история возникновения монастырей на руси кратко
Старейшие монастыри России
Заложенные вскоре после крещения Руси они выстояли и в междоусобицу, и в период многочисленных войн, и в годы советской власти.
Спасо-Преображенский мужской монастырь
Древнейшая иноческая обитель на Руси была основана в Муроме князем Глебом, первым русским святым. Сын князя Владимира, крестившего Русь, он получил Муром в удел и основал княжеский двор выше по Оке, на крутом, поросшем лесами берегу. Здесь он построил храм, а затем и монашескую обитель.
Монастырь упоминается в летописи раньше других построек такого типа на территории России и фигурирует в «Повести временных лет» в связи с гибелью под стенами Мурома князя Изяслава Владимировича.
Жителями монастыря в разное время были многие святые: епископ Рязанский и Муромский Василий, Петр и Феврония. Серафим Саровский посещал здесь святого старца Спасской обители Антония Грошовника.
В 1552 году Иван Грозный перед походом на Казань дал обет: если возьмет город — поставит в Муроме каменный храм. И сдержал слово. По указу царя, в 1555 году был воздвигнут Спасский собор монастыря. В новый храм Иван IV даровал церковную утварь, облачения, иконы и книги.
Во второй половине 17 века был построен второй каменный храм — Покровский.
Главной святыней обители считается икона Божией Матери «Скоропослушница». Она привезена в монастырь в 1878 году с Афона настоятелем архимандритом Антонием. Икона не является оригинальной, это так называемый список, сделанный в монастыре святого Пантелеймона в Греции.
После революции 1917 года поводом к закрытию Спасо-Преображенского монастыря стало обвинение его настоятеля епископа Митрофана (Загорского) в соучастии в восстании в Муроме 8−9 июля 1918 года. С января 1929 года Спасский монастырь заняли военные и НКВД, в это же время началось уничтожение монастырского некрополя, а доступ на его территорию был закрыт.
Весной 1995 года воинская часть № 22165 покинула помещения монастыря, серьезно пострадавшего за годы советской власти. Позднее постройки были реставрированы.
Свято-Юрьев монастырь
Находится в 5 км от Великого Новгорода на берегу реки Волхов вблизи озера Ильмень. Монастырь был основан в 1030 году Ярославом Мудрым. Князь в крещении носил имя Георгий, которое в русском языке обычно имело форму «Юрий», откуда и пошло название обители. Первое летописное упоминание относится к 1119 году. С того времени монастырь считается центром духовной жизни региона.
Строения первоначально были деревянными, как и соборная церковь. В 1119 году повелением князя Мстислава Великого был заложен каменный храм — Георгиевский собор. Он был выстроен мастером Петром — первым русским зодчим, имя которого называют летописи.
В южной части Георгиевского собора под плитами древнего пола находились каменные княжеские гробницы 12 и 13 веков. В западной части постройки в деревянных колодах были обнаружены могилы посадников. В 1233 году здесь погребены князь Фёдор Ярославич, старший брат Александра Невского, а в 1224 году и его мать Феодосия Мстиславна (в монашестве Ефросиния); в 1453 году — Дмитрий Шемяка, претендент на великокняжеский престол.
В 12 веке князь Мстислав наделил Юрьев монастырь значительными земельными владениями. Жалованная грамота, древнейший из сохранившихся русских юридических документов, хранится сегодня в Новгородском музее. Накопленные в следующие столетия богатства во многом были утрачены после секуляризации в 1770-х.
Возрождение обители приходится на начало 19 века и связано с именем архимандрита Фотия, пользовавшегося благосклонностью Александра I и графини Анны Орловой-Чесменской. На средства последней в монастыре проведены обширные работы. За короткое время были построены Западный корпус с церковью Всех Святых, Спасский собор, восточный Орловский корпус с кельями для братии, северный с храмом Воздвижения Креста, южный с больничной церковью Неопалимой Купины. В 1841 году появилась колокольня по проекту архитектора Карла Росси.
В 1921 году было принято решение об экспроприации имущества и ценностей монастыря. К концу десятилетия из шести действовавших церквей остался только Крестовоздвиженский храм. С 1932 года по сентябрь 1941-го в комплексе построек располагался инвалидный дом им. Свердлова.
Во время Великой Отечественной войны здесь располагались немецкие и испанские воинские части. После войны и до конца 1980-х годов на территории монастыря жили люди, размещалась почта, техникум, музей, продовольственный магазин и художественный салон.
25 декабря 1991 года комплекс зданий был передан в ведение Новгородской епархии и была воссоздана монашеская община.
Антониев монастырь в Новгороде
Заложенный в начале 12 века сегодня этот монастырь не действует. Биография основателя обители преподобного Антония Римлянина описана в его житии, составленном через несколько столетий после его смерти. По легенде, святой родился в Риме, а в Новгород приплыл на намоленном камне.
При Антонии был построен каменный собор в честь Рождества Пресвятой Богородицы. Согласно первой Новгородской летописи, работы велись всего два года — с 1117-го по 1119-й. Изначально собор был трехнефным, одноглавым, с круглой лестничной башней. Со временем он оброс пристройками, число глав было увеличено до трех. В 1125 году храм был расписан фресками. Их фрагменты сохранились до наших дней.
В 16 веке при архимандрите Геронтии были построены Сретенская церковь с трапезной палатой и церковь «иже под колоколы» в честь Антония Великого. При Анне Иоановне в монастыре учредили семинарию, где постепенно сформировалась фундаментальная библиотека. Учебное заведение было ликвидировано после революции. В его помещениях разместился Новгородский институт народного образования, а позднее педагогический техникум и институты.
В 1920 году был упразднен и сам монастырь, а собор Рождества Богородицы, как и церковь Сретения, оставались действующими до 1932 года. Сегодня монастырские постройки входят в состав новгородского музея-заповедника, на территории располагается несколько факультетов НовГУ.
Борисоглебский мужской монастырь
Основан преподобным Ефремом около 1038 года, почти в одно время с Киево-Печерской лаврой. Название обители возникло от имен князей Бориса и Глеба, в честь которых был заложен первый храм.
Трижды монастырь горел в междоусобных войнах. В 1237 году подвергся нападению ордынцев. От Литвы и поляков обитель страдала дважды: в 1258-м, когда литовцы захватили Торжок, разорили монастырь и разогнали братию, и в 1609-м, когда поляки сожгли деревянную церковь Введения Пресвятой Богородицы.
