истина правда нам доступная есть искомый продукт плод нашего абстрактного ума
Психологические основы педагогики
И, наконец, признание мастера военной интуиции Наполеона: «Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше, чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде; я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других, но мне открывает это мое размышление. Я работаю всегда, работаю ночью, во время обеда, работаю, когда я в театре, я просыпаюсь ночью, чтобы работать» (там же).
Но все же таинственность остается. Интуиция посещает далеко не всех упорно работающих. П. Я. Гальперин шутил в студенческой аудитории: «Самые гениальные мысли посещают меня во сне. Но утром я не могу их вспомнить».
Признание в интеллекте элементов чудесного, еще непознанного, при всей своей наивности, справедливо, так как такое признание может служить своего рода прививкой против гордыни интеллекта. Действительно, гордыня неуместна, если интеллект не в состоянии даже познать самого себя. Она тем более неуместна, если ее проявляет не весь интеллект, а лишь какая-либо его часть, например интуиция или абстрактный ум.
Ухтомский настойчиво пытался развеять заблуждение, которым все еще живет современный человек. Оно заключается в фантоме, что истина, правда, нам доступная, есть искомый продукт (плод) нашего абстрактного ума. От такого ума, лишенного жизни, сердца, чувства, нравственности, всего лишь один шаг до безумия, с которым давно граничит, например, технократическое мышление. Уместно в связи с этим привести высказывание современника А. А. Ухтомского В. И. Вернадского: наука «отнюдь не является логическим построением, ищущим истину аппаратом. Познать научную истину нельзя логикой, можно лишь жизнью. Действие — характерная черта научной мысли» (1977. С. 39). А жизнь, равно как и действие, имеет ценностное измерение.
Возвращаясь к размышлениям Ухтомского, следует сказать, что великий физиолог больше, чем кто-либо из психологов, сделал для восстановления исходного смыслового образа интеллекта. Он вернул ему душу. Во всяком случае, пытался это сделать, так как сам он в полной мере обладал интуицией совести.
Конечно, вышеизложенное о метаморфозах исходного смыслового образа интеллекта — лишь приблизительная схема, указание на вектор движения от смыслового образа, а не от абстрактной идеи мышления к конкретному живому мышлению. Такое движение должно быть продолжено, поскольку слишком многое осталось за рамками изложения. Это сюжет для монографии и, видимо, не одной. Назначение изложенного состоит вовсе не в том, чтобы предъявить полифонический образ мышления педагогам в качестве образца для обучения школьников. Преследовалась другая цель. Нам казалось полезным очертить область, называемую мышлением, показать, что наука знает о нем далеко не все. Выше упоминалось, что античности принадлежит смысловой образ, идея атома, а движение к конкретному, к его строению продолжается до сих пор, и конца этому движению не
Психологические основы педагогики
И, наконец, признание мастера военной интуиции Наполеона: «Если кажется, что я всегда ко всему подготовлен, то это объясняется тем, что раньше, чем что-либо предпринять, я долго размышлял уже прежде; я предвидел то, что может произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно открывает мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах, кажущихся неожиданными для других, но мне открывает это мое размышление. Я работаю всегда, работаю ночью, во время обеда, работаю, когда я в театре, я просыпаюсь ночью, чтобы работать» (там же).
Но все же таинственность остается. Интуиция посещает далеко не всех упорно работающих. П. Я. Гальперин шутил в студенческой аудитории: «Самые гениальные мысли посещают меня во сне. Но утром я не могу их вспомнить».
Признание в интеллекте элементов чудесного, еще непознанного, при всей своей наивности, справедливо, так как такое признание может служить своего рода прививкой против гордыни интеллекта. Действительно, гордыня неуместна, если интеллект не в состоянии даже познать самого себя. Она тем более неуместна, если ее проявляет не весь интеллект, а лишь какая-либо его часть, например интуиция или абстрактный ум.
