имя не относящееся к ветхому завету
Библейские персонажи. Персонажи Ветхого и Нового Заветов
Всего в Ветхом и Новом Завете упоминается около 2800 библейских имен, однако не все они являются именами библейских персонажей, многие из данных библейских имен просто упоминаются в связи с каким-либо событием, однако их нельзя причислить к действующим лицам библии. Фактически, библейских персонажей – несколько сотен.
Перед Вами – полный список важнейших библейских персонажей, содержащий краткую информацию о герое Библии. В списке библейские персонажей сгруппированы и классифицированы, согласно их функции и / или месте упоминания в библейских текстах.
Краткая навигация по списку Библейских персонажей:
НОВЫЙ ЗАВЕТ
Персонажи Ветхого Завета.
Библейские персонажи от Бытия до Потопа.
Линия Каина
Библейские персонажи: патриархи после Потопа
Патриархами в Священном Писании называются библейские персонажи, которые являлись благочестивыми родоначальниками народа Божия (еврейского), жившие до закона, данного на горе Синай.
Двенадцать Колен Израилевых (сыны Иакова, он же Израиль)
От образования нации до создания царства.
Библейские персонажи: Библейские пророки
Большие пророки
Двенадцать малых пророков.
Библейские персонажи: Библейские цари
Объединенная монархия (Израиля и Иудеи)
Правители Израиля (Северное Царство)
Царство Иудейское (Южное Царство)
Персонажи Нового Завета.
Иисус Христос и его родственники.
Братья Иисуса.
Среди католиков и православных нет единства во мнении о том, в какой именно родственной связи Иисус состоял с братьями. В православной традиции господствует мнение о том, что братья Иисуса – его сводные братья, дети Иосифа Обручника от первого брака. В католической традиции считается, что это двоюродные братья Иисуса, дети Марии Клеоповой.
Христианские Апостолы – последователи Иисуса.
Двенадцать Апостолов.
Персонажи Библии – Первосвященники Нового Завета
Персонажи Библии – Пророки Нового Завета
Уверовавшие персонажи Нового Завета.
Другие персонажи Нового Завета
Чаша двух Заветов
О связи двух Заветов, об их глубинном единстве и о разнице между ними рассказывает постоянный автор нашего журнала диакон Владимир Василик.
Что для нас значит Ветхий Завет? Слово «завет» (по-еврейски «берит») означало «договор». Но у словосочетания Ветхий Завет два значения. Во-первых, это именно договор, конкретно — договор Бога с людьми. Первоначально — личные договоры с древними патриархами и праведниками — Ноем, Авраамом, Исааком и Иаковом. Бог требовал от них веры, преданности только Ему и послушания Его повелениям. За это Он даровал им спасение (как, например, Ною с его семьей) и благословение (как, например, Аврааму). Это — личное водительство Бога, заключавшееся в Его заповеданиях, которые передавались и сохранялись устно. Знаком завета являлось обрезание.
Затем — это завет или договор, заключенный через Моисея на Синае уже с целым народом израильским. Он состоял в том, что Бог будет единственным Богом Израиля, а Израиль — Его народом. Этот договор носит развернутую форму и письменно зафиксирован в Пятикнижии (первые пять книг Ветхого Завета — Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие; Бытие, однако, отражает события до завета Моисея). Цель Завета — выделить израильский народ из среды человечества и сделать его избранным, чтобы в нем могли сохраниться семена истинной веры и потом распространиться на все человечество. Господь-Сущий (Иегова, или Яхве) становится невидимым, духовным царем израильского народа, получающего таким образом особую форму правления — теократию, или богоправление. Закон подразумевал особый образ жизни, особую, «чистую», так называемую кошерную, пищу, детально предписывал ритуал жертвоприношений и священнодействий.
