интуитивный стиль эпстайна rational experiential inventory и ваш стиль обучения и мышления торранса

Рациональный и интуитивный стили мышления: адаптация опросника С. Эпстайна

РАЦИОНАЛЬНЫЙ И ИНТУИТИВНЫЙ СТИЛИ МЫШЛЕНИЯ: АДАПТАЦИЯ ОПРОСНИКА С. ЭПСТАЙНА

А. Кустубаева, А. Толегенова, А. Камзанова

Казахский Национальный Университет им. Аль Фараби

Пр. аль-Фараби 71, г. Алматы, Казахстан, 050038

Статья посвящена адаптации русскоязычной версии опросника «Рациональный-опытный» (РО) С. Эпстайна. Коэффициенты альфа Кронбаха по каждому из показателей РО свидетельствовали о внутренней согласованности шкал опросника. Представлены полученные средние данные по всей обследуемой популяции. Выявлены гендерные различия в предпочтении стиля мышления.

Ключевые слова: стиль мышления, рациональный, опытный, интуиция.

пстайна (Cognitive-Experiential Self-Theory of Personality, CEST, 1995) рассматривает две независимые и в то же время взаимодействующие системы: 1. Рациональная система – логическая система, которая оперирует согласно пониманию индивида правил умозаключений и рассуждений, «сознательна, аналитична, требующая усилий, относительно медленная, свободная от аффекта, с большими затратами когнитивных ресурсов»; 2. Система, основанная на опыте, которая «оперирует на предсознательном уровне, автоматическая, быстрая, без усилий, холестическая, ассоциативная, невербальная, с наименьшими когнитивными затратами. динамическая бессознательная система» [7,8]. Эта система кодирует информацию как память инивидуальных событий, в особенности с высоко эмоциональной окраской, также более абстрактно. Эпстайн считает, что несмотря на то, что эта система является когнитивной системой, она тесно связана с эмоциями. Исследования Эпстайна показали взаимосвязи показателей REI с индивидуальными характеристиками, адаптивными способностями. Авторы заключили, что модель индивидуальных характеристик Большой пятерки (NEO-FFI) в большей степени ассоциируется с рациональной системой и мало ассоциируется с автоматическими процессами [7,8]. В наших исследованиях, посвященных изучению влияния индивидуальных особенностей рационального или интуитивного стилей мышления на регуляцию в условиях когнитивных и эмоциональных экспериментальных задачах, мы использовали опросник, которую предварительно адаптировали на русскоязычной популяции.

Основной целью данной статьи является представление психометрических результатов использования русскоязычной версии опросника “Рациональный-опытный».

Апробация переведенного опросника РО проводилась в два этапа. В пилотажном исследовании участвовали только 20 человек. Первый этап позволил определить наиболее слабые стороны перевода опросника с помощью изучения вклада каждого вопроса в каждую подшкалу, влияющие на уровень коэффициента альфа Кронбаха. В результате вопросы были откорректированы для последующей стадии.

В дальнейшем опросник РО использовался в эксперименте, где участвовали 150 студентов Казахского Национального Университета (75 девушек, 75 юношей). Средний возраст по выборке составил 24,5 лет. В эксперименте участвовали студенты, не состоящие на учете в психоневрологических и психиатрических клиниках, а также не имеющие на момент исследования хронических заболеваний в стадии обострения или физических недомоганий, давшие письменное согласие на участие согласно требованиям Комитета этики. В виду психометрической цели данной статьи подробности экспериментальной задачи упущены, они представлены в других работах [10].

Статистический анализ данных проводился с помощью программного пакета SPSS15. Было проведено вычисление надежности переведенной версии с использованием коэффициента альфа Кронбаха, измеряющего разброс отдельного вопроса с общим разбросом всей шкалы и позволяющего определить внутреннюю согласованность опросника и его надежность. Сравнение средних проводилось с помощью one way ANOVA.

Результаты исследования и их обсуждение.

