годунове тоже по образу стен московского Кремля, а в XVII веке башни украсили великолепные ажурные короны, которые придали монастырю сходство с жемчужиной. Он был и военным оплотом Москвы, входя в число ее «сторож». В 1612 году войска русского ополчения осадили в нем последних польских интервентов – тогда обитель была почти полностью разорена, но восстановлена уже первыми Романовыми так, что стала местом царского богомолья. Цари Михаил Федорович и Алексей Михайлович ходили сюда из Кремля, и, поскольку монастырь располагался за городом, то у его стен ставили шатры и ночевали в них, оставаясь на утреннюю службу, а после нее угощали братию. Отсюда пошел обычай народных гуляний под Новодевичьим – потом они были перенесены на Девичье поле и на Пресню. И еще благодаря Новодевичьему монастырю в первопрестольной появилась улица Пречистенка – истинный символ старой Москвы. Сама улица существовала и раньше, но имя было ей даровано личным царским повелением в 1658 году – в честь иконы Пречистой Девы, к которой с крестным ходом шли по этой улице из Кремля в Новодевичий монастырь.

История сразу же вписала Новодевичий на страницы своей летописи. После смерти царя Федора Иоанновича, «последнего Рюриковича», в Новодевичий монастырь удалилась его вдова, царица Ирина Годунова, под именем Александры, и рядом с ней жил ее брат, боярин Борис Годунов, ожидая здесь своего избрания на русский престол. Став царем, он не забыл об этом времени и благоукрасил обитель.

В годы раскола в Новодевичьем временно держали под стражей боярыню Морозову. А в 1689 году Петр I заточил сюда властолюбивую царевну Софью, которая не хотела уступать русский трон возмужавшему брату, и которую так поддерживали бунтовавшие московские стрельцы. Тогда при монастыре Петр устроил отделение Преображенского приказа – в 1698 году здесь допрашивали бунтовщиков, а головами казненных стрельцов унизывали зубцы монастырских стен. Виновных вешали и перед окнами кельи царевны Софьи – стена этой кельи, по преданию, примыкала к Покровской церкви обители. Известно, как появилось это предание: в начале XVIII века в монастыре жили две столетние старицы, – «самовидицы» царевны Софьи, которые помнили ее живой. Они и указали келью опальной царевны. Здесь она умерла в 1704 году.

Та же участь постигла Евдокию Федоровну Лопухину, первую жену Петра I и мать царевича Алексея, которая, по легенде, прокляла любимое детище Петра – город Санкт-Петербург. В 1727 году ее перевели сюда из Суздаля (по другой версии – из Шлиссельбургской крепости) уже после смерти императора и незадолго до собственной кончины. Обе родственницы Петра – и сводная сестра, и первая супруга – погребены в главном Смоленском соборе монастыря. Здесь же похоронены сестры царевны Софьи – Евдокия и Екатерина. А в подклете Смоленского собора находится гробница дочери Ивана Грозного, Анны, умершей во младенчестве.

И еще во времена Петра в Новодевичьем монастыре был временно устроен приют для «зазорных младенцев» женского пола, то есть для незаконнорожденных детей, где их растили, воспитывали и обучали искусству плести кружева. Этот приют был далеким прообразом Московского Воспитательного дома.

А потом оказалось, что опасность была еще более страшной, и что несостоявшийся поджог был не простым актом вандализма. Остались интереснейшие свидетельства современников о том, как потрясенный красотой русской столицы Наполеон не хотел отступать из Москвы, не уничтожив ее достояния. Особенно это касалось Новодевичьего монастыря – Наполеон заявил, что не уйдет из Москвы, пока своими глазами не увидит его гибели. Будто бы он долго стоял на Воробьевых горах, ожидая огненного зарева на другом берегу Москвы-реки. И тогда один москвич, имевший владение рядом с монастырем, запалил свой дом. Огонь полыхал так сильно, что император решил, будто это горит Новодевичий, и покинул Москву.

Смоленская икона три месяца пребывала в русской армии. Перед Бородинской битвой по приказу главнокомандующего Кутузова чудотворный образ с молебствием носили по рядам войска. Потом Смоленскую икону привозили на освящение благодарственного храма Христа Спасителя, и ее образ помещен в верхнем центральном медальоне на южном фасаде храма.

При монастыре существовал тайный подземный ход – «необходимая принадлежность каждого русского поселения», как писал знаменитый московский археолог Яков Стеллецкий, тот самый, который долго искал в кремлевских лабиринтах легендарную библиотеку Ивана Грозного. Он одним из первых обследовал подземные ходы и подвалы Новодевичьего монастыря, усердно собирая о них слухи местного населения. И поскольку он не нашел на территории монастыря традиционного «древнего колодезя», ученый сделал вывод о том, что за водой ходили на Москву-реку и к местному пруду по тайному, неприметному для постороннего глаза ходу. Однако этот тайный ход был сделан не только для укромного водозабора, но и для сообщения с городом на случай осады.

Новодевичье кладбище делится на «старое» и «новое». Тихое «старое» кладбище находится на территории самого монастыря. «Новое» или «южное» кладбище примыкает к монастырю с юга и отгорожено от него красной стеной. Оно появилось в 1898-1904 г.г. и еще расширялось в советское время, когда Новодевичье кладбище стало вторым по степени почетности местом захоронения в СССР после Кремлевской стены. Даже пускали на это кладбище по особым пропускам, и свободного доступа гражданам туда не было.

Новодевичий монастырь закрыли в 1922 году. Монахини были изгнаны из своей обители, и здесь распахнул двери «Музей раскрепощения женщины», позднее преобразованный в историко-бытовой и художественный музей «Новодевичий монастырь». В 1920-х годах на опустевшей колокольне закрытого монастыря получил мастерскую известный художник-футурист В. Татлин, автор неосуществленного, к счастью для Москвы, проекта гигантской башни III Интернационала – конструированного изображения хаоса, в виде спирали устремляющегося в небеса. Он запускал с колокольни свой летательный аппарат «Летатлин», который должен был, как крылья, двигаться мускульной силой «нового», освобожденного человека. И рядом, на той же территории Новодевичьего монастыря в старинных палатах XVII столетия почти полвека прожил знаменитый реставратор Петр Дмитриевич Барановский, чьими усилиями были спасены от гибели многие памятники отечественной культуры. Два разных человека, две судьбы, две истории.

Осенью 1943 года в Новодевичьем открылись Московские богословские курсы, а через год – Богословский институт, затем преобразованные в Московские духовные семинарию и Академию, и переведенные в Троицкую Лавру. А с 1964 года в Новодевичьем монастыре находится резиденция митрополита Крутицкого и Коломенского.

В настоящее время в храмах Новодевичьего монастыря идет богослужение. Он стал любимым местом и молитвы, и воскресного отдыха москвичей. Прогулка по его территории, вокруг стен и в прилегающем парке на берегу чудесного пруда – вполне московский курорт.

