как стать монахом в тибетском монастыре
Бизнесмен, прошедший обучение в Тибете, рассказал об общем между Украиной и шариковой ручкой
Семь бед — один Тибет
Тибет у европейцев давно считается местом мистическим, хранилищем тайных знаний, дающих бессмертие и власть над миром. Но тибетские монахи всегда владели сокровищем намного более ценным. Оно позволяет найти мир внутри и творить его вокруг себя.
И если это так, то нам оно отчаянно нужно именно сейчас, когда льется кровь на Украине. В конце концов, почему бы не прибегнуть к «чуду», если перепробованы все методы? Почему бы не обратиться к нему, чтобы помириться с соседом или коллегой, который не разговаривает с тобой из-за несогласия в «украинском вопросе»? И, наконец, почему бы не использовать этот секрет в «чисто эгоистических целях» — исполнив заветную мечту?
Майкл Роуч — тот человек, который этот секрет знает и которого после 25 лет обучения в Тибете монахи «делегировали в мир». Они хотели, чтобы он, обладающий западным мышлением, объяснил работу этого «чуда», основанного на простом принципе добра. Об этом — наша беседа.
Фото: Наталия Губернаторова
62-летний Майкл Роуч прошел 25-летнее обучение в одном из монастырей «большой тройки» Тибета, старейшем и крупнейшем в мире. После основал международную алмазную корпорацию. Заработанные средства раздал беженцам. Написал несколько книг и пустился в путешествия по местам, где голод и нищета, где войны и разруха. Искал и исследовал древние тибетские книги в знаменитых библиотеках России. Историей самой России интересуется очень давно и даже учил русский язык в колледже.
— Майкл, как вы вообще оказались в тибетском монастыре?
— Я вырос в Аризоне, в многодетной семье. Был прилежным студентом в Принстонском университете и даже получил медаль за выдающиеся достижения из рук президента США Никсона. Все думали, что у меня большое будущее. А потом вдруг моя мама неизлечимо заболела. В знаменитом университете я не мог научиться ничему, чтобы помочь ей. И я не мог там найти ответов на вопрос «почему хорошие люди страдают?». Поэтому я отправился в Тибет. Встретил там Далай-ламу, который дал мне наставления. Но главное, я нашел своего «сердечного ламу» — так мы называем учителя, который находится всегда рядом, наблюдает за вами день ото дня, обучает и помогает расти. Кхен Ринпоче был одним из величайших лам в Тибете (скончался 10 лет назад) и настоятелем знаменитого монастыря. В общей сложности я провел в монастыре 25 лет. Я был в то время единственным иностранцем, да еще с таким прошлым (выступал в рок-группе, пробовал наркотики). Помню, для меня казались сложными самые простые вещи — сидеть без движения в течение часа, полностью подчиняться старшим монахам. Обстановка была спартанской, погода суровой. В нашем монастыре в то время не было даже чистой воды и хорошей еды.
— Можете описать обычный день монаха в Тибете?
— По монастырскому расписанию встаешь очень рано — в 5 часов. Затем тысяча монахов одновременно поют мантры и медитируют в главном храме. Потом завтрак, после которого учишь наизусть древние книги. Мне приходилось запоминать сотни страниц, расхаживая по плоской крыше дома. И это было очень увлекательно, потому что передо мной расстилался прекрасный вид на местность.
После чтения все идут на площадку для дебатов. Это место, где монахи сидят в кругу, задают друг другу вопросы. Там же они выполняют упражнения, похожие на карате! Все это очень здорово для тренировки как тела, так и разума. Затем обед, после которого каждый выполняет какое-то задание (убраться в доме, поработать на поле и т.д.). Потом вечерние дебаты, чтение книг (в том числе и Достоевского, и Толстого, и Шекспира, и Чехова), медитации — и. все обессиленные падают в кровать.
Степень Геше в Тибете приравнивается к степени доктора философии на Западе. Дается после 25 лет обучения и прохождения двухнедельного экзамена, во время которого тысяча монахов задают разные вопросы.