Второе значение словосочетания «Ветхий Завет» — собрание священных книг, первая, дохристианская часть Библии. Существует два канона Ветхого Завета — протестантский, основанный на иудейском, и православный, базирующийся на Александрийском. В первый включены Пятикнижие Моисея (Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие), исторические книги — Книга Иисуса Навина, четыре Книги Царств, две Книги Паралипоменон (жреческих хроник), две Книги Ездры, Книга Есфири, учительные книги — Псалмы Давида, Притчи Соломоновы, Екклезиаст, Песнь песней, Книга Иова; великие пророки — Исаия, Иеремия, Даниил, Иезекииль и двенадцать малых — Осия, Иоиль, Амос, Иона, Авдий, Михей, Наум, Аввакум, Аггей, Софония, Захария, Малахия. Православный, или Александрийский, канон добавляет к ним также книги, дошедшие до нас только на греческом языке: три Книги Маккавеев, Книгу Премудрости Соломона, Книгу Юдифи, Книгу Иисуса, сына Сирахова. Каково значение этих книг, как они соотносятся с Новым Заветом?
Сразу заметим, что Новый Завет нельзя глубоко и правильно прочесть без хотя бы поверхностного знания Ветхого Завета. Как замечательно сказал блаженный Августин, «Ветхий Завет сокрыт в Новом. Новый непонятен без Ветхого». Только на Книгу Второзакония в Новом Завете — 82 ссылки. Немало обращений и к Книге пророка Исаии. Постоянный рефрен Евангелия от Матфея — да сбудется Писание, например при рассказе о Рождестве Христовом: А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Эммануил, что значит: с нами Бог (Мф. 1, 22–23). Этот пророк — Исаия, предвидевший рождение Христа от Девы (см.: Ис. 7, 14). Как говорит святой мученик Иустин Философ, «были некогда люди, блаженные и праведные, угодные Богу, которые говорили Духом Святым и предсказывали будущее, которое сбывается ныне. Их называют пророками. Они одни знали и возвестили людям истину… говорили только то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа. Писания их существуют и ныне, и кто читает их с верою, получает много вразумления о начале и конце вещей. Сами события, которые уже совершились и которые теперь еще совершаются, вынуждены принимать их свидетельство. Также ради чудес, которые совершили, они заслуживают веры, потому что прославляли Творца всего и возвещали о Посланном от Него Христе Сыне Его; чего не делали лжепророки» (Иустин Мученик. Разговор с Трифоном Иудеем).
Книги Нового Завета исполнены радости оттого, что сбываются древние пророчества, которые предвосхищают все чудеса и деяния Господа нашего Иисуса Христа — от Рождества до Пятидесятницы, которая также является исполнением того, о чем предрек пророк Иоиль: И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения. И также на рабов и на рабынь в те дни излию от Духа Моего. И покажу знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма. Солнце превратится во тьму и луна — в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный. И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется (Иоил 2, 28–32).
Понимание Нового Завета немыслимо без ветхозаветных книг, а равно и наша церковная жизнь. Особенно без Псалтири, в которой, по выражению блаженного Августина, поют, плачут и радуются Сам Господь Иисус Христос и Его Церковь. Псалтирь мы постоянно слышим за богослужением: это и кафизмы на вечерне и утрене, и псалмы часов. Другие книги Ветхого Завета читаются на вечерне в указанные дни; эти чтения называются паремиями. Особенно торжественно их чтение в сочельник Рождества, Крещения и Великую Субботу, когда их число может достигать 15.
Но как быть с Ветхим Заветом как с Законом?
