как уйти в монастырь женщине с ребенком
Как я в 17 уходила в монастырь и о последующих 20 годах моей жизни
Истории настоятельницы Спасо-Преображенского монастыря в Усолье монахини Сергии (Старковой)
Монахиня Сергия (Старкова)
От автора: Многие мои рассказы («Пельмени для Витальки», «Сей род ищущих Господа», «Короткая история о недолгой жизни Славы-чеха» и другие) написаны по историям сестер Казанской Трифоновой женской пустыни и ее духовника игумена Савватия (Рудакова). Сегодня, дорогие читатели, мне хочется поделиться с вами новыми историями, которые поведала мне бывшая сестра этого монастыря, а ныне настоятельница Спасо-Преображенской обители в Усолье монахиня Сергия.
Как меня в детстве прозвали «монашкой»
«Монашкой» меня прозвали бабушки-прихожанки деревенского храма за мое недетское усердие к молитве и церковной службе.
В родном поселке Ляды Пермского края в годы моего детства церкви не было, но каждое лето мама отправляла меня к бабушке в село Серга Кунгурского района. Там храм имелся, правда, сильно пострадавший, практически разрушенный в годы гонений на Церковь. Один из приделов сельчане восстановили – в нем и проходили церковные службы.
Бабушка всегда брала меня с собой в храм, и я там была единственным ребенком, потом подростком, а в старших классах – единственной девушкой среди старушек. Бабушка пыталась приобщать к службам моих двоюродных сестер и братьев, но они начинали баловаться и быстро убегали на улицу к более интересным для них занятиям.
Я же очень любила молиться в церкви; церковное пение, огоньки лампадок и свечей, старинные образа – все это западало мне в душу, грело. Дома я напевала мотивы тропарей и церковных песнопений, и для меня поход с бабушкой в храм всегда был как праздник, как что-то таинственное и необыкновенное. Так что я с детства знала, что такое Литургия, что такое всенощное бдение…
Моя иноческая жизнь началась еще дома
Когда училась в десятом классе, у нас в Лядах построили часовню в честь Иверской иконы Божией Матери, и я стала уже туда ходить. Помогала на клиросе, пела и читала, посещала воскресную школу.
С одной стороны, я была обычным ребенком, не какой-то затворницей, вместе с ребятами играла во дворе. С другой стороны, став старше, не гуляла с мальчишками, дискотеки были мне совершенно не интересны. Ежедневно выполняла молитвенное правило.
Я родилась в 1982 году, в конце 1990-х у нас уже появились духовные книги, и я читала авву Дорофея, Иоанна Лествичника, восхищалась подвигами старца Иосифа Исихаста. Так моя иноческая жизнь началась, можно сказать, еще дома: в сердце зажегся огонек, ревность по Богу. Меня привлекала иная – не мирская – иноческая жизнь.
Есть ли воля Божия на мой выбор?
И вдруг из-за купола вылетел белый голубь! Для меня это было знаком
Когда еще училась в школе и думала о монашестве, мне очень хотелось узнать, есть ли воля Божия на мой выбор. Как-то мы поехали в Дивеево, там тогда уже восстанавливали монастырь. И у меня был такой помысл: благословиться на иночество у преподобного Серафима Саровского. Очень хотелось, чтобы преподобный через какие-то обстоятельства или через духовного человека дал мне знак о правильности выбранного мною пути.
Пошли препятствия: внезапно мне сказали, что билетов на поездку больше нет. Потом добавили: можно приехать утром прямо к автобусу, и если кто-то не явится, то меня возьмут.
Приехала утром, и действительно, кто-то не явился, и меня взяли. Помню, подумала: значит, есть воля Божия, чтобы я благословилась у преподобного Серафима.
В Дивеево мы поклонились мощам преподобного, помолились на службе. Когда уже уезжали поздно вечером, вышли с подругой на улицу к автобусу – наших еще никого не было. Повернулись лицом к собору с мощами преподобного и запели на прощанье: «Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородице».
На фоне ночного неба храм весь светился от подсветки, и вдруг из-за купола вылетел белый голубь. Он три раза облетел вокруг купола, то появляясь перед нами, то снова скрываясь, а потом растворился в темноте. Для меня это было каким-то символом, знаком.