Расцвет обители приходится на вторую половину 18 века: на месте старого Борисоглебского собора был возведен новый с тем же названием по проекту архитектора Николая Львова. В 1804 году была заложена надвратная церковь-колокольня, проект которой, по мнению некоторых исследователей, также был разработан Львовым. Ее строительство вел архитектор Яков Ананьин.
В 1925 году монастырь был распущен. На его территории сначала находилась тюрьма строгого режима, затем лечебно-трудовой профилакторий и позднее Всероссийский историко-этнографический музей. В 1993 году было принято решение о совместном использовании монастыря музеем и церковью.
Зверин-Покровский женский монастырь
Точная дата возникновения монастыря неизвестна. Первое упоминание о нем относится к 1148 году, когда сгорела от удара молнии деревянная церковь Покрова.
Главная церковь в монастыре называлась Покров Святой Богородицы. Заложенная в 1355-м она является самой старой из сохранившихся до наших дней построек обители. Церковь строилась на собранные новгородцами средства.
Также в монастыре сохранилась церковь Симеона, сооруженная в 1468 году. Ее особенность — в наличие двух этажей: первый, подцерковье, использовался как служебное помещение, второй — для богослужений.
В 1919 году Зверин монастырь был обращен в приходскую церковь, хотя сестры продолжали в нем жить. Они попытались организовать в монастыре сельскохозяйственную молочную артель, но безуспешно. В январе 1930 года решением властей деятельность прихода была прекращена. Покровский собор был возвращен РПЦ в 1989 году.
История возникновения монастырей на руси кратко
Монастыри на Руси стали учреждаться сразу после принятия христианства в 988 году. Первые упоминания в летописях гласят о монастырях, основанных греческими монахами близ Вышгорода, в Киеве, о первых русских монашеских общинах – «монастыреве на горах сташа, черноризцы явишася». Это не было монастырями в современном понимании – у них не было ни устава, ни организации, ни иерархии. Первым монастырем с правильной регламентацией и устройством была обитель во имя Георгия Победоносца, которую на свои деньги построил Ярослав Великий.
Но святой Антоний Печерский по прибытии с Афона не пожелал остановиться ни в одном из этих монастырей по причине «духовной расслабленности их обитателей». Он остановился в пещере, которую выкопал для себя будущий митрополит Киевский Иларион.
Как пишут святые отцы, монастырь ставится «слезами, молитвой и постом». Именно так и основал свою общину преподобный Антоний – благочестие отшельника привлекло учеников и последователей. Когда их число достигло 12, они воздвигли для себя церковь и кельи, Антоний поставил одного из них – Варлаама – игуменом, и удалился на соседнюю гору, где выкопал для себя новую пещеру для отшельнической жизни. Число приходящих в обитель увеличивалось, и великий князь Изяслав Ярославович разрешил отвести всю гору над пещерами под монастырь. Вскоре игуменом был избран Феодосий – один из первых учеников преподобного Антония, который ввел в монастыре общежительный студийский устав.
Из-за основания его на месте пещер монастырь стали называть «Печерским», а в 1073 году здесь заложили каменную церковь Успения Пресвятой Богородицы.
Монашество на Руси распространялось стремительно, в XII веке в Киеве насчитывалось уже 17 монастырей, в Новгороде – 20, по 5 во Владимире и Смоленске и т.д. До XV века было основано еще 180 обителей, несмотря на набеги татар, а затем и монгольское иго. Нельзя не упомянуть основание Троицкого монастыря преподобным Сергием Радонежским.
Почти все монастыри XV-XVI веков кроме северных были общежительными, северные же придерживались иерусалимского отшельнического устава.
В XVIII веке император Петр I под влиянием западного протестантизма начал проводить множество реформ с целью уменьшения числа монахов и ограничения строительства монастырей. Однако он активно способствовал устройству школ, ученых братств, мастерских, больниц при обителях – это не было продолжено его преемницей, Анной Иоанновной. Она запретила постригать кого бы то ни было, кроме вдовых священников и отставных солдат, многих иноков «расстригали» и отправляли служить. Эти абсурдные начинания привели к тому, что, по свидетельству Синода, к 1740 году в монастырях оставались только старики, ни к какому богослужению не способные.
Елизаветой Петровной были смягчены все эти законы, и к началу царствования Екатерины II в России насчитывалось 1072 монастыря. Но русское монашество продолжало зависеть от мнения власти, терпя многочисленные ограничения при Екатерине II, а затем снова набирая распространение при Александре I. Число монастырей постоянно менялось, наблюдалось то увеличение, то уменьшение количества иноков и послушников. Очень благоприятным для развития монашества стал XIX век, и к началу двадцатого века мы можем располагать точными данными о количестве монастырей и иноков – к 1907 году в России насчитывалось 1105 монастырей, а общее количество монашествующих составляло 90 403 человека.
Тяжелым ударом для Русского монашества, как и для всего Русского православия, стало советское время. Сразу после Октябрьской революции было ликвидировано до 700 монастырей, а к началу 30-х годов XX века их практически не осталось. Но православная церковь держалась, и монашеские традиции сохранялись даже в таких условиях – духовные отцы благословляли братию идти жить в мир, втайне оставаясь монахами.
Сохранились лишь те русские монастыри, которые не находились на территории России: Почаевская лавра в Польше, Псково-Печерский монастырь и Пюхтицкий монастырь в Эстонии, Валаамский монастырь и Линтульский монастырь в Финляндии, Виленский Свято-Духов монастырь в Литве, Свято-Тихоновский монастырь в США. Но, как известно, Великая Отечественная война изменила планы властей на уничтожение Православия в России. В 1943 году Совнарком разрешил открытие приходов, духовных школ и монастырей, и к 1945 году последних было зарегистрировано уже 75 на территории СССР. Было издано секретное постановление, по которому предполагалось извлечение максимальной пользы от хозяйственной жизни монастырей и устанавливались жесткие нормы поставок продовольствия государству.
С 1988 года стремительно увеличивается число обителей и иноков – несмотря на эти, казалось бы, благоприятные обстоятельства, митрополит Варсанофий (Судаков) с горестью отмечает эту активность, говоря о том, что за годы богоборчества и атеизма традиция монашества была практически утрачена, традиций воспитания монахов нет, а Церковь тем временем остро нуждается в подготовленных кадрах.
С грустью говорил о возрождении и Патриарх Алексий II: «Соблазн отложить “на потом” решение внутренних духовных вопросов, занявшись строительством, настолько ныне возымел место, что само понятие “возрождение монастырей” стало прочно ассоциироваться со строительным подвигом наместников монастырей и иноков», «забывается главный завет монашества – «сначала быть, а потом делать».