Источник

Иконы новодевичьего монастыря в москве

Икона Божией Матери «Одигитрия с предстоящими
Пантелеимоном, Косьмой, Дамианом и Артемием» 17 века с частицами мощей Афонских святых была передана в дар обители для Афонского храма Святейшим Патриархом Алексием II 26 сентября 2006 года.
В иконе находятся частицы мощей:
свщм. Иакова, прмч. Иакова, прмч. Дионисия, прмч. Акакия Афонского, прмч. Евфимия Афонского, прмч. Игнатия Афонского, св. Михаила Синадонского, св. Иоанна Кукузелиса Афонского, св. Евфимия Великого, св. Евдокима Ватопедского, прп. Навкратия Чудотворца, прп. Феоктисты Лезвийской, прп. Пелагеи, св. Параскевы Мученицы, и частицы облачения св. Спиридона, св. Дионисия, св. Герасима, а также миро от Акафистной чудотворной Афонской иконы Божией Матери.

Пре­по­доб­ный Да­вид Га­реджий­ский при­шел по по­ве­ле­нию Бо­жи­ей Ма­те­ри в Гру­зию из Си­рии в се­ре­дине VI ве­ка вме­сте с пре­по­доб­ным Иоан­ном Зе­даз­ний­ским в чис­ле его 12 уче­ни­ков.
В пер­вое вре­мя свя­тые от­цы по­се­ли­лись на го­ре Зе­да­зе­ни, неда­ле­ко от Мц­хе­ты. Через 3 го­да пре­по­доб­ный Иоанн разо­слал сво­их спо­движ­ни­ков в раз­ные кон­цы Гру­зии. Пре­по­доб­ный Да­вид со сво­им уче­ни­ком Лу­ки­а­ном по­се­лил­ся в окрест­но­стях Тби­ли­си на го­ре Мта-Цмин­да («Свя­тая Го­ра»).
На­до ска­зать, что са­ма Гру­зия бы­ла кре­ще­на бо­лее чем за 200 лет до это­го свя­той Ни­ной.
Но за всю ис­то­рию Гру­зии она ис­пы­ты­ва­ла силь­ное дав­ле­ние со сто­ро­ны Пер­сии. Бы­ло мно­же­ство на­ше­ствий пер­сов, Гру­зия под­вер­га­лась опу­сто­ше­нию, по­жа­рам. Мно­гое вре­мя на­хо­ди­лась в осад­ной за­ви­си­мо­сти от са­мих пер­сов.
Ес­ли сна­ча­ла пер­сы пы­та­лись хри­сти­ан­ство вы­тра­вить ме­чом, то по­том ста­ли дей­ство­вать весь­ма хит­ро. Они ста­ли всю­ду на­саж­дать маз­де­изм, то, что в про­сто­на­ро­дье у нас на­зы­ва­ет­ся ог­не­по­клон­ством. И тем ре­мес­лен­ни­кам, куп­цам ко­то­рые при­ни­ма­ли маз­де­изм, пер­сы да­ва­ли мно­же­ство все­воз­мож­ных льгот.
До­шло до то­го, что ка­пи­ща ог­не­по­клон­ни­ков ста­ли рас­по­ла­гать­ся пря­мо око­ло вхо­дов в хри­сти­ан­ские хра­мы.
По­то­му при­ход от­цов-си­рий­цев в Гру­зию мож­но на­звать вто­рым кре­ще­ни­ем.
Каж­дый чет­верг пре­по­доб­ный спус­кал­ся в го­род и на­став­лял жи­те­лей в ос­но­вах хри­сти­ан­ской ве­ры. Мно­гие жи­те­ли ста­ли воз­вра­щать­ся в ло­но хри­сти­ан­ской Церк­ви. Есте­ствен­но, жре­цам-ог­не­по­клон­ни­кам это не нра­ви­лось, и жре­цы под­ку­пи­ли од­ну пад­шую де­ви­цу, чтобы она окле­ве­та­ла пре­по­доб­но­го, чтобы она на­зва­ла его ви­нов­ни­ком ее гре­ха.
Бу­дучи вы­зван жи­те­ля­ми на суд, пре­по­доб­ный по­до­шел к этой де­ви­це и, кос­нув­шись по­со­хом ее чре­ва, спро­сил: «Я ли твой отец?» Из утро­бы раз­дал­ся го­лос: «Нет», и был на­зван ис­тин­ный ви­нов­ник ее па­де­ния. И по­сле это­го на гла­зах удив­лен­но­го на­ро­да она ро­ди­ла ка­мень.
В па­мять о та­ком див­ном небес­ном за­ступ­ни­че­стве пре­по­доб­ный ис­про­сил у Гос­по­да на той го­ре це­леб­ный ис­точ­ник, к ко­то­ро­му до сих пор при­бе­га­ют гру­зин­ки в сво­их жен­ских немо­щах.
По­сле это­го пре­по­доб­ный Да­вид вме­сте с Лу­ки­а­ном по­ки­ну­ли окрест­но­сти Тби­ли­си и уда­ли­лись на юго-во­сток в пу­стын­ную мест­ность Га­реджи. Здесь по­движ­ни­ки ис­ко­па­ли се­бе в го­ре ке­лии и по­се­ли­лись в них. Поз­же око­ло них ста­ли се­лить­ся и дру­гие пу­стын­но­жи­те­ли и об­ра­зо­ва­лась зна­ме­ни­тая Да­ви­до-Га­реджий­ская лав­ра.
Неза­дол­го до сво­ей кон­чи­ны пре­по­доб­ный Да­вид от­пра­вил­ся для по­кло­не­ния на Свя­тую Зем­лю. И вот, взой­дя на го­ру, с ко­то­рой уже от­кры­вал­ся вид на Свя­той Град, пре­по­доб­ный ска­зал сво­им спут­ни­кам, что он не до­сто­ин сво­и­ми но­га­ми топ­тать те ме­ста, где сту­па­ла но­га Спа­си­те­ля.
Он по­про­сил по­мо­лить­ся за него у Гро­ба Гос­под­ня, а сам с мо­лит­вой взял с зем­ли три кам­ня, по­ло­жил их в ко­том­ку и по­вер­нул об­рат­но. В это вре­мя иеру­са­лим­ско­му Пат­ри­ар­ху явил­ся Ан­гел, ко­то­рый ска­зал, что воз­люб­лен­ный Бо­жий Да­вид за­брал всю бла­го­дать Гро­ба Гос­под­ня, и ве­лел сна­ря­дить ско­ро­хо­да, ко­то­рый за­брал бы у Пре­по­доб­но­го два кам­ня.
Тре­тий же ка­мень пре­по­доб­ный при­нес в свою лав­ру, и он со­хра­нил­ся до на­сто­я­ще­го вре­ме­ни. Сей­час он хра­нит­ся в со­кро­вищ­ни­це но­во­го Тро­иц­ко­го ка­фед­раль­но­го со­бо­ра в Тби­ли­си.
Скон­чал­ся пре­по­доб­ный Да­вид, при­ча­стив­шись Свя­тых Да­ров, 7/20 мая 604 го­да в чет­верг по Воз­не­се­нии. По­это­му па­мять его и со­вер­ша­ет­ся в этот день, а 7/20 мая со­вер­ша­ет­ся па­мять всех 13-ти от­цов-си­рий­цев.
Ис­точ­ник: Пра­во­сла­вие и мир

Выдающийся ученый и богослов, пострадавший в годы гонений на Церковь, архиепископ Верейский Иларион (Троицкий) в 1929 году по дороге в очередную ссылку заболел тифом и скончался в тюремной больнице Ленинграда в возрасте 43 лет, до конца претерпев страдания крестного пути на свою личную Голгофу. Митрополит Серафим (Чичагов) как правящий архиерей попросил тело почившего архипастыря для достойного погребения. Владыке Серафиму удалось добиться у властей разрешения на отпевание архиепископа Илариона архиерейским чином в Воскресенском соборе Новодевичьего монастыря и погребение его на Новодевичьем кладбище. Митрополит Серафим облачил тело сщмч. Илариона в свой белый архиерейский саккос и возложил на его главу свою митру.