Эпстайн изначально предлагал измерять две шкалы: Need for Cognition Scale (NFC)/ Шкала необходимости в когнициях и Faith in Intuition (FI)/Вера в интуицию. Затем, данные измерения были модифицированы в опросник измерения рациональности и опытности Rational-Experiential Inventory (REI), который имеет шкалы по рациональному и опытному (интуитивному) процессам мышления [7]. Каждая шкала имеет в свою очередь подшкалы, измеряющие самооценку эффективности и частоты использования данного стиля мышления:

1) «Рациональная вовлеченность» (Рац В, Rational Engagement) – подшкала из 10 пунктов, включающая вопросы о предпочтении аналитического стиля мышления. Например, « Я предпочитаю решать сложные проблемы, чем простые», « Изучение новых путей мышления кажется для меня очень привлекательным»;

2) «Рациональные способности» (Рац С, Rational Ability) – подшкала из 10 вопросов, оценивающих способность к логическому мышлению. Например, «В выяснении логики вещей я гораздо лучше, чем многие люди» и «У меня нет проблем в тщательном продумывании вещей».

4) «Интуитивные способности» (Инт С, Experiential ability) – шкала из 10 вопросов, оценивающих интуитивные способности. Аналогично предыдущему показателю мы использовали термин «интуитивные» вместо «опытные». Включены такие вопросы как « Я полагаюсь на свои предчувствия», « Я доверяю моему первому впечатлению о людях».

Надежность подшкал опросника.

Использование статистического анализа надежности теста показало хорошую согласованность вопросов в шкалах каждого показателя. Показатели надежности шкал РО, полученные с помощью коэффициента б-Кронбаха в двух экспериментах, представлены в таблице 1.

Таблица 1. Показатели надежности по подшкалам русскоязычной версии РО

Источник

Опросник интуитивного стиля Эпстайна

Содержание

Описание методики

Теоретические основы

Интуитивный познавательный стиль понимается С. Эпстайном как устойчивое предпочтение опираться на интуитивное познание в качестве основы для решений и действий. В отличие от традиции рассматривать когнитивные стили как биполярные конструкты Эпстайн предполагает, что интуитивный познавательный стиль является унимодальным, независимым измерением стилевых особенностей человека и не связан с аналитическим стилем (понимаемым как предпочтение развернутого логического рассуждения и анализа). На основе представлений о независимости интуитивного и аналитического стилей Эпстайном и его коллегами был разработан опросник Рациональный–Опытный, включивший шкалы рациональности и интуитивного стиля. Последняя шкала задана двумя субшкалами – интуитивной способности и использования интуиции.

Готовность и умение использовать интуицию изучались в психологии в двух планах – интуитивного мышления и личностной способности. В российской психологии последнее направление было впервые представлено сравнительно недавно, в частности, в контексте первой русскоязычной адаптации шкалы Доверие интуиции опросника С.Эпстайна, выполненной под нашим руководством, причем в сопоставлении с прогностическим мышлением и при разведении в интеллектуальных стратегиях дискурсивного и интуитивного компонентов.

При первой апробации опросника были получены результаты в пользу того, что половые различия в склонности полагаться на интуицию преувеличены, поскольку статистически значимых различий между мужчинами и женщинами по выраженности интуитивного познавательного стиля на русскоязычной выборке выявлено не было. В то же время была установлена значимость фактора образования в определении степени выраженности интуитивного познавательного стиля. Можно считать, что люди ориентируются на усвоенные в ходе образовательного процесса профессиональные ожидания и нормативы решения проблем, согласно которым они определяют для себя ценность и уместность доверия интуиции, что отражается в выраженности их интуитивного познавательного стиля.

В том же исследовании интуитивная способность также оказалась не связанной с рациональностью, измеренной как направленность на сбор информации согласно опроснику Личностные факторы решений. Данный результат согласуется с теоретическими представлениями и эмпирическими результатами работ, в которых демонстрируется независимость интуитивного и аналитического познавательных стилей. При этом интуитивная способность была связана с готовностью к риску. Таким образом, более выраженная личностная готовность к риску, с которой связано умение полагаться на свой потенциал в ситуации неопределенности, способствует тому, что в проблемном случае испытуемые с высокими индексами личностного риска в большей степени готовы использовать стратегии нахождения решения, включающие рассмотрение собственных интуитивных впечатлений, не имеющих доказательств их правильности, и принимать их за основу собственных выборов и действий. Рациональность как последовательный сбор информации может проявляться у этих лиц на разных уровнях.

Однако не изученными оставались связи шкал интуитивной способности и использования интуиции с креативностью и интеллектом, а также с теми свойствами, которые наиболее тесно связаны с отношением к условиям неопределенности. Учитывая представленные ранее результаты, мы продолжили изучение этих связей на студенческой выборке. Тестовая батарея была дополнена опросниками, специально направленными на измерение толерантности-интолерантности к неопределенности, рефлексивности и самооценки интеллекта как свойств, вводящих в характеристики личностной рациональности компоненты самооценивания, а также возможностью измерений интеллекта (включая академический, практический интеллект), креативности и эмоционального интеллекта.