Нередко православный христианин колеблется между двумя максимами: се, творю все новое (Откр. 21, 5) и Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить (Мф. 5, 17). И более того, Спаситель говорит: Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф. 5, 18). Но каким образом Христос исполняет Закон? Путем его углубления и одухотворения. Если Закон запрещал убивать, то Христос повелевает не гневаться: Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Мф. 5, 21–22). Если восьмая заповедь повелевает не прелюбодействовать, то Христос говорит, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). Иными словами, если Закон запрещал лишь внешние греховные действия, то Спаситель идет внутрь и отсекает душевные, психологические корни греха. Отметим, однако, что, говоря о Законе в Нагорной проповеди, Спаситель имеет в виду прежде всего Десять заповедей и ни слова не говорит об обрядовых, или юридических, предписаниях. Следует упомянуть, что еще в Ветхом Завете существовала пророческая традиция, согласно которой на Синае был дан нравственный закон, а не обрядовый. Она присутствует, в частности, у святого пророка Иеремии: ибо отцам вашим Я не говорил и не давал им заповеди в тот день, в который Я вывел их из земли Египетской, о всесожжении и жертве; но такую заповедь дал им: «слушайтесь гласа Моего, и Я буду вашим Богом, а вы будете Моим народом, и ходите по всякому пути, который Я заповедаю вам, чтобы вам было хорошо» (Иер. 7, 22–23).
Многое дано было Израилю Моисеем по жестокосердию израильтян, а не по благости Божией, поэтому изначальную заповедь надо предпочитать последующей. Когда фарисеи говорят Христу, что Моисей разрешил им разводиться, то получают жесткую отповедь: Он говорит им: Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так; но Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, [тот] прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует (Мф. 19, 8–9).
Приведем другой пример: ветхозаветный закон запрещал брать проценты со своего соплеменника, но разрешал брать их с язычника. В Новом Завете, а затем и в церковном праве лихоимство запрещается вообще.
Итак, Христос дарует более глубокий и совершенный нравственный закон, основанный на благодати и любви.
Возникает вопрос: как относиться к ритуальным постановлениям Закона — о чистой и нечистой пище, о жертвах и т. д.? Они отменены Христом. Апостол Павел в Послании к Евреям разъясняет, что ветхозаветные жертвы были несовершенны и не могли очистить совесть. Они имели значение прообраза лучшей и совершенной жертвы Христовой, которую Он принес Своею кровию. Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с яствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, [относящимися] до плоти, установлены были только до времени исправления. Но Христос, Первосвященник будущих благ, придя с большею и совершеннейшею скиниею, нерукотворенною, то есть не такового устроения, и не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровию, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление. Ибо если кровь тельцов и козлов и пепел телицы, через окропление, освящает оскверненных, дабы чисто было тело, то кольми паче Кровь Христа, Который Духом Святым принес Себя непорочного Богу, очистит совесть нашу от мертвых дел, для служения Богу живому и истинному! (Евр. 9, 9–14).
Вопрос: надлежит ли соблюдать христианину постановления, связанные с чистой, или кошерной, пищей? Ответ очевиден: нет. Об этом говорит видение апостолу Петру: На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз [был] глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым (Деян. 10, 9–15). Единственный пищевой запрет в рамках Апостольского собора 51 года — воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины (Деян. 15, 29).
Отпадает нужда и в обрезании, коль скоро во Христе вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым; быв погребены с Ним в крещении, в Нем вы и совоскресли верою в силу Бога, Который воскресил Его из мертвых (Кол. 2, 11–12).
Особая ситуация с субботой. Церковь отменила заповедь о субботнем покое, памятуя слова Христа: Отец Мой доныне делает, и Я делаю (Ин. 5, 17). В то же время Православие сохраняет уважение к субботнему дню, он изымается из поста, даже в Великий пост в субботу совершается Литургия. Особенно почитается Великая Суббота. Сия есть суббота преблагословенная, в нейже от дел почил Единородный Сын Божий смотрением еже на смерть (стихира на Хвалитех Великой Субботы на И ныне).
Отношение к Ветхому Завету и Закону в Церкви подобно выбору мудрого книжника, который из сокровищницы своей выносит старое и новое и выбирает то, что полезно для спасения и жизни вечной. Оба Завета неразрывно связаны. Как говорит святитель Амвросий Медиоланский, «чаша премудрости в ваших руках. Это чаша двойная — Ветхий и Новый Заветы. Пейте их, потому что в обеих пьете Христа. Пейте Христа, потому что Он — источник жизни».
