какая наука изучает мозг на уровне нейронов

Профессия: нейробиолог

Как почувствовать себя детективом, изучая мозг и нервную систему

Нейробиология изучает устройство и развитие нервной системы, а также поведение человека с точки зрения генетики, биохимии и физиологии. До середины XX века нейробиологические исследования относили к разным дисциплинам. В 60-х годах университеты США стали открывать самостоятельные отделения нейробиологии для изучения психики и мозга.

Школьники, которые хотят помогать людям, часто выбирают медицинские профессии или становятся психологами. Современные проблемы развития и поддержки человека требуют новых подходов. Чтобы разобраться в причинах проблем, нужно выйти за рамки отдельных областей. Нейробиолог похож на Шерлока Холмса в сфере диагностики заболеваний. В этой статье мы рассказываем, что делает этот специалист и как стать нейробиологом, если в вузах такой специальности пока нет.

Как стать нейробиологом

Как я пришла в профессию

Я окончила факультет естественных наук и защитила кандидатскую диссертацию по биологии. В центре иммунологии я получила возможность исследовать влияние медикаментов на работу нейтрофильной фракции лейкоцитов.

В 2013 году у моего ребёнка диагностировали расстройство аутистического спектра. Тогда в Красноярске не было проверенных методик работы с такими детьми, и я искала способ помочь сыну. Я нацелилась на «запуск» его речи. Через восемь месяцев занятий ребёнок заговорил, но оказалось, что я решала не ту задачу: появилась речь, но не было коммуникации. Тогда я переквалифицировалась в олигофренопедагога и дефектолога — окончила курсы профессиональной переподготовки и сменила профессию.

Я начала работать в «Клинике коррекционных и развивающих технологий», использовать нейроэнергокартирование, изучать электроэнцефалограммы. Мне пригодились знания биохимии и цикл Кребса. При этом пришлось освоить много нового: методику невербального театра Ричарда Хейхау, ПЕКС (Picture Exchange Communication System) — коммуникацию с помощью картинок, floor-time подход — взаимодействие с ребёнком на полу, на его уровне.

Где учиться

Нейробиолог изучает головной мозг с разных сторон. Получить такое образование на одном факультете невозможно. Нейробиолог — это, пожалуй, не профессия, а призвание.

Стать нейробиологом может выпускник факультета естественных наук или медицины, поскольку для этого нужно изучать биохимию, биологию и патофизиологию. Безусловно, любому специалисту придётся дополнительно изучать какие-то научные области: нейропсихологу — физиологию мозга, биохимию и генетику; неврологу и нейрофизиологу — особенности функционирования головного мозга.

Что делает нейробиолог

Детективная работа

По статистике, каждый третий новорождённый имеет неврологические нарушения.

Нейробиолог — это учёный, а не врач. Он помогает семье разобраться в проблеме, если отдельные специалисты затрудняются с постановкой диагноза или лечение не даёт результатов.

Например, приходят ко мне на приём мама, папа и ребёнок. Родителей беспокоит отсутствие речи, нарушение движения, сна, гиперактивность ребёнка или другие симптомы. Невролог или дефектолог видят верхушку айсберга: аутизм или ДЦП (детский церебральный паралич). Это не помогает выработать стратегию поддержки. Я же могу выявить источник проблем и предложить комплекс коррекционных занятий. Для этого я изучаю все доступные данные о ребёнке: результаты анализов мочи и крови, ультразвуковых исследований, МРТ, электроэнцефалограммы, заключения неврологов, генетиков, кардиологов, психологов, дефектологов и других специалистов.

В этом году к нам обратилась мама ребёнка, который страдал нарушением функции поджелудочной железы. Невролог убедил родителей сделать ребёнку генетический скрининг. Стоимость таких исследований составляет от 50 до 250 тысяч рублей. Скрининг показал мутацию по некоему хромосомному плечу. Маме выдали список из 50 синдромов, которые могут быть вызваны данной мутацией. Проблема была в том, что ни один из синдромов у ребёнка диагностировать не удалось.

Во время работы с этой семьёй я заметила, что результаты биохимического анализа крови ребёнка с рождения отклоняются от нормы. Ферменты поджелудочной железы превышали допустимые значения в десять раз. После нейробиологической диагностики и беседы с родителями мы пришли к выводу, что у ребёнка инфекция.

Оказалось, что во время беременности у матери был герпес и два дня держалась высокая температура. Сдали анализы — подтвердилась цитомегаловирусная инфекция (ЦМВ). Поэтому мы решили помимо телесной терапии с ребёнком подключить к работе иммунолога.

Иногда родители жалуются на проблемы со слухом, а сурдолог говорит, что ухо ребёнка функционирует нормально. В таком случае я направляю ребёнка на исследование вызванных потенциалов. Если на пути к головному мозгу звуковой импульс теряется, вероятно, нарушена миелинизация нерва, то есть он не полностью покрыт оболочкой. Даже если слуховой нерв недостаточно развит, лекарства помогают его восстановить.