На монастырских послушаниях
«У тебя теперь прямой путь к Небесам!»
Потом мы поехали в Санаксарский монастырь, там тогда подвизался старец Иероним (1932–2001). Когда я подошла к нему – даже слова вымолвить не могла: от него исходила такая благодать, такая невероятная любовь, он просто весь светился каким-то неземным, Фаворским светом.
Старец всех, кто к нему подходил, встречал приветливо, благословлял, некоторым что-то говорил. Когда я подошла, то даже спросить ничего не сумела, просто заплакала от нахлынувшего умиления.
А старец посмотрел на меня внимательно и ласково сказал:
– Что же ты плачешь?! Не плачь! Смотри: у тебя теперь прямой путь к Небесам!
И он повел рукой вверх.
После этой поездки у меня больше не оставалось сомнений в правильности выбранного мною пути.
На монастырских послушаниях
Казанская Трифонова пустынь
Когда заканчивала школу, у меня был хороший аттестат, и я, наверное, могла бы поступить в любой вуз. Мама работала бухгалтером, и вместе с папой они настаивали, чтобы я поступала на экономический факультет. Я же вместо института поехала в Успенский монастырь в Пермь, побывала там на службе.
Потом одна бабушка, прихожанка нашего храма, пригласила меня съездить вместе с ней в Чусовские Городки, в Казанскую Трифонову пустынь, и я очень обрадовалась.
Мы туда приехали, и я была просто очарована красотой этого места, приветливостью и гостеприимством сестер монастыря и его духовника. Мне очень захотелось там остаться. Батюшка, игумен Савватий, меня как-то сразу приметил, пригласил приезжать, видимо, почувствовал мое монашеское устроение.
Божий призыв к монашеской жизни
У меня было такое сильное горение… С чем это можно сравнить? Когда человек женится, выходит замуж, он думает: я так сильно люблю моего избранника или избранницу, хочу прожить с ним всю жизнь, какие бы ветры ни дули, какие бы испытания ни пришлось нам перенести.
И я чувствовала такое же сильное желание подвизаться в монастыре, такой же Божий призыв к монашеской жизни. Именно это горение дало мне силы преодолеть позднее неизбежные искушения и препятствия.
Родительское благословение
Когда вернулась домой – боялась сказать родителям о своем решении. Я у них одна, и точно знала, что они будут против. Наконец решилась и сказала, что хочу поехать и пожить какое-то время в Казанской Трифоновой пустыни. Они это очень тяжело переживали, но не стали мне препятствовать, позволили сделать этот выбор. Я до сих пор чувствую по отношению к ним огромную благодарность, потому что у многих сестер в монастыре родители не только были против, но и всячески им препятствовали, даже приезжали и пытались забрать домой.
Летом 2000 года я сдала последние экзамены в школе, пришла домой, встала на колени перед родителями и попросила у них благословения идти в монастырь. Мама взяла Иверскую икону Божией Матери, благословила меня, и мы все вместе заплакали. Нам всем было страшно: родителям – отпускать неизвестно куда 17-летнюю дочь, мне – впереди все неведомое, неизвестное.
Я позвала маму поехать с собой, чтобы она увидела эти прекрасные места на берегу Чусовой, увидела монастырь, трапезную, храм, познакомилась с батюшкой и сестрами.
Казанская Трифонова пустынь
Когда человек уходит в монастырь – его семье дается Ангел-Хранитель
И вот мы с мамой поехали в Казанскую Трифонову пустынь. Мама всю дорогу плакала – переживала, куда она везет свою дочку. Когда приехали, сразу пошли к духовнику. Батюшка принял нас очень ласково, сказал маме, чтобы не переживала, что все будет хорошо. Мама осмотрела монастырь, поняла, что здесь хороший духовник, приветливые сестры, благополучная обстановка, и несколько успокоилась, утешилась.
На прощанье я ей сказала:
– Мама, не плачь больше! Я читала, что когда человек уходит в монастырь, то его семье дается Ангел-Хранитель, который оберегает родителей и родственников монаха…
И действительно, оглядываясь назад, я вижу: за годы моего иночества и монашества у моих родителей всегда все было благополучно, спокойно и гладко – без особых скорбей и происшествий, словно Господь оберегает мою семью.
Казанская Трифонова женская пустынь
«Что произошло у вас дома?»