Святейший Патриарх Кирилл во время выступления 8 октября 2014 года в актовом зале Московской духовной академии повторял слова своего предшественника о том, что прежде заботы о «стенах» необходимо усвоение монашеских общежительных принципов – а без этого не имеет и смысла говорить о возрождении иночества в России.
Об истории зарождения христианского монашества читайте нашу предыдущую статью.
Чтобы не пропустить наши новые статьи и рубрики подписывайтесь на наш телеграмм-канал через первый православный мессенджер Правжизнь Телеграмм, на наши группы Facebook и ВКонтакте.
Русские монастыри
Монастыри — это религиозные общины христиан, дающих обет безбрачия, удаления от мира, праведной жизни и молитвы. Первые монастыри появились в позднеантичную эпоху (IV–V вв.) в Египте и на Ближнем Востоке, причем сразу в двух наиболее распространенных формах:
Основатели этих двух видов монастырей, Св. Антоний и Св. Пахомий, создали соответствующие правила их устройства, которые легли в основу последующих монашеских уставов как восточного христианства (из них наиболее известны устав Св. Василия, Св. Кассия, Св. Федора Студита), так и западного (основополагающая версия принадлежит Св. Бенедикту). Господствующим типом монастыря Средневековья стал киновиальный, или общежительный, поскольку лишь он обеспечивал поддержание традиции, развитие экономической базы и поддержание политического влияния обители. Монастыри, в которых жили отшельники, достигали слишком резкого отрыва от мирской жизни и могли опираться лишь на свой духовный авторитет.
Монастырь — это религиозная община христиан, дающих обет безбрачия, удаления от мира, праведной жизни и молитвы
Русское монашество унаследовало традиции византийского. Здесь существовали обе формы общин, но, судя по источникам, основу составляли киновиальные монастыри, каковым стала уже при Феодосии Киево-Печерская лавра. Он заимствовал известный общежительный устав Студийского константинопольского монастыря, позже принятый другими русскими обителями (в числе прочих сохранилась копия, сделанная для Аркажского Благовещенского новгородского монастыря конца XII — начала XIII в.). Устав, типик, определял не только правила богослужения в монастыре, но и всей организации жизни общины, включая правила поведения монахов, поскольку они являлись важнейшим элементом на пути спасения души
«Устави в монастыре своем, како пети пенья монастырская, и поклон как держати, и чтенья почитати, и стоянье в церкви, и весь ряд церковный, на трапезе седанье, и что ясти в кыя дни, все с уставленьем»
Позже, в XIV–XVI вв., уставы для общежительных монастырей часто составлялись их игуменами; они различаются в деталях, но содержат общие основные принципы.
Член монашеского общежития
В XV в. русская Церковь в богослужебной практике откажется от Студийского устава и перейдет на широко распространившийся в XIII–XIV вв. по православному Востоку более строгий Иерусалимский устав. Несмотря на то что уже к концу XV в. Иерусалимский устав сделался общепринятым в русской Церкви, Студийский сохранялся в некоторых монастырях до середины XVI в., а некоторые его элементы остались в русском богослужении до наших дней. Строгость Иерусалимского устава касалась в основном не дисциплинарной, а богослужебной части:
Русская Церковь перейдет на более строгий Иерусалимский устав
Внутреннее устройство монастыря, особенно большого, могло быть достаточно сложным:
Кроме того, жившие в монастыре делились на
«Ктиторский монастырь» — явление довольно позднее в Византии. Ктиторские монастыри основывали богатые люди как фамильные. Вложив в него недвижимость и деньги, они владели им на основании ктиторского права. Вследствие этого ктитор определял ту часть Устава, где оговариваются условия и права монастыря на владение землей и имуществом. Он мог также регламентировать дисциплинарную часть Типикона, в которой употребляемая повсеместно общежительная традиция приспосабливается к условиям конкретного монастыря. Однако общежительный строй, и особенно богослужебную часть Типика, освященные авторитетом святых отцов и традиции, ктитор не имел надобности изменять до тех пор, пока не появятся новые тенденции в монастырской и литургической практике.
Ктиторские монастыри основывали богатые люди и были частной собственностью
Эта система была в меньшей степени приложима к монастырям, где общежитие не вводилось и сохранялось «особное» житие. В таком монастыре можно было владеть кельей (и даже продавать и покупать кельи), иметь собственную кухню и запасы, одежду и утварь; братия таких обителей не имела ежедневных общих трапез и собиралась только на богослужения. Таких монастырей, как правило более мелких, было особенно много в Новгороде и Пскове, но известны они и в Северо-Восточной Руси. Временами они становились чуть ли не основным типом монастырей, например в конце XIII — первой половине XIV в.; позже количество их могло ненадолго возрасти, но общей тенденцией было постепенное превращение большинства обителей в киновии.
С XIV–XV вв. на Руси был, несомненно, известен и так называемый Афонский, или скитский, устав, распространенный на Балканах. Им руководствовались те, кто не считал себя готовым ни к полному отшельничеству, ни к сосредоточенной духовной жизни в «развлекающей» обстановке большой киновии, тесно связанной с мирской жизнью. Скит представлял поселение небольшой группы верующих, которые проводят дни в безмолвии в кельях, поставленных в глубине леса или иной «пустыни», но время от времени собираются для совместных служб и «просвещаются беседами духовными». Таким уставом пользовался Кирилл Белозерский на первых порах, до того, как его скит превратился в многолюдную киновию, но последовательным сторонником жизни в скиту стал Нил Сорский (в котором долго видели основоположника скитских монастырей на Руси). Нил видел в скитском устройстве жизни особый, «средний путь» к спасению, лежащий между отшельничеством и общежитием.
Скит — это монастырь с особым, промежуточным, уставом для общины
Монастыри, как правило, делились на мужские и женские (их корректнее именовать девичьими), но существовала и древняя традиция совместного проживания чернецов и черниц в одной обители (полностью общения между полами невозможно было избежать хотя бы потому, что мужчины-священники должны были ежедневно приходить в девичьи монастыри для совершения богослужения). Однако этот обычай стремились изжить, и уже митрополит Фотий (начало XV в.) требовал раздельной организации обителей
«Если в каком монастыре находятся чернецы, там бы черницы не были; но черницы жили б себе в монастыре, а черницы себе в особом монастыре. Для того узнать, где исперва были чернецы, тут и ныне оставались бы чернецы, а где сперва были черницы, тут и ныне жили бы черницы. У чернецов пусть и попами будут чернецы, а в обители черниц избирать попов-бельцов с попадиами, вдовых же туда не посылать»
Впрочем, смешанные монастыри сохранялись до середины XVI в. (их вновь запрещает одно из постановлений Стоглава) и даже позже.