Создание общей картины развития

Родители приносят в нашу клинику толстые медицинские карты своих детей. Отчаявшиеся мамы и папы платят за ненужные дорогостоящие обследования, но не получают внятного ответа на свои вопросы. При этом существенные отклонения в самых обычных анализах педиатр или участковый невролог иногда не замечают или игнорируют. В итоге у родителей копятся бумажки, а что делать с ребёнком и как ему помочь, никто не говорит.

Я не измеряю линейкой графики ЭЭГ, но могу понять заключение нейрофизиолога и рассказать родителям об альфа-, бета- и тетаритмах. Например, к нам приводят ребёнка с нарушением и говорят: «Врач сказал, всё нормально». Я объясняю, что означают результаты диагностики, предлагаю сделать нейропсихологические тесты. Нейроэнергокартирование, к примеру, может показать, почему ребёнку трудно учиться: интеллект сохранен, но нет связей между участками коры головного мозга.

Исследование работы мозга

Во время двухчасовой нейропсихологической диагностики я оцениваю сенсорные каналы: как ребёнок слышит, видит, реагирует на лёгкие прикосновения и ощутимое давление. Я расспрашиваю родителей об особенностях поведения, режиме сна и бодрствования, вкусовых предпочтениях, реакциях на различные раздражители и обстоятельства. Подобно неврологу я оцениваю коленные, локтевые, запястные, ахилловы рефлексы и рефлексы пирамидного пути. Важная часть сбора анамнеза — вопросы, как протекала беременность.

Работа в команде

На основе полученной информации я предлагаю родителям маршрут дальнейшего движения — какие занятия, терапию и обследования стоит провести. Эффективность работы с ребёнком зависит от специалистов, которые подхватят его на этом маршруте. Развивающие, поддерживающие, коррекционные занятия с ребёнком проводят логопед, невролог, нейропсихолог, телесный терапевт и массажист. Важно, чтобы все они говорили на одном языке, работали в едином подходе — это должна быть слаженная команда, а не отдельные профессионалы в разных центрах.

Доход и перспективы профессии

Стоимость консультации

Государственные медицинские центры пока не предоставляют консультаций нейробиолога. Можно пойти работать в НИИ и зарабатывать столько, сколько и другие учёные. Частные клиники более гибко реагируют на спрос.

Год назад моя консультация в Красноярске длилась 60 минут и стоила 800 рублей. Я набиралась опыта, училась, читала и использовала всё больше методик. Сейчас я провожу двухчасовую диагностику за 2000 рублей. В Москве это будет стоить примерно в три раза дороже. Доход нейробиолога зависит от объёма работы: если я буду проводить по две консультации каждый будний день, за месяц выйдет 80 тысяч рублей.

Два направления работы

С каждым годом растёт число людей с проблемами развития и функционирования психики. Чаще всего это дети и пожилые люди.

Некоторые дети имеют врождённые проблемы, но бывает, что здоровый с виду ребёнок внезапно перестаёт говорить, слышать, нормально двигаться. Помощь нейробиолога особенно эффективна на ранних этапах. Наш опыт показывает, что в течение первого года жизни удаётся нивелировать многие неврологические проблемы и даже снять диагнозы. Мы занимаемся ранней педагогикой: не только лечим ребёнка, но и учим родителей создавать благоприятные условия дома.

Люди старшего возраста сталкиваются с проблемами памяти, восприятия и мышления. К нам уже обращались пожилые люди с симптомами болезни Альцгеймера и Паркинсона, но пока мы не можем предложить им комплексную помощь. Чтобы работать с пожилыми людьми, нужна отдельная команда профессионалов, которые любят свою работу. Сейчас наш центр специализируется на работе с детьми и поддержке родителей.

Советы старшеклассникам

Проверьте, насколько вы готовы

Если вас заинтересовала профессия нейробиолога, лучше сразу проверить, насколько вам подходит медицинская специальность и работа с людьми с ОВЗ. Посмотрите документальные фильмы о работе врачей и физиологов, например, цикл видеоматериалов об экспериментах И. П. Павлова. Полезно хотя бы несколько дней поработать на подхвате в клинике, куда приходят люди с аутизмом, ДЦП, синдромом Дауна.

Прочтите книги

Если вы не брезгливы, вас не пугает шум и непредсказуемое поведение — беритесь за книжки. Рекомендую прочесть «Лабиринты мозга» Натальи Бехтеревой, внучки знаменитого российского физиолога. Она написана непростым языком, но лично у меня вызвала сильные эмоции и научный интерес.

Учебник «Патохимия» А. Ш. Зайчика и Л. П. Чурилова написан с юмором и читается как художественная литература. Чтобы понять феномен аутизма, советую учебник О. Б. Богдашиной «Расстройства аутистического спектра: введение в проблему аутизма» и статьи этого автора о нарушении работы сенсорно-перцептивного профиля людей с РАС.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter

Источник

Что изучает современная нейробиология и какие методы использует?

В первую очередь, стоит упомянуть о том, что нейробиология является одной из отраслей биологии. Эта наука изучает строение, физиологию и основные функции мозга. Основные объекты изучения — нейроны.

Как развивалась нейробиология?