Монастырское расписание очень жесткое. Степень Геше получают не все. В моем классе изначально было 60 монахов, но только 4, включая меня, стали Геше.
— Истории о монахах с необычными способностями — это байки? Какие вообще люди там живут?
— Основной тибетский монастырь по размерам почти как небольшой город. И кого только там не встретишь — так же, как в городе. Есть монахи-прогульщики, которые избегают занятий и даже организуют что-то вроде «банд». Есть монахи, которые не хотят медитировать, но им нравится жить здесь и выполнять какую-то работу. Есть те, что с утра до вечера ведут хозяйственные дела, управляют внешней жизнью монастыря — они отвечают за то, чтобы все были одеты и обуты.
Но все это то, что называется «внешним монастырем» — каким его видит посетитель. Под всем этим кроется «тайный монастырь», которого посторонние не видят никогда. В этом тайном монастыре живут особые монахи. Эти «суперйоги» могут быть в любой из перечисленных выше групп. Я, к примеру, знаю нудного секретаря главного офиса в монастыре, который может превращаться в древнего оракула. Большую часть времени он возится с бумагами, но в определенные дни входит в транс, размахивая древним мечом, и предсказывает будущее. Я знаком с поваром, который занимается медитацией и может волшебным образом заставить подземный источник воды монастыря подниматься все выше и выше.
После обучения в тибетском монастыре Майкл Роуч стал зарабатывать 250 миллионов долларов в год. Фото из личного архива
Вся эта мистика и окружающая тишина пленяли меня. И когда мое обучение закончилось и лама заставил меня уехать из монастыря в Нью-Йорк, я был немного расстроен. Но спустя много лет я понял, чему он пытался научить меня: если вы не можете сохранить спокойствие разума в повседневной жизни (на работе, в семье, в утреннем потоке машин в час пик), тогда вы не сможете сохранять его в монастыре или пещере. Вы должны следовать по пути, который учит вас поиску мистического везде, в любое время.
— С тех пор как вы покинули монастырь, вы в него ни разу не возвращались?
— Я периодически туда приезжал. Большинство лам, которых я знал, уже покинули этот мир, но я близок с теми, кто еще жив. Через несколько недель, собственно, и состоится специальная церемония в моем монастыре, где они будут официально возводить на престол реинкарнацию моего «сердечного» ламы Ринпоче. Его новое воплощение — озорной и яркий мальчик, как сам лама в прошлом.
— Майкл, как в Тибете смотрят на разрастающиеся конфликты между странами из-за событий на Украине?
— У людей в Тибете есть особый взгляд на то, что происходит в жизни в целом. И это помогает не испытывать такого большого стресса в любой конфликтной ситуации. Но главное, они знают реальный метод, как можно выбраться из этой ситуации.
— Вот мы и подошли к главному. Что это за тайные знания?
— Никаких тайн уже нет. Итак, в нашем монастыре учитель использует для объяснения обычную ручку. Он поднял бы ее и спросил: «Что это?». И мы бы ответили: «Это ручка». — «Хорошо, а если бы сюда забежал щенок и я помахал бы этим предметом перед ним. Что он бы увидел? Ручку?»
— Скорее просто палочку.
— Да. Он подумал бы, что это какая-то игрушка, которую можно пожевать. И тогда следующий вопрос. Кто же прав — человек, который видит ручку как ручку, или собака, которая видит ее как палочку? Можно сказать, что оба правы.
Затем более сложный вопрос. И если вы действительно поймете его, это поможет решить любой конфликт. Итак, если я положу этот предмет на стол — и все люди вместе с собакой выйдут из комнаты. В этот самый момент, когда здесь никого нет, что это будет за предмет? Это будет ручка или что-то, что можно пожевать? Можно сказать, что и то, и другое. Идем дальше. Если человек возвращается в комнату и смотрит на этот предмет, чем он становится?