Монашеское движение на Руси в течение всего Средневековья было очень активным. От домонгольского периода до нас дошли сведения примерно о 70 монастырях; в период XIII–XV вв. было восстановлено или вновь основано около 200, в XVI в. — 100, в XVII в. — 220. Особенно быстрым умножение монастырей было во второй половине XIV в. — насчитывают до 160 новых обителей. Это было связано с коренной реформой монастырской жизни и возобновлением общежительного устава Сергием Радонежским в середине века, что открыло новый период в истории русского монашества. Монастыри не только возросли в числе, охватив новые территории, они стали одним из средств освоения малообжитых пространств Русского Севера и мощными проводниками влияния московских князей.
Монастыри стали средствами освоения земель и проводниками влияния Москвы
Длительные, тяжелые монастырские службы и уединенные молитвы не оставляли времени для работ по самообеспечению. Нужен был покровитель и защитник, снабжающий всем необходимым для жизни братии и финансирующий церковное строительство. Им мог стать князь или члены его семьи, митрополит или епископ, боярин, богатый гость. Эти ктиторы имели право вмешиваться во внутренние монастырские дела (например, выбирали игумена, судили братию), сохраняли ряд прав на вложенное в монастырь имущество, передавали монастыри по наследству («право патроната»).
Первую задачу такого «своего» монастыря светский вкладчик видел, конечно, в «строении души» (собственной и своего рода):
Но не менее важным было значение монастыря как «депозитария» семьи (особенно если устав позволял владение имуществом):
Всем этим можно было воспользоваться в трудную минуту по меньшей мере двумя способами: уйдя в собственный монастырь, получить там защиту от мирских напастей и средства для приличного боярину образа жизни или получить от монастыря поддержку за счет ранее вложенных средств, вернув их часть. Некоторые подчас злоупотребляли этими правами: видели в приобретаемых обителью средствах свою собственность, брали бессрочные беспроцентные ссуды, отнимали подарки (за это на князя Бориса жаловался, например, Иосиф Волоцкий в письме Василию III).
Выведенная на «общегосударственный» уровень способность монастырей аккумулировать средства была оценена великими князьями и, особенно, царями Московского государства. Они часто опирались не только на духовную поддержку, но и на политическое влияние, материальные средства крупнейших монастырей. Они охотно использовали монастыри как важнейшую опору в социальной политике; среди законодательно закрепленных за монастырями обязанностей были функции благотворительности, которые мы сегодня безусловно назвали бы государственными: призрение нищих, бездомных, состарившихся и вообще нетрудоспособных; содержание больниц и богаделен. В ряде случаев монастыри даже возникали при ранее основанных богадельнях. Государство попыталось даже, хотя и с разной степенью успеха, превратить часть обителей в стратегические опорные пункты господства в стране и отражения внешней угрозы.
Монастыри — это важнейшая опора для государства в его социальной политике
Однако средства, собранные монастырями, особенно их постепенно возраставшие земельные владения, с конца XV в. постоянно вызывали зависть служилых людей и побуждали государственную власть принимать меры если не к секуляризации церковных земель, то по крайней мере к ограничению их роста. Вспыхивала полемика по поводу права Церкви владеть землей и имуществом.
В домонгольской Руси известны почти исключительно городские или пригородные монастыри, их владения были своего рода самоуправляемыми «государствами», замкнутыми стеной и освобожденными от налогов и повинностей. Основание монастырей в сельской местности активизируется только в XIV в. — в это время говорят даже о «вторичной христианизации»: облик христианского быта и культуры изменился под воздействием идеалов монашеской жизни, а нормы Студийского устава, монастырской культуры стали входить в жизнь города и деревни.
На малоосвоенных территориях такие монастыри в XVI–XVII вв. становились центрами сельской округи, обзаводились слободой и сетью хозяйственной инфраструктуры, охватывая окрестности и подчас распространяясь по всей стране. Вокруг них группировалась хозяйственная и административная жизнь области. Крупнейшие монастыри играли в XVI–XVII вв. роль небольшого города. Их слободы превращались в торгово-ремесленные посады, которые часто оставались второстепенным деловым придатком при монастыре, выполнявшем роль «кремля», принадлежащей государству военной крепости. Наиболее знаменитые среди них (Троице-Сергиев, Кирилло-Белозерский), приобрели вид сказочных городов с высокими каменными стенами и башнями, за которыми спрятаны многочисленные церкви и кельи, напоминающие снаружи маленькие дворцы.
Ктиторские монастыри — это монастыри принадлежащие частному лицу-владельцу
Внешние, архитектурные, черты монастырей были выражены у разных типов обителей в неодинаковой степени. Частновладельческие (ктиторские) монастыри не имели особой формы, поскольку под них часто отводилась попросту домовая церковь с участком, городской двор, усадьба. Кроме того, строгую структуру было трудно создать в маленьких особножительских монастырях, где кельи (подчас не отличавшиеся от боярских палат) находились в собственности монаха, а общественные здания иногда ограничивались только церковью. Однако монастыри-киновии нуждались в зданиях для хранения обширного имущества и припасов, в помещениях для приготовления пищи, в трапезной, иногда в скриптории-книгохранилище и других мастерских, наконец, в прочной ограде, которая могла защитить все это, по крайней мере, от разбойников. Поэтому они начали вырабатывать более-менее устойчивые формы плана и типы зданий уже с IV–V вв. В западноевропейском монашестве этот процесс очень рано вылился в сложение очень устойчивой структуры монастырского комплекса, предписываемой уставом того или иного ордена. В Византии такая степень формализации не была достигнута.
Большинство городских и пригородных монастырей уже с XIV в. стояли не в глухих уединенных местах (как обычно полагают). Их располагали ближе к людным перекресткам больших дорог, на пересечении торговых путей, в давно обжитой местности, где кипела активная жизнь, где были обильны даяния паломников, благоприятны условия для торга, приема на хранение товаров, денежных операций.
Первый в Москве Данилов монастырь основан на месте одного из древнейших, конца X в., славянских поселений Подмосковья, вблизи переправы через Москву-реку. Богатства монастырей нуждались в защите, которую давали крепостные стены, — поэтому их во множестве ставили прямо в городе, вблизи усадеб ктиторов, которым было важно участвовать в службах и присматривать за вложенным имуществом, так расположен, например, великокняжеский Спасский монастырь.