Когнитивная нейробиология как наука зародилась между 19 и 20 веками. Среди отцов-основателей этой области: Г. фон Гельмгольц, Э. Дюбуа-Реймон, К. Бернар и другие. Эти ученые смогли доказать электрический характер сигналов, которые передаются нервными волокнами. В 60-е годы ХХ века история нейробиологии пополнилась открытием ряда компонентов, среди которых были: фосфотазы, ферменты, многочисленные G-белки.

Современные методы нейробиологии используют микроэлектроды, чтобы зафиксировать активность нейронов. Какие интересные факты о мозге удалось открыть нейробиологам?

Префронтальная кора мозга — всему голова. Мы знаем, что когда в мозг поступает новая информация, задействуются все его отделы. Особенное участие в этом принимает и префронтальная кора головного мозга, которая сначала принимает поступающую информацию извне, а затем отдает сигналы в нейронную сеть. Команды могут быть разного характера: действия, суждения, планирование, предвидение и другие.

Переформатирование подросткового мозга. Миелин — особое вещество, которое сопутствует созданию новых нейронных связей, практически перестает выделяться к 7 годам. И вновь его повышенная выработка начинается в период полового созревания. Это — следствие эволюции, когда в этот период мозг человека переформатировался и настраивался на поиск лучшего партнера. Наши древние предки нередко для того, чтобы найти себе пару, отправлялись на поиски в другие племена и были вынуждены постигать новые обычаи и новую культуру.

Электрический мозг. Если взять одну нейронную клетку и измерить ее электрический заряд, а затем умножить на количество нейронов, которое располагается в среднестатистическом мозге человека, то уровень напряжения окажется больше, чем у разряда грозовой молнии. У мозга есть собственные волны внимания — это бета-волны. Их можно наблюдать на ЭЭГ во время решения человеком сложных задач, требующих повышенной концентрации. Альфа, тета и дельта-волны отражают состояние расслабления и рассеянного фокуса: от усталости до глубокого сна.

Многозадачность пожирает мозг. Наш мозг изначально не приспособлен к режиму многозадачности. И только небольшой процент людей действительно имеет способность работать над несколькими задачами одновременно, не нанося себе, при этом вред. Если говорить простым языком, то многозадачность вызывает психологический дискомфорт, нарушает работу памяти и мешает сконцентрироваться.

Источник

Нейробиология

Изучение человеческого мозга является междисциплинарной наукой и включает в себя много уровней изучения, от молекулярного до клеточного уровня (отдельные нейроны), от уровня относительно небольших объединений нейронов, до больших систем, таких как кора головного мозга или мозжечок, и на самом высоком уровне нервная система в целом.

Темами нейробиологии являются:

Содержание

Представители

Россия

Национальная аспирантура по нейробиологии

Другие страны

См. также

Ссылки

Полезное

Смотреть что такое «Нейробиология» в других словарях:

нейробиология — нейробиология … Орфографический словарь-справочник

нейробиология — сущ., кол во синонимов: 1 • биология (73) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

нейробиология — нейробиоло/гия, и … Слитно. Раздельно. Через дефис.

Нейробиология — раздел биологии, предметом которого является изучение деятельности нервной системы … Словарь по психогенетике

Когнитивная нейробиология — наука, изучающая связь активности головного мозга и других сторон нервной системы с познавательными процессами и поведением. Особое внимание когнитивная нейробиология уделяет изучению нейронной основы мыслительных процессов. Когнитивная… … Википедия

Салиентность (нейробиология) — Салиентность это термин заимствованный из английского языка обозначающий свойство объекта, человека, пиксела, т.д. выделяться на фоне группы других, соседних объектов того же типа. Нахождение салиентных объектов считается ключевым механизмом… … Википедия

Салиентность (Нейробиология) — Салиентность это термин заимствованный из английского языка обозначающий свойство объекта, человека, пиксела, т.д. выделяться на фоне группы других, соседних объектов того же типа. Нахождение салиентных объектов считается ключевым механизмом… … Википедия

Нейробиолог — Нейробиология наука, изучающая устройство, функционирование, развитие, генетику, биохимию, физиологию и патологию нервной системы. Изучение поведения является также разделом нейробиологии. За рубежом, а в последние 5 6 лет также и в России всё… … Википедия

Нейрология — Нейробиология наука, изучающая устройство, функционирование, развитие, генетику, биохимию, физиологию и патологию нервной системы. Изучение поведения является также разделом нейробиологии. За рубежом, а в последние 5 6 лет также и в России всё… … Википедия

Нейронаука — Нейробиология наука, изучающая устройство, функционирование, развитие, генетику, биохимию, физиологию и патологию нервной системы. Изучение поведения является также разделом нейробиологии. За рубежом, а в последние 5 6 лет также и в России всё… … Википедия

Источник

Как системная биология раскрывает тайны мозга

Как системная биология раскрывает тайны мозга

Работа мозга — одна из самых интригующих тайн жизни. Рисунок в полном размере.

Автор

Редакторы

Эта статья завершает цикл «Пятерка по системной биологии». В ней мы расскажем, в каком состоянии сейчас находятся науки о мозге, какие у них приоритеты и перспективы, а также опишем посвященные мозгу научные работы, выполненные в рамках стипендиальной программы по системной биологии ФМИ.

