иудейский храм в египте
Храм Ониаса
[править] История
По некоторым предположениям, вскоре после разрушения вавилонянами Иерусалимского Храма еврейские колонисты в Элефантине построили там храм Яхве. Когда в 525 г. до н. э. персидский царь Камбиз II завоевал Египет, храм в Элефантине уже существовал. В 410 г. до н. э. здание этого храма было разрушено.
Во время Маккавейской войны, между 170 и 154 гг. до н. э., в правление Птолемея VI Филометора, еврейский первосвященник Ониас IV с разрешения Птолемея IV Филометра, устроил Храм в Леонтополисе, копию в меньшем масштабе с Иерусалимского Храма.
Возможно, Ониас IV считал, что Иерусалимский Храм потерял свою святость из-за его осквернения Антиохом IV Эпифаном и Менелаем; может быть Ониас IV был против назначения Хасмонеев на жреческие должности, либо он хотел создать центр египетских евреев.
Храм Ониаса был построен наподобие Иерусалимского Храма, хотя и отличался от него в деталях. Священная утварь в нём была такой же, что и в Иерусалимском Храме, с тем только отличием, что вместо стоявшей на полу меноры использовалась подвесная.
Всё время существования храма Ониаса службу в нём вели Ониас и его сыновья.
Храм в Леонтополисе несколько раз упоминается у Иосифа Флавия, из трудов которого можно предположит, что египетские евреи, приносившие там жертвы, не рассматривали этот храм как равный по святости Иерусалимскому Храму. В еврейской литературе Египта того времени почти нет упоминаний о Доме Онии, тогда как жертвоприношениям в Иерусалимском Храме посвящены многие страницы.
Храм в Элефантине
Прошлое столетие было периодом открытий в истории древнего Востока. Земля была принуждена выдать свои сокровища; древние писания были дешифрированы и камни начали говорить: целый огромный мир восстал перед нашим изумленным взором. Но (до настоящего момента) Ветхий Завет имел слишком малую долю в великих открытиях. В прошлое время иногда почву Палестины прилежно раскапывали и производили розыски. Но, хотя и были найдены остатки различных древних цивилизаций, документов пока было найдено мало. Все свои познания о Давиде и Соломоне мы получило еще из Библии. У нас была израильско-моабитская подпись царя Месы, а недавно была найдена одна книга более позднего периода, книга Иисуса-Сираха, на ее еврейском диалекте. Но теперь, в первый раз, явились на свет иудейские папирусные писания более позднего – персидского периода, и среди них одно, которое возбудило интерес далеко за пределами круга «ученых». Оно относятся к одному эпизоду в иудейской истории, доселе неизвестному, и подтверждает многие важные предположения относительно жизни этого народа.
Чем существовали иудеи в Иебе? Мы читаем, что они вели торговлю, покупали и продавали дома и места для постройки; они также ссужали деньги, и были замечательно искусны в юридических делах. Упоминается и о других занятиях иудеев, как например, агрокультура или индустрия. Предполагают, что иудеи первоначально поселились в Элефантине в качестве солдат; и грек Эристэй пишет, что Птоломей Лаг взял иудеев с собой в Египет, вооружил их и поставил для защиты крепостей. Возможно, однако, что эти иудеи были только торговцами, торговавшими между пограничными и гарнизонными городами; все, что можно достоверно сказать – это то, что каждое иудейское семейство должно было иметь особенное отношение к некоему персидскому офицеру или чиновнику, чтобы он быль поручителем за их доброе поведение. У иудеев был храм (Agûrâ) 4 с алтарем, посвященным их Богу, Ягу (lâhû). Имя Ягу представляет трудную проблему; оно постоянно встречается в документах вместо имени Ягвé, данного в Ветхом Завете, а также в подписи моабитского царя Месы.
Что касается языка, папирусы дают нам особенную форму арамейского, родственного с древним арамейским, а также множество персидских, египетских и вавилонских имен. Письма составлены в отборном официальном стиле, доказывающем развитую деловую жизнь в говорящем по-арамейски мире: юридические принципы показывают также влияние египетского и вавилонского права. Дни и месяцы обозначены по иудейскому, вавилонскому, так же как и по египетскому календарю, по годам царствования персидских царей, и дают множество ценных синхронизмов.
Мы, прежде всего, займемся текстом древнейшего храмового документа, его кратким объяснением. Он начинается подписью с адресом вначале; все написано отличным стилем, уже знакомым нам. «Нашему господину Багохи (Bagôhi), правителю иудеи, твои слуги – Иедония со своими товарищами – священниками в крепости Иеб».