Ухтомский настойчиво пытался развеять заблуждение, которым все еще живет современный человек. Оно заключается в фантоме, что истина, правда, нам доступная, есть искомый продукт (плод) нашего абстрактного ума. От такого ума, лишенного жизни, сердца, чувства, нравственности, всего лишь один шаг до безумия, с которым давно граничит, например, технократическое мышление. Уместно в связи с этим привести высказывание современника А. А. Ухтомского В. И. Вернадского: наука «отнюдь не является логическим построением, ищущим истину аппаратом. Познать научную истину нельзя логикой, можно лишь жизнью. Действие — характерная черта научной мысли» (1977. С. 39). А жизнь, равно как и действие, имеет ценностное измерение.
Возвращаясь к размышлениям Ухтомского, следует сказать, что великий физиолог больше, чем кто-либо из психологов, сделал для восстановления исходного смыслового образа интеллекта. Он вернул ему душу. Во всяком случае, пытался это сделать, так как сам он в полной мере обладал интуицией совести.
Конечно, вышеизложенное о метаморфозах исходного смыслового образа интеллекта — лишь приблизительная схема, указание на вектор движения от смыслового образа, а не от абстрактной идеи мышления к конкретному живому мышлению. Такое движение должно быть продолжено, поскольку слишком многое осталось за рамками изложения. Это сюжет для монографии и, видимо, не одной. Назначение изложенного состоит вовсе не в том, чтобы предъявить полифонический образ мышления педагогам в качестве образца для обучения школьников. Преследовалась другая цель. Нам казалось полезным очертить область, называемую мышлением, показать, что наука знает о нем далеко не все. Выше упоминалось, что античности принадлежит смысловой образ, идея атома, а движение к конкретному, к его строению продолжается до сих пор, и конца этому движению не
Афоризмы от Владимира Ильича Ленина
Ленин (Ульянов) Владимир Ильич
(один из организаторов и руководителей Октябрьской революции 1917 года в России, председатель Совета Народных Комиссаров (правительства) РСФСР, создатель первого в мировой истории социалистического государства.)
(1870-1924)
1. Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна
2. Все на свете имеет две стороны
3. Надо уметь учитывать момент и быть смелым в решениях
4. Лучше неудачно сказать правду, чем умолчать о ней, если дело серьезное
5. Именно молодежи предстоит настоящая задача создания коммунистического общества
6. Всякая крайность нехороша; все благое и полезное, доведенное до крайности, может стать и даже, за известным пределом, обязательно становится злом и вредом
7. Без революционной теории не может быть и революционного движения
9. Больших слов нельзя бросать на ветер
10. Война есть испытание всех экономических и организационных сил каждой нации
11. Озлобление вообще играет в политике обычно самую худую роль
12. Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции
13. Власть центрального учреждения должна основываться на нравственном и умственном авторитете
14. Если я знаю, что знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше
15. Умен не тот, кто не делает ошибок. Умен тот, кто умеет легко и быстро исправлять их
16. Слова обязывают к делам
17. Надо быть осторожным, чтобы в критике недостатков не переходить границу, где начинаются пересуды
18. В личном смысле разница между предателем по слабости и предателем по умыслу и расчету очень велика; в политическом отношении этой разницы нет
19. Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя
20. Идеи становятся силой, когда они овладевают массами
21. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господствует
22. Равенство по закону не есть еще равенство в жизни
23. Отчаяние свойственно тем, кто не понимает причин зла
24. Из всех искусств для нас важнейшим является кино
25. Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художников и развивать их
26. Капиталисты готовы продать нам веревку, на которой мы их повесим
29. Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов
30. Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремления к своей свободе, но оправдывает и приукрашивает свое рабство, такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам
32. Надо систематически взяться за то, чтобы велась работа создания такой прессы, которая не забавляла и не дурачила массы
33. Нужно уметь работать с тем человеческим материалом, который есть в наличии. Других людей нам не дадут