Верующие петербуржцы даже в советские времена приходили на могилу святителя, почитая его память. По благословению правящего архиерея митрополита Владимира (Котлярова) 24 июля 1998 года в день памяти святой равноапостольной великой княгини Ольги состоялось обретение мощей архиепископа Илариона (Троицкого) на Новодевичьем кладбище. В этом историческом событии принимали участие: настоятельница игумения София с сестрами, клир и прихожане обители, а также два будущих архиерея: иеромонах Игнатий (Бузин, ныне — епископ Армавирский и Лабинский) и иеродиакон Мстислав (Дячина, ныне — епископ Тихвинский и Лодейнопольский).

После Божественной литургии в Казанском храме участники обретения мощей пришли на монастырское кладбище. Накануне над могилой святителя была установлена палатка из пленки на случай дождя, но в тот день светило ослепительное солнце, как в пасхальное утро. После того как сняли слой земли, показались еловые веточки и обитый тканью деревянный гроб, который духовенство, настоятельница и сестры обители под стихиры Пасхи подняли из могилы и торжественно перенесли в игуменский корпус.

При вскрытии гроба обнаружились святые мощи, облаченные в архиерейские ризы. Под митрой на голове святителя хорошо были видны короткие темные волосы — перед смертью владыку обрили в тюремной больнице. Кожа на святых останках была темно-коричневого цвета, как у Киево-Печерских преподобных отцов. Мощи омыли и переодели в белое облачение, сшитое сестрами Пюхтицкого монастыря. На мощи возложили крест и панагию, подаренные насельником Александро-Невской Лавры иеромонахом Мартирием (Кольчиковым, ныне — игумен).

Митрополит Владимир отметил параллели в истории Новодевичьего монастыря — тело усопшего архипастыря перед его похоронами готовили к погребению и облачали в упраздненной к тому времени обители, а в новейшей истории священнослужители вновь возродившейся обители также по уставу омыли и облачили мощи святителя Илариона уже для его прославления. Святые останки вместе с облачением были помещены в раку и крестным ходом перенесены в Казанский храм Новодевичьего монастыря, где они покоились в раке.

Через год приехал наместник московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов, ныне — митрополит Псковский и Порховский) с благословением Святейшего Патриарха перенести мощи архиепископа Илариона в Москву для их прославления. Прощальное богослужение в Казанском храме обители возглавил митрополит Владимир — казалось, весь Петербург пришел проститься со святителем Иларионом, храм был полон верующих.

Накануне матушка благословила сестрам съездить за цветами для украшения храма. В голландской цветочной фирме сестры объяснили, что хотели бы для монастыря приобрести какие-нибудь недорогие цветы со скидкой, которые магазину всё равно будет трудно продать. Продавщица сказала, что должна спросить у владельца — может быть, он даже что-то пожертвует.

Надо было видеть лица сестер, когда через некоторое время работники магазина выкатили им наполненную цветами двухэтажную телегу выше человеческого роста! Оказалось, что всё это владелец магазина пожертвовал монастырю — целое море букетов Господь послал святителю Илариону на его проводы в Москву. В обитель сестры возвращались в доверху наполненной цветами машине. Утром 9 мая 1999 года прощальную Божественную литургию у мощей священномученика Илариона возглавил митрополит Владимир — весь храм благоухал, утопая в цветах.

Отец Тихон привез из Москвы красивую раку с серебряной чеканкой, обитую басмой — в нее переложили мощи святителя. Благотворители для перенесения мощей выделили частный самолет, но новую раку не удавалось пронести в салон, пришлось демонтировать дверь самолета. Целый час ушел на то, чтобы снять дверь самолета, погрузить раку и установить дверь на место. Наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон и настоятельница Новодевичьего монастыря игумения София сопровождали мощи священномученика.

В Москве вечером 9 мая 1999 года мощи святителя были переданы Сретенскому монастырю, откуда владыка Иларион начал свой мученический подвиг. Утром 10 мая 1999 года Патриарх Московский и всея Руси Алексий II в Сретенском монастыре совершил прославление владыки Илариона в лике местночтимых святых.

В Новодевичьей обители осталась рака, в которой пребывали мощи со дня их обретения, Евангелие, крест, панагия и облачение, в котором был похоронен священномученик Иларион. В те дни была неделя Жен-мироносиц, и на другой день после перенесения мощей сестры обители подходили к опустевшей раке, как в свое время Жены-мироносицы пришли к опустевшему гробу воскресшего Спасителя.

После перенесения мощей удивительным образом помощь Новодевичьему монастырю стала приходить именно из Москвы — сестры знали, что так за них продолжает ходатайствовать святитель Иларион.

Вскоре архимандрит Тихон передал для Новодевичьей обители в специальном ковчеге десницу священномученика Илариона. Причем сначала отец Тихон подготовил только небольшую частицу правой руки святителя, но когда я, приехав за мощами, увидела ковчег, то сказала, что он достаточно большой, и можно было бы положить в него всю десницу.

— Придется положить! — согласился архимандрит.

Святитель Иларион как бы связал невидимыми духовными нитями Сретенскую и Новодевичью обители, хранящие его святые мощи.

В 2000 году сщмч. Иларион был причислен к лику святых Новомучеников и исповедников Российских уже для общецерковного почитания. Внучка сщмч. Серафима (Чичагова) — настоятельница Богородице-Смоленского Новодевичьего монастыря Москвы игумения Серафима (Черная) попросила у матушки Софии часть облачений своего деда. Ей была передана в дар палица митрополита Серафима, в которую он облачил священномученика Илариона перед его погребением — сейчас она хранится в храме Новодевичьего монастыря Москвы. Над палицей помещены иконы двух святых, которым она принадлежала: сщмч. Серафима (Чичагова) и сщмч. Илариона (Троицкого).

По традиции в день обретения мощей святителя в Новодевичьей обители совершается крестный ход на кладбище к месту его захоронения, где возносятся молитвы мученику за Христа. Первое время это был только наш местный монастырский праздник. Впоследствии, в разговоре с насельниками Сретенского монастыря о том, что память святых может праздноваться несколько раз в году, была подана идея о внесении в календарь и дня обретения мощей святителя Илариона. По ходатайству Сретенской обители дата обретения мощей сщмч. Илариона в 2014 году была внесена в общецерковный календарь. Богоугодной жизнью соделавший себя сосудом Святого Духа, сщмч. Иларион является небесным покровителем Воскресенского монастыря, посылая своей десницей благословение подвизающимся и молящимся в этой святой обители.

По благословению митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Владимира 26 марта 2007 года на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга состоялось обретение мощей преподобномученицы Марии Гатчинской. В обретении мощей принимали участие настоятельница Новодевичьего монастыря игумения София с сестрами. Матушка София входила в состав созданной правящим архиереем комиссии по обретению мощей прмц. Марии.

«Помню этот день в Великом посту. Утро. Просыпаюсь, и первый помысел, пришедший после сна — о святой: «Почему после прославления матушки Марии Гатчинской не обретают ее мощи? Ведь местонахождение их известно, могилка находится на Смоленском кладбище». В этот же день сестра, несущая послушание в епархиальном управлении, принесла мне распоряжение митрополита о создании комиссии по обретению мощей — меня включили в состав этой комиссии.»