Журнал «Православие и современность» № 28 (44)
Христос в Ветхом Завете
Приблизительное время чтения: 11 мин.
Новый Завет, как известно, говорит прежде всего об Иисусе Христе. При этом новозаветные авторы постоянно утверждают, что во Христе исполнились ветхозаветные пророчества.
Но где именно в Ветхом Завете говорится о Христе, и откуда мы знаем, что это о Нем — ведь имя напрямую не названо?
Расписание или знак?
Прежде всего, надо признать: в Ветхом Завете мы не находим таких строк, которые выглядели бы математически точными доказательствами правоты Нового Завета. Пророк Исайя или царь Давид никогда не говорили: «В таком-то году в городе Вифлееме у Девы Марии родится сын Иисус, Он сотворит много чудес, а потом будет распят у стен Иерусалима и на третий день воскреснет».
Но разве было бы хорошо, если бы они так сказали? Вряд ли, ведь тогда у людей не осталось бы свободы, а вера предполагает свободный выбор: ты можешь принять слова пророка, а можешь их отвергнуть.
Именно поэтому далеко не все видят в Ветхом Завете пророчества о Христе. Во времена евангелистов именно этот вопрос разделил еврейский народ: одни увидели в Писании, которое они знали (Новый Завет ведь еще не был написан) подтверждение всему, чему учили последователи Иисуса из Назарета, и стали христианами. Другие решили, что Он тут ни при чем – именно такое восприятие до сих пор отделяет иудаизм от христианства.
Что же это за пророчества, в которых можно увидеть, а можно и не увидеть Христа? В книге К. С. Льюиса «Серебряное кресло» (из цикла о Нарнии) есть точный образ: лев Аслан, отправляя двоих ребят в опасное путешествие, сообщает им о знаках, которые помогут им в пути. Но не дает им точной карты. Он говорит примерно так: «На одном из камней в этом разрушенном городе вы увидите надпись. Поступите согласно ее повелениям». И добавляет: «Знаки, которые ты увидишь в Нарнии, будут не совсем такими, как ты представляешь. Вот почему так важно помнить знаки наизусть, не обращать внимания на их внешнюю оболочку». Действительно, надпись в разрушенном городе оказывается такой огромной, что прочесть ее можно только с высоты, а ребята, утомленные дорогой, рассеиваются, забывают о знаках, не пытаются соотнести их с тем, что видят вокруг себя, поэтому не могут их распознать – и путь их оказывается куда более длинным и опасным.
И еще одна интересная деталь. Та надпись, которую они должны были прочесть, содержала всего два слова: «…подо мной», – это был остаток эпитафии древнего царя. Казалось бы, для путешественников эти слова не имели никакого смысла – но на самом деле под надписью был вход в подземелье, где и находился принц, которого они искали. Тот, кто составлял текст надписи, наверняка не догадывался, что она будет иметь второй, сокровенный смысл – но для Бога нет ничего случайного, и новый смысл, знак для путешественников Аслана, оставался сокрытым до тех пор, пока они сами его не раскрыли.
Итак, находим ли мы в Ветхом Завете подобные знаки?
Прежде всего, нужно понять, что пророчества о Христе в Ветхом Завете – это не отдельные стихи или главы, а скорее, идеи, которыми пропитано Писание. Например, представление об искупительной жертве, кровь которой смывает грех с человека. Другая центральная идея Ветхого Завета – понимание Бога как единственного истинного Царя Израиля, Который однажды станет править Своим народом зримым образом и подчинит Себе при этом весь мир. Торжественный возглас «Господь воцарился!» звучит и в псалмах, и в пророческих книгах, и относится он именно к этому времени.