35. Не так опасно поражение, как опасна боязнь признать свое поражение
36. Невежество менее удалено от истины, чем предрассудок
38. Несдержанность в половой жизни — буржуазна: она признак разложения
39. В половой жизни проявляется не только данное природой, но и привнесенное культурой
40. Нравственность служит для того, чтобы человеческому обществу подняться выше
41. Я не поручусь также за надежность и стойкость в борьбе тех женщин, у которых личный роман переплетается с политикой, и за мужчин, которые бегают за всякой юбкой и дают себя опутать каждой молодой бабенке. Нет, нет, это не вяжется с революцией
42. Недостатки у человека как бы являются продолжением его достоинств. Но если достоинства продолжаются больше, чем надо, обнаруживаются не тогда, когда надо, и не там, где надо, то они являются недостатками
44. Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства
45. Политика есть самое концентрированное выражение экономики
47. Мы будем работать, чтобы внедрить в сознание, в привычку, в повседневный обиход масс правило: «все за одного и один за всех», правило: «каждый по своим способностям, каждому по его потребностям», чтобы вводить постепенно, но неуклонно коммунистическую дисциплину и коммунистический труд
48. Коммунизм есть высшая, против капиталистической, производительность труда добровольных, сознательных, объединенных, использующих передовую технику, рабочих
49. Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу
50. Революция пролетариата совершенно уничтожит деление общества на классы, а следовательно, и всякое социальное политическое неравенство
51. Политические события всегда очень запутаны и сложны. Их можно сравнить с цепью. Чтобы удержать всю цепь, надо уцепиться за основное звено
52. Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни
53. Пусть 90% русского народа погибнет, лишь бы 10% дожили до мировой революции
54. Революции в белых перчатках не делаются
56. Сказать неправду легко. Но, чтобы доискаться правды, необходимо иногда много времени
58. Талант надо поощрять
59. С изобретателями, даже если они немного капризничают, надо уметь вести дело
60. Мы не можем обойтись без романтики. Лучше избыток ее, чем недостаток. Мы всегда симпатизировали революционным романтикам, даже когда были не согласны с ними
61. Во всякой сказке есть элементы действительности
62. Фантазия есть качество величайшей ценности
63. Учиться надо тому, что без машины, без дисциплины жить в современном обществе нельзя, — или надо преодолеть высшую технику, или быть раздавленным
64. Экономист всегда должен смотреть вперед, в сторону прогресса техники, иначе он немедленно окажется отставшим, ибо кто не хочет смотреть вперед, тот поворачивается к истории задом
65. Невежество не есть аргумент
66. Ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет еще больше, увеличивая тем свою власть над ней
67. Только тогда мы научимся побеждать, когда мы не будем бояться признавать свои поражения и недостатки
69. Учиться, учиться и учиться!
70. Подъем общего культурного уровня масс создаст ту твердую, здоровую почву, из которой вырастут мощные, неисчерпаемые силы для развития искусства, науки и техники
71. От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике — таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности
72. Без известного самостоятельного труда ни в одном серьезном вопросе истины не найти, и кто боится труда, тот сам себя лишает возможности найти истину
73. Мы должны тщательно изучать ростки нового, внимательнейшим образом относиться к ним, всячески помогать их росту
75. Юристов надо брать ежовыми рукавицами и ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает
76. Лучше меньше, да лучше
77. Мы грабим награбленное
78. Разбитые армии хорошо учатся
79. Религия – род духовной сивухи
80. Интеллигенция – не мозг нации, а говно
81. Люблю я, когда люди ругаются, — значит, знают, что делают, и линию имеют
82. Швыряться звонкими фразами — свойство деклассированной мелкобуржуазной интеллигенции. Надо говорить массам горькую правду просто, ясно, прямо
83. Нам не нужно зубрежки, но нам нужно развить и усовершенствовать память каждого обучающегося знанием основных фактов
84. Школа вне жизни, вне политики — это ложь и лицемерие
85. Мы в первую очередь выдвигаем самое широкое народное образование и воспитание. Оно создает почву для культуры
86. Трудящиеся тянутся к знанию, потому что оно необходимо им для победы