Рассматривая роль самосознания в качестве ведущей в регуляции выбора человека и полагаясь на идею структурирующей функции мотивов в интеллектуальной деятельности, было выдвинуто предположение, что в гипотетических регулятивных профилях решений, названных динамическими регулятивными системами – ДРС, роль рефлексии как осознавания своих стратегий – во всяком случае, в аспекте целевых структур – должна быть существенной. Исходя из предположений о связи личностной рациональности с пластами мыслей и переживаний субъекта по поводу возможностей понимания самого себя, а также более традиционно понятой рефлексии (как осознавания своих мыслей), мы рассмотрели возможности эмпирического изучения этих связей.

Меньшая осознаваемость интуитивных оснований выборов (по сравнению с дискурсивными) может рассматриваться в качестве схожей реальности с функциональной ролью имплицитных теорий интеллекта и личности, относительно которых также утверждаются характеристики их интуитивного принятия субъектом и меньшей осознанности. Это позволяет предполагать более тесно взаимодействующими – на несознаваемых уровнях – процессы личностно-интеллектуальной регуляции, охватываемые рассмотренными конструктами интуитивного стиля и имплицитных теорий интеллекта и личности. Для проверки этого предположения (о взаимосвязи соответствующих переменных) были выбраны шкалы ИТ К.Двек, дополненные С.Д.Смирновым шкалой самооценки обучения.

Валидизация

Первая валидизация

Оригинальный опросник Эпстайна состоит из двух шкал: «Доверие интуиции» и «Потребность в познании». Согласно исследованиям, касающимся оригинального опросника, данные шкалы независимы друг от друга, измеряя не связанные между собой личностные конструкты, что совпадает с теорией самого Эпстайна. В связи с задачами исследования была адаптирована только первая шкала «Доверие интуиции».

Для того, чтобы валидизировать шкалу на русском языке, сначала был осуществлён перевод шкалы и её адаптация к русскому языку. В переводе участвовало три человека. На первом этапе был осуществлён перевод шкалы с английского языка на русский. На втором этапе был осуществлён обратный перевод с русского языка на английский. На третьем этапе проводилось сравнение оригинального текста шкалы и варианта, полученного при двух переводах. Наконец, на четвёртом этапе необходимые изменения вносились в русскоязычный вариант шкалы.

Вторая валидизация

Для оценки взаимосвязи шкалы с уже известными психологическими конструктами ипользовались следующие методики:

Результаты исследования показали высокую надежность-согласованность пунктов шкал интуитивного стиля: для общей шкалы α Кронбаха=0,88, для подшкалы интуитивной способности α=0,78, для подшкалы использования интуиции α=0,82. Уровень согласованности пунктов соответствует уровню внутренней согласованности, полученному в нескольких исследованиях на американских выборках, – 0,87, 0,80, и 0,79 соответственно.

В целом можно говорить о том, что обе модели продемонстрировали удовлетворительные уровни пригодности. Сравнение однофакторной и двухфакторной моделей показало, что модель 2 в целом обладает значимо более высоким уровнем пригодности, свидетельствуя в пользу рассмотрения опросника как обладающего двух-, а не однофакторной структурой.

В контексте выявления связей полученных значений по опроснику С.Эпстайна с демографическими показателями важно отметить, что нами были получены значимые различия в высоте показателей обеих шкал у мужчин и женщин – для интуитивной способности t(850)=2,44, p Внутренняя структура

Опросник состоит из 20 пунктов, с которыми респондент должен выразить степень своего согласия по 5-балльной шкале Ликкерта. Пункты группируются в 2 шкалы, не имеющие общих пунктов. Часть пунктов интерпретируются в обратных значениях.

Интерпретация

Подсчёт сырых баллов

Перевод в станайны

Практическая значимость

Опросник представляет собой валидизированный психометрический инструмент для измерения предпочтения личности использования/неиспользования интуиции в ситуации выбора и может быть использован в профотборе, психологическом консультировании и психологических исследованиях.