— Ручкой. А если заходит собака — игрушкой.
— А если двое? То в комнате одновременно существуют две реальности. Это очень важно для понимания конфликта. Итак, вы можете сказать, что эта ручка — порождение моего сознания. Но означает ли это, что я могу просто мысленно на нее повлиять? Закрыть глаза и сказать: ручки нет. Или сказать — конфликта на Украине нет.
— Вряд ли. Особенно когда на наших глазах умирают люди.
— Да, это не изменит ситуацию. Когда я открываю свои глаза, я вижу ручку. Что бы я ни загадывал. То есть мы пришли к двум важным выводам. Эта ручка действительно происходит из моего сознания, но я не могу изменить ее (или конфликт), просто желая этого.
— И что делать?
— Для этого нужно понять, почему я вижу эту ручку и почему я вижу этот конфликт? И согласно тибетским знаниям, в нашем подсознании хранятся ментальные семена. Глубоко внутри есть определенное семя, которого, к примеру, нет у собаки. И это семя, раскрываясь, выходит из подсознания, подобно тому, как росток вырастает из-под земли. Оно похоже на маленькую светящуюся картинку ручки, которую наше сознание очень быстро, за 1/65 секунды накладывает на этот предмет. И мы видим именно ручку, а не палочку.
— Перенесем все это на нашу ситуацию. Это «семя» заставляет видеть другого человека или даже целое государство как врага?
— Именно. Это легко доказать, потому что найдется другой, кто видит того же самого человека как спасителя.
Когда лагерю тибетских беженцев требовались деньги, мой учитель сказал: «Сможешь ли ты использовать эти «знания о семенах», чтобы заработать?». И как раз тогда он отправил меня в Нью-Йорк, чтобы я основал там бизнес. Сейчас мое дело приносит 250 миллионов долларов в год, при этом я совершенно не разбираюсь в бизнесе! Но я понимаю, как работают ментальные семена.
Если вы знаете, как их правильно «сажать», то в вашей жизни будут деньги, будет мир и спокойствие.
Жизнь монахов состоит не только из духовного совершенствования — есть в ней место и обычным мирским хлопотам. Фото: Наталия Губернаторова
— И как же сажать «правильные семена»?
— В Тибете есть особый метод. Чтобы понять, как сажается семя, давайте проведем небольшой эксперимент. Дайте мне, пожалуйста, свою руку. Предположим, что вам нужна ручка. Я протягиваю ее вам и кладу в руку. И в тот самый момент, когда я отпускаю свою руку, мое сознание видит мою руку, отдающую вам мою ручку, через окно моих глаз. И мое сознание осведомлено о том, что я дал вам эту ручку. И именно это сажает семя. Согласитесь, очень просто?
— Не очень.
— Проще говоря, если я хочу чего-то, то должен найти того, кто хочет того же самого, и помочь ему это получить. И тогда мой мозг зафиксирует это. Включатся особые процессы, и я вскоре получу сам желаемое. Пример: одна женщина никак не могла выйти замуж. Я спросил ее: чего в своей сути она желает? Она ответила: не быть одинокой. И тогда я посоветовал ей пойти в дом престарелых, найти там одинокую женщину и проводить с ней иногда время. Всего пару часов в неделю. Она так и сделала. Нашла старушку, стала навещать, приносить ей цветы, выслушивать ее — помогала ей не чувствовать одиночества. И вскоре та женщина встретила своего будущего мужа.
Или мой собственный пример. У меня еще в монастыре была мечта — написать по-настоящему хорошую и известную книгу. Я пошел к своему ламе и спросил, что я должен делать. Он дал мне задание — помочь моему однокурснику по имени Арт с его книгой. Я очень завидовал Арту, потому что его тибетский язык был действительно хорош и лама действительно любил его. Поэтому самое худшее для меня, что могло случиться, — было помогать этому парню. Но я стал делать это.