Документ составлен иудейскими священниками, во главе которых стоял Иедония, которого можно считать, поэтому, первосвященником Иеба. Имя его часто встречается в частных документах, уже помянутых. Иудеи в Элефантине составляли религиозную общину и управлялись священниками как в Палестине. После падения государства оставался только священнический авторитет.
Призывание благословения, обычное в письмах, следует затем. «Бог наш, Бог небесный, да благословит тебя щедро и на всякое время! Да дарует Он тебе, чтобы милость царя Дария и принцев царского дома увеличилась в тысячу раз и продолжалась в течение всей жизни. Пребывай всегда в радости и добром здоровье».
Патетические слова благословения показывают желание писателей снискать благоволение Багоя и их сознание, что главное дело его должно состоять в том, чтобы заслужить милость у самодержца и его принцев, так как он всецело зависит от благоволения своих правителей. Принцы с царем названы также в персидских летописях на арамейском языке, содержащихся в книге Ездры ( 1Ездр. 6:10, 7: 23 ), где писатели, как это обычно, называют своего Бога «Небесным Богом»: Этот титул давно употреблялся иудеями, когда они старались объяснить свою религию язычникам, чтобы показать, что иудейский Бог есть «высочайший Бог» народов. Был, кажется, у иудеев написанный закон, чтобы это наименование в особенности употреблять при обращении к персам (которые молились «Небесному Богу»), с целью получить выгоды для иудейской религии через указание, что эти два народа поклоняются одному и тому же Богу. Дарий повелел построить храм в Иерусалиме «Небесному Богу», а Артаксеркс I повелел Ездре исполнять закон «Бога Небесного в Иудее» (см. Ездр. 5: 11, 6: 10; 7: 23 ). Надеялись, что и Багой также не закроет своих ушей для священника «Небесного Бога». Пожелание в конце письма «Пребывай в радости и добром здоровье» в точности соответствует формуле, которую в Египте требовалось ставить вслед за именем Фараона.
«Далее, твои слуги Иедония и его товарищи говорят так. В месяце Таммузе, в 14-й год царя Дария, когда Аршам отлучился и отправился к царю, жрецы бога Хнуба (Chnub), в крепости Иебе, составили заговор с Вайдрангом (Wajdrang), который тогда быль губернатором, чтобы разрушить храм Бога Ягу в крепости Иебе».
Событие случилось в месяце «Таммуз», названном по имени одного вавилонского божества (Финикийский Адонис); это имя распространилось по Востоку с вавилонским календарем. Это время почти тожественно с нашим июлем.
Годы 411–410. Заговор был составлен, как повторяется снова, когда, Аршам (Arsham), очевидно персидский губернатор Египта, отправился к персидскому двору. Писатели не жалуются на своего сатрапа; ясно сообщается, что заговор зародился у жрецов Хнуба. В Элефантине стояло знаменитое святилище бараноголового Хнуба (по-гречески Анубис), почитаемого за божество водопадов, святилище, посещаемое и нубийцами также со времени завоевания юга египтянами. Хнуб был первоначально главным богом области, но в позднейшие времена был вытеснен на остров Филе, вследствие близости святилища Изиды. Мумии священных баранов Анубиса недавно были найдены в гранитных саркофагах. Мы видим здесь, что жрецы этого божества питали ненависть против соседнего храма Ягу. Нововведенный Бог возбуждали их ревность совращением их последователей; мы можем вспомнить случай с египтянином, обращенным женой в еврейство. Комментаторами выяснено, что иудеи приносили в жертву своему Богу главным образом баранов; эти животные были посвящены Хнубу и считались его поклонниками за неприкосновенных. Следовательно, иудейские жертвоприношения из баранов возбуждали фанатизм жрецов Хнуба!
Персидский сатрап доселе защищал храм Ягу; это произошло в его отсутствие, что жрецы Хнуба осмелились на свое нападение. Мы знаем, что священники Ягу вполне платили за ненависть; они не жаловали титулом священника своих противников, но употребляли выражение, обычное в арамейском языке, но выражающее презрение в устах иудея. Иудейская нация чувствовала себя гораздо выше в деле религии, и выражала свое чувство без стеснения; это и было главной причиной того, что иудеи не пользовались популярностью среди наций, с которыми они приходили в соприкосновение. Презренный раб, губернатор Иеба, присоединился к жрецам Хнуба. Его имя «Вайдранг» – персидское, но его значение и произношение неизвестны. Мы не знаем об его мотивах; записки сообщают, что он быль подкуплен жрецами.
«Вследствие сего этот проклятый Вайдранг послал письмо своему сыну, Нефайяну (Naphâjân), который был полковником в крепости Севен (Sewên), говоря, что храм в крепости Иеб должен быть разрушен».