Из дневника игумении Софии

В тот день было очень сыро, накрапывал дождик. Молебен в храме возглавил епископ Петергофский Маркелл (Ветров, с 2013 г. — епископ Царскосельский), затем участники обретения мощей направились к могилке, по дороге сестры пели по памяти тропарь святой. Вскрытие могилы происходило тоже под трогательное молитвенное пение сестер Воскресенского Новодевичьего монастыря.
Матушка стояла на дне могилы в холодной весенней воде и с любовью обтирала руками от мокрой земли и глины каждую косточку многострадального тела мученицы. Сестрам помогал благоговейный священник из Павловского собора Гатчины. На лицах людей светилась тихая спокойная радость — все были счастливы послужить преподобной. Господь сподобил игумению Софию поднять из могилы честную главу преподобномученицы, которая была разделена тюремными врачами, вероятно, во время вскрытия, на три части.
Сначала гроб со святыми останками перенесли в крипту Смоленской церкви. Честная глава и пальцы рук святой мученицы удивили медэкспертов своей сохранностью. Также во гробе были обнаружены части монашеских облачений схимницы и ее нательный металлический крест. Во время составления заключения судмедэкспертов сестры читали Псалтирь.
Поскольку в Смоленском храме не нашлось подходящего помещения, гроб с честными останками был промыслительно перенесен в Новодевичий монастырь. Земелькой из могилы преподобной матушка посыпала территорию вокруг здания Свято-Владимирской школы, которое впоследствии было полностью передано монастырю.
Омывание и облачение святых мощей было совершено сестрами Новодевичьей обители. Монахиня Амвросия подготовила схимнические одежды, а монахиня Аврамия облачила прмц. Марию. Первое время мощи пребывали в комнате, где сейчас располагаются архиерейские покои, затем сестры сами, держа раку со святыми останками с четырех сторон, пронесли ее по коридору до Афонского храма, где мощи святой находились некоторое время для поклонения верующих. Впоследствии сестры узнали, что в младенчестве над святой Марией (в миру — Лидией Леляновой) в Новодевичьем монастыре было совершено таинство Крещения.

Утром 30 марта 2007 года в Афонском храме был отслужен молебен и мощи прмц. Марии были перенесены из Новодевичьего монастыря в Павловский собор Гатчины — города, в котором монахиня Мария несла подвиг терпения скорбей и духовной помощи страждущим, и где 19 апреля 2007 года состоялось всенародное прославление великой страдалицы. Матушка София с сестрами молились в этот день в соборе Гатчины за праздничным богослужением, которое возглавил митрополит Владимир. Во время крестного хода сестры несли икону мученицы, ковчежцы с ее облачением, крестом и четками.
В память об участии сестер в судьбе святых останков мученицы за веру Христову, ставшей небесной покровительницей насельниц обители, митрополит Владимир (Котляров) благословил оставить в Новодевичьем монастыре часть честной главы прмц. Марии Гатчинской, которая сейчас хранится в специальном ковчеге в Воскресенском соборе.

Иоанн очень тяготился своим положением, но богатство и роскошь не смогли повредить чистоте его души. Несмотря на все трудности, связанные с его положением, он горел пламенной любовью к Православной Церкви и всегда, как и его отец, защищал христиан от гнета мусульман. Как он сам позже выразился: «Я сделался защитником Церкви и принес на ее защиту вверенный мне талант слова».

В 726 г. в Византийской империи наступает пора иконоборчества. Император Лев Исаврянин (716 – 741) задался целью: обратить арабов к христианству для того, чтобы обезопасить себя в будущем от их опустошающих набегов. Но одним из важных препятствий на пути претворения в жизнь его замысла стало иконопочитание, которое мусульмане не могли принять в принципе.

Решение было простым: император издает указ, запрещающий почитание святых икон и даже их употребление. Этот указ вызвал серьезные волнения в Византийской империи, расколол ее на два лагеря – иконоборцев и иконопочитателей. Отход от истины ради политических интересов вызвал сильное сопротивление со стороны Константинопольского Патриарха Германа, Папы Григория III и уже ставшего к тому времени великим богословом Иоанна Дамаскина. Превосходный дар слова, которым действительно обладал Иоанн, помог ему в составлении «Слов» и «Посланий», которые с жадностью читались в Константинополе и других городах, переходили из рук в руки и попросту пересказывались. В своих творениях Иоанн Дамаскин очень эффективно использовал все возможные исторические аргументы, ссылался на притчи, рассказанные святыми. Он говорил, что если тени и носовые платки апостолов исцеляли болезни, то почему мы не можем почитать их иконы?

Радость и благодарность переполнили душу Иоанна, и он написал свою первую величественную песнь: «О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь».
Слух об этом чуде достиг калифа, и он вызвал к себе Иоанна. Выслушав на этот раз объяснения Иоанна Дамаскина, калиф понял, что несправедливо обидел своего верного слугу и приказал исправить свою ошибку, щедро наградив его и предложив продолжить службу дальше. Но Иоанн Дамаскин понял, насколько хрупким является земное золото и мирская слава и, отказался от всего этого.
Раздав все свое имущество бедным, Иоанн вместе со своим сводным братом Космой отправляются в обитель преподобного Саввы Освященного, расположенную вблизи Иерусалима.

Иерусалимский Патриарх Иоанн, в чьем ведении находился этот монастырь, в Иерусалиме посвящает Иоанна Дамаскина в пресвитеры и оставляет его проводником при храме Воскресения Христова. Но после того, как патриарх покидает это мир, Иоанн возвращается в обитель, где продолжает свои богословские труды в защиту и прославление Православия. Иоанн Дамаскин дожил до глубокой старости и скончался около 780 г.
Святой Иоанн Дамаскин является первым систематиком среди отцов Церкви, непревзойденным до сих пор писателем церковных песнопений и рьяным защитником основ Православия.

Из систематических трудов Иоанна Дамаскина главнейшими являются:
«Диалектика» (содержит в себе переосмысленное изложение всего лучшего из Аристотеля, Порфирия, Немезия и др.);
«Книга об ересях» (в частности, сюда включено изложение и критика учения Магомета);
«Точное изложение Православной веры».
Среди полемико-догматических сочинений св. Иоанна Дамаскина первое место занимают книги:
«Послания против порицающих святые иконы»;
Сочинение против несториан «Рассуждение».
Именно Иоанну Дамаскину мы обязаны появлением Октоиха (Осмогласника) – воскресных служб, разделенных на 8 гласов.

Эту книгу и некоторые каноны Иоанна еще при его жизни стали вводить не только в греческие Церкви, но даже в сирские, у яковитов и несториан. Своим Окотоихом св. Иоанн Дамаскин произвел большую перемену в чине богослужения, поэтому он вновь пересматривал и Устав Иерусалимский (Саввы Освященного), и Месяцеслов.