Я напечатал книгу Арта на печатной машинке. Это было до персональных компьютеров, и мне пришлось перепечатывать всю книгу три раза. Это заняло у меня почти год. После этого мне пришлось оформить обложку для книги и сделать все, чтобы продать ее. Это было ужасно для меня, мне казалось, что я был самым завистливым в мире. Но после того как я закончил работу над книгой Арта, случилось чудо! Мне позвонил один из крупнейших издателей в Америке и предложил написать книгу, которая потом стала международным бестселлером и была переведена более чем на 30 языков.
— Как это действует в исполнении личных желаний, я поняла. Но каким образом перенести этот пример на ситуацию с Украиной и Россией? Интересы одной противоречат интересам другой.
— Очень хороший вопрос. Как я сказал, семя в подсознании удваивается каждые 24 часа. Мы можем посадить маленькое семя мира в своем собственном сознании.
Мы можем избегать конфликтов в нашей собственной жизни. На работе или в семье. Может, мне не нравится мой сосед или ребенок меня не слушается. Но я осознанно не буду ругаться с ними. Тем самым я буду сажать маленькое ментальное семя мира, подобные семени ручки.
И каждые 24 часа оно будет удваиваться. И через несколько месяцев этого будет достаточно для того, чтобы остановить конфликт. У нас, у обычных людей, есть сила, о которой мы не подозреваем, для того, чтобы изменить многое в мире!
Есть еще один маленький секрет, чтобы все это сработало. Это можно назвать своего рода «удобрением для семян». Иначе они не дадут всходы. Нужно найти минутку (лучше вечером, перед самым сном), когда вы вспомните прошедший день и порадуетесь хорошему делу, которое вы совершили. Подобная радость очень сильно ускоряет рост семени. Вот вы лежите в кровати и думаете, что сегодня, несмотря на то, что коллега пытался кричать на вас или дети вели себя плохо, вы осознанно сохраняли мир в семье и на работе. И вы радуетесь этому. И затем, спустя какое-то время, что-то произойдет — и между странами возникнет гармония.
Личный опытЯ застряла в буддийском монастыре в Катманду и учу здесь детей английскому
Катя Демидкова о том, как проводит карантин в компании 120 юных монахов
Многих путешественников пандемия застала вдали от дома: мы уже публиковали истории людей, которые пытаются прорваться на родину, несмотря на закрытые границы. Но есть и те, кто рад остаться в другой стране — и относится к ситуации как к приключению. Героиня этого текста Катя Демидкова во время карантина оказалась в буддийском монастыре Шарминуб в Катманду: хотя локдаун нарушил все её планы, Катя с удовольствием погрузилась в жизнь монастыря и теперь проводит дни, обучая живущих там детей английскому. Мы попросили Катю рассказать, каким был её первый опыт жизни в буддийском монастыре, как она попала в Шарминуб, из чего состоит быт детей-монахов и чего больше всего не хватает на карантине, который всё продлевают и продлевают.
Как я впервые оказалась в монастыре
Как-то я уволилась с работы, сидела дома и думала, чем же интересным заняться. И тут увидела сообщение на нашем буддийском форуме: друг написал, что общался с кхенпо, то есть настоятелем, одного индийского монастыря, и тот рассказал, что им срочно нужен волонтёр, который будет учить детей английскому. Прошлый волонтёр уехал, учебный год начинается через две недели, а без учителя занятий просто не будет. Я заинтересовалась, начала расспрашивать, и мне дали контакты предыдущего волонтёра — оказалось, что это мальчик Вова из России. В итоге я прихватила свою подружку Софу, которая по удачному стечению обстоятельств тогда тоже была не привязана к работе, и через две недели мы уже высадились в Дхарамсале.