Пятерка по системной биологии

Победителями Стипендиальной программы по системной, клеточной и молекулярной биологии, организованной российскими аффилированными лицами компании «Филип Моррис Интернэшнл» (ФМИ) на базе Центра наук о жизни Сколковского института науки и технологий, ежегодно становятся пять молодых ученых до 35 лет. Знания по своим темам у стипендиатов, без сомнения, также заслуживают «пятерки» — поэтому спецпроект и получил такое название.

В статьях цикла наши авторы пообщаются со стипендиатами разных лет, профессорами и преподавателями Сколтеха, а также с представителями ФМИ.

Партнер спецпроекта — российские аффилированные лица компании «Филип Моррис Интернэшнл» (ФМИ), которая активно ведет исследования в области биомедицины, системной биологии и биотехнологий.

Как изучают мозг, почему это так сложно и зачем вообще это делать

Исследовать головной мозг очень тяжело, ведь этот орган невероятно сложен. Кора головного мозга делится на 180 участков [1] (рис. 1), которые состоят из нейронов с аналогичной структурой, функциями и связями, а всего человеческий мозг содержит около 84,6 миллиардов глиальных клеток, 86 миллиардов нейронов [2] и примерно 10 15 синапсов, соединяющих нейроны друг с другом [3]. Это настолько умопомрачительно сложная сеть, что полное описание структуры всех связей в мозге человека — коннектóм — до сих пор недоступно. Еще бы: ведь даже небольшой набор данных (микроконнектом) с полным разрешением занимает 12 терабайт [4]!

Рисунок 1. Карта коры головного мозга, полученная при помощи фМРТ: цветом выделены 180 участков с различными функциями

Однако изучать мозг критически важно, причем не только потому, что это интереснейший биологический объект. У фундаментальных исследований мозга есть важное практическое значение. Только досконально разобравшись, как работает мозг, мы научимся лечить заболевания головного мозга человека. Например, изучение нейронных основ амблиопии [5] — расстройства зрения у детей, при котором в мозг поступают искаженные сигналы, из-за чего зрительная кора головного мозга неправильно воспринимает сигналы от глаз, — уже помогло разобраться с происхождением болезни и выявить ранние чувствительные периоды, в течение которых ребенку проще всего помочь.

Сегодня в мире действует несколько международных проектов, посвященных фундаментальным исследованиям мозга. Например, в 2013 году сотрудники Национальных институтов здравоохранения (NIH) США запустили инициативу BRAIN, нацеленную на всестороннее изучение мозга на нескольких уровнях. При Институте нейровизуализации и информатики им. Марка и Мэри Стивенс (USC) действует Human Connectome Project, задача которого — построить карту нейронных сетей в человеческом мозге (то есть коннектом), которая выявит анатомические и функциональные связи в здоровом мозге человека и предоставит совокупность данных, необходимых для исследования причин заболеваний мозга. Например, дислексии, расстройств аутистического спектра, болезни Альцгеймера и шизофрении.

И это далеко не всё. Например, специалисты из Института исследования мозга Аллена под руководством Аллана Джонса составили транскриптомный атлас человеческого мозга. Он уже позволил расширить наши знания о функциях отдельных зон мозга, лучше понять причины заболеваний центральной нервной системы, а в будущем поможет разобраться с функциями малоизученных генов мозга, экспрессия которых была обнаружена при составлении атласа. Подробнее прочитать об этом можно в статье «Allen Brain Atlas: транскриптом мозга» [6].

В Европе действует проект Human Brain Project (HBP), включающий 121 научный институт из 20 стран. Его ключевая задача — моделирование головного мозга человека. HBP вырос из предыдущего крупного исследования — Blue Brain Project, — авторам которого удалось смоделировать нейронную колонку коры больших полушарий мозга крысы. Прочитать об этом подробнее можно в статьях «Blue Brain Project: как все связано?» [7] и «Blue brain project: связи и хаос» [8].

Аналогичные проекты существуют и в Азии. В Японии с 1997 года работает RIKEN Brain Science Institute (BSI), организованный по четырем основным направлениям исследований: разум и интеллект, функции нейронных цепей, механизмы заболеваний и развитие передовых технологий. А в 2010 году китайское Министерство науки и технологий (MOST) профинансировало проект Brainnetome — один из 50 крупных китайских проектов, сотрудники которого совместно с учеными из США занимаются визуализацией и вычислительным анализом того, как функционируют нормальные и поврежденные нейронные сети.

В нашей стране глобального проекта по исследованию мозга пока нет, а в уже существующих международных проектах Россия не участвует. В 2019 году президент Российской академии наук Александр Сергеев призвал запустить общенациональный проект по исследованию мозга, но он пока не стартовал. Тем не менее в нашей стране много научных центров, сотрудники которых очень активно занимаются исследованиями мозга — в том числе с международным сотрудничеством.