Источник

Интуитивный стиль эпстайна rational experiential inventory и ваш стиль обучения и мышления торранса

Представлены результаты адаптации шкалы доверия интуиции (субшкал интуитивной способности и использования интуиции) опросника «Опытный–Рациональный» С.Эпстайна на российской выборке (N = 852). Методом конфирматорного факторного анализа проверены однофакторная и двухфакторная модели структуры опросника. Показано, что опросник обладает двухфакторной структурой при наличии дополнительного третьего фактора отрицательных формулировок вопросов. Продемонстрированы связи показателей интуитивного стиля с эмоциональным интеллектом (при отсутствии связей с аналитическими способностями) и личностными свойствами регуляции выбора в условиях неопределенности.

Ключевые слова: интуиция, интуитивный стиль, толерантность к неопределенности, интеллект, эмоциональный интеллект, готовность к риску, рациональность, рефлексивность

Необходимость принимать решения в условиях неопределенности как неполной информированности (из-за невозможности полной ориентировки), анализировать последствия выборов (в том числе и не поддающиеся рациональному прогнозу), учитывать сложные сетевые и динамические изменения ситуации – все это предполагает способности к новому мышлению и актуализации различных сторон интеллектуально-личностного потенциала человека, в том числе и готовности полагаться на интуицию.

Последние десятилетия психологических исследований отмечены поиском различных путей к раскрытию единства интеллекта, креативности и эмоций (например, разработка идеи «трихотомии и триединства» интеллекта, креативности и аффекта в концепции Дж.Эверилла [Averill, 2000]. В качестве опосредующих звеньев выступают при этом также конструкты эмоционального интеллекта и личностного интеллекта [Mayer et al., 2012]. Идея единства интеллекта и аффекта была раскрыта в работах Л.С.Выготского и О.К.Тихомирова, в частности, в теории смысловой регуляции мышления последнего, включившей идею предвосхищающей функции эмоций. Наша концепция множественной функционально-уровневой регуляции принятия решений развивает идею единства интеллектуально-личностного потенциала как функционирующего по принципу единого многомерного пространства, в котором новообразования формируются как динамические иерархии процессов, включающих и интеллектуальные, и личностные компоненты регуляции выборов, решений и действий человека [Корнилова, 2003; Корнилова и др., 2010]. Актуальной задачей остается выявление связей готовности полагаться на интуицию с другими интеллектуальными и личностными составляющими, включенными в регуляцию принятия решений в различных видах деятельности (учебной, профессиональной и т.д.).

Роль интуиции в регуляции мышления человека и связь ее с выраженностью новообразований в его актуалгенезе достаточно хорошо представлены как в отечественных подходах (О.К.Тихомиров, Я.А.Пономарев и др.), так и в современных зарубежных исследованиях, бум которых пришелся на пятилетие с 1997 по 2002 гг. [Hogarth,2001; Степаносова, 2003]. Не рассматривая классические представления об интуиции, отметим только важные для настоящей статьи моменты, проясняемые в теоретико-эмпирических исследованиях:

1. Интуитивные процессы должны рассматриваться как промежуточные звенья, опосредствующие связи между другими процессами, протекающими на уровнях сознательной и бессознательной регуляции мышления, а также личностной регуляции – в частности, через акты принятия неопределенности. Этот аспект важен в связи с долгим превалированием в психологии традиции помещать интуитивные механизмы исключительно в область бессознательных процессов или противопоставлять их дискурсивным рассуждениям.

2. Интуицию не следует сводить к механизмам возникновения инсайта. Она может отражать иные аспекты процессуальной подготовки продуктивных решений, в том числе множественные процессы. Интуитивные решения человека могут иметь разные основания, полагаемые как в сферу теоретических знаний, так и практического мышления.

3. Когнитивные и личностные компоненты в решениях, представленных феноменально как интуитивные, при более детальном их рассмотрении могут оказываться в совсем иных соотношениях, чем ожидалось. Например, в работах Г.Гигеренцера [Gigerenzer, 2008] было показано, что за внешне интуитивной регуляцией морального выбора на самом деле обнаруживаются вполне когнитивные схемы (свернутые и неосознаваемые человеком), а в так называемых интуитивных эвристиках следует различать качественно разные стратегии, включающие опору, в частности, на практический опыт [Kurz-Milcke, Gigerenzer, 2007].

4. От традиционного для психологии вопроса о механизмах интуитивного мышления в современной исследовательской практике следует перейти к другой его постановке – о функциональной роли интуиции и соотношении ее с другими процессами регуляции решений и выборов.