Вайдранг, сам цивилист, послал за помощью к своему сыну, который был полковником в соседней Сиене. Судя по употребленному выражению, храм Ягу, кажется, был единственным храмом в стенах крепости; предполагают, что иудеи, или во всяком случае их предки, должны были быть солдатами.
«Они разбили каменные столбы, которые были в храме; они разрушили пять ворог, высеченных из камня, которые были там, и двери с бронзовыми петлями; крышу, всю сделанную из кедровых бревен, и остальную обстановку сожгли огнем. Золотые и серебряные сосуды для окропления и храмовую утварь они унесли и взяли себе».
«В дни царей египетских, наши отцы построили этот храм в крепости Иеб; когда Камбиз завоевал Егапет, он нашел храм уже построенным. Он разрушил храмы богов египтян, но этот храм не был поврежден».
«После деяний Вайдранга и жрецов Хнуба, мы, с нашими женами и детьми, надели вретища, и мы постились и молились Ягу, Небесному Богу».
«Он послал нам радостное зрелище относительно Вайдранга: собаки рвали веревки на его ногах; вcе сокровища, который он скопил, погибли, и вcе люди были убиты, которые желали зла храму: это созерцали мы с радостью».
Таким образом, за разрушение храма было отмщение, которое считалось иудеями знамением со стороны их Бога, который не восхотел, чтобы осталось безнаказанным нападение на Его Святилище, – это напоминает нам сказание о Белшаззаре (Валтасаре) у пр. Даниила в 5 главе. Вандранг был позорно убит, его тело, еще связанное, было отдано на съедение собакам, его добыча награбленная из храма, была отнята у него; другие преступники также были убиты. Нам не говорится, через кого был выполнен божественный суд, но мы можем предполагать, что персидские войска прибыли для того, чтобы восстановить нарушенный мир, и что Аршам, сатрап, вернулся в Египет и наказал злодеев. Нескрываемая радость иудеев при уничтожении их врагов напоминает радостное повествование о падении Амана в книге Есфирь.
Документ, опубликованный Аптэном, по-видимому, служит мемориалом жителей Иеба для Аршама, в котором они описывают зло, причиненное им, почти в тех же самых словах, как и наш папирус. Они прибавляют, что Вайдранг был лично ответствен за все их страдания; он построил стену, а жрецы Хнуба закрыли колодец посреди крепости, из которого также пили солдаты. Таково было послание, отправленное Аршаму.
Но он не возобновил храм и не дал позволение иудеям возобновить его. Храм лежал в развалинах три года. Причина поведения персов очевидна: разрушение храма обнаруживало фанатическую ненависть со стороны туземцев против святилища, и персы считали более разумным не подливать свежего масла в огонь. Здесь мы имеем назидательную иллюстрацию персидской религиозной политики: она искала мира в стране и старалась держаться среднего курса между различными религиозными верованиями.
Встречая только индифферентность со стороны правительства своей провинции, иудеи обратились к своей родине. Смелость подобного обращения основывалась на том обстоятельстве, что, несмотря на далекие `расстояния, иудеи, развеянные по всему свету, не разрывали связи и поддерживали взаимные сношения и нежно заботились друг о друге. Как Неемия пользовался своим влиянием при персидском дворе в интересах Иерусалима, так обитатели Элефантины надеялись, что иудеи в Ханаане сочувственно отнесутся к ним.
«Также в то время, когда случилось у нас это несчастие, мы отправили письмо нашим владыкам, и также Иехоханану (Iehöchänän) первосвященнику, с его товарищами, священниками Иерусалима, Остапу (Ostap), брату Инани, и знати иудейской; но они не дали нам никакого ответа.
Иудеи Элефантины продолжали свои ламентации в течение трех лет с истинно иудейской настойчивостью.
«Мы надели вретище, и постились со дня «Таммуза», в 14-й год Дария, до сего дня; наши жены сделались подобными вдовам; мы не помазывали себя маслом, мы не пили вина».
Обычные религиозные службы не совершались.
«Также до нынешнего дня 17-го года царствования царя Дария ни хлебного приношения, ни курения, ни всесожжения не было приносимо в храм».
Затем следует специальная петиция.
«Твои слуги говорят теперь, Иедония со своими товарищами и иудеи, все граждане Иеба. Если это покажется справедливым моему Господину, окажи внимание этому храму, чтобы возобновить его, ибо нам запрещено возобновлять его. Воззри на нас, находящихся здесь, в Египте, которые получили твои благодеяния и милости. Мы молим тебя послать письмо твоим слугам относительно храма Бога Ягу, чтобы он был возобновлен в крепости Иеб, как он был раньше».