Мама и папа уже много лет постоянно ходят в храм, исповедуются и причащаются.
Как-то, некоторое время спустя после моего ухода в монастырь, я позвонила домой, услышала мамин голос и почувствовала особую благодать.
– Мама, я чувствую, что у вас с папой произошло что-то хорошее… Что произошло у вас дома?
Мама сразу поняла меня и радостно ответила, что они с папой повенчались.
Мы горели духом
Юными девичьими руками мы восстанавливали храм, меняли полы, красили, белили…
Когда я только пришла в монастырь, там было очень много молодежи. В те годы был такой особый Божий призыв. Открывались и восстанавливались монастыри, и нужно было, чтобы они наполнились теми, кто будет их возрождать. И вот множество молодых людей откликнулись на этот Божий призыв.
Мы пришли, мы горели духом, были сильными, смелыми. Своими юными девичьими руками восстанавливали храм, меняли полы, выносили мусор, красили, белили, штукатурили, разводили огороды, пасли скотину, готовили на печи обед – нам все было по плечу.
Мы были единомышленниками. По вечерам собирались и читали Толкование на Евангелие, жития святых, обсуждали – нам все это было очень интересно, грело душу.
Позднее часть молодежи отсеялась по разным жизненным обстоятельствам: много званых, но мало избранных.
А сейчас такого нет. Все уткнулись в свои телефоны… Сейчас в монастырях в основном подвизаются те, кто пришел сюда в 1990-е годы. Молодые приходят гораздо реже, и отчего-то они чаще всего приходят очень больными людьми – и душевно, и телесно.
Насельницы и духовенство Казанской Трифоновой пустыни
С игуменьей и сестрами Казанской Трифоновой пустыни
«Будешь игуменией»
В первые годы моей жизни в обители к нам приезжал протоиерей Михаил Старков. Он был духовным чадом очень почитаемого на Урале старца протоиерея Николая Рагозина, который ныне почивает в крипте под нашим храмом. Отец Михаил был уже в годах и иногда немного юродствовал. Как-то он меня задержал и сказал:
– Будешь послушницей, будешь инокиней, будешь монахиней…
Я ждала, что он добавит: «Будешь схимонахиней». Но он сказал:
Я тогда еще даже послушницей не была и не придала его словам особого значения. И вспомнила об этом, только став настоятельницей Спасо-Преображенского монастыря в Усолье. Но до этого было еще долгих двадцать лет.
Праздник в Казанской Трифоновой пустыни
Монастырские послушания
Через год моей жизни в Казанской Трифоновой пустыни мне дали подрясник, через два постригли в инокини с именем Феврония. Трудилась на самых разных послушаниях. Первое – это, конечно, конюшня. Через нее обычно проходят все послушники. Возьмите владыку Тихона (Шевкунова) – и он тоже проходил это послушание.
Потом кухня, просфорня, клирос, пекарня – всему приходилось учиться.
Тани больше нет – есть Феврония
Иноческий и монашеский постриг – это погребение ветхого человека и рождение нового. Ты умираешь для мира, чтобы родиться в ангельском чине. Стоишь в белой срачице с распущенными волосами, а потом ползешь по полу из притвора храма к амвону, и от посторонних взглядов сестры ограждают тебя своими мантиями. Поют «Объятия Отча отверсти ми потщися» – и перед тобой проносится вся твоя жизнь. Слезы льются ручьем.
Когда приняла иноческий постриг, написала родителям: «Мамочка и папочка, меня постригли с именем Феврония. Тани больше нет. Есть Феврония».
И мама с папой потом признавались мне, что когда прочитали мою записку – плакали: у них было такое чувство, что их дочь Таня на самом деле умерла.
Послушания в монастыре
Старец Иоанн (Крестьянкин): «Никогда не унывайте!»
Мы с сестрами часто ездили в Печоры, посещали старца Иоанна (Крестьянкина), потому что наш батюшка отец Савватий был его духовным чадом.
Помню, как мы, три инокини, пришли к нему, и старец стал помазывать нас святым маслом. Нарисовал сестрам крестик на лбу, а мне почему-то крестик нарисовал трижды.
Когда отец Иоанн нас принимал, то часто повторял:
– Никогда не унывайте!