Несмотря на признаваемый психологами факт недостаточной разработанности проблематики интуиции (см., например, недавний обзор [Hodgkinson et al., 2008]), практически любая из возникающих в настоящее время дискуссий об интуиции так или иначе касается вопроса о ценности, адекватности и точности интуитивного знания. С одной стороны, ряд авторов в опоре на экспериментальные исследования демонстрируют, что доверие интуиции часто приводит к ошибкам в прогнозах и решениях. Они сомневаются в ценности интуитивного знания и настаивают на том, что необходимо, где только возможно, дополнять интуитивные процессы логикой и анализом [Meehl, 1954; Yaniv, Hogarth, 1997]. С другой стороны, работы, выполненные на профессиональных группах предпринимателей, управленцев, врачей, медсестер, пожарных и т.д., подчеркивают продуктивную роль интуиции. А недавние исследования привели целый ряд авторов к переоценке роли интуиции и к признанию сложности ответа на вопрос о том, «уступают» ли интуитивные процессы традиционно противопоставляемым им в литературе [Dane, Pratt, 2009; Sinclar et al., 2009]. В частности, было отмечено, что интуитивные процессы оказываются особенно эффективными, когда у лица, принимающего решение, сформированы высокие уровни экспертизы и соответствующие сложные предметно-специфические когнитивные схемы [Dane, Pratt, 2007; Ericsson, Charness, 1994].

Это дополняет представления о том, что профессионалу совершенно необходимо полагаться на интуицию в современном все более усложняющемся мире, когда человеку часто приходится иметь дело с большим объемом информации, вовремя реагировать на быструю смену событий, действовать и принимать решения, не имея возможности тщательно обдумать ситуацию, разрешать сложные, запутанные проблемы. Интуитивные процессы уникальным образом приспособлены для взаимодействия с охарактеризованным типом задач [Agor, 1986; Allison et al., 2000; Klein, 1997 и др.]. Однако представители обеих рассмотренных точек зрения на понимание эффективности использования интуиции соглашаются в том, что необходимо иметь возможность диагностировать готовность полагаться на интуицию.

Разработка методик диагностики помогает отвечать на вопрос, о каком виде интуиции идет речь в каждом конкретном исследовании. Самооценочные методики, включая опросники, выделяют такой аспект, как осознавание самим человеком готовности полагаться на интуицию. В опроснике С.Эпстайна это представлено шкалами интуитивного стиля. Понятию стиля соответствует при этом целостность личностных и когнитивных характеристик, реализуемых в интеллектуальной деятельности человека. Поскольку понятие интуиции достаточно вошло в практику житейских рассуждений человека о способах его мышления, апеллировать к имплицитным теориям интуиции психологу легче, чем это имеет место по отношению к ряду других психологических категорий, и опросные методы, а также ретроспективные отчеты являются наиболее часто применяемыми методами диагностики интуитивных процессов и стилей. Самопрезентации в отношении готовности полагаться на аналитические, более осознанные способы использования информации при решении задач или на интуитивные, менее осознаваемые способы, выступают одним из приемов диагностики интуитивного познавательного стиля.

Интуитивный познавательный стиль понимается С.Эпстайном как устойчивое предпочтение опираться на интуитивное познание в качестве основы для решений и действий [Pacini, Epstein, 1999]. В отличие от традиции рассматривать когнитивные стили как биполярные конструкты Эпстайн предполагает, что интуитивный познавательный стиль является унимодальным, независимым измерением стилевых особенностей человека и не связан с аналитическим стилем (понимаемым как предпочтение развернутого логического рассуждения и анализа). На основе представлений о независимости интуитивного и аналитического стилей Эпстайном и его коллегами был разработан опросник Рациональный–Опытный (analytical-rational and intuitive-experiential), включивший шкалы рациональности и интуитивного стиля (Доверия интуиции). Последняя шкала задана двумя субшкалами – интуитивной способности и использования интуиции.

Готовность и умение использовать интуицию изучались в психологии в двух планах – интуитивного мышления и личностной способности. В российской психологии последнее направление было впервые представлено сравнительно недавно, в частности, в контексте первой русскоязычной адаптации шкалы Доверие интуиции опросника С.Эпстайна, выполненной под нашим руководством, причем в сопоставлении с прогностическим мышлением и при разведении в интеллектуальных стратегиях дискурсивного и интуитивного компонентов [Степаносова, Корнилова, 2006].