Киевская Русь и позже Московское государство, видимо, наследовали византийскую традицию монастырского строительства, со свободным планом и замкнутой внешней стеной. В плане монастырь мог иметь любую форму — она определялась рельефом местности, а в городах — полученным для строительства участком. Но постепенно специфические черты организации монастырской жизни воздействовали и на плановую структуру, и на выработку особых типов зданий.
Начиная с конца XV–XVI в. план ограды обычно стремился к четырехугольнику, а в XVII в. мог получать форму правильного прямоугольника, ромба или квадрата. Это объясняют влиянием планировки регулярных, «европейского типа» крепостей и городов, а также представлениями о монастыре как Небесном Иерусалиме, описанном в Библии. Внутри монастырь делился на три зоны. Примерно в центре, на специальной площади, ставили собор, трапезную, вторую церковь, колодец или источник чистой воды, колокольню. Их окружали по периметру кельи и другие жилые покои, больницы. Вдоль стен, а позже и в башнях, помещали склады, службы, ремесленные мастерские. Вне ограды лежала «зона контакта» с внешним миром: конюшенный двор, монастырские службы, слобода с ее особой церковью.
Особым типом постройки, выработанным в монастырях-киновиях Руси, стали двух-трехэтажные трапезные. Зимой всегда стремились уменьшить расход тепла и ограничить передвижения вне зданий, поэтому монастырский комплекс для коллективных трапез, по крайней мере с XV в. строившийся в камне, стал идеальным решением этой задачи. В одном здании соединили хранилища припасов (ледники, кладовые), общую столовую со всеми подсобными помещениями и, часто, церковью, кухню и хлебопекарню с мощными печами, которые одновременно обогревали по проложенным в стенах каналам все здание.
К важнейшим элементам архитектуры монастыря относилась ограда. В XX в. распространилось мнение, что это связано с важными военными функциями монастырей. Однако археология этого не подтверждает. До сих пор не обнаружено ни одного монастыря XI–XV вв., который имел бы крепостные валы и рвы (наиболее характерный тип фортификации на Руси в этот период), до нас дошли в основном сведения о деревянных оградах, в одном-двух случаях — о каменных (но не крепостных) стенах. С середины XVI и особенно со второй половины XVII в. ими окружили многие монастыри, которые стали внешне напоминать крепости.
Но функция стен — в защите небесной, символической, а не реальной. Это наглядное выражение отгороженности от внешнего мира, его архитектурный образ. Военные возможности монастырских оград ограничены: например, главные ворота ограды, «святые врата», были непригодны для эффективной обороны, поскольку обычно несли большую церковь — это уникальный элемент русской православной архитектуры. До начала XVI в. нет сведений об использовании монастырей и как фортов, напротив, с приближением врагов защитники города их уничтожают, чтобы лишить противника удобных опорных точек.
В немногих случаях, когда монастырь намеревались использовать как военную крепость, его укрепляли дополнительно (снаружи от «святых врат» ставили еще одни, уже боевые, без церкви; устраивали на стенах и башнях площадки для пушек), а внутри размещали гарнизон из профессиональных воинов. Монастыри, накопившие огромные богатства, были заинтересованы в этих укреплениях, но большая часть обителей продолжала обходиться символической, хотя и внушительного вида, оградой. Особый тип обителей представляли пещерные монастыри:
В равнинной Руси не было настоящих гор, поэтому, подобно римским катакомбам, кельи, церкви и некрополи пещерных монастырей, сообщавшиеся коридорами, специально вырубали под землей, в мягком грунте.
Важным элементом монастырского комплекса был некрополь. Сейчас монастырские кладбища хорошо изучены: погребения обычно почти не содержат вещей, но изредка встречаются кресты-тельники (металлические, деревянные, костяные или плетеные из кожи), иконки, элементы облачений (великолепная коллекция вышитых куколей XVII в. собрана в московском Моисеевском монастыре). Важны следы совершения обрядов восточнохристианской церкви: например, в могиле оставляли посуду, из которой совершалось последнее помазание елеем и окропление покойного (с конца XIV в. для этого пользовались специальными майоликовыми чашами или обычной глиняной посудой; в самых богатых погребениях XVI в., например у царя Ивана Грозного и его сыновей, находят европейское стекло; в XVII в. оно распространяется шире, а с середины XVIII в. дополняется фарфоровыми сосудами местного и европейского производства).
Для захоронений здесь использовали не только деревянные гробы и колоды, но и каменные саркофаги из светлого известняка, на поверхность могил с XIII–XIV вв. в Московском княжестве клали плоские надгробные плиты. Те и другие украшал орнамент, а с конца XV в. и надписи (их текст строится по унаследованной от Византии строгой информативной формуле:
В Новгороде и Пскове плиту обычно заменял каменный крест.
Среди монастырей было много прославленных, имевших общегосударственное и общецерковное значение, обладавших огромным богатством, политическим влиянием, привлекавших тысячи паломников и известных на Руси каждому. О них мы расскажем подробнее.
1 Сергиев Троицкий монастырь
Сергиев Троицкий монастырь (лавра) основан в середине 1340-х гг. в лесах под городом Радонеж двумя сыновьями переселившегося сюда из Ростова боярина Кирилла, Стефаном и Варфоломеем, принявшим в монашестве имя Сергия. О раннем этапе истории известно из жития последнего, составленного книжником Епифанием в конце XIV — начале XV в. В 1355 г. игумен Сергий ввел здесь общежительный устав, позволивший установить строгую дисциплину, и к концу XIV в. монастырь стал наиболее влиятельным на Московской земле. Его устройство стало образцом для формирования системы обителей, осваивавших север Руси и распространявших там влияние великокняжеской власти.
Деревянный монастырь сгорел в начале XV в. при ордынском нашествии. Однако деятельный преемник Сергия, игумен Никон, с помощью московских князей, совершавших ежегодные паломничества «к Троице», вновь его отстроил. В 1422 г. последовала торжественная канонизация Сергия Радонежского, а затем был возведен первый каменный собор, украшенный фресками Андрея Рублева и Даниила Черного. Этот храм особо почитался благодаря хранившимся внутри мощам преподобного Сергия: здесь совершали молебны перед походами и давали торжественные обеты («крестоцелования» — как, например, при замирении Василия II с Дмитрием Шемякой); здесь крестили наследников престола (Василия III в 1479; Ивана IV в 1530; позже — его сыновей).