Я обычно заранее готовила вопросы, которые хотела задать старцу, но когда мы заходили к нему в келью – все вопросы отпадали сами собой, такая от него исходила благодать. Ничего больше не хотелось спрашивать – только быть рядом с ним.
Скит святой праведной Анны
В 2006 году меня назначили старшей сестрой в скит святой праведной Анны. Он был построен нашим духовником на берегу Чусовой недалеко от монастыря. Монашеская жизнь и службы там проходили по афонскому уставу. У нас, по милости Божией, появилась даже частица мощей святой праведной Анны.
Священники, которые бывали на Афоне, приехав в наш скит, отмечали у нас и росписи, и архитектуру храма, и атмосферу – все в афонском стиле.
Старшая сестра должна встречать каждого гостя как Христа – с радостью. Ты угощаешь человека кофе и лукумом, утешаешь его, радуешь – ничего особенного, а человек хочет жить.
Скит святой праведной Анны рядом с Казанской Трифоновой пустынью
Молитвенная помощь святой праведной Анны
Праведная Анна откликалась на молитву просивших о даровании им чада
Наш скит – место особенное, у нас бывают ночные бдения: сестры молятся каждую ночь. К нам приезжали бездетные молодые пары, молились о даровании им чада, и святая праведная Анна откликалась на их молитву. Я даже вела летопись, записывала о рождении младенцев по молитвенной помощи святой.
Вот один из примеров: девушка вышла замуж. Год, два, три – детей нет. Говорю ей:
– Иди к праведной Анне, проси ее молитвенной помощи.
Она идет, просит и вскоре уже звонит мне, чтобы поделиться своей радостью: она ждет ребенка.
Старшая сестра скита святой праведной Анны
Я была первая, кого постригли именно в скиту
Спустя 20 лет моей жизни в монастыре меня постригли в монахини. Я была первая из сестер, кого постригали в скиту. Особенно не надеялась, что духовник согласится на мою просьбу, просила о заступничестве святую праведную Анну – и батюшка, на удивление, легко согласился и постриг меня в монахини именно в скиту с именем Сергия в честь преподобного Сергия Радонежского.
На подворье монастыря
Послушание настоятельницы монастыря
В 2017 году меня поставили старшей сестрой на монастырское подворье в поселок Мыс, а недавно, в 2021 году, я узнала, что владыка Соликамский и Чусовской Зосима принял решение благословить мне послушание настоятельницы Спасо-Преображенского монастыря в Усолье.
Мне было страшно покидать отчий дом – родной монастырь, где я выросла и стала монахиней. Страшно расставаться с родными мне сестрами Казанской Трифоновой пустыни. Но в то же время была внутренняя уверенность, что так надо. Это был очередной раз, когда Господь тебя призывает – и ты идешь. Я видела в этом Промысл Божий, и духовник тоже сказал мне, что отказываться нельзя.
Монашеский постриг в скиту
В день пострига в монахини с игуменией Казанской Трифоновой пустыни матушкой Ксенией
В день пострига в скиту с духовником монастыря игуменом Савватием
Все здесь дышит стариной и историей
Когда я приехала в Усолье – словно попала в XVIII век. Все вокруг меня – палаты исторического музейного комплекса, храмы, здания – было таким, как во времена Строгановых.
Бытовые удобства, кстати, тоже. Точнее сказать, они полностью отсутствуют: привозная вода, нет водопровода, газа, канализации.
Но здесь очень красиво, все дышит стариной и историей.
Спасо-Преображенский монастырь
Спасо-Преображенский собор
Приезжайте к нам в гости!
Подвизаются у нас в монастыре пять монахинь, все они уже в возрасте, молятся и трудятся с утра до вечера, настоящие подвижницы духа.
Я благодарю Бога за мой монашеский путь и возможность потрудиться на благо Матери-Церкви.
Приезжайте к нам в гости! Всех паломников обязательно поселим, накормим и утешим! Преподобный Сергий, в честь которого меня назвали, завещал братии всех принимать в святых обителях, кормить, утешать и оказывать страннолюбие.
На прощание хочу поздравить с праздником Пасхи – светлого Христова Воскресения всех читателей портала «Православие.ру»! Храни Господь!