«На­чаль­ни­цей ве­ры» и «кор­нем пра­во­сла­вия» в Рус­ской зем­ле из­древ­ле на­зы­ва­ли свя­тую рав­ноап­о­столь­ную Оль­гу лю­ди. Кре­ще­ние Оль­ги бы­ло озна­ме­но­ва­но про­ро­че­ски­ми сло­ва­ми пат­ри­ар­ха, кре­стив­ше­го ее: «Бла­го­сло­вен­на ты в же­нах рус­ских, ибо оста­ви­ла тьму и воз­лю­би­ла Свет. Про­слав­лять те­бя бу­дут сы­ны рус­ские до по­след­не­го ро­да!» При Кре­ще­нии рус­ская кня­ги­ня удо­сто­и­лась име­ни свя­той рав­ноап­о­столь­ной Еле­ны, мно­го по­тру­див­шей­ся в рас­про­стра­не­нии хри­сти­ан­ства в огром­ной Рим­ской им­пе­рии и об­рет­шей Жи­во­тво­ря­щий Крест, на ко­то­ром был рас­пят Гос­подь. По­доб­но сво­ей небес­ной по­кро­ви­тель­ни­це, Оль­га ста­ла рав­ноап­о­столь­ной про­по­вед­ни­цей хри­сти­ан­ства на необъ­ят­ных про­сто­рах зем­ли Рус­ской. В ле­то­пис­ных сви­де­тель­ствах о ней нема­ло хро­но­ло­ги­че­ских неточ­но­стей и за­га­док, но вряд ли мо­гут воз­ник­нуть со­мне­ния в до­сто­вер­но­сти боль­шин­ства фак­тов ее жиз­ни, до­не­сен­ных до на­ше­го вре­ме­ни бла­го­дар­ны­ми по­том­ка­ми свя­той кня­ги­ни – устро­и­тель­ни­цы Рус­ской зем­ли. Об­ра­тим­ся к по­вест­во­ва­нию о ее жиз­ни.

Имя бу­ду­щей про­све­ти­тель­ни­цы Ру­си и ро­ди­ну ее древ­ней­шая из ле­то­пи­сей – «По­весть вре­мен­ных лет» на­зы­ва­ет в опи­са­нии же­нить­бы Ки­ев­ско­го кня­зя Иго­ря: «И при­ве­ли ему же­ну из Пско­ва, име­нем Оль­га». Иоаки­мов­ская ле­то­пись уточ­ня­ет, что она при­над­ле­жа­ла к ро­ду кня­зей Из­бор­ских – од­ной из древ­не­рус­ских кня­же­ских ди­на­стий.

Су­пру­гу Иго­ря зва­ли ва­ряж­ским име­нем Хель­га, в рус­ском про­из­но­ше­нии – Оль­га (Воль­га). Пре­да­ние на­зы­ва­ет ро­ди­ной Оль­ги се­ло Вы­бу­ты непо­да­ле­ку от Пско­ва, вверх по ре­ке Ве­ли­кой. Жи­тие свя­той Оль­ги по­вест­ву­ет, что здесь впер­вые со­сто­я­лась встре­ча ее с бу­ду­щим су­пру­гом. Мо­ло­дой князь охо­тил­ся «в об­ла­сти Псков­ской» и, же­лая пе­ре­брать­ся через ре­ку Ве­ли­кую, уви­дел «неко­е­го плы­ву­ще­го в лод­ке» и по­до­звал его к бе­ре­гу. От­плыв от бе­ре­га в лод­ке, князь об­на­ру­жил, что его ве­зет де­вуш­ка уди­ви­тель­ной кра­со­ты. Игорь вос­пы­лал к ней по­хо­тью и стал скло­нять ее ко гре­ху. Пе­ре­воз­чи­ца ока­за­лась не толь­ко кра­си­ва, но це­ло­муд­рен­на и ум­на. Она усты­ди­ла Иго­ря, на­пом­нив ему о кня­же­ском до­сто­ин­стве пра­ви­те­ля и су­дии, ко­то­рый дол­жен быть «свет­лым при­ме­ром доб­рых дел» для сво­их по­дан­ных. Игорь рас­стал­ся с ней, хра­ня в па­мя­ти ее сло­ва и пре­крас­ный об­раз. Ко­гда при­шло вре­мя вы­би­рать неве­сту, в Ки­ев со­бра­ли са­мых кра­си­вых де­ву­шек кня­же­ства. Но ни од­на из них не при­шлась ему по серд­цу. И то­гда он вспом­нил «див­ную в де­ви­цах» Оль­гу и по­слал за ней срод­ни­ка сво­е­го кня­зя Оле­га. Так Оль­га ста­ла же­ной кня­зя Иго­ря, ве­ли­кой рус­ской кня­ги­ней.

По­сле же­нить­бы Игорь от­пра­вил­ся в по­ход на гре­ков, а вер­нул­ся из него уже от­цом: ро­дил­ся сын Свя­то­слав. Вско­ре Игорь был убит древ­ля­на­ми. Бо­ясь ме­сти за убий­ство Ки­ев­ско­го кня­зя, древ­ляне от­пра­ви­ли по­слов к кня­гине Оль­ге, пред­ла­гая ей всту­пить в брак со сво­им пра­ви­те­лем Ма­лом. Оль­га сде­ла­ла вид, что со­глас­на. Хит­ро­стью за­ма­ни­ла она в Ки­ев два по­соль­ства древ­лян, пре­дав их му­чи­тель­ной смер­ти: пер­вое бы­ло за­жи­во по­гре­бе­но «на дво­ре кня­же­ском», вто­рое – со­жже­но в бане. По­сле это­го пять ты­сяч му­жей древ­лян­ских бы­ли уби­ты во­и­на­ми Оль­ги на тризне по Иго­рю у стен древ­лян­ской сто­ли­цы Ис­ко­ро­сте­ня. На сле­ду­ю­щий год Оль­га сно­ва по­до­шла с вой­ском к Ис­ко­ро­сте­ню. Го­род со­жгли с по­мо­щью птиц, к но­гам ко­то­рых при­вя­за­ли го­ря­щую пак­лю. Остав­ших­ся в жи­вых древ­лян пле­ни­ли и про­да­ли в раб­ство.

На­ря­ду с этим ле­то­пи­си пол­ны сви­де­тельств о ее неустан­ных «хож­де­ни­ях» по Рус­ской зем­ле с це­лью по­стро­е­ния по­ли­ти­че­ской и хо­зяй­ствен­ной жиз­ни стра­ны. Она до­би­лась укреп­ле­ния вла­сти Ки­ев­ско­го ве­ли­ко­го кня­зя, цен­тра­ли­зо­ва­ла го­судар­ствен­ное управ­ле­ние с по­мо­щью си­сте­мы «по­го­стов». Ле­то­пись от­ме­ча­ет, что она с сы­ном и дру­жи­ной про­шла по Древ­лян­ской зем­ле, «уста­нав­ли­вая да­ни и об­ро­ки», от­ме­чая се­ла и ста­но­ви­ща и ме­ста охот, под­ле­жа­щие вклю­че­нию в ки­ев­ские ве­ли­ко­кня­же­ские вла­де­ния. Хо­ди­ла она в Нов­го­род, устра­и­вая по­го­сты по ре­кам Мсте и Лу­ге. «Ло­ви­ща ее (ме­ста охо­ты) бы­ли по всей зем­ле, уста­нов­лен­ные зна­ки, ме­ста ее и по­го­сты, – пи­шет ле­то­пи­сец, – и са­ни ее сто­ят в Пско­ве до се­го дня, есть ука­зан­ные ею ме­ста для лов­ли птиц по Дне­пру и по Десне; и се­ло ее Оль­ги­чи су­ще­ству­ет и по­ныне». По­го­сты (от сло­ва «гость» – ку­пец) ста­ли опо­рой ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти, оча­га­ми эт­ни­че­ско­го и куль­тур­но­го объ­еди­не­ния рус­ско­го на­ро­да.