Дхарамсала — это столица Тибета в изгнании: так как Тибет оккупирован Китаем, многие буддийские монахи — в том числе Далай-лама, который является не только главой одной из буддийских школ, но и политическим лидером Тибета, — тусуются там, на севере Индии. Я принадлежу не к той школе, которую возглавляет Далай-лама, а к традиции Карма Кагью, у нас главный Кармапа. Монастырь, куда мы приехали, тоже относился к Карма Кагью. Вообще в буддизме есть три пути (Малая, Большая и Алмазная колесницы) и внутри этих путей существует очень много школ. Каждая выбирает из множества поучений Будды главные для себя: это как аптека, где ты берёшь только нужные тебе таблетки, то, что справится с твоей болью. Поэтому считается, что разные школы притягивают разных людей: например, в нашей линии Карма Кагью много увлекающихся людей, которым хочется всего и сразу.
Я планировала провести в монастыре три месяца: в том году был чемпионат мира по футболу в Москве, я собиралась на нём работать и заранее прошла кучу отборочных этапов. Но в итоге через пару месяцев в монастыре я поняла, что нужна там и никуда уже не поеду, и осталась почти на год.
Как я пыталась сидеть в Москве, но ничего не вышло
После года в монастыре я вернулась в Россию и загрустила: в Индии у меня каждый день были какие-то приключения, а тут я сидела дома и ничего увлекательного не происходило. Так я провела в Москве год — за это время мы расстались с молодым человеком, и я собиралась и дальше сидеть дома, зарабатывать деньги, делать ремонт и заниматься всякими взрослыми земными делами. Но потом пришло время зимней поездки, которую организует наше буддийское сообщество: каждый год мы едем по буддийским местам от Москвы до Владивостока на поездах. Конечно, мне очень захотелось принять участие, и в итоге я оказалась на Дальнем Востоке.
Наша поездка закончилась 28 февраля, а ровно через месяц я должна была отправиться в трекинг-тур по Верхнему Мустангу. Одним из моих главных желаний на 2020 год было пойти в горы, а тут моя знакомая, которая организует такие походы, позвала меня присоединиться к их апрельской группе на очень выгодных условиях и по пути рассказывать другим участникам что-то интересное про буддизм.Верхний Мустанг — это очень интересный буддистский регион, куда раньше вообще нельзя было попасть. Сейчас это тоже довольно трудно: только разрешение на въезд стоит 500 долларов. Из-за этого в регионе мало туристов, он будто застыл во времени — там можно гулять по горам в одиночестве, а не в толпе, как, например, у Эвереста. Конечно, я не смогла устоять и с радостью приняла приглашение, пусть для этого и пришлось опустошить кредитку.
Чтобы не мотаться из Владивостока в Москву и потом в Непал, я стала искать, где бы перекантоваться этот месяц с моим минимальным бюджетом. Бывший коллега из индийского монастыря рассказал, что его однокашник по буддийскому университету — кхенпо монастыря Шарминуб в Катманду и он с радостью меня примет. Так у меня сложился отличный план: из Владивостока я на две недели заеду в Таиланд, потому что из Бангкока билеты дешевле, потом две недели поживу в монастыре, а потом отправлюсь в поход. Как вы уже догадываетесь, план не сработал: я прилетела в Катманду 13 марта, а 14-го Непал закрыл границы и отменил визы по прибытии. Потом закрыли аэропорт и ввели строгий карантин, и так я осталась в Шарминубе — живу тут уже третий месяц.
Со мной тут ещё застрял Феде — парнишка из Гватемалы, с которым мы познакомились во время зимней поездки по России. Он тоже недавно уволился с работы, поехал сначала в Россию, а потом отправился в тур по буддийским местам в Индии и Непале. Его рейс домой отменился, потому что все страны уже позакрывали границы. Феде хотел улететь в Россию и провести карантин с девушкой Верой, с которой познакомился в зимнем туре и у них случилась любовь. Но ничего не вышло, и в итоге я вписала его в монастырь. Нам, конечно, повезло: мы живём тут и едим картошку с рисом бесплатно в обмен на уроки английского. Если бы мы застряли в городе и нужно было платить за отель, было бы гораздо жёстче. Вообще это лучшее место, где я могла бы застрять, — мне даже немного совестно, что многие люди в карантине страдают и мучаются, а я отлично провожу время.