Старинный храм построен Строгановыми в 1733 году
Будем усердно молиться за всех, кто сможет оказать нам посильную помощь. Имена для молитвы можно указывать в комментариях к статье, присылать по почте, по телефону.
Для пожертвований:
карта Сбербанка 2202 2008 9569 3248, привязанная к телефону 8 919 463 05 94 – Татьяна Юрьевна Старкова (монахиня Сергия).
Адрес: 618460 Россия, Пермский край, Усольский район, город Усолье, Спасская улица, 12. Спасо-Преображенский монастырь.
Многодетные монахини
— Я уже тогда предполагала, — говорит теперь матушка Феодосия, — что если Господь будет нам посылать детей, то я, как и матушка Николая, постараюсь их принимать и помогать по возможности. Так и получилось: в 2006 году к нам стали привозить детей из различных государственных приютов, для того чтобы они хотя бы какое-то время пожили у нас, отогрели свои детские души. Эти детки были словно нахохлившиеся воробушки. Выглядели растерянными, беззащитными, от некоторых пахло куревом. За время пребывания в монастыре они действительно отогревались, расслаблялись… и некоторые просились остаться. И вот в том же 2006 году по благословению Владыки Лонгина мы приняли первых двух девочек на воспитание. Для создания приюта тогда не было ни условий, ни возможности, поэтому я оформила над ними опеку. То, что мы пошли именно путем установления опекунства над детьми, оказалось очень промыслительно. Такая правовая форма, как приют, сейчас становится уже неактульной, несовременной. Детские приюты, интернаты закрываются — государство старается как можно больше детей отдавать в приемные семьи. Все-таки казенный подход к воспитанию детей никогда не заменит семейного. Так что мы пошли по верному пути.
На сегодняшний день в Свято-Алексиевской обители воспитываются девять девочек. Помимо них есть еще две сестренки из вполне благополучной семьи: им просто нравится жить при монастыре, учиться в православной гимназии. Они общаются со своими родителями, конечно же, но из монастыря уезжать не хотят.
Часто приезжает погостить крестница одной из монахинь обители. Эта девочка воспитывается в православной семье, и со сверстниками, которые ничего о Православии не знают, ей общаться трудно. Поэтому она никак не может найти себе друзей в той школе, где учится. И при любой возможности стремится сюда — ее друзья здесь.
Много девочек приезжает в монастырь летом — просто пожить-погостить, помолиться, чему-то научиться… Это уже, как правило, дети из православных семей, часто из семей священников.
— Вот так и живем все вместе. Слава Богу, хорошо живем! — улыбается матушка Феодосия.
— Матушка, а откуда они берутся — ваши воспитанницы, те, кому Вы теперь должны заменить родителей?
Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин нередко служит у нас в монастыре, мы знаем и чувствуем его архипастырскую заботу об обители и детях, которые у нас воспитываются, и если что-то доброе у нас получается, так это по благословению и молитвам Владыки. Однажды на трапезе смотрит, как девочки помогают во всем сестрам, и говорит: «Какие у вас помощницы!». А я отвечаю: «Да, уже совсем взрослые стали». «А вы возьмите еще», — говорит Владыка. Я тогда подумала: «Где же я их возьму?».
И вот не прошло и месяца, как нам звонят из органов опеки: изъяли из одной очень неблагополучной семьи троих маленьких детей. Детки были в опасном для жизни состоянии: больные, вшивые, чесоточные… Поселили их в приюте временного содержания. У нас хорошие отношения с органами опеки, поэтому, зная, что в монастыре для детей создаются хорошие условия, меня спросили, могу ли я их взять. Я, честно говоря, пришла в замешательство — такие маленькие, больные, самой младшей полтора года… Звоню Владыке, описываю ситуацию, не скрывая своих страхов. Но Владыка отвечает: «Раз дети нуждаются в Вашей помощи, берите и не сомневайтесь, Бог поможет!» — и благословил.
Пошла я знакомиться с детками. Волнуюсь. Как установить с ними контакт? Ведь не я первая прихожу на эти «смотрины». Каждый раз приходят новые дяди и тети — смотрят, что-то выясняют, уходят. А тут вот еще пришла какая-то тетенька в черном… Жду. Приносят полуторагодовалую Вареньку — маленькое рыжее голубоглазое чудо, смотрит на меня во все глаза… Познакомилась, несколько раз навещала, а когда пришла забирать, присела перед ней и спрашиваю:
— Варенька, пойдешь со мной?