Затем следуют различные обещания.
«Тогда мы принесем хлебные приношения, курение и всесожжение на алтарь Бога Ягу во имя твое; и во всякое время мы с нашими женами и детьми и со всеми иудеями, здесь собравшимися, будем возносить молитву за тебя, если это будет так, до возобновления этого храма».
«Если ты будешь продолжать твою помощь до того времени, пока не будет восстановлен храм, дела твои будут признаны Ягу, Небесным Богом, вместе с даром, принесенным Ему, из всей жертвы или части жертвы; ты получишь 1000 талантов серебра».
Таким образом, имя Багоя было бы возносимо за всеми частными жертвоприношениями, как благодетеля храма, и все приношения считались бы как бы приносимые им. Какие благословения от Бога Ягу излились бы на главу перса! Упомянутая сумма составляет тысячу талантов серебра (около 3 миллионов рублей)!
«Что касается золота, мы послали наше поручение и сообщение».
Профессором Захау (Sachau) было высказано, что эти слова, может быть, предполагают, что сумма золота была послана вместе с этим письмом, или обещана в короткий промежуток времени.
Для надежности они написали двум другим знатным лицам. Можно заметить, что первосвященник Иерусалима не был выбран. В течение трех лет, в которые они с безпокойством обращали взоры в их древнему отечеству, иудеи достаточно научились, чтобы знать, что никакой помощи нельзя было ожидать от священников Иерусалима. Поэтому они обращаются к сыновьям Санбаллата. Этот Санбаллат, правитель Самарии, хорошо известен читающим Библию как враг Неемии, который старался препятствовать сооружению стен Иерусалима. Какой сюрприз найти его имя здесь! Через упоминание этого имени дата нашего папируса устанавливается, конечно, в одном из десятилетий царствования Дария II. Неемии отводится место в царствование Артаксеркеа, I, столкновение же Санбаллата с Неемией было на несколько десятков лет раньше. Ко времени нашего документа, кажется, Санбаллата уже не было в живых, так как упоминаются его сыновья, а не он сам; его сын Делайя согласился на просьбу. Сыновья не наследовали правительственной власти от своего отца, но считались знатными людьми и руководителями самаритянской общины. Окончание их имен на jâ служит доказательством, что их отец, хотя не иудейского происхождения, сознавал себя верующим в Ягве, как можно заключить из книги Неемии (2:20). Что именно к этим лицам обратились, это было результатом такого расчета. Самаританская община долгое время была в сильной вражде с иудеями Иерусалима. Самаритяне с неудовольствем смотрели на восстание из развалин храма и города, и делали все, что могли, чтобы разрушить планы иерусалимских иудеев, посредством доносов персидским властям или другими способами. Они были глубоко оскорблены великими претензиями иерусалимлян, которые считали себя самих единственно истинными верующими в Ягве, гнушались «народа земли» как полукасты, и даже запрещали вступать в брак с ними. В предшествующее время самаритяне организовались в отдельную религиозную общину. Их вождем, который быль изгнан из Иерусалима, быль Манассия (Manasseh), брат Иехоханана, зять Санбаллата, и они построили свой собственный храм в Сихеме. Легко понять, что эти люди были бы рады протянуть руку, чтобы поддержать соперническое предприятие в Египте, столь ненавидимое иерусалимлянами. Этот инцидент еще раз показывает, что иудеи, при существующей взаимной связи, ссорились друг с другом, и основательно были осведомлены о делах друг друга. Очевидно также, что сыновья Санбаллата имели важные знакомства в Египте, и могли помочь, если бы захотели.
«Аршам не знал ничего о всем том, что мы претерпели».
Они повторяют это уверенее, ибо если бы Аршам одобрял разрушение храма, Багой не мог бы помочь восстановить храм.
«Датировано 20 Мархешвана (ноября), в 17-й год царя Дария».
Предположимо, что Багой исполнил просьбу иудеев Элефантины и позаботился о сооружении их храма, иначе документ не был бы так высоко ценим, и он не был бы переписываем несколько раз, если бы на нем не утверждалось право Элефантинского храма. Листок, открытый впоследствии, подтверждает это.
«Протокол, на основании сообщений Багохи и Делайи» (старшего сына Санбаллата).
«Прикажи в Египте, в присутствии Аршама, касательно храма Небесного Бога, который быль построен в крепости Иеб, до наших дней, и до Камбиза, и впоследствии разрушен проклятым Вайдрангом, в 14-й год царя Дария, чтобы он быль вновь построен на его собственном месте, как он был раньше; хлебное приношение и курение снова пусть будет приносимо на алтарь, как в древние дни».