Профессор Филипп Хайтович об основных направлениях исследования мозга

Филипп Хайтович, Ph.D., профессор Центра нейробиологии и восстановления мозга при Сколтехе, Иллинойсский Университет в Чикаго.

Существует два основных направления в исследованиях мозга. Первое — это изучение анатомической структуры мозга на гистологическом, клеточном и молекулярном уровнях. А второе — это изучение активности мозга. Это когда ученые пытаются связать проявления нашей мозговой деятельности — например, если мы слушаем музыку или о чем-нибудь думаем, — со всеми процессами и активностями, которые происходят в нашем мозге в это время. Оба направления дополняют друг друга: помогают связать структуру, то есть строение мозга, с функцией — то есть с тем, как именно он работает.

Если речь идет об изучении мозговой ткани, в большинстве случаев исследовать приходится мертвый или умирающий мозг, потому что иначе получить материал невозможно. Методы из этой группы обладают очень высоким разрешением, но не позволяют прослеживать функциональные изменения мозга. К ним относятся, например, нейромикроскопия и аффинное окрашивание нейронов.

«Сегодня существует много методов расшифровки состава ткани, отдельных клеток, активности генов, липидного состава мембран, метаболического состава с помощью масс-спектрометрии, с помощью биохимии, расшифровки последовательностей РНК и ДНК, — рассказывает профессор Филипп Хайтович. — Мы наконец-то получили возможность узнать, какие клетки есть в нашем мозге. Казалось бы, мы изучаем это уже много лет. Однако до сих пор не можем сказать, сколько типов нейронов и сколько типов глиальных клеток находится в тех или иных регионах мозга».

Благодаря методам молекулярной биологии мы понемногу начинаем получать ответы на эти вопросы. Например, о том, что о работе мозга смогли выяснить специалисты из исследовательской группы профессора Филиппа Хайтовича, можно прочитать в статье «Как биологи работают с большими массивами данных» [9]. Однако исследователей, которые пытаются раскрыть тайны мозга на молекулярном уровне, гораздо больше: многие из них работают в крупных проектах, посвященных мозгу, или в уже упоминавшемся Институте исследования мозга Аллена.

Но, к сожалению, у методов молекулярной биологии тоже есть ограничения — например, они не дают никакой информации о том, как эти клетки взаимодействуют друг другом, с клетками других типов и с остальными структурами в ходе работы мозга. И здесь на помощь приходят методики, позволяющие изучать работу живого мозга.

С этой целью в нейробиологии применяют оптогенетику [10], которая позволяет управлять модифицированными нейронами лабораторных животных при помощи света, позитронно-эмиссионную томографию (ПЭТ) и ряд других методик. Почитать о них можно в статье «12 методов в картинках: нейробиология» [11], а во врезке ниже мы расскажем о четырех самых популярных методиках, которые принесли человечеству множество ярких открытий.

Четыре самые популярные методики изучения работы мозга

Возможно, ситуация изменится, если Илону Маску удастся завершить проект Neuralink [14]. В ходе этого проекта планируется разработать высокоточного нейрохирургического робота, способного вводить в мозг электроды микронного размера (на обезьянах это, кажется, уже удалось). Возможно, когда-нибудь это позволит исследовать мозг здоровых добровольцев с высоким пространственным и временным разрешением.

Еще мы можем изучать работу мозга, используя модельные организмы — от грызунов до приматов. Однако нужно иметь в виду, что мозг этих живых существ ощутимо отличается от нашего и по числу анатомических областей в коре головного мозга, и по количеству связей между ними. Так что переносить на людей данные, полученные на животных, нужно с большой осторожностью. Почему так, можно узнать из статьи «Что особенного в мозге человека?» [15].

Грызуны и обезьяны: самые популярные модельные организмы для исследований мозга

Генетически модифицированные мыши и крысы, в определенные нейроны которых ввели светочувствительный белок опсин, — излюбленные модели для онтогенетических исследований мозга. О том, как создают трансгенных мышей и каким образом в их мозг вводят электроды (для этого применяется метод под названием «стереотаксис»), можно прочитать в статье «Модельные организмы: грызуны» [16].

Однако самые лучшие модельные организмы для изучения мозга — это, конечно, приматы, ведь по своему строению и функциям обезьяний мозг куда ближе к человеческому, чем мышиный. А поскольку крохотных, меньше килограмма весом, игрунок легко содержать в неволе, это делает их (наряду с макаками резус) незаменимыми проводниками в мир разума представителей нашего вида. Прочитать о том, как наши ближайшие родственники помогают нам изучать человеческие болезни, можно в материале «Модельные организмы: приматы» [17].

Узнать больше об органоидах можно из статьи «Как искусственные модели головного мозга и омиксные технологии пригодятся в борьбе с аутизмом» [19]. А о том, какие проблемы возникают при изучении человеческого мозга и как ученые пытаются их решать, рассказано в статье «Что нам стоит мозг построить?» [20].

В трех предыдущих статьях спецпроекта мы рассказывали о работах стипендиатов, посвященных системной, молекулярной и клеточной биологии [21]; системной иммунологии [22]; и системной биологии хроматина [23]. В этой статье речь пойдет о двух интересных работах, поддержанных стипендиальной программой по системной биологии ФМИ на базе Сколтеха. Обе работы касаются актуальных тем, интересующих научное сообщество по всему миру: эволюции и генетики мозга.