Русь рос­ла и укреп­ля­лась. Стро­и­лись го­ро­да, окру­жен­ные ка­мен­ны­ми и ду­бо­вы­ми сте­на­ми. Са­ма кня­ги­ня жи­ла за на­деж­ны­ми сте­на­ми Вы­ш­го­ро­да, окру­жен­ная вер­ной дру­жи­ной. Две тре­ти со­бран­ной да­ни, по сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, она от­да­ва­ла в рас­по­ря­же­ние ки­ев­ско­го ве­ча, тре­тья часть шла «к Оль­ге, на Вы­ш­го­род» – на рат­ное стро­е­ние. Ко вре­ме­ни Оль­ги от­но­сит­ся уста­нов­ле­ние пер­вых го­судар­ствен­ных гра­ниц Ки­ев­ской Ру­си. Бо­га­тыр­ские за­ста­вы, вос­пе­тые в бы­ли­нах, сто­ро­жи­ли мир­ную жизнь ки­ев­лян от ко­чев­ни­ков Ве­ли­кой Сте­пи, от на­па­де­ний с За­па­да. Чу­же­зем­цы устрем­ля­лись в Гар­да­ри­ку («стра­ну го­ро­дов»), как на­зы­ва­ли они Русь, с то­ва­ра­ми. Скан­ди­на­вы, нем­цы охот­но всту­па­ли на­ем­ни­ка­ми в рус­ское вой­ско. Русь ста­но­ви­лась ве­ли­кой дер­жа­вой.

Как муд­рая пра­ви­тель­ни­ца, Оль­га ви­де­ла на при­ме­ре Ви­зан­тий­ской им­пе­рии, что недо­ста­точ­но за­бот лишь о го­судар­ствен­ной и хо­зяй­ствен­ной жиз­ни. Необ­хо­ди­мо бы­ло за­нять­ся устро­е­ни­ем ре­ли­ги­оз­ной, ду­хов­ной жиз­ни на­ро­да.

Ав­тор «Сте­пен­ной кни­ги» пи­шет: «По­двиг ее /Оль­ги/ в том был, что узна­ла она ис­тин­но­го Бо­га. Не зная за­ко­на хри­сти­ан­ско­го, она жи­ла чи­стой и це­ло­муд­рен­ной жиз­нью, и же­ла­ла она быть хри­сти­ан­кой по сво­бод­ной во­ле, сер­деч­ны­ми оча­ми путь по­зна­ния Бо­га об­ре­ла и по­шла по нему без ко­ле­ба­ния». Пре­по­доб­ный Нестор Ле­то­пи­сец по­вест­ву­ет: «Бла­жен­ная Оль­га с ма­лых лет ис­ка­ла муд­ро­сти, что есть са­мое луч­шее в све­те этом, и на­шла мно­го­цен­ный жем­чуг – Хри­ста».

Сде­лав свой вы­бор, ве­ли­кая кня­ги­ня Оль­га, по­ру­чив Ки­ев под­рос­ше­му сы­ну, от­прав­ля­ет­ся с боль­шим фло­том в Кон­стан­ти­но­поль. Древ­не­рус­ские ле­то­пис­цы на­зо­вут это де­я­ние Оль­ги «хож­де­ни­ем», оно со­еди­ня­ло в се­бе и ре­ли­ги­оз­ное па­лом­ни­че­ство, и ди­пло­ма­ти­че­скую мис­сию, и де­мон­стра­цию во­ен­но­го мо­гу­ще­ства Ру­си. «Оль­га за­хо­те­ла са­ма схо­дить к гре­кам, чтобы сво­и­ми гла­за­ми по­смот­реть на служ­бу хри­сти­ан­скую и вполне убе­дить­ся в их уче­нии об ис­тин­ном Бо­ге», – по­вест­ву­ет жи­тие свя­той Оль­ги. По сви­де­тель­ству ле­то­пи­си, в Кон­стан­ти­но­по­ле Оль­га при­ни­ма­ет ре­ше­ние стать хри­сти­ан­кой. Та­ин­ство Кре­ще­ния со­вер­шил над ней пат­ри­арх Кон­стан­ти­но­поль­ский Фе­о­фи­лакт (933–956), а вос­при­ем­ни­ком был им­пе­ра­тор Кон­стан­тин Баг­ря­но­род­ный (912–959), оста­вив­ший в сво­ем со­чи­не­нии «О це­ре­мо­ни­ях ви­зан­тий­ско­го дво­ра» по­дроб­ное опи­са­ние це­ре­мо­ний во вре­мя пре­бы­ва­ния Оль­ги в Кон­стан­ти­но­по­ле. На од­ном из при­е­мов рус­ской кня­гине бы­ло под­не­се­но зо­ло­тое, укра­шен­ное дра­го­цен­ны­ми кам­ня­ми блю­до. Оль­га по­жерт­во­ва­ла его в риз­ни­цу со­бо­ра Свя­той Со­фии, где его ви­дел и опи­сал в на­ча­ле XIII ве­ка рус­ский ди­пло­мат Доб­ры­ня Яд­рей­ко­вич, впо­след­ствии ар­хи­епи­скоп Нов­го­род­ский Ан­то­ний: «Блю­до ве­ли­ко зла­то слу­жеб­ное Оль­ги Рус­ской, ко­гда взя­ла дань, хо­див­ши в Ца­рь­град: во блю­де же Оль­гине ка­мень дра­гий, на том же кам­ни на­пи­сан Хри­стос».

Пат­ри­арх бла­го­сло­вил но­во­кре­ще­ную рус­скую кня­ги­ню кре­стом, вы­ре­зан­ным из цель­но­го кус­ка Жи­во­тво­ря­ще­го Дре­ва Гос­под­ня. На кре­сте бы­ла над­пись: «Об­но­ви­ся Рус­ская зем­ля Свя­тым Кре­стом, его же при­ня­ла Оль­га, бла­го­вер­ная кня­ги­ня».

В Ки­ев Оль­га вер­ну­лась с ико­на­ми, бо­го­слу­жеб­ны­ми кни­га­ми – на­ча­лось ее апо­столь­ское слу­же­ние. Она воз­двиг­ла храм во имя свя­ти­те­ля Ни­ко­лая над мо­ги­лой Ас­коль­да – пер­во­го ки­ев­ско­го кня­зя-хри­сти­а­ни­на и мно­гих ки­ев­лян об­ра­ти­ла ко Хри­сту. С про­по­ве­дью ве­ры от­пра­ви­лась кня­ги­ня на се­вер. В Ки­ев­ских и Псков­ских зем­лях, в от­да­лен­ных ве­сях, на пе­ре­крест­ках до­рог воз­дви­га­ла кре­сты, уни­что­жая язы­че­ские идо­лы.