В данной статье приводятся результаты нашей новой апробации двух субшкал шкалы опросника С.Эпстайна Доверие интуиции, сфокусированной на выявлении связей интуиции с интеллектуальными и личностными переменными, включая академический, практический и эмоциональный интеллект. Мы выделили две цели исследования: 1) проверить факторную структуру опросника, включившего шкалы интуиции и уже применяемого в отечественных исследованиях (такая проверка необходима в контексте и обоснования размерности изучаемого конструкта, и кросс-культурного сопоставления структуры опросника); 2) определить место интуитивной способности и использования интуиции как личностных свойств в связях с другими составляющими интеллектуально-личностного потенциала человека.

При этом мы полагались на уже проведенные исследования, продемонстрировавшие возможность манифестации в шкалах интуитивного стиля латентной переменной Принятия неопределенности и риска [Корнилова и др., 2010]. Это позволило нам отобрать личностные переменные – готовность к риску, толерантность / интолерантность к неопределенности, рефлексивность, рациональность, самооценка интеллекта.

При первой апробации опросника [Степаносова и др., 2004] были получены результаты в пользу того, что половые различия в склонности полагаться на интуицию преувеличены, поскольку статистически значимых различий между мужчинами и женщинами по выраженности интуитивного познавательного стиля на русскоязычной выборке выявлено не было. В то же время была установлена значимость фактора образования в определении степени выраженности интуитивного познавательного стиля[1]. Можно считать, что люди ориентируются на усвоенные в ходе образовательного процесса профессиональные ожидания и нормативы решения проблем, согласно которым они определяют для себя ценность и уместность доверия интуиции, что отражается в выраженности их интуитивного познавательного стиля.

В исследовании [Степаносова, Корнилова, 2006] интуитивная способность также оказалась не связанной с рациональностью, измеренной как направленность на сбор информации согласно опроснику Личностные факторы решений – ЛФР [Корнилова, 2003]. Данный результат согласуется с теоретическими представлениями и эмпирическими результатами работ, в которых демонстрируется независимость интуитивного и аналитического познавательных стилей. При этом интуитивная способность была связана с готовностью к риску. Таким образом, более выраженная личностная готовность к риску, с которой связано умение полагаться на свой потенциал в ситуации неопределенности, способствует тому, что в проблемном случае испытуемые с высокими индексами личностного риска в большей степени готовы использовать стратегии нахождения решения, включающие рассмотрение собственных интуитивных впечатлений, не имеющих доказательств их правильности, и принимать их за основу собственных выборов и действий. Рациональность как последовательный сбор информации может проявляться у этих лиц на разных уровнях.

Однако не изученными оставались связи шкал интуитивной способности и использования интуиции с креативностью и интеллектом[2], а также с теми свойствами, которые наиболее тесно связаны с отношением к условиям неопределенности. Учитывая представленные ранее результаты, мы продолжили изучение этих связей на студенческой выборке. Мы дополнили тестовую батарею опросниками, специально направленными на измерение толерантности-интолерантности к неопределенности (ТН/ИТН), рефлексивности и самооценки интеллекта как свойств, вводящих в характеристики личностной рациональности компоненты самооценивания, а также возможностью измерений интеллекта (включая академический, практический интеллект), креативности и эмоционального интеллекта.

Рассматривая роль самосознания в качестве ведущей в регуляции выбора человека и полагаясь на идею структурирующей функции мотивов в интеллектуальной деятельности, мы предположили, что в гипотетических регулятивных профилях решений, названных динамическими регулятивными системами – ДРС, роль рефлексии как осознавания своих стратегий – во всяком случае, в аспекте целевых структур – должна быть существенной. Исходя из предположений о связи личностной рациональности с пластами мыслей и переживаний субъекта по поводу возможностей понимания самого себя, а также более традиционно понятой рефлексии (как осознавания своих мыслей), мы рассмотрели возможности эмпирического изучения этих связей.