Чем мозг человека с РАС отличается от мозга здорового человека на молекулярном уровне

Стипендиат 2016 года: Екатерина Храмеева, к.б.н, старший преподаватель Центра наук о жизни Сколтеха.

Название проекта: «Молекулярные маркеры нормального и аномального развития, старения и продолжительности жизни в мозге человека».

Расстройство аутистического спектра, или РАС, — это нарушение развития человека, которое может вызывать серьезные социальные, коммуникативные и поведенческие проблемы. Причем симптомы могут быть как легкими, так и довольно тяжелыми, сильно затрудняющими нормальную жизнь.

«Механизм возникновения РАС до сих пор неизвестен. Значит, такие исследования, как наше, очень важны, — рассказывает Екатерина Храмеева. — Они помогают собрать информацию о том, что же именно меняется в работе мозга и приводит к РАС».

Исследования РАС смогут облегчить жизнь людям с этим состоянием. Кроме того, работа поможет разобраться с уникальным механизмом нарушения эволюционно нового, специфичного для человека социального поведения, которое не встречается у обезьян. Но чтобы понять, чем «обычный» мозг отличается от мозга человека с РАС, необходимо изучать молекулярные маркеры, отличающие один объект от другого.

«Молекулярные маркеры — это любые отличия на молекулярном уровне между патологией и нормой, — рассказывает Екатерина Храмеева. — Чаще всего под “молекулярными маркерами” подразумевают молекулы, количество которых сильно изменяется при РАС. Это могут быть метаболиты — небольшие молекулы вроде глюкозы или аминокислот, образующиеся в процессе обмена веществ; гены, экспрессия которых сильно меняется при нарушениях в работе мозга; и генотипы — тогда речь идет о различиях на уровне ДНК между здоровыми и людьми, у которых есть нарушения в работе мозга».

По данным предыдущих исследований было известно, что в сыворотке крови людей с РАС повышалась концентрация глутамата [24] и продуктов гликолиза — лактата и пирувата. Напротив, понижалась концентрация карнитина [25] — переносчика жирных кислот из цитозоля в митохондрии — и глутатиона [26] — ключевого нейтрализатора активных форм кислорода. Несмотря на то, что существующие исследования охватывали различные аспекты изменения концентрации метаболитов при РАС, они не смогли полностью оценить метаболические различия, происходящие в мозге.

Чтобы разобраться с механизмом развития этого расстройства, нужно собрать воедино все данные по генотипам, генам и метаболитам и интегрировать их. Иными словами, нужно найти «поломку» на уровне ДНК, в результате которой уменьшается экспрессия определенного гена. Это очень непростая задача: в теории, из-за снижения экспрессии должно снижаться количество белка, так что эти белки синтезируют меньше метаболитов. Однако на практике связать гены и метаболиты не так просто: далеко не все поломки на уровне ДНК приводят к изменениям экспрессии, а информация о связи генов с метаболитами довольно скудная.

«Мы изучили 32 образца мозговой ткани пациентов с РАС, 40 образцов здоровых людей из группы контроля и еще по 40 от шимпанзе и макак. Каждая группа охватывала широкий возрастной диапазон: 2–60 лет для лиц с РАС и 0–61 год для контрольной группы. При помощи метода жидкостной хроматографии [27] и масс-спектрометрии (LC-MS) в положительном и отрицательном режимах ионизации нам удалось измерить в префронтальной коре 1366 метаболитов. Это далеко не все метаболиты, которые есть в мозге, зато наш экспериментальный метод позволял детектировать их с высокой точностью», — рассказывает Екатерина Храмеева.

РАС влияет на когнитивные способности, особенно ярко выраженные у людей. Измерения метаболома мозга у шимпанзе и макак позволили определить 170 из 1366 метаболитов как специфичные для человека: их уровни в человеческом мозге были значительно повышены или понижены по сравнению с приматами.

«Гены, отвечающие за синтез этих метаболитов, преимущественно находились в 27 путях. И оказалось, что эти 27 путей неслучайно перекрываются с путями, затронутыми изменениями в метаболизме у пациентов с РАС, — рассказывает Екатерина Храмеева — Так, пути метаболизма пирувата, пуринов и пиримидинов содержали большое количество изменений, специфичных для человека, и одновременно характерных для пациентов с РАС. Это наблюдение позволяет предположить, что при РАС могут быть нарушены эволюционно новые, приобретенные человеком особенности метаболизма мозга. Интересно, что похожая гипотеза была сформулирована ранее на основе измерений уровней экспрессии генов у человека, приматов и пациентов с РАС [28]».

Значительные отличия здорового мозга от мозга при РАС удалось найти для 202 (15%) из 1366 детектируемых метаболитов, преимущественно в 16 метаболических путях. Все различия в интенсивности метаболитов, группирующиеся по этим путям, были обнаружены в моче [29], [30]. А отличия, связанные с циклом трикарбоновых кислот, метаболизмом глутатиона и метаболизмом пирувата, были описаны в крови пациентов с РАС [31], [32].