Этот протокол не есть ответ оригинального писателя, но вероятно частная записка, составленная неизвестным вестником, чтобы гарантировать важность поручения. Может быть, это был тот самый человек, которого иудеи Иеба послали в Иерусалим: в радостном настроении пишет он после счастливого окончания своего путешествия: он знает, что его храм будет воздвигнуть. Но один пункт в петиции не был исполнен: только хлебные приношения и курения, но не жертвы всесожжения, должны быть приносимы в новом святилище.
Можно угадывать причину этого запрещения: иудаистические жертвоприношения баранов, на которые с невыразимым ужасом смотрели жрецы Хнуба, были запрещены для того, чтобы мир не мог быть снова нарушен. Но священники Иерусалима не пошевелили пальцем, чтобы помочь. Как храм Иерусалимекий был восстановлен великими царями Киром и Дарием, так менее известный храм Элефантины был восстановлен благодаря вмешательству персидского правителя и при помощи семейства, которое не относилось доброжелательно к Иерусалиму, и которое, по той самой причине, поддерживало Египетский храм.
При рассмотрении нашего папируса мы отметили, какой свет он проливает на различные вопросы: религиозную политику персидских правителей, трения между провинциальными религиями, и положение иудеев в персидском государстве. Этот папирус показывает нам специально в первый раз древность египетской иудейской колонии, которой впоследствии пришлось играть такую важную роль при греческом и римском владычестве. Мы представляем, что история иудеев после разрушения Иерусалима, захватила три области – Вавилон, Палестину и Египет. Документ проливает также свет и на Ветхозаветное писание.
Язык этих записок сильно походит на язык официальных документов, помещенных в книге Ездры, – доказательство подлинности последней. В нем мы имеем также ценные указания на иудейскую религию. Жители Иеба осмелились построить новый храм, непохожий на храм Соломона, а Ония, несколькими столетиями поздние, копировал храм Иерусалимский. Таким образом, в Иебе были благочестивые люди, верные своему Богу, которые не знали, что должен быть только один храм, именно в Иерусалиме.
Закон Второзакония, содержащий эту заповедь, не мог быть повсюду известен. Браки с другими народами, что имело место в Иебе, были запрещены во Второзаконии и строго осуждались Ездрой. И в отношении украшений храма нет упоминая об изображениях, или священных символах, за исключением, может быть, столбов. Но они были обычны у древнего Израиля; подобные следы язычества были изгнаны позднее обличениями пророков.
июн. 4, 2020
Иудейский храм в городе Леонтополь в Гелиопольском номе Египта (в 30 милях к северо-востоку от Мемфиса) существовал примерно со 162 г. до н.э. по 73 г. н.э. Он был основан выходцем из рода великих жрецов Иерусалимского храма Цадокидов Онией (евр. ḥwnyw – уменьшительная форма имени Иоханан). Основным источником информации об этом храме являются сочинения Иосифа Флавия, которые, однако, содержат противоречивые сведения.
По этой причине более правдоподобным выглядит утверждение Флавия в «Иудейских древностях» (написанных позже «Иудейской войны»), что храм в Леонтополе основал сын Онии III Ония (IV). Поводом для его бегства в Египет стало назначение Антиохом V в 162 г. до н.э. великим жрецом Иерусалимского храма вместо Менелая Иакима (Алкима), который, хотя и происходил из жреческого рода, не был Цадокидом и продолжал эллинизаторскую политику своих предшественников.
Однако и в этом сообщении Флавий допускает путаницу, утверждая, что Менелай также назывался Онией, принадлежал к роду Цадокидов и был двоюродным братом Онии IV: «Этот-то упомянутый Антиох вместе со своим военачальником Лисием решили сместить первосвященника Хонию, который также назывался Менелаем, и умертвить его в Берее; при этом они назначили первосвященником Иакима, происходившего, правда, из рода Ааронова, но не принадлежавшего к этому дому. Поэтому-то другой Хония, двоюродный брат покойного Хонии, называвшийся так же, как и отец его, отправился в Египет, снискал дружбу Птолемея Филометора и его жены Клеопатры и уговорил их построить в Гелиополитанском номе храм богу наподобие Иерусалимского и назначить его первосвященником. Впрочем, об этом египетском храме мы говорили уже неоднократно» (Древности, 20.10).