Меньшая осознаваемость интуитивных оснований выборов (по сравнению с дискурсивными) может рассматриваться в качестве схожей реальности с функциональной ролью имплицитных теорий (ИТ) интеллекта и личности, относительно которых также утверждаются характеристики их интуитивного принятия субъектом и меньшей осознанности. Это позволяет предполагать более тесно взаимодействующими – на несознаваемых уровнях – процессы личностно-интеллектуальной регуляции, охватываемые рассмотренными конструктами интуитивного стиля и имплицитных теорий интеллекта и личности. Для проверки этого предположения (о взаимосвязи соответствующих переменных) были выбраны шкалы ИТ К.Двек (1999), дополненные С.Д.Смирновым шкалой самооценки обучения [Смирнов, 2005].

Методы

Выборка

Методики и переменные

1. Интуитивный стиль измерялся в шкалах интуитивной способности и использования интуиции согласно методике С.Эпстайна [Epstein, 1996] в апробации для русскоязычных выборок [Степаносова и др., 2004].

2. Готовность к риску – личностное свойство саморегуляции решений и действий в условиях неопределенности – измерялось согласно опроснику «Личностные факторы решений – ЛФР» [Корнилова, 2003].

3. Рациональность – как направленность на сбор информации при принятии решений – также измерялась с помощью ЛФР.

4. Рефлексивность, понимаемая как личностная способность оценивать свои стратегии, измерялась по опроснику Р-27 А.Карпова [Карпов, 2003].

5. Толерантность к неопределенности (ТН), интолерантность к неопределенности (ИТН) и межличностная интолерантность к неопределенности (МИТН) диагностировались согласно Новому опроснику толерантности к неопределенности, или НТН [Корнилова, 2010], выступившему результатом апробации суммарного опросника А.Фернхема[Furnham, 1994].

6. Вербальный, флюидный, практический интеллект и креативность – измерялись по тестовой батарее ROADS, предназначенной для диагностики академического, творческого и практического интеллекта студентов, в русскоязычной адаптации [Корнилов, Григоренко, 2010].

7. Межличностный и внутриличностный эмоциональный интеллект диагностировались с помощью опросника ЭмИн Д.Люсина (2006).

8. Прямая самооценка интеллекта – СОИ базировалась на основании методики вынесения суждения [Корнилова, Новикова, 2011]. В ней испытуемому необходимо оценить свой интеллект в баллах IQ одним числом. Для облегчения выполнения задания испытуемым предъявляется график нормального распределения баллов IQ на студенческой выборке (M = 100, σ = 15) с указанием интервала оценивания от 65 до 135.

9. Имплицитные теории интеллекта и личности и целевые ориентации диагностировались на основе модифицированного опросника имплицитных теорий Двек-Смирнова [Корнилова и др., 2008].

10. Показателем успеваемости выступил средний экзаменационный балл студента за три семестра (GPA).

Результаты

Структура и показатели надежности шкал опросника С.Эпстайна [3]

Результаты исследования показали высокую надежность-согласованность пунктов шкал интуитивного стиля: для общей шкалы α Кронбаха = 0,88, для подшкалы интуитивной способности α = 0,78, для подшкалы использования интуиции α = 0,82 Уровень согласованности пунктов соответствует уровню внутренней согласованности, полученному в нескольких исследованиях на американских выборках, – 0,87, 0,80, и 0,79 соответственно [Epstein et al., 1996; Pacini, Epstein, 1999].

Конфирматорный факторный анализ структуры опросника проводился в пакете EQS 6.1 for Windows [Bentler, 1995] при использовании так называемого устойчивого (robust) метода вычисления индексов пригодности моделей и стандартных ошибок параметров по методу Саторры–Бентлера. В модели 1 все пункты задания имели нагрузку на один общий фактор; в модели 2 половина заданий имела нагрузку на фактор интуитивной способности, а половина – на фактор использования интуиции (два фактора свободно коррелировали между собой). Задание метрики латентных переменных и идентификация моделей были проведены через фиксацию дисперсий латентных переменных к 1, то есть все факторные нагрузки (за исключением приравненных к 0 нагрузок) вычислялись свободно. Для обеих моделей задания с обратным ключом также имели нагрузки на отдельный «методический» фактор отрицательных заданий (method factor, см. [Schriesheim, Eisenbach, 1995]). Включение методического фактора было продиктовано исходно низким уровнем пригодности модели данным и последующим выявлением этого (методического) фактора через анализ индексов модификации Лагранжа, предполагавших «связывание» ошибок наблюдаемых переменных с отрицательным ключом.

Таблица 1
Показатели пригодности однофакторной (модель 1) и двухфакторной (модель 2) моделей структуры опросника «Доверие интуиции» С.Эпстайна