Через полвека к первому каменному собору добавилась трапезная (возведена В. Д. Ермолиным в 1469 г.) и поварня, а в 1476 г. церковь «иже под колоколы» (Сошествия Святого Духа), но стены и кельи оставались деревянными. В XVI в. Троица стала богатейшим монастырем страны; к концу века она владела чуть не тремя тысячами селений. Теперь ее плотно окружали села, где велась торговля и ремесленное производство. По сути дела, это был крупный новый город, которому обитель служила кремлем, а слободы и села — посадом. В 1540–1550 гг. огромную территорию монастыря окружили каменные стены с башнями, валом и огромным рвом — он превратился в крепость.
Большинство его зданий стали теперь каменными, а в центре добавился огромный новый Успенский собор. Расходы на строительство оказались не напрасными — крепость Троицы сыграла важнейшую роль в истории Смутного времени. Для ее захвата из лагеря Лжедмитрия II отправились польско-литовские отряды Лисовского и Сапеги. Но к крепости, как к последней надежде, устремились жители окрестных районов и городов. Они выдержали шестнадцать месяцев блокады, защищая стены против тридцатитысячной профессиональной армии и совершив много подвигов. Автор особой книги об этой осаде, Авраамий Палицын, так подвел итог жертвам: «И всех у Живоначальной Троицы во осаде померло старцев и ратных людей побито и померло своею смертью от осадные немощи слуг, и служебников, и стрельцов, и казаков, и пушкарей, и затинщиков, и галичан, и датошных, и служилых людей 2125 человек, кроме женьска полу и недорослей и маломощных и старых».
По снятии осады крепость усилили настоящим военным гарнизоном, что оказалось нелишним. В 1618 г. полуразрушенную твердыню осадил королевич Владислав, но и ему не удалось взять ее; он вынужден был заключить в ближайшем селе Деулинское перемирие. В XVII в. духовный авторитет монастыря стал уже почти непререкаемым, а владения резко выделились из ряда даже крупнейших обителей: ему принадлежало почти семнадцать тысяч крестьянских дворов; ближние слободы и села стремительно отстраивались и заселялись. Он вновь стал одним из прекраснейших монастырских ансамблей Руси и начал приобретать тот праздничный облик, который свойственен ему и поныне. В строительство храмов, келий, оборонительных сооружений вкладываются огромные средства; его крепость становится архетипом для других монастырей (Саввина-Сторожевского, Кирилло-Белозерского). До конца XVII в.
Троица продолжала играть роль общенационального центра в минуты опасности. Она дважды укрывала молодого царя Петра Алексеевича: в 1682 г. он ушел сюда от восставших стрельцов вместе с царевной Софьей, а через семь лет прискакал сюда из Преображенского, спасаясь от заговора, во главе которого стояла сама Софья. Сюда к нему сошлись потешные войска и оставшийся верным Сухаревский стрелецкий полк; съехалась знать и духовенство. Отсюда он управлял страной, пока не вернулся с триумфом в Москву.
2 Кирилло-Белозерский монастырь
Кирилло-Белозерский монастырь основан около 1397 г. на берегу озера Сиверское подвижником Кириллом (из рода московских тысяцких Вельяминовых, воспитанник московского Симонова монастыря), одним из авторитетнейших деятелей русской Церкви, уже в середине XV в. причисленном к лику святых. Монастырь играл важную роль в ходе феодальной войны XV в., поддержав Василия II Темного против Дмитрия Шемяки (игумен монастыря Трифон разрешил князя от данного ранее крестного целования не искать московского стола), и пользовался покровительством великих князей, а позже — царей.
Уже при Кирилле он приобрел около сорока владений, а к XVI в. имел земли в шестнадцати уездах, рыбные ловли, соляные промыслы, свой речной флот и торговые дворы в крупнейших городах; в нем проживало до двухсот монахов. К середине XVII в. монастырю принадлежало почти четыре тысячи дворов и до двадцати тысяч крепостных крестьян (по богатству он уступал лишь Троице-Сергиеву монастырю). При нем возникла торговая слобода (позже город Кириллов).
Духовная жизнь в монастыре, связанном со всем Заволжьем, била ключом. Уже в XV в. здесь писали иконы и летописи, собрали богатую библиотеку (отсюда происходит древнейший список «Задонщины»). Монастырь стал одной из главных опор нестяжателей. Его постриженником был лидер первых нестяжателей Нил Сорский, здесь игуменствовал летописец Гурий Тушин и пребывал в ссылке Вассиан Патрикеев.
Монастырь даже начал проводить идеи нестяжателей в жизнь: в последние десятилетия XV и в начале XVI в. здесь почти не приобретали земель и приостановили строительство, но позже, как и везде, победили иосифляне. Монастырь был местом паломничеств (сюда приезжали молиться о чадородии Василий III с Еленой Глинской, его трижды посещал Иван Грозный, ставший перед смертью схимником именно этой обители), но также и местом ссылки знати — Воротынских, Шуйских, Шереметевых (здесь, в частности, насильственно пострижен Симеон Бекбулатович, а в XVII в. пребывал в заточении патриарх Никон).
Строительство в монастыре началось еще в первой половине XV в., но особенно значительные памятники появились в конце его (Успенский собор, 1496–1497 гг., зодчий Прохор Ростовский) и в XVI в.: церковь Введения (1519 г.), храмы архангела Гавриила и Иоанна Предтечи, Владимирская церковь над погребениями Воротынских. В XVI в. монастырь окружила каменная стена, и в 1612 г. он смог выдержать натиск польских отрядов; в середине XVII в. его укрепления перестроили и расширили до грандиозных размеров, но военного значения они уже не имели.
3 Ферапонтов монастырь
Ферапонтов монастырь основан в 1398 г. на живописном холме между озерами Бородавским и Паским преподобным Ферапонтом (из рода бояр Поскочиных), постриженником московского Симонова монастыря, сподвижником Кирилла Белозерского, искавшим, по рассказу жития, уединенного места для обители. К 1409 г. был выстроен деревянный собор Рождества Богородицы, трапезная и кельи, но затем Ферапонт уехал в Можайск, где основал Лужецкий монастырь, и рост обители прекратился. Новый подъем связан с именем игумена Мартиниана, монаха из Кириллова, в прошлом крестьянина.
Опытный руководитель и увлеченный книжник, он ввел в обители суровую дисциплину, организовал переписку книг и создал прекрасную библиотеку, превратив монастырь в выдающийся центр церковной культуры и просвещения. Труды обитателей Ферапонтова монастыря дали основание назвать его и весь район Белозерья «северной Фиваидой». Отсюда вышло много богословов и писателей (например, игумен Филофей), к его помощи прибегали крупные деятели церкви, в том числе новгородский архиепископ Геннадий и сосланный сюда ростовский архиепископ Иоасаф.