В другом месте Флавий называет Менелая дядей Онии IV (возможно, он отождествлял брата Менелая Симона с отцом Онии III – великим жрецом Симоном II Праведным): «Когда же сын первосвященника Хония, который, как мы уже упомянули, потерял отца своего будучи ещё ребенком, увидел, что царь казнил его дядю Менелая и передал первосвященство Алкиму, не происходившему из первосвященнического рода, и что царь по совету Лисия отнял это звание от его семьи и передал чужому семейству, то убежал к египетскому царю Птолемею. Будучи последним и его женою Клеопатрою признан достойным своего сана, он получил от них участок земли в номе Гелиополя и построил тут храм по примеру Иерусалимского. Впрочем, поговорить подробнее об этом нам ещё представится возможность» (Древности, 12.9.7).
Подробнее Иосиф Флавий повествует об этих событиях в 13-й главе «Иудейских древностей»:
«Когда Хоний, сын первосвященника того же имени, бежавший в Александрию к царю Птолемею Филометору и, как мы уже раньше указывали, оставшийся там на жительство, увидел угнетение Иудеи со стороны македонян и их царей, то, желая снискать себе прочную славу и вечную память, решил отправить к царю Птолемею и царице Клеопатре просьбу о разрешении воздвигнуть в Египте храм, подобный Иерусалимскому, и назначить к нему левитов и священнослужителей из своего собственного рода. В этом намерении особенно укреплял его пророк Исаия, который за шестьсот с лишним лет до него предсказал, что в Египте безусловно будет воздвигнут некиим иудеем храм в честь величайшего бога. Основываясь на этом, Хоний отправил Птолемею и Клеопатре письмо следующего содержания:
“После того как я с божьей помощью во время войны оказал вам целый ряд важных услуг, прибыл в Келесирию, Финикию, в гелиополитанский город Леонтополь с иудейским населением, а также в другие местности, где живут представители этого племени, я нашёл, что очень многие из них против всякого закона имеют свои святилища и из-за них ссорятся между собою, что случается и среди египтян вследствие массы имеющихся у них храмов и происходящих из-за разных воззрений в религиозных делах разногласий; я нашёл там весьма подходящее место в области, посвящённой полевой богине Бубастис, где было множество леса и обилие всевозможных священных животных; и вот я прошу тебя уступить мне это заброшенное и не имеющее определённого назначения святилище, чтобы я тут мог воздвигнуть Всевышнему храм наподобие Иерусалимского, тех же самых размеров. Туда будут во взаимном согласии стекаться все живущие в Египте иудеи и, молясь за тебя, твою супругу и детей, иметь возможность выказывать тебе свою глубокую преданность. Ведь и пророк Исаия предсказал некогда: «Господу богу будет жертвенник в Египте». При этом он предвещал ещё многое другое относительно этого”.
Такое письмо отправил Хоний царю Птолемею, который в свою очередь ответил ему посланием, могущим служить доказательством благочестия как самого царя, так и супруги и сестры его Клеопатры. Дело в том, что последние слагают с себя ответственность за всякое нарушение закона и переносят её на Хония. Вот как они ответили [ему]: “Царь Птолемей и царица Клеопатра посылают Хонию привет свой. Мы прочли твою просьбу о разрешении предоставить тебе право восстановить запущенный храм, находящийся в гелиополитанском номе близ Леонтополя и приписываемый полевой Бубастисе. Однако мы очень удивляемся и сомневаемся, будет ли угодно богу святилище, воздвигаемое в столь дурном месте, да ещё кишащем священными животными.
Но так как ты уверяешь, что пророк Исаия предсказал об этом давно, то мы предоставляем тебе это право, поскольку оно не противоречит [вашему] закону, и притом с оговоркою, чтобы нас не считали ответственными за какие бы то ни было прегрешения относительно бога”.
Получив таким образом в своё распоряжение указанное место, Хоний воздвиг [тут] святилище и жертвенник богу, подобные иерусалимским, хотя и поменьше и победнее. Мне не казалось необходимым останавливаться теперь на размерах и убранстве этого храма, потому что об этом уже писано мною в седьмой книге моей “Иудейской войны”. Хонию удалось также найти некоторых единомышленников из иудеев, которые собирались отправлять там обязанности левитов и священнослужителей. Однако об этом храме у нас довольно было речи».
(Древности, 13.3.1-3)
Леонтопольский храм Яхве упоминается также в двух источниках, происходящих из среды египетского еврейства. Первым из них является сочинение «История евреев» александрийского иудейского писателя II в. до н.э. Артапана, которое со ссылкой на Александра Полигистора цитирует Евсевий Кесарийский. Повествуя о том, как пришедшие к Иосифу в Египет братья были поселены в Гелиополе и Саисе, Артапан утверждает, что «они построили храм… в Гелиополе (ἐν Ἡλιουπόλει ἱερὸν κατασκευάσαι)» (Приготовление к Евангелию, 9.23).