Однако Господь в Ветхом Завете невидим и недоступен для человека – как же Он может взойти на царский престол, поместиться во дворце? Разумеется, израильтяне понимали Его царствование не так материалистически. На физическом престоле, как ожидали они, воссядет избранный Господом царь. Поскольку символически это избрание изображалась как помазание оливковым маслом, то и своего идеального царя израильтяне называли Помазанником; на еврейском это слово звучит как «Машиах» (отсюда русское «Мессия»), а на греческом как «Христос».
Ты ли Христос? – спрашивали Иисуса на суде те, кто меньше всего был склонен видеть в нем Христа (Лк 22:67). Примерно так же спрашивал Христа через своих учеников Иоанн Креститель: Ты ли Тот, Который должен придти, или ожидать нам другого? (Лк 7:19). Такое ощущение, что Мессию жители Палестины в I веке от Р.Х. ожидали почти с тем же напряжением, с каким мы ждем незнакомого нам лично человека, с которым условились о встрече. Ну что же он запаздывает? Может быть, вот тот? Или этот? Подойти, спросить, что ли…
Откуда же они знали о приходе Мессии? Из Писания, которое сегодня мы называем Ветхим Заветом. Господь говорил Давиду о его потомке: Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном (2 Цар 7:14). Конечно, в историческом плане это пророчество относится к Соломону, любимому сыну Давида, который и построил храм в Иерусалиме. Но земной царь есть лишь наместник Царя Небесного, и в идеале отношения между ними должны стать отношениями отца и сына.
Кстати, именно из-за этих слов Господа израильтяне верили, что Мессия, как и вообще любой законный израильский царь, будет прямым потомком царя Давида. Поэтому и Матфей начинает свое Евангелие с родословия Иисуса, поэтому и те, кто Его принимал, именовали Его «сыном Давидовым».
А Псалтирь, носящая имя царя Давида, говорит о Боге и царе такими словами: Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс 109:1). Уже в евангельские времена этот стих понимался как описание отношений царя-Мессии (Христа) и Бога. Эту цитату приводил Сам Иисус, спрашивая фарисеев: как может Давид называть Мессию Господом, если Мессия – потомок Давида, то есть его сын, как говорили в ту пору? Вопрос смутил их до такой степени, что они не просто не смогли на него ответить, но и впредь не задавали Иисусу каверзных вопросов (Мф 22:4-46).
В самом деле, здесь нам приоткрывается тайна, которая не до конца была ясна даже самым ближайшим ученикам Иисуса: Мессия, с одной стороны, происходит по плоти от Давида, а с другой – неизмеримо больше его. То есть Он – Человек, но вместе с тем Он и Бог. Наверное, конкретно-исторический смысл этого псалма, связанный с земными царями, не включал в себя столь сложного богословского элемента, но если бы речь шла только об историческом царе, к чему было бы включать этот гимн в состав Священного Писания? Наверняка он имеет и более глубокое значение.
Многие подобные места в Писании уже ко временам Нового Завета воспринимались евреями как мессианские пророчества, указывающие на грядущего праведного царя. Но каким будет этот царь?
Победа или страдания?
Разумеется, все хотят видеть своих царей победителями. Не сказано ли и в том же самом псалме: положу врагов Твоих в подножие ног Твоих? (Пс 109:1). Нечто похожее есть и у других пророков: славный образ торжествующего царя, которому поклоняются и покоряются его былые враги. Но у того же Исайи мы встречаем и совсем другой образ: страдающего Мессию. Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем, и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас. Он истязуем был, но страдал добровольно и не открывал уст Своих; как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (Ис 53:2-7).
За эти строки и за многие другие пророчества о Христе Исайю даже называют «ветхозаветным евангелистом». Но как же так? Разве может Мессия быть одновременно и победителем, и побежденным? Судьей и подсудимым? Прославленным и презренным? Ответы на все эти вопросы были даны миру только в Новом Завете, а ветхозаветные пророчества не открывают нам этой тайны полностью, они – те самые знаки, что оказываются не совсем такими, какими ты их себе представлял. Но их все же слишком много, и тот, кто ищет добросовестно, наверняка опознает хотя бы некоторые из них.