Свя­тая Оль­га по­ло­жи­ла на­ча­ло осо­бен­но­го по­чи­та­ния на Ру­си Пре­свя­той Тро­и­цы. Из ве­ка в век пе­ре­да­ва­лось по­вест­во­ва­ние о ви­де­нии, быв­шем ей око­ло ре­ки Ве­ли­кой, непо­да­ле­ку от род­но­го се­ла. Она уви­де­ла, что с во­сто­ка схо­дят с неба «три пре­свет­лых лу­ча». Об­ра­ща­ясь к сво­им спут­ни­кам, быв­шим сви­де­те­ля­ми ви­де­ния, Оль­га ска­за­ла про­ро­че­ски: «Да бу­дет вам ве­до­мо, что из­во­ле­ни­ем Бо­жи­им на этом ме­сте бу­дет цер­ковь во имя Пре­свя­той и Жи­во­тво­ря­щей Тро­и­цы и бу­дет здесь ве­ли­кий и слав­ный град, изоби­лу­ю­щий всем». На этом ме­сто Оль­га воз­двиг­ла крест и ос­но­ва­ла храм во имя Свя­той Тро­и­цы. Он стал глав­ным со­бо­ром Пско­ва – слав­но­го гра­да рус­ско­го, име­но­вав­ше­го­ся с тех пор «До­мом Свя­той Тро­и­цы». Та­ин­ствен­ны­ми пу­тя­ми ду­хов­но­го пре­ем­ства через че­ты­ре сто­ле­тия это по­чи­та­ние пе­ре­да­но бы­ло пре­по­доб­но­му Сер­гию Ра­до­неж­ско­му.

Несмот­ря на успех сво­ей по­езд­ки в Кон­стан­ти­но­поль, Оль­га не смог­ла скло­нить им­пе­ра­то­ра к со­гла­ше­нию по двум важ­ней­шим во­про­сам: о ди­на­сти­че­ском бра­ке Свя­то­сла­ва с ви­зан­тий­ской ца­рев­ной и об усло­ви­ях вос­ста­нов­ле­ния су­ще­ство­вав­шей при Ас­коль­де мит­ро­по­лии в Ки­е­ве. По­это­му свя­тая Оль­га об­ра­ща­ет взо­ры на За­пад – Цер­ковь бы­ла в то вре­мя еди­на. Вряд ли мог­ла знать рус­ская кня­ги­ня о бо­го­слов­ских раз­ли­чи­ях гре­че­ско­го и ла­тин­ско­го ве­ро­уче­ния.

В 959 го­ду немец­кий хро­нист за­пи­сы­ва­ет: «При­шли к ко­ро­лю по­слы Еле­ны, ко­роле­вы рус­сов, ко­то­рая кре­ще­на в Кон­стан­ти­но­по­ле, и про­си­ли по­свя­тить для се­го на­ро­да епи­ско­па и свя­щен­ни­ков». Ко­роль От­тон, бу­ду­щий ос­но­ва­тель Свя­щен­ной Рим­ской им­пе­рии гер­ман­ской на­ции, от­клик­нул­ся на прось­бу Оль­ги. Через год епи­ско­пом Рус­ским был по­став­лен Ли­бу­ций, из бра­тии мо­на­сты­ря свя­то­го Аль­ба­на в Майн­це, но он вско­ре скон­чал­ся (15 мар­та 961 г.). На его ме­сто по­свя­ти­ли Адаль­бер­та Трирско­го, ко­то­ро­го От­тон, «щед­ро снаб­див всем нуж­ным», от­пра­вил, на­ко­нец, в Рос­сию. Ко­гда в 962 го­ду Адаль­берт по­явил­ся в Ки­е­ве, он «не успел ни в чем том, за чем был по­слан, и ви­дел свои ста­ра­ния на­прас­ны­ми». На об­рат­ном пу­ти «неко­то­рые из его спут­ни­ков бы­ли уби­ты, и сам епи­скоп не из­бе­жал смерт­ной опас­но­сти», – так по­вест­ву­ют ле­то­пи­си о мис­сии Адаль­бер­та.

Мно­го скор­бей при­шлось пе­ре­жить свя­той Оль­ге в кон­це жиз­ни. Сын окон­ча­тель­но пе­ре­се­лил­ся в Пе­ре­я­с­ла­вец на Ду­нае. Пре­бы­вая в Ки­е­ве, она учи­ла сво­их вну­ков, де­тей Свя­то­сла­ва, хри­сти­ан­ской ве­ре, но не ре­ша­лась кре­стить их, опа­са­ясь гне­ва сы­на. Кро­ме то­го, он пре­пят­ство­вал ее по­пыт­кам утвер­жде­ния хри­сти­ан­ства на Ру­си. По­след­ние го­ды сре­ди тор­же­ства язы­че­ства ей, ко­гда-то все­ми по­чи­та­е­мой вла­ды­чи­це дер­жа­вы, кре­стив­шей­ся от Все­лен­ско­го пат­ри­ар­ха в сто­ли­це пра­во­сла­вия, при­хо­ди­лось тай­но дер­жать при се­бе свя­щен­ни­ка, чтобы не вы­звать но­вой вспыш­ки ан­ти­хри­сти­ан­ских на­стро­е­ний. В 968 г. Ки­ев оса­ди­ли пе­че­не­ги. Свя­тая кня­ги­ня с вну­ка­ми, сре­ди ко­то­рых был и князь Вла­ди­мир, ока­за­лись в смер­тель­ной опас­но­сти. Ко­гда весть об оса­де до­стиг­ла Свя­то­сла­ва, он по­спе­шил на по­мощь, и пе­че­не­ги бы­ли об­ра­ще­ны в бег­ство. Свя­тая Оль­га, бу­дучи уже тя­же­ло боль­ной, про­си­ла сы­на не уез­жать до ее кон­чи­ны. Она не те­ря­ла на­деж­ды об­ра­тить серд­це сы­на к Бо­гу и на смерт­ном од­ре не пре­кра­ща­ла про­по­ве­ди: «За­чем остав­ля­ешь ме­ня, сын мой, и ку­да ты идешь? Ища чу­жо­го, ко­му по­ру­ча­ешь свое? Ведь де­ти Твои еще ма­лы, а я уже ста­ра, да и боль­на, – я ожи­даю ско­рой кон­чи­ны – от­ше­ствия к воз­люб­лен­но­му Хри­сту, в ко­то­ро­го я ве­рую; я те­перь ни о чем не бес­по­ко­юсь, как толь­ко о те­бе: со­жа­лею о том, что хо­тя я и мно­го учи­ла и убеж­да­ла оста­вить идоль­ское нече­стие, уве­ро­вать в ис­тин­но­го Бо­га, по­знан­но­го мною, а ты пре­не­бре­га­ешь этим, и знаю я, что за твое непо­слу­ша­ние ко мне те­бя ждет на зем­ле ху­дой ко­нец, и по смер­ти – веч­ная му­ка, уго­то­ван­ная языч­ни­кам. Ис­пол­ни же те­перь хоть эту мою по­след­нюю прось­бу: не ухо­ди ни­ку­да, по­ка я не пре­став­люсь и не бу­ду по­гре­бе­на; то­гда иди ку­да хо­чешь. По мо­ей кон­чине не де­лай ни­че­го, что тре­бу­ет в та­ких слу­ча­ях язы­че­ский обы­чай; но пусть мой пре­сви­тер с кли­ри­ка­ми по­гре­бут по обы­чаю хри­сти­ан­ско­му мое те­ло; не смей­те на­сы­пать на­до мною мо­гиль­но­го хол­ма и де­лать триз­ны; но по­шли в Ца­рь­град зо­ло­то к свя­тей­ше­му пат­ри­ар­ху, чтобы он со­вер­шил мо­лит­ву и при­но­ше­ние Бо­гу за мою ду­шу и раз­дал ни­щим ми­ло­сты­ню».