87. Из маленькой ошибки всегда можно сделать чудовищно-большую, если на ошибке настаивать, если ее углубленно обосновывать, если ее «доводить до конца»
88. Не бояться признавать своих ошибок, не бояться многократного, повторного труда исправления их — и мы будем на самой вершине
89. Анализируя ошибки вчерашнего дня, мы тем самым учимся избегать ошибок сегодня и завтра
90. Умен не тот, кто не делает ошибок. Таких людей нет и быть не может. Умен тот, кто делает ошибки не очень существенные, и кто умеет легко и быстро исправлять их
91. Если мы не будем бояться говорить даже горькую и тяжелую правду напрямик, мы научимся, непременно и безусловно научимся побеждать все и всякие трудности
92. Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде
93. Не надо обольщать себя неправдой. Это вредно
94. Самокритика, безусловно, необходима для всякой живой и жизненной партии. Нет ничего пошлее самодовольного оптимизма
95. Человеку нужен идеал, но человеческий, соответствующий природе, а не сверхъестественный
96. Не мудрствуй лукаво, не важничай коммунизмом, не прикрывай великими словами халатности, безделья, обломовщины, отсталости
97. Проверяй всю свою работу, дабы слова не остались словами, практическими успехами хозяйственного строительства
98. О человеке судят не по тому, что он о себе говорит или думает, а по тому, что он делает
99. Труд же сделал из нас ту силу, которая объединяет всех трудящихся
100. Бывают такие крылатые слова, которые с удивительной меткостью выражают сущность довольно сложных явлений
101. Ничего не знаю лучше «Appassionata», готов слушать ее каждый день. Изумительная, нечеловеческая музыка. Я всегда с гордостью, может быть, наивной, думаю: вот какие чудеса могут делать люди!
103. Не ошибается тот, кто ничего практического не делает
Истина правда нам доступная есть искомый продукт плод нашего абстрактного ума
Признание в интеллекте элементов чудесного, еще непознанного, при всей своей наивности, справедливо, так как такое признание может служить своего рода прививкой против гордыни интеллекта. Действительно, гордыня неуместна, если интеллект не в состоянии даже познать самого себя. Она тем более неуместна, если ее проявляет не весь интеллект, а лишь какая-либо его часть, например интуиция или абстрактный ум.
А.А.Ухтомский настойчиво пытался развеять заблуждение, которым все еще живет современный человек. Оно заключается в фантоме, что истина, правда, нам доступная, есть искомый продукт (плод) нашего абстрактного ума. От такого ума, лишенного жизни, сердца, чувства, нравственности, всего лишь один шаг до безумия, с которым давно граничит, например, технократическое мышление. Уместно в связи с этим привести высказывание современника А.А.Ухтомского – В.И.Вернадского: Наука «отнюдь не является логическим построением, ищущим истину аппаратом. Познать научную истину нельзя логикой, можно лишь жизнью. Действие – характерная черта научной мысли». А жизнь, равно как и действие, имеет ценностное измерение.
Возвращаясь к размышлениям А.А.Ухтомского, следует сказать, что великий физиолог больше чем кто-либо из психологов сделал для восстановления исходного смыслового образа интеллекта. Он вернул ему душу. Во всяком случае пытался это сделать, так как сам он в полной мере обладал интуицией совести.
Конечно, рассказ о приключениях исходного смыслового образа интеллекта, который был представлен выше, лишь приблизительная схема, указание на вектор движения от смыслового образа, а не от абстрактной идеи мышления к конкретному живому мышлению. Такое движение должно быть продолжено, поскольку слишком многое осталось за рамками изложения. Это сюжет для монографии, и, видимо, не одной. Назначение изложенною состоит вовсе не в том, чтобы предъявить полифонический образ мышления педагогам в качестве образца для обучения школьников. Я преследовал другую цель. Мне казалось полезным очертить область, называемую мышлением, показать, что наука знает о нем далеко не все. Выше упоминалось, что античности принадлежит смысловой образ, идея атома, а движение к конкретному, к его строению продолжается до сих пор, и конца этому движению не видно. То же и с мышлением. Я вовсе не хочу преуменьшить успехи науки в его познании. Они впечатляют. Вместе с тем науке свойственно неистребимое стремление выдавать часть за целое. Нередко ей подражает педагогика, для которой, на мой взгляд, перспектива целого важнее, чем для любой другой науки.