«Из нашего исследования можно сделать вывод, что метаболические изменения в мозге при аутизме отражаются на метаболическом составе крови и мочи. Значит, их можно диагностировать. Возможно, наши наблюдения можно будет использовать для разработки новых методов лабораторной диагностики РАС», — объясняет Екатерина Храмеева.

Выявленные изменения в метаболизме пуринов у людей с РАС очень интересны, ведь передача пуринергических сигналов участвует в процессах развития нервной системы — включая пролиферацию, дифференцировку клеток и перекрестное взаимодействие нейронов и глии. До этого уже было показано, что пуринергическая передача сигналов изменяется при множестве психических расстройств, включая РАС [33].

Кроме того, серьезные отличия удалось обнаружить в пути метаболизма глутатиона [34], [35] (рис. 2) — этот синтезируемый прямо в мозге трипептид играет первостепенную роль в антиоксидантной защите мозга, охраняя его от повреждения активными формами кислорода. Истощение запасов глутатиона наблюдается при старении и различных неврологических расстройствах — например, при болезни Альцгеймера и болезни Паркинсона.

Рисунок 2. Упрощенное схематическое изображение пути метаболизма глутатиона. Звездочками отмечены гены, содержащие генетические варианты, связанные с РАС, — их нашлось 5 штук. Кроме того, при этом состоянии многие метаболиты также поменяли свою концентрацию. Эти данные позволяют предположить, что изменения в метаболизме глутатиона должны играть ключевую роль при развитии РАС.

Мозг людей с РАС отличался низкой концентрацией глутатиона и связанных с ним метаболитов: L-цистеинилглицина и L-γ-глутамил-L-цистеина. Но, помимо этого, разница наблюдалась и на уровне генетических вариантов, связанных с ферментами, катализирующими реакции с участием глутатиона и его метаболитов. Таких как ген, кодирующий ферменты из класса глутатионпероксидаз (GPX1 и GGT1), и гены системы детоксикации (GSTM1). Полиморфизмы в этих генах ранее уже связывали с РАС [36].

Екатерина Храмеева: новые проекты

В моей лаборатории параллельно ведется много проектов. В основном это исследования упаковки ДНК в ядре у разных организмов — например, у дрозофилы [37]. Мы пытаемся разобраться, как особенности упаковки связаны с функциями, с работой генов. А связь эта несомненно есть: мы довольно хорошо понимаем, что укладка ДНК может регулировать работу генов.

Но тонкости того, как именно это происходит, не ясны. Кроме того, нарушения в упаковке ДНК могут приводить к различным заболеваниям человека — например, к разным типам рака. Поэтому надо разобраться в деталях. О том, что уже удалось выяснить, можно прочитать в статье «Неуловимая архитектура хроматина мухи» [38].

Исследования мозга мы тоже не забросили. Недавно начали интересный проект совместно с Университетом Бен-Гуриона в Израиле. Мы изучаем белок SIRT6, который участвует в упаковке ДНК и одновременно связан со старением и нейродегенеративными заболеваниями.

Мы «выключили» этот белок в мозге мышей и смотрим на изменения, произошедшие в результате этого, на всех доступных нам молекулярных уровнях: на уровне метаболитов, липидов (жиров), экспрессии генов, упаковки ДНК. Потом будем все эти данные интегрировать и пытаться понять, какие именно процессы регулирует белок SIRT6 и как это связано со старением и нейродегенеративными заболеваниями. Надеюсь, удастся узнать что-то новое про механизмы их возникновения.

Правда ли, что люди пожертвовали регенерацией ради крупного мощного мозга?

Стипендиат 2016 года: Анастасия Иванова, научный сотрудник лаборатории молекулярных основ эмбриогенеза ИБХ РАН.

Название проекта: «Широкомасштабное исследование генетической сети гена Ag1, продукт которого — секретируемый регулятор раннего развития мозга и регенерации, исчезнувший у высших позвоночных».

Исследование Екатерины Храмеевой было сосредоточено на молекулярных основах нарушения развития человеческого мозга: это практичная тема, по результатам которой, возможно, когда-нибудь будут созданы методики для диагностики РАС по крови и моче. Однако исследования мозга — это еще и интереснейшая фундаментальная сторона. Например, Анастасия Иванова и ее коллеги из лаборатории молекулярных основ эмбриогенеза ИБХ РАН во главу угла поставили эволюционную историю. Их задачей было прояснить интересный эволюционный вопрос: чем пришлось «пожертвовать» представителям нашего вида, чтобы приобрести такой великолепный и сложный мозг?

Лаборатория ИБХ РАН, в которой работает Анастасия Иванова, занимается исследованиями механизмов раннего развития мозга. Все началось с исследований генов гомеобокса Anf, которые впервые появились в геномах позвоночных. Гены Anf контролируют развитие конечного мозга — у людей эта структура известна как кора головного мозга. Подробнее о том, как были открыты Anf, можно прочитать в статье «Лаборатория молекулярных основ эмбриогенеза: от гена к признаку» [39].