Легко ли быть монахом на Тибете?
Дмитрий МАРТ
Загадочный во всех отношениях Тибет часто называют Крышей мира, что абсолютно справедливо. Тибетское нагорье является самым высоким на земле. Средняя его высота — 5000 метров над уровнем моря! На протяжении многих веков Тибет оставался закрытым для иностранцев. Они смогли свободно посещать его лишь с 1984 года, да и то только по приглашению, которое получить не так–то просто.
Друзья Руслана давно уже привыкли к тому, что он не такой, как все. Скажем, когда он садится за стол, то, поднимая стопку, не крестится по–христиански, а… макает палец в водку и окропляет все стороны света. «Тем самым я делюсь своей радостью с ближними и с духами…» — рассказал бизнесмен «Вести Сегодня». Прежде чем приехать в Латвию, монахи посетили Калмыкию по приглашению Кирсана Илюмжинова. Поскольку эта республика граничит с регионами, где сейчас идет война (от Элисты до Грозного, по сути, рукой подать), президент Калмыкии решил в ее столице соорудить из мраморной крошки специальное святилище для Авалокитешвара, который в буддизме считается богом сострадания и взаимопонимания. Тем самым Кирсан Илюмжинов надеется внести гармонию на близлежащую территорию.
Оба Гензина родом из Бурятии, в монастырь ушли сразу после окончания школы. Чойзину в то время было 17 лет, а Гомбо и вовсе 16. В Тибете они уже соответственно 8 и 7 лет. Однако обратно на родину, судя по всему, попадут еще ох как не скоро.
— Хорошо, если наша дальнейшая учеба займет еще хотя бы семь–восемь лет. А может быть, и больше, — отметили, смеясь, монахи. На них были накинуты темно–красные одеяния, напоминающие женские платья. С юбками! Как мне объяснили, такова древняя традиция монашеской моды.
— Буддийские монахи должны носить одежду священных шафрановых цветов. А поскольку шафран бывает желтым, оранжевым и бордовым, то у каждого из нас всего по три вида одеяний. Правда, исторически так сложилось, что желтые и оранжевые платья надеваются лишь в торжественных случаях, тогда как бордовые стали повседневными.
— Чем вы занимаетесь в монастыре?
— В основном изучением философии. А кроме того, кормим себя сами. Работаем на рисовых плантациях. Мы ведь едим в основном растительную пищу. Мясо настоящие буддисты употребляют чрезвычайно редко. Так уж повелось… В монастыре мы живем в кельях. Обычно по земляческому принципу. Хотя у нас в принципе никто не ссорится. Зачастую ведь люди ссорятся оттого, что им делать нечего. А у нас много забот. Ведь мы и храмы сами строим. Причем без единого механизма. Из техники у нас есть только одна бетономешалка. В Тибете очень большое перенаселение, а наличие различных механизмов может отнять массу рабочих мест, поэтому технику там стараются использовать как можно реже.
— А где обычно строятся храмы?
— Местность должна обладать хорошей энергетикой. Главные ворота должны быть направлены в южную сторону. Туда, где много солнца! И откуда пришел буддизм…
— В чем его главная задача?
— А в чем задача любой религии? Самое главное — научить людей быть добрыми. А если говорить об отличиях, то это в основном чисто внешняя атрибутика. Мы стараемся ни с кем не ссориться.
— Сейчас буддизм в моде. Им увлеклись многие мировые знаменитости, в том числе кинозвезды Ричард Гир, Стивен Сигал, Брэд Питт. Вам не претит весь этот вселенский ажиотаж вокруг буддизма, религии, которая в своей сути имеет, в общем–то, глубоко личную направленность?