А она несколько шажков сделала навстречу и кинулась мне на шею. Сестренки постарше (Ане — пять лет и Насте — три с половиной года) были в другом приюте, такие недоверчивые, настороженные. Три раза я в приют ездила, каждый раз волновалась очень. Приезжали со мной и наши воспитанницы — между детьми быстро контакт наладился. После третьего моего визита Аня по-деловому взяла Настю за руку, и они пошли со мной в свою новую семью.
Прожили девочки у нас в монастыре полмесяца, увидели доброе отношение к себе, оттаяли, адаптировались — и мы их окрестили. Я волновалась — как пройдет первое Причастие? Наверное, многим не раз приходилось наблюдать, как некоторые дети ведут себя перед священником с Чашей — кричат, сопротивляются. Я думала, над нашими малышками тоже такой груз негативный висит, в такой семье родились, столько пережили… А они причащались, как ангелы. В церкви девочки любят бывать, причащаться очень любят, просят, чтобы к каждой иконе их подняли, чтобы приложиться. Однажды их пытались увести из храма еще до того, как просфоры стали всем давать, так они тянутся туда, где просфоры, требуют — как же так, почему им хлеб не дали? В общем, все порядки церковные усвоили быстро. Да и в целом освоились. Веселые, добрые растут, крепкие…
Я заехала в гости к монастырским воспитанницам после рабочего дня. Саратов уже накрыла плотная темень, которую, словно нитями серебряного люрекса, прошивал тонкий, колючий дождик, а монастырь, находящийся на горе, можно было угадать лишь по лучикам желтого света, падающего из окон храма и келейного сестринского корпуса монастыря. Эти лучики обещали тепло и уют.
Девочек уже привезли с учебы, они поужинали и учили уроки. У каждой из них своя комната, в которой шкаф, стол, кровать, личные вещи, все по-домашнему. Да и сами девочки показались мне олицетворением уюта — все в мягких фланелевых домашних платьях, с заплетенными косичками, улыбающиеся, доброжелательные. Те воспитанницы, что помладше, учили уроки с репетитором — учителем православной гимназии Мариной Владимировной Мягченковой. Старшие, по словам Марины Владимировны, выполняют задания самостоятельно — она только проверяет.
Гимназистки приезжают с учебы к вечеру, потому что после основных занятий они посещают там же, в гимназии, хоровую школу и различные развивающие кружки. На досуге дети успевают погулять, если погода хорошая, посмотреть кино. Марина Владимировна замечает, что все девочки учатся хорошо, а на вопрос: «В чем причина их успеха?» — отвечает: «Контроль». Не каждый родитель может уделить столько времени учебе своего ребенка, сколько уделяется здесь.
Из комнат, где живут малыши, доносятся смех, писк, гомон — там всего три девочки, а кажется, что гораздо больше. Это те самые три сестренки — Аня, Настя и Варя. Постоянно и неотлучно при малышах находится мать Агриппина, она и спит в комнате рядом. Конечно, малыши не выговаривают ее монашеское имя, поэтому она для них просто Пина.
Сестренки весь день провели в православном детском саду «Колосок», а энергии в них — будто они только проснулись и полны сил. «Пина» только и успевает — с одной рисует, с другой стихотворение читает, третьей на вопросы отвечает.
— Сейчас уже не так сложно. Самое трудное было, когда их только привезли. Они плакали и кричали по ночам, часто приходилось вставать, чтобы их успокоить. Они вспоминали пережитое… Сейчас уже совсем другое дело. Если даже и устаешь, то все покрывается любовью — любовью детей, матушки игумении, Божией благодатью. Как в многодетной семье, очень помогают уже подросшие дети.
А со старшими воспитанницами беседует матушка Феодосия. Она только что проверила у девочек дневники и сообщала подопечным, что вводит теперь систему бонусов — кто приносит плохие отметки, тот не поедет в очередное путешествие.
— А они друг другу говорят тихонько: «Все равно все поедем», — смеется матушка.