Из известных ссыльных конца XV в. в монастыре жил также киевский митрополит Спиридон, написавший здесь полемическое сочинение против еретиков «Изложение о православной истинной нашей вере» и «Житие святых Зосимы и Савватия». Посетив Ферапонтов монастырь в 1461–1462 гг. Пахомий Логофет отметил, что он «зело красен, много имуще братии Господеви работающих». В 1488 г. деревянный монастырь сгорел вместе с новым деревянным же собором 1466 года, и в ходе реконструкции на средства Иоасафа был возведен первый каменный собор, который расписал фресками знаменитый Дионисий, а позже здесь сложился прекрасный архитектурный ансамбль. В XVI–XVII вв. влияние тихого и отдаленного монастыря постепенно ослабело.
Сказались общий экономический упадок Белозерья после Смуты (некоторую поддержку оказали лишь льготы, дарованные новой династией Романовых в 1640-х гг.) и непомерные расходы на содержание сосланного сюда в 1666–1676 гг. патриарха Никона. По требованию опального патриарха были построены новые обширные каменные кельи и даже насыпан искусственный каменный остров в форме креста на ближайшем Бородавском озере. Окончательный упадок пришелся на конец XVII в., а в XVIII в. обитель даже упразднили, возобновив лишь к началу нашего столетия (уже как женский).
4 Саввино-Сторожевский монастырь
Саввино-Сторожевский монастырь основан в конце XIV в. вблизи г. Звенигорода, на вершине «горы» Сторожи учеником Сергия Радонежского, Саввой (умер в 1406 г.), настоятелем Троицкого монастыря, а затем духовником князя Юрия Звенигородского. В правление любившего строить каменные храмы Юрия здесь возвели одну из немногих дошедших до нас раннемосковских белокаменных церквей — собор Рождества Богородицы (начало XV в.), расписанный мастерами круга Андрея Рублева (сохранились остатки фресок и следы алтарной преграды; отсюда же происходит знаменитый «Звенигородский чин» — подлинный шедевр древнерусской иконописи, приписываемый кисти прославленного художника).
Покровительство удельных, а позже и великих князей позволило обители в XV–XVI вв. войти в число самых процветающих и богатых землями монастырей (прежде всего в Звенигородском и Рузском уездах). Уже в начале XVI в. здесь строят каменную трапезную и врата с надвратной церковью. Новый расцвет пришелся на середину XVII в.: царь Алексей Михайлович, чрезвычайно полюбивший Саввин монастырь, сделал его одной из своих резиденций, расширил и полностью перестроил, ориентируясь на сложившийся к тому времени ансамбль Троице-Сергиевой лавры. Здесь, кроме ограды со сложными по конструкции «святыми вратами», возвели комплекс из трапезной, звонницы и Преображенской церкви, дворцовые палаты для царя и царицы, братские корпуса.
5 Иосифо-Волоколамский монастырь
Иосифо-Волоколамский монастырь (Волоцкий Успенский Иосифов монастырь) неподалеку от г. Волоколамска, основан в 1479 г. Иосифом (Саниным) в уделе князя Бориса Васильевича. С 1507 г. — под покровительством великих князей, сперва Василия III, затем Ивана IV, питавшего к обители особое почтение. Монастырь, как центр иосифлянства, играл видную роль в борьбе с еретиками и нестяжателями; здесь содержались их лидеры, Максим Грек и Вассиан Патрикеев; отсюда вышел их решительный противник митрополит Даниил.
Монастырь был одним из самых крупных центров книжности XVI в.; здесь не только переписывали книги, но и создавали новые произведения, отсюда вышли многие знаменитые писатели; весьма значительна была общая монастырская библиотека (она хорошо известна благодаря описям XVI в. и сохранившимся рукописям), кроме того, монахи располагали собственными собраниями книг.
Монастырь владел в XVI в. огромными земельными владениями в десяти уездах, которые продолжал пополнять и в XVII в. (после разграбления обители польско-литовскими интервентами она получила значительные льготы от правительства и быстро восстановила экономический потенциал). В 1670–1680-х гг. остатки каменных стен XVI в. были перестроены, появился новый собор и другие церкви.
6 Соловецкий монастырь
Соловецкий монастырь стоит на далеком севере России, на островах Соловецкого архипелага в Белом море. Он возник в первой трети XV в., в конце 1420-х— 1430-х гг. Первыми известными отшельниками на островах были ученик Кирилла Белозерского Савватий и пустынножитель из Карелии Герман. По смерти Кирилла к Герману присоединился третий основатель монастыря, Зосима. Вокруг них собралась община активных, самоотверженных людей, которые тяжким трудом преобразовали суровую северную природу.
Местные жители видели в развитии монастыря угрозу своим землям, но правительство Новгородской республики, владевшей Соловецким архипелагом, подтвердило его собственность на острова специальной грамотой, наделив монахов также угодьями на материке. Первые три игумена нового монастыря были новгородцами, но с падением Великого Новгорода в 1478 г. он перешел в состав владений великого князя московского, подтвердившего права монахов.
До 1550-х гг. Соловецкий монастырь был небогат и даже не имел каменных зданий. Но с приходом игумена Филиппа (боярина Федора Степановича Колычева, новгородца по рождению, будущего митрополита) был сделан резкий рывок в его развитии. Прирожденный рационализатор, он восстановил монастырское хозяйство после пожара 1538 г. и ввел в него массу технических новшеств, описанных в его житии (ветряная мельница, механическая квасокачка, конные глиномялка и «севальня»). Обитель начала широкую торговлю солью, получила многочисленные земельные пожалования на Двине и в Поморье. Были проведены дороги и каналы, построены каменные соборы (Преображенский и Успенский).
К середине XVII в. обитель достигла наибольшего расцвета, получала постоянные пожалования льгот и земель, и даже одалживала деньги государю. Самостоятельная, решительная и уверенная в себе братия монастыря не приняла реформы патриарха Никона (тем более, что была на него обижена: живший в свое время на одном из островов архипелага, Анзерском, Никон даровал ему самостоятельность. Кроме того, он передал Крестному монастырю на Кий-острове часть соловецких владений, а чтимые мощи митрополита Филиппа перенес в Москву). Монастырские книжники, владевшие прекрасной библиотекой, увидели в присланных в монастырь новых книгах «богопротивные ереси и новшества лукавые».