Вторым источником являются Книги Сивилл:
Скажет один из жрецов, одетый в льняные одежды:
«Люди, построим святыню в честь истинно сущего бога!
Люди, ужасный обычай, от предков идущий, изменим –
Тот, по которому деды богам из глины и камня,
Шествия, жертвы, обряды творя, потеряли разсудок.
Несокрушимого бога возславив, душой обратимся,
Люди, к нему самому – создателю, сущему вечно,
Кто всеми правит, царю, справедливому мира владыке,
Душ кормильцу, отцу, великому, вечно живому!»
Так возведён будет храм в Египте, великий, священный;
Жертвы к нему понесёт народ, наставленный богом, –
Те, кому вечную жизнь господь на земле уготовил.
(καί ποτε τῶν ἱερέων τις ἐρεῖ λινόστολος ἀνήρ•
“δεῦτε, θεοῦ τέμενος καλὸν στήσωμεν ἀληθοῦς•
δεῦτε, τὸν ἐκ προγόνων δεινὸν νόμον ἀλλάξωμεν,
τοῦ χάριν οἱ λιθίνοις καὶ ὀστρακίνοισι θεοῖσιν
πομπὰς καὶ τελετὰς ποιούμενοι οὐκ ἐνόησαν.
στρέψωμεν ψυχὰς θεὸν ἄφθιτον ἐξυμνοῦντες
αὐτὸν τὸν γενετῆρα, τὸν ἀίδιον γεγαῶτα,
τὸν πρύτανιν πάντων, τὸν ἀληθέα, τὸν βασιλῆα,
ψυχοτρόφον γενετῆρα, θεὸν μέγαν αἰὲν ἐόντα.” –
καὶ τότ´ ἐν Αἰγύπτῳ ναὸς μέγας ἔσσεται ἁγνός
κεἰς αὐτὸν θυσίας οἴσει λαὸς θεότευκτος,
κείνοισιν δώσει θεὸς ἄφθιτος ἐμβιοτεύειν.)
(КС 5.492-503)
Храм в Леонтополе являлся также религиозным и административным центром иудейской военной колонии. Эта колония возникла уже в правление египетских царей Птолемея VI Филометора (180-164, 163-145 гг. до н.э.) и Клеопатры II, предоставивших Онии IV землю для храма. После смерти Птолемея VI, когда Клеопатра II боролась за власть со своим младшим братом Птолемеем VIII Эвергетом, Ония с иудейским войском прибыл в Александрию, чтобы оказать ей поддержку (Против Апиона, 2.5).
В 107 г. до н.э. дочь Птолемея VI и Клеопатры II Клеопатра III свергла своего сына и соправителя Птолемея IX, который укрепился на Кипре. В этом конфликте её самыми преданными сторонниками оказались сыновья Онии IV Хелкия и Анания, унаследовавшие от него командование иудейским войском: «В это же самое время дела не только иерусалимских и вообще палестинских евреев шли хорошо, но также удачно складывалась и жизнь иудейских жителей Александрии, Египта и острова Кипра. Дело в том, что египетская царица Клеопатра восстала против своего сына Птолемея Лафура и назначила правителями страны Хелкию и Ананию, сыновей того самого Хония, который, как мы рассказали выше, построил в гелиополитанском номе храм наподобие Иерусалимского. Поручив им войско, Клеопатра ничего не предпринимала без их одобрения, как о том свидетельствует и каппадокиец Страбон, выражаясь по этому поводу следующим образом: “Большинство солдат, явившихся вместе с ними и впоследствии отправленных на Кипр, немедленно передались Птолемею; верность сохранили ей одни только так называемые онийские евреи, потому что их сограждане, Хелкия и Анания, пользовались величайшим влиянием у царицы”» (Древности, 13.10.4).
В 104-102 гг. до н.э. война перекинулась на земли Келесирии, где к войску Клеопатры III присоединился Александр Яннай, недавно ставший правителем Иудеи. Некоторые из приближённых египетской царицы советовали ей захватить его владения, но против этого возразил присутствовавший здесь Анания (Хелкия умер незадолго до этого): «Анания воспротивился их убеждениям, указывая на то, что царица поступит несправедливо, если лишит власти союзника своего, который вдобавок является единоплеменником. “Знай, – сказал он ей при этом, – что если ты обидишь его, то возбудишь против себя ненависть со стороны всех нас, иудеев”. Благодаря такому совету Анании Клеопатра решила не трогать Александра и даже заключила с ним дружественный союз в Келесирии, в городе Скифополисе» (Древности, 13.13.2). Из этого рассказа можно сделать вывод, что несмотря на отдельный храм гелиопольские иудеи сознавали себя едиными с иудеями Иерусалима.