Приведу пример, принадлежащий М. Вертгеймеру. Он следующим образом объяснял недостаточность описания продуктивного мышления с помощью средств традиционной логики: «Но что мы получим, если будем следовать такому образу Мы получили совокупность большого числа операций, силлогизмов и т.п. Но создает ли эта совокупность адекватную картину того, что произошло Характер мышления многих логиков напоминает образ мысли человека, который, созерцая творение архитектуры, например красивое здание, и желая понять его, концентрирует свое внимание на отдельных кирпичах и на способе их скрепления строительным материалом. То, к чему он приходит в итоге, является уже не зданием, а набором кирпичей и их связей». Подобный ход мысли распространен в психологии. «Процесс мышления – это прежде всего анализирование и синтезирование. это затем абстракция и обобщение, являющиеся производными от них. Закономерность этих процессов в их взаимоотношениях друг с другом суть основные внутренние закономерности мышления» [12, с. 28]. Такими определениями мышления полна учебная литература. К анализу и синтезу добавляются индукция и дедукция, сравнение и другие логические операции, из которых здание мышления не построишь. С.Л.Рубинштейн был мудр и понимал драматизм человеческого мышления: «Мышление в подлинном смысле слова (видимо, не в ученическом. – В.З.) – это проникновение в новые слои сущего, взрывание и поднимание на белый свет чего-то, до того скрытого в неведомых глубинах. » [11, с.110].
Все сказанное о мысли и мышлении возвращает нас к образовательной проблематике мышления. Школа хорошо ли, плохо ли может научить рациональным приемам мышления. Вернемся к вопросу, а надо ли учить иррациональному, надо ли учить интуиции, абдукции. Ведь они входят в ткань мыслительного акта. Уверен, что читатель не столь наивен, чтобы ожидать от автора ответа на вопрос, как учить иррациональному. И тем не менее поставленный вопрос не следует считать праздным. Если мы, не умея научить полифоническому мышлению (вспомним данную Гёте характеристику мышления) во всем многообразии его видов и форм, сделаем главный упор на рациональных приемах, то не задавим ли мы зарождающиеся ростки его будущей целостности. Такая опасность тем реальнее, что классический идеал рациональности все чаще ставится философами под сомнение [8], а к неклассическому идеалу каждый идет своим путем, на который имеют право и учащиеся. Проходя по такому пути, человек вырабатывает собственный стиль – стиль поведения, стиль деятельности, стиль мышления. Последний может быть примитивным, когда человек говорит и мыслит штампами, или глубоко индивидуальным, оригинальным, самобытным. Ведь в конце концов человек – это стиль. Как без стиля нет искусства, так без стиля нет и продуктивного, творческого мышления. Богатейшее разнообразие разновидностей мышления можно представить себе как неполную, весьма схематическую и приблизительную фиксацию его индивидуальных стилей. Посмотрим, как один большой художник характеризует стиль мышления другого большого художника и мыслителя. Вот как пишет Михаил Чехов об Андрее Белом:
«Философ, ученый, поэт, математик, писатель и мистик уживались в нем, объединяясь в образе устремленного проницательно-страстного человека-мыслителя.
Мир Белого вас поражал также ритмами. Да и сам он был ритм. Все, что он делал: молчал, говорил, читал лекцию, ваял звуками стих нараспев, бегал, ходил – все чудилось вам в сложных, свойственных Белому ритмах. Все его гибкое тело жило тем, чем жил его дух. В тончайших вибрациях, в жестах рук, в положении пальцев оно отражало, меняясь, желания, мысли, гнев, радости Белого.