Девчонки тоже смеются, и все незаметно пускаются в воспоминания: рассказывают о том, где уже успели побывать, о поездке в Грецию и на Святую Землю, о святых местах Крыма. В Крыму они купались в море, плавали на кораблях, побывали в дельфинарии… Поговорили мы и о том, какие профессии девочкам нравятся, кем они мечтают стать. А напоследок девочки познакомили меня со своими любимцами — кроликами и шиншиллами.
— А сложности во взаимоотношениях возникают?
— Конечно, как и в любой семье. Проявляются и страсти человеческие — зависть, ревность, обидчивость. Важно правильно помочь ребенку изживать все эти страсти. Это непросто, но с Божией помощью преодолимо. Я вижу, что они уже стараются критично относиться к своему поведению, понимать, где и в чем были неправы, просить прощения друг у друга, у сестер. Девочки регулярно исповедуются и причащаются. Они многое преодолели, и многое предстоит преодолеть еще. Веру ведь насильно не привьешь, веру наши девочки постигают сердцем, живя здесь, в этой атмосфере. И меня очень радует, когда дети, преодолевая различные искушения, без которых ни один человек прожить не может, прибегают к молитве, а потом рассказывают, как им Господь помог, или просто просят помолиться о них.
Порой девочек терзают вопросы: «Зачем я живу?», «Почему так получилось? Почему Господь так сделал?», «Где моя мама? Почему она так поступила?», «Почему я оказалась в монастыре?». И здесь мы не оставляем ребенка один на один с проблемой: мы вместе ищем ответы на его вопросы, и это очень важно! Когда им бывает больно, мы переживаем эту боль вместе с ними. Мы стараемся, чтобы дети выговорились, чтобы они не оставались один на один со своей бедой, и все приходит в норму, в нужное русло. В обычных семьях часто случается, что ребенок не может рассказать о своих внутренних проблемах родителям, потому что родителей это не интересует или они попросту не поймут. К тому же взрослые, живущие без Бога в душе, очень часто сами не знают ответов на многие вопросы.
Две наши воспитанницы имеют инвалидность, но Господь и здесь не оставляет нас без помощи, посылает хороших врачей и возможность лечить и реабилитировать их для полноценной жизни. Девочка с ювенильным ревматоидным артритом — это тяжелое заболевание костной системы — ничем не отличается от ровесниц, и мало кто знает и догадывается о том, что она больна. В этом году она успешно заканчивает гимназию и собирается поступать в университет.
— Время идет, дети растут и меняются. Для нас, общающихся с ними каждый день, изменения подчас незаметны, но вот люди, которые знали детей, когда мы их только взяли, удивляются произошедшим разительным переменам, — говорит матушка.
Старшие девочки зовут игумению Феодосию, как и положено, матушкой. А самые маленькие, едва завидев настоятельницу, бегут к ней и непременно залезают ей на руки. Здесь лидирует Варя (ей уже два с небольшим года). Малышка обнимает свою любимую «тетеньку в черном» за шею и называет ее не иначе как мамой. Матушка не поправляет малышей — подрастут, разберутся и сами станут называть правильно.
Отлепить Варю и других малышек от настоятельницы удается только матери Агриппине, которая каждый раз придумывает для этого хитрый ход. И вот малыши спешат за своей «Пиной», чтобы срочно покормить «умирающую с голоду» шиншиллу или еще по каким-то суперважным делам.
— Матушка, а не препятствует ли воспитание детей духовной жизни монахинь? Ведь монастырь-то по большому счету не ради призрения сирот существует.
— Ваши девочки вырастут и выйдут из монастырских стен в мир…
— Да, это очень беспокоит… Мне хотелось бы, чтобы они как можно дольше поддерживали связь с нами. Одна из наших старших воспитанниц занимается сейчас на подготовительных курсах в вузе. Первые дни она пребывала в ужасе: «Матушка, половина девчонок курит, не говоря уже о мальчиках, что ни слово — мат…». Страшно за девочек. Молимся, чтобы они устояли и не поддались каким-либо соблазнам в своей уже взрослой жизни. И конечно, мы не только духовно, но и разными способами будем помогать им столько, сколько нужно. Да и государство имеет обязанности перед этими детьми. Монашеский путь мы им не навязываем, на него призывает Господь в свое время, и далеко не всех. Главное, чтобы девочки выросли настоящими христианками и сделали правильный жизненный выбор.
Журнал «Православие и современность» № 37 (53)