Детали и подробности
А дальше идет множество деталей и подробностей; особенно много внимания уделяет им евангелист Матфей. Значимой оказывается буквально каждая деталь, причем не только для евангелиста, но и вообще для всех. Когда царь Ирод хочет выяснить, где родился новый Царь (причем сам Ирод понимает Его царство исключительно в политических терминах и видит в Мессии угрозу собственному правлению), то его советники обращаются ни к чему иному, как к книге пророка Михея: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих 5:2). А когда Иосиф и Мария бегут в Египет и через несколько лет возвращаются домой, то евангелист приводит слова пророка Осии: Когда Израиль был юн, Я любил его и из Египта вызвал сына Моего (Ос 11:1).
Кстати, между этими двумя пророчествами – немалая разница. Михей явно говорит о некоем правителе, его слова относятся к Мессии вполне однозначно. Но слова Осии в контексте его книги проще понять так: речь идет о самом народе Израиля, который был в египетском рабстве, но Господь вывел его оттуда. То есть некоторые из пророчеств, в Евангелии отнесенных ко Христу, изначально могли иметь иной исторический смысл. Это нормально. Более того, если Мессия – идеальный царь и идеальный израильтянин, то понятно, что некоторые события из его жизни будут так или иначе повторять события из жизни других царей и всего израильского народа.
Есть в Ветхом Завете и пророчества о Воскресении Христовом и о всеобщем воскресении. Ведь еще задолго до рождения Мессии было написано: Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление (Пс 15:10).
Наконец, есть в Ветхом Завете и некое подобие хронологии – таинственная книга Даниила. В ней говорится, что от восстановления Иерусалима до появления Мессии должно пройти семь седмин и шестьдесят две седмины (Дан 9:25). Правда, срок этот можно отсчитывать от разных событий, и пророчества Даниила трактуются разными толкователями очень по-разному, но издавна существовало и такое понимание: между восстановлением Храма после вавилонского плена и явлением Христа народу прошло шестьдесят девять седмин, или 483 года.
«Ты – Христос, Сын Бога Живого!»
Обратим внимание и на то, как в Евангелии люди узнают в Иисусе долгожданного Мессию, Христа. Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого? Они сказали: одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня? Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты – Христос, Сын Бога Живаго. Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах (Мф 16:13-17).
Он не провозглашает себя Мессией – Он задает открытый вопрос, и только после того, как Петр (другие, видимо, не смогли или не посмели это сформулировать) назвал Его полным мессианским титулом, Христос подтверждает его правоту и добавляет: человек не может сам додуматься до этого, ему эту тайну открывает Бог.
При этом никак не умаляется свобода человека принять или отвергнуть эту тайну. Пророчества, как мы уже выяснили, не имеют силы математических доказательств, и каждое из них можно объяснить случайным совпадением, а то и неточным переводом… Именно поэтому многие знатоки Ветхого Завета не видят в нем Христа. Собственно, такова позиция иудаизма: часть пророчеств иудеи относят к приходу Мессии, который, с их точки зрения, еще не состоялся, а часть – к кому-то или чему-то еще. Например, 53-ю главу Исайи, о страданиях Мессии, они прилагают к народу Израиля в целом. А мусульмане, почитая Иисуса (Ису) как великого пророка, вовсе не считают Его Сыном Божьим, да и вообще мессианские идеи чужды исламу.
Более того, в иудаизме то и дело возникали люди, которые объявляли себя мессиями. Наиболее известен Сабатай (или Шабтай) Цви, живший в XVII веке в Османской империи и в конце концов принявший под угрозой смерти ислам (но даже это не смутило наиболее рьяных его последователей). Назывались и другие имена…