В 1663–1668 гг. они составили на имя царя массу прошений: девять челобитных, множество «сказок» и посланий, в которых доказывали верность старых книг и обрядов, подчеркивая готовность пострадать за веру. («Аще ли ты, великий государь… в старой вере быти не благоволишь и книги переменить извеолишь… вели, государь, на нас свой меч прислать царьской и от сего мятежного жития переселити нас на оное безмятежнье и вечное житие», — писали они.) В конце 1668 г. у правительства кончилось терпение: от монастыря отписали все вотчины и промыслы, объявили блокаду Соловецкого острова и послали на него стрельцов.
Монахи и преданные им миряне решили защищаться, тем более, что было где держать оборону. Еще в 1570-х гг., когда возросшие богатства монастыря потребовали охраны, монахи обратились за ней к царю. В 1578 г. были построены первые деревянные стены, которые в 1582–1594 гг. заменили каменные, сложенные из огромных (по пять-шесть тонн весом) валунов, с восьмью мощными многоярусными башнями, приспособленными для орудийного огня. Монастырь стал одной из самых надежных крепостей Руси, но она так и не подверглась атаке внешнего врага, поэтому царский гарнизон простоял здесь недолго (до 1637 г.).
Немудрено, что первые четыре года блокады не принесли результатов; посланное подкрепление разорило окрестности и сожгло монастырские суда, но и это не заставило монастырь сдаться. С 1674 г. новый воевода (Иван Мещаринов) командовал уже настоящей, хорошо вооруженной армией, но и обитель получала помощь извне (сюда, например, сходились воины отрядов Степана Разина). Наконец, предательство одного из монахов помогло стрельцам ворваться в крепость (январь 1676 г.). «Соловецких сидельцев» казнили с особой жестокостью — им рубили головы, жгли заживо, вешали на деревьях, топили и вмораживали в лед. Вскоре многочисленные списки «Истории об отцах и страдальцах соловецких», записанных со слов очевидца старообрядцем Семеном Денисовым, разошлись по всей стране.
Монастырь и позже играл заметную роль в истории страны, например в эпоху Северной войны, а в ходе Крымской войны середины XIX в. даже выдержал недолгую осаду англичан.
7 Псково-Печерский монастырь
Псково-Печерский монастырь был основан на границе с землями Ливонии в 20 км от ливонской крепости Нейгаузен, в 70 км западнее г. Пскова в 1473 г. (дата освящения первой пещерной церкви, Успенской). В строительстве монастыря деятельное участие принял известный дьяк великого князя Мисюрь Мунехин, который, вместе с властями Пскова и духовенством, в 1519 г. «начата… назирати место, незнаемое никем же, под немецким рубежем», а в 1533 г. «поча здати монастырь», перенеся его центр с холма «в подол меж гор», где здания были лучше защищены и стояли вблизи воды.
Необычно расположенный в котловине монастырь был в 1558–1568 гг. защищен крепостными стенами, проходившими по водоразделам и спускавшимися к реке. Неправильный прямоугольник его стен с боевыми башнями неоднократно выдерживал осады: его не смог преодолеть Стефан Баторий. Не смогли захватить крепость ни Лисовский, ни Ходкевич (пять недель осаждавший ее, используя сильную осадную артиллерию). Только однажды, в 1592 г., удалось захватить монастырь врасплох шведам, но их последующие нападения (1611 г. и 1615 г.) были отбиты.
Не увенчались успехом их усилия и через столетие, во время Северной войны. Не особенно богатый, Псково-Печерский монастырь был очень известен. Еще при основании он рассматривался как северный аналог Киево-Печерской лавре. Его собор, освященный в честь того же праздника, что киевский, представляет собою пещерный храм с одной наружной стеной-фасадом. Здесь хранилась особо почитаемая Печерская икона Божьей Матери «Успение», а в XVI–XVII вв. сложился уникальный подземный некрополь.
В стенах пещер, выкопанных в горе, прорезались ниши-локулы для погребений, которые затем закрывались особыми маленькими надгробиями, «керамидами». Их делали из покрытой зеленой или желто-коричневой глазурью обожженной глины, на которой оттискивали изображение Горнего Иерусалима в виде многоглавой церкви или креста, а также эпитафию, в которой сообщались сведения о погребенных, очень многие из которых погибли в сражениях на псковско-ливонском рубеже. Это огромный синодик, содержащий важнейшие сведения по генеалогии.
8 Воскресенский монастырь или Новый Иерусалим
Воскресенский монастырь (Новый Иерусалим) основан в 1656 г. патриархом Никоном в качестве подмосковной резиденции в купленном Иверским монастырем селе Котельникове (45 км к западу от Москвы, на реке Истре). По замыслу патриарха, в Россию, как в последнее православное царство, должно было переместить и сакральный центр православного мира, то есть святыни Иерусалима. Действуя в духе средневекового европейского «благочестивого копирования», Никон пытался «перенести святость» путем повторения под Москвой топографии событий, описанных в Евангелии, и архитектуры храмов, возведенных в Палестине в раннехристианскую эпоху.
Рельеф местности был частью преобразован, частично переименован (появились такие названия, как «Мамврийский дуб» и «Елеон», башнеобразный трехъярусный скит самого патриарха стоял на берегу речки «Кедрон»). Центром комплекса, как и в Иерусалиме, стал собор Воскресения, в котором были повторены главные святыни христианства: скала Голгофы, Гроб Господень, пещера Обретения Креста и многие другие. Для получения сведений об устройстве иерусалимского храма в Палестину была отправлена специальная «экспедиция», в качестве дополнительных материалов использовались первые обмеры, уже опубликованные в Европе, и одна из реликвий — деревянная модель храма Воскресения.
Благодаря этому, мастера Никона достигли очень высокой степени копийности, повторив структуру сложного палестинского комплекса в ее главных частях (такой, какой она сложилась к XVII в., вплоть до обозначения мест погребений королей-крестоносцев). Однако внешний облик гигантского сооружения, с огромным шатром над центральной ротондой и массой глав, обозначающих или содержащих в своих барабанах маленькие церкви (общее число которых должно было, по преданию, приближаться к 365 — по числу дней в году), не повторял архитектуры иерусалимского образца.
Во многом отличен был и его интерьер, существенную роль в котором играли яркие майоликовые иконостасы (изразцы, выполнявшиеся мастерами, привезенными Никоном из мастерской Иверского монастыря, а позже переведенные (то есть взятые в плен, или вообще по принуждению приведенные из-за границы) из Белоруссии, стали важнейшим украшением архитектуры резиденции). Ссылка 1666 г. помешала патриарху закончить строительство, вновь развернутое и завершенное только при царе Федоре Алексеевиче (1685).