«Слы­ша это, Свя­то­слав горь­ко пла­кал и обе­щал ис­пол­нить все за­ве­щан­ное ею, от­ка­зы­ва­ясь толь­ко от при­ня­тия свя­той ве­ры. По ис­те­че­нии трех дней бла­жен­ная Оль­га впа­ла в край­нее из­не­мо­же­ние; она при­ча­сти­лась Бо­же­ствен­ных Тайн Пре­чи­сто­го Те­ла и Жи­во­тво­ря­щей Кро­ви Хри­ста Спа­са на­ше­го; все вре­мя она пре­бы­ва­ла в усерд­ной мо­лит­ве к Бо­гу и к Пре­чи­стой Бо­го­ро­ди­це, ко­то­рую все­гда по Бо­ге име­ла се­бе по­мощ­ни­цею; она при­зы­ва­ла всех свя­тых; с осо­бен­ным усер­ди­ем мо­ли­лась бла­жен­ная Оль­га о про­све­ще­нии по ее смер­ти зем­ли Рус­ской; про­зи­рая бу­ду­щее, она неод­но­крат­но пред­ска­зы­ва­ла, что Бог про­све­тит лю­дей зем­ли Рус­ской и мно­гие из них бу­дут ве­ли­кие свя­тые; о ско­рей­шим ис­пол­не­нии это­го про­ро­че­ства и мо­ли­лась бла­жен­ная Оль­га при сво­ей кон­чине. И еще мо­лит­ва бы­ла на устах ее, ко­гда чест­ная ду­ша ее раз­ре­ши­лась от те­ла и как пра­вед­ная бы­ла при­ня­та ру­ка­ми Бо­жи­и­ми». 11 июля 969 го­да свя­тая Оль­га скон­ча­лась, «и пла­ка­ли по ней пла­чем ве­ли­ким сын ее и вну­ки и все лю­ди». Пре­сви­тер Гри­го­рий в точ­но­сти вы­пол­нил ее за­ве­ща­ние.

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га бы­ла ка­но­ни­зи­ро­ва­на на со­бо­ре 1547 го­да, ко­то­рый под­твер­дил по­все­мест­ное по­чи­та­ние ее на Ру­си еще в до­мон­голь­скую эпо­ху.

Бог про­сла­вил «на­чаль­ни­цу» ве­ры в Рус­ской зем­ле чу­де­са­ми и нетле­ни­ем мо­щей. При свя­том кня­зе Вла­ди­ми­ре мо­щи свя­той Оль­ги бы­ли пе­ре­не­се­ны в Де­ся­тин­ный храм Успе­ния Пре­свя­той Бо­го­ро­ди­цы и по­ло­же­ны в сар­ко­фа­ге, в ка­ких бы­ло при­ня­то по­ме­щать мо­щи свя­тых на пра­во­слав­ном Во­сто­ке. Над гроб­ни­цей свя­той Оль­ги в цер­ков­ной стене бы­ло ок­но; и ес­ли кто с ве­рой при­хо­дил к мо­щам, ви­дел через окон­це мо­щи, при­чем неко­то­рые ви­де­ли ис­хо­дя­щее от них си­я­ние, и мно­гие одер­жи­мые бо­лез­ня­ми по­лу­ча­ли ис­це­ле­ние. При­хо­див­ше­му же с ма­ло­ве­ри­ем окон­це но от­кры­ва­лось, и он не мог ви­деть мо­щей, а толь­ко гроб.

Так и по кон­чине свя­тая Оль­га про­по­ве­до­ва­ла веч­ную жизнь и вос­кре­се­ние, на­пол­няя ра­до­стью ве­ру­ю­щих и вра­зум­ляя неве­ру­ю­щих.

Сбы­лось ее про­ро­че­ство о злой кон­чине сы­на. Свя­то­слав, как со­об­ща­ет ле­то­пи­сец, был убит пе­че­неж­ским кня­зем Ку­рей, ко­то­рый от­сек го­ло­ву Свя­то­сла­ва и из че­ре­па сде­лал се­бе ча­шу, око­вал зо­ло­том и во вре­мя пи­ров пил из нее.

Ис­пол­ни­лось и про­ро­че­ство свя­той о зем­ле Рус­ской. Мо­лит­вен­ные тру­ды и де­ла свя­той Оль­ги под­твер­ди­ли ве­ли­чай­шее де­я­ние ее вну­ка свя­то­го Вла­ди­ми­ра (па­мять 15 (28) июля) – Кре­ще­ние Ру­си. Об­ра­зы свя­тых рав­ноап­о­столь­ных Оль­ги и Вла­ди­ми­ра, вза­им­но до­пол­няя друг дру­га, во­пло­ща­ют ма­те­рин­ское и оте­че­ское на­ча­ло рус­ской ду­хов­ной ис­то­рии.

Свя­тая рав­ноап­о­столь­ная Оль­га ста­ла ду­хов­ной ма­те­рью рус­ско­го на­ро­да, через нее на­ча­лось его про­све­ще­ние све­том Хри­сто­вой ве­ры.

Язы­че­ское имя Оль­ги со­от­вет­ству­ет муж­ско­му Олег (Хель­ги), что озна­ча­ет «свя­той». Хо­тя язы­че­ское по­ни­ма­ние свя­то­сти от­ли­ча­ет­ся от хри­сти­ан­ско­го, но оно пред­по­ла­га­ет в че­ло­ве­ке осо­бый ду­хов­ный на­строй, це­ло­муд­рие и трезв­ле­ние, ум и про­зор­ли­вость. Рас­кры­вая ду­хов­ное зна­че­ние это­го име­ни, на­род Оле­га на­звал Ве­щим, а Оль­гу – Муд­рой. Впо­след­ствии свя­тую Оль­гу ста­нут на­зы­вать Бо­го­муд­рой, под­чер­ки­вая ее глав­ный дар, став­ший ос­но­ва­ни­ем всей ле­стви­цы свя­то­сти рус­ских жен – пре­муд­рость. Са­ма Пре­свя­тая Бо­го­ро­ди­ца – Дом Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей – бла­го­сло­ви­ла свя­тую Оль­гу на ее апо­столь­ские тру­ды. Стро­и­тель­ство ею Со­фий­ско­го со­бо­ра в Ки­е­ве – ма­те­ри го­ро­дов Рус­ских – яви­лось зна­ком уча­стия Бо­жи­ей Ма­те­ри в До­мо­стро­и­тель­стве Свя­той Ру­си. Ки­ев, т.е. хри­сти­ан­ская Ки­ев­ская Русь, ста­ла тре­тьим жре­би­ем Бо­жи­ей Ма­те­ри по Все­лен­ной, и утвер­жде­ние это­го жре­бия на зем­ле на­ча­лось через первую из свя­тых жен Ру­си — свя­тую рав­ноап­о­столь­ную Оль­гу.

Хри­сти­ан­ское имя свя­той Оль­ги – Еле­на (в пе­ре­во­де с древ­не­гре­че­ско­го «фа­кел») – ста­ло вы­ра­же­ни­ем го­ре­ния ее ду­ха. Свя­тая Оль­га (Еле­на) при­ня­ла ду­хов­ный огонь, ко­то­рый не угас во всей ты­ся­че­лет­ней ис­то­рии хри­сти­ан­ской Рос­сии.

Источник