При этом гены, которые мы утратили в процессе эволюции, не менее интересны, чем гены, которые у нас остались. Один из генов-мишеней гомеобокса Anf, а именно ген секретируемой дисульфид-изомеразы Ag1, присутствует только в геномах низших позвоночных — рыб и амфибий, — но при этом его нет в геномах рептилий, птиц и млекопитающих. При этом у низших позвоночных этот ген регулирует развитие мозга и регенерацию конечностей.

Но что, если высшим позвоночным пришлось «пожертвовать» геном Ag1 и связанной с ним регенерацией как раз для того, чтобы приобрести конечный мозг?

Анастасия Иванова: как был обнаружен ген Ag1 и зачем он нужен

Ген Ag1 был впервые обнаружен в процессе изучения раннего развития у ксенопуса (Xenopus laevis) — гладкой шпорцевой лягушки (прочтите об этом удивительном существе больше: «Модельные организмы: ксенопус» [40]).

Ген Ag1 интересен тем, что вовлечен в формирование переднего мозга у анамний (то есть у рыб и амфибий), причем таким образом, что не дает разрастаться коре больших полушарий. В то же время ген регулирует регенерацию конечностей и хвоста. В ходе эволюции этот ген исчезает у амниот (то есть у рептилий, птиц и млекопитающих). Одновременно с его исчезновением зона коры заметно вырастает, а способность к регенерации сильно снижается.

Всего генов из группы Agr три: Ag1, Agr2 и Agr3. Все они регулируют раннее развитие переднего мозга у эмбрионов лягушки. Но из этой троицы в процессе эволюции только Ag1 экспрессируется на стадии формирования мозга (рис. 3). Ген Ag1 заинтересовал исследователей, потому что они увидели шанс проверить гипотезу, что в некоторых случаях крупные эволюционные события — например, изменения в регенеративной способности и развитии мозга у высших позвоночных, — могут быть вызваны «потерей» некоторых важных генов, участвующих в регуляторных механизмах, ответственных за эти события.

Рисунок 3. Как гены из группы Agr постепенно исчезали в процессе эволюции. Фиолетовым цветом выделен ген Ag1. На рисунке видно, что этот ген есть у рыб и амфибий, а у рептилий, птиц и млекопитающих он исчезает. У беспозвоночных этого гена нет.

презентация работы Анастасии Ивановой, адаптация Любови Колосовской

Во время эмбрионального развития у рыб и рептилий ген Ag1 участвует в формировании переднего мозга. Он ограничивает экспрессию нейтральных генов в области, прилегающей к мозгу, так что в результате вокруг формируются эктодермальные плакоды — особые утолщения эпителия.

У Homo sapiens sapiens эктодермальные плакоды, расположенные в верхней части головы, принимают участие в развитии нейронов сенсорной нервной системы, слухового пузырька и вестибулярного аппарата. А у шпорцевых лягушек они так и остаются утолщениями эпителия. Но если подавить экспрессию этого гена (частично, так как при полном подавлении его экспрессии зародыши погибают), передний мозг формируется значительно больших размеров, чем обычно.

«Гены Agr2 и Agr3 есть и у человека, причем их повышенная экспрессия связана со злокачественными опухолями, с их быстрым и агрессивным ростом и метастазированием, — рассказывает Анастасия Иванова. — Однако механизм работы этих генов до сих пор до конца не изучен. Нам показалось важным исследовать ген Ag1 на самой ранней ступени его появления. Мы хотели изучить его консервативность, а также сопоставить регулируемую им генную сеть с его исчезновением в эволюции».

Анастасия и ее коллеги хотели получить весь спектр генов, участвующих в регуляции работы Ag1, чтобы определить основной механизм его действия в раннем развитии и в регенерации. Им было интересно отследить, какой именно сигнальный каскад претерпел перестройку и какие гены были вовлечены в этот процесс.

Анастасия и коллеги подготовили образцы зачатка переднего мозга с нормальной и подавленной экспрессией Ag1 и провели высокопроизводительное РНК-секвенирование транскриптома. Они обнаружили, что во время развития переднего мозга Ag1 ингибирует несколько генов пролиферации. В образцах мозга ксенопуса, где был подавлен этот ген, наблюдалась сильная активация генов POU (у X. Laevis это гены Oct-91, Oct-60 и Oct-25) [41], которые играют решающую роль в развитии и функционировании нервной системы.

Ген Ag1 подавляет гены трех сигнальных путей. Это сигнальный путь MAPK [42], отвечающий за пролиферацию, дифференциацию, развитие, трансформацию и апоптоз; сигнальный путь Fox [43], регулирующий многие физиологические события, в том числе контроль клеточного цикла и апоптоз; и сигнальный путь TGF-β [44], который нужен для управления ростом и дифференциацией клеток у эмбрионов и взрослых особей. Судя по всему, за счет подавления этих сигнальных путей ген Ag1 блокирует деление клеток в соседней области переднего мозга. Так что исчезновение Ag1 у млекопитающих действительно могло привести к увеличению коры головного мозга.

В то же время Ag1 активирует экспрессию генов