Храм Яхве в Леонтополе был закрыт по приказу Веспасиана в 73 г. н.э. Причиной этому послужили беспорядки среди египетских иудеев, которые вызвали у императора опасения, что храм может стать центром иудейского сопротивления римской власти:
«Луп, тогдашний правитель в Александрии, поспешил известить императора об этом движении. Тогда император в том убеждении, что мятежническая страсть иудеев никогда не укротится, опасаясь так¬же того, чтоб они, соединившись вместе, не привлекали и других на свою сторону, приказал Лупу разрушить иудейский храм в так называемом Онийском округе. Этот египетский храм обязан своим основанием и именем следующему обстоятельству. Ония сын Си¬мона, один из иерусалимских первосвященников, бежал в Алек¬сандрию от сирийского царя Антиоха, воевавшего с иудеями. Птолемей, находившийся в разладе с Антиохом, принял его дружелюбно. Тогда Ония обещал ему привлечь на его сторону всех иудеев, если он последует его совету. Когда царь согласился сделать всё возможное, он просил у него разрешения построить где-либо в Египте храм и ввести в нём богослужение по иудейскому обряду, ибо тогда, сказал он, иудеи ещё решительнее будут бороться с Антиохом, опустошившим иерусалимский храм, а ему, Птолемею, сделаются ещё преданнее и много иудеев ради свободы религии переселятся в его страну.
Эти соображения понравились Птолемею. Он подарил Онии место в 180 стадиях от Мемфиса, в Гелиопольском номе. Это место Ония укрепил и построил на нём из огромных камней храм, хотя не по образцу иерусалимского, а походивший более на цитадель, выши¬ною в 60 локтей; жертвеннику же он придал форму иерусалимского и храм украсил такими же священными дарами, как в Иеруса¬лиме. Только для светильника он сделал исключение: вместо стоячего светильника, он изготовил только золотую лампаду, испускавшую лучистый свет и её он повесил на золотую цепь. Всё освящённое место он обвёл кирпичной стеной, которая была снабжена массивными камен¬ными воротами. Царь затем принёс в дар большой участок земли, доходов с которого хватило с избытком на содержание священников и на все нужды богослужения. Намерения Онии в этом пред¬приятии не были безукоризненны: им руководило недоброе чувство к иерусалимским иудеям, внушённое ему памятью о его бегстве, и вот он думал, что постройкой храма ему удастся отвлечь оттуда значи¬тельную массу иудеев. Впрочем, существовало ещё древнее предска¬зание, предвозвещённое ещё шестьсот лет назад; ибо пророк Исайя прорицал постройку иудеем этого храма в Египте. Таким образом возник храм.
Правитель Александрии Луп по получении предписания императора появился в священном округе и запер храм, взяв предварительно оттуда некоторые священные драгоценности. Вскоре затем Луп умер и его преемником в наместничестве сделался Павлин. Последний взял из храма всё, что там ещё оставалось, угрожая при этом священникам жестоким наказанием за утайку чего-либо, и, воспретив иудеям посещение священного места, запер ворота и сделал храм совершенно недоступным, так что в нём не осталось ни следа богослу¬жения. От сооружения храма до его закрытия протекло 343 года».
(Война, 7.10.2-4)
В действительности храм в Леонтополе просуществовал около 235 лет. Память о нём отражена в ряде трактатов Талмуда и более поздних иудейских сочинениях. Талмуд называет его «храмом Ония» (byt ḥwnyw) и помещает в Александрию (т.е. путает со знаменитой александрийской синагогой). В ряде сочинений он также сливается с самаритянским храмом на горе Гаризим.
Этот и другие талмудические тексты, а также Иосиф Флавий в обоснование законности Леонтопольского храма ссылаются на пророчество в Ис. 19, 19, которое, как мы знаем, на самом деле касается основания Элефантинского храма в правление иудейского царя Манассии.
Как видно из приведённых выше мнений рава Меира и рава Йегуды, талмудические авторитеты расходились во мнениях относительно того, был ли храм в Леонтополе законным. В трактате «Авода зара» («Чужое служение») утверждается, что жрецы, которые служили в храме Онии, не должны допускаться к служению в Иерусалимском храме, то же касается и священных сосудов (AZ, 52а). Другое мнение высказывает трактат «Мегилла» («Свиток»): «Сказал [рабби] Йицхак: “Я слышал, что они приносят жертвы в храме Онии (mqrybyn bbyt ḥwnyw) в настоящее время”. Он утверждает, что храм Онии не есть храм чужого служения (byt ḥwnyw l’w byt ‘z)» (Megillah, 10a).