— Это не страшно. Люди, которые хотя бы таким образом получают в своем сознании отпечатки нашего учения, в будущем имеют возможность достичь действительно хорошего состояния. Так что для них и это полезно. А потом, мы вовсе не считаем, что те, кто увлекся буддизмом, случайные люди. Потому что в жизни ничто не происходит случайно. К нам часто обращаются за помощью. Порой мы выступаем в роли заправских психотерапевтов. Мы видим, что люди сознательно приходят к нам.
— В свое время я побывал в Монголии. До советской власти там было много буддийских монастырей. Помню, экскурсовод рассказывала, что из–за того, что в монахи ушло практически все мужское население страны, рождаемость резко сократилась. Даже стоял вопрос о существовании Монголии как таковой!
— Мы думаем, что это преувеличение. Буддизм вовсе не требует «забривать» всех мужчин в монахи. Ведь буддизм — это не армия. Когда в семье 10–15 мальчиков, то, наверное, одного из них все же можно отправить в монахи. Это никак не повлияет на рождаемость населения. Кроме того, обычно в монахи стараются отдать второго сына. Вот у меня есть старший брат, у него родился сын, который и продолжит общий род. Так что мои родители опять спокойны, — с юмором отметил Гензин Чойзин.
— А у меня нет старшего брата. Тем не менее мои родители очень рады, что я стал монахом. И никаких призывов типа: «Сынок, одумайся, что ты делаешь!» — нет и в помине, — смеясь, рассказал Гензин Гомбо.
— Я читал, что в монахи отдают даже в трехлетнем возрасте. То есть человек еще и пожить как следует не успел, а его уже «забрили».
— Да, бывает, что и в три года. Здесь чем раньше, чем лучше… А для нас это был вполне сознательный выбор. Цель любого человека — достичь определенных духовных уровней. В любой случае путь назад для нас всегда остается свободным. Если мы уйдем, то это решение не будет иметь никаких последствий. Никто не будет нас преследовать или в чем–то укорять. Однако нам еще многое нужно постичь, поэтому мы никуда уходить не собираемся.
— Я как–то беседовал с монахами из рижского Общества сознания Кришны. Они говорят, что не занимаются сексом с женщинами, чтобы не расходовать семя. Дело в том, что, по их словам, благодаря воздержанию оно впитывается спинным мозгом и поднимается вверх в головной мозг, невероятно его обогащая. Тем самым, как они утверждают, повышаются умственные способности. Вы с этим согласны?
— Нам кажется, что энергию нужно развивать изнутри, а не извне. Хотя у каждого свой путь постижения истины, — усмехнулись тибетские монахи.
— Почему среди вашей братии только мужчины?
— Для того чтобы женщине стать монахиней, нужно, чтобы была женская линия передачи обетов. В Тибете такого не было. Поэтому там нет духовных монахинь, а есть только послушницы. Но это вовсе не значит, что женщины чем–то хуже мужчин. Так уж сложилось исторически.
— Какая главная заповедь буддизма?
— Далай–лама очень точно изложил его сущность: «Если не можешь помочь, то хотя бы не навреди!» В этой фразе действительно заложена вся сущность нашего учения. Самое главное — никому не наносить вреда. Никакого! Хотя для человека это наиболее трудное самообуздание.
— Сколько времени вы должны молиться каждый день?
— У каждого из нас свой цикл. Наш учитель молится 6 часов. Далай–лама, конечно, гораздо больше. А мы — час, два, три, в зависимости от дня недели.
— Вы изучаете самооборону?
— А зачем? Если не можешь помочь, то не навреди! Мы боремся с врагом, который находится внутри нас…
— А как же все эти фильмы с восточными единоборствами?
— Так эти же фильмы придумали в Голливуде! Настоящим буддистам какие–то физические приемы не нужны. Мы не придерживаемся традиционной точки зрения о том, что в здоровом теле — здоровый дух. Наше кредо: «При здоровом духе — здоровое тело!» То есть если у вас здоровый дух, то к нему здоровое тело всегда приложится…