И мыслил он ритмами. Мысль, говорил он, живой организм. Она как растение: ветвится и ширится. Мысли ищут друг друга, зовут, привлекают, сливаются или, враждуя, вступают в борьбу, пока побежденная, сдавшись, изменится или исчезнет из поля сознания. Созревая ритмически, мысль дает плод в свое время. Геометрическая фигура была для него формой, гармонично звучащей. Звук превращался в фигуру и образ. Красота – в чувство. Движение – в мысль.
Говорил ли он об искусстве, о законах истории, о биологии, физике, химии, тотчас же он сам становился тяготением, весом, ударом, толчком или скрытой силой зерна, увяданием, ростом, цветением. В готике он возносился, в барокко – круглился, жил в формах и красках растений, цветов, взрывался в вулканах, в грозах – гремел, бушевал и сверкал (как Лир, такой же седой, безудержный, но сегодняшний, не легендарный, Лир безбородый, в неважных брючишках, в фуфайке, с неряшливым галстуком). И во всем, что с ним делалось, виделись ритмы, то строгие, мощные, гневные, то огненно-страстные, то вдруг тихие, нежные, и что-то наивное, детское чудилось в них. Когда он сидел неподвижно, молчал, стараясь себя угасить, чтобы слушать, вам начинало казаться: не танцует ли он» [20, с.195–197]. Выражаясь возвышенно, М.Чехов дал замечательный смыслообраз мышления Андрея Белого, а пользуясь приземленным языком современной психологии, М.Чехов описал его когнитивный стиль.
Проблематика когнитивного стиля существует в общей психологии с середины XX столетия. Однако она крайне медленно проникает в педагогическую психологию, в педагогику и практику образования. М.А.Холодная выделяет ряд отличительных признаков этого психологического образования: 1) когнитивный стиль – это процессуальная характеристика интеллектуальной деятельности, определяющая способ получения того или иного когнитивного результата; 2) когнитивный стиль – биполярное измерение, т.е. каждый когнитивный стиль описывается за счет обращения к двум крайним формам познавательного реагирования; 3) когнитивный стиль – устойчивая во времени характеристика индивида, проявляющаяся на разных уровнях познавательной деятельности; 4) к стилевым феноменам не применимы оценочные суждения, так как представители каждого стиля имеют определенные преимущества в тех ситуациях, где их индивидуальные качества способствуют эффективному поведению.
Таким образом, при изучении когнитивных стилей исследовательский интерес смещается от содержательно-предметных характеристик познавательной деятельности (что человек думает) к способам ее организации (как человек думает), при этом на первый план выходят типичные для каждой конкретной личности индивидуально своеобразные приемы получения и переработки информации об окружающем мире, приемы усвоения нового знания. Холодная приводит наиболее типичные пары когнитивных стилей:
1) полезависимость – поленезависимость;
2) импульсивность – рефлективность;
3) высокая – низкая интерферируемость;
4) ригидность – гибкость познавательного контроля;
5) узость – широта диапазона эквивалентности;
6) устойчивость к неопределенности;
7) толерантность к нереалистическому опыту;
8) когнитивная простота – когнитивная сложность;
9) узость – широта сканирования;
10) конкретная – абстрактная концептуализация;
11) сглаживание – заострение [см.: 18, с. 5–6; 7, с. 507–572].
Разумеется, необходима соответствующая операционализация методов изучения и диагностики различных когнитивных стилей применительно к образовательной практике. Но на первых порах достаточно толерантности педагогов всех уровней к становящемуся или уже ставшему когнитивному стилю учащихся. Думаю, что это важная составляющая того, что получило наименование личностно-ориентированного обучения. При таком обучении от учителя требуется симпатическое или сочувственное понимание не только того, что сделано учащимся, но и как получен тот или иной результат. В отличие от специалистов по когнитивному стилю, думаю, что некоторым его особенностям все же следует давать оценочные суждения, а возможно, будет полезна и их деликатная коррекция. В любом случае стоит сделать когнитивный стиль предметом самосознания учащихся. Тем более что последние вполне реалистически и довольно рано оценивают когнитивный стиль педагогов, хотя и не подозревают о существовании этого мудреного термина.
Закончу этот образовательный сюжет на оптимистической ноте. Источником оптимизма является то, что в случае обучения дети сами строят здание своего мышления из того строительного материала, который им дают в школе. И иногда это здание вызывает восхищение. Но только иногда! Поэтому-то вполне осмысленны забота о развитии мышления в школе и поиск путей такого развития. Решая эту задачу, следует учитывать широту и гибкость интеллекта. «Интеллекту доступны не только анализ, но и синтез, не только абстрактное, но и конкретное, не только инертное, но и живое, не только всеобщее, но и единичное, не только символы реальности, но и сама реальность. Он диалектичен – так же как диалектична наука и все познание. Он практичен и теоретичен в одно и то же время» [1, с.242].
Как показывает практика, вес это доступно и интеллекту школьников. И все это развивается и углубляется. Большую роль в развитии играют имеющиеся в обучении многопредметность и многотемье, требующие различных мыслительных установок и приемов. Не менее важно наличие большого числа учителей, имеющих различные когнитивные стили, различные виды и формы мышления, а соответственно, и различные картины мира. Их конкуренция в сознании ученика может вызывать недоумение, сумятицу, ералаш, а может содействовать формированию стойкого иммунитета к единственной, да к тому же еще навязываемой, «вдалбливаемой», «вкрикиваемой» в него картине мира (независимо от того, картина ли это ставшего наличным мира или мира «светлого будущего»). Если же в итоге обучения сложится потребность построения собственной картины мира, то его задача будет выполнена.
(Окончание статьи в следующем номере журнала.)
1. Асмус В.Ф. Историко-философские этюды. М., 1984.
2. Бергсон А. Творческая эволюция. СПб., 1914.
3. Голосовкер Я.Э. Имагинитивная эстетика // Символ. Париж, 1993. №29.
4. Дункер К. Качественное (экспериментальное и теоретическое) исследование мышления // Психология мышления. М., 1965.
5. Зинченко В. П. Гипотеза о происхождении учения А.А.Ухтомского о доминанте // Человек. 2000. №3.
6. Зинченко В. П. Вклад А.А. Ухтомского в психологию // Вопросы психологии. 2000. №4.
7. Зинченко Т.П. Когнитивная и прикладная психология. М., 2000.
8. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеал рациональности. Тбилиси, 1984.
9. Мамардашвили М.К. Лекции по античной философии. М., 1999.
10. Платон. Собр. соч.: В 4 т. М.,1994. Т.З.
11. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. М., 1957.
12. Рубинштейн С.Л. О мышлении и путях его исследования. М., 1958.
13. Теплов Б.М. Избранные труды. В 2 т. Т.1. М., 1985.
14. Узилевский Г.Я. Начала эргономической семиотики. Орел, 2000.
15. Ухтомский А.А. Интуиция совести. СПб., 1996.
16. Ухтомский А.А. Заслуженный собеседник. Рыбинск, 1997.
17. Франк С. Л. Живое знание. Берлин, 1923.
18. Холодная М.А. Когнитивные стили как проявление своеобразия индивидуального интеллекта. Киев, 1990.
19. Цицерон М.Т. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1972.
20. Чехов Михаил. Литературное наследие: В 2 т. Т. 1. М., 1986.
[1] Начало публикации см.: Психологическая наука и образование. 2002. №1.
Зинченко В.П.
Наука о мышлении
(2002 3)
В.П. Зинченко,
академик, доктор психологических наук
3. Мышление как действие
В свете изложенного выше утверждение, стоящее в названии этого раздела, не следует воспринимать как исчерпывающую характеристику мышления. Речь идет о том, что рассмотрение мышления как действия может послужить одной из возможных его проекций в качестве более пригодной для выполнения важной задачи школы научить детей мыслить. При решении других, не только обучающих задач могут оказаться полезными иные проекции мышления, например мышление как созерцание, мышление как воображение, мышление (знание) как припоминание (пра-воспоминание), мышление как интуиция и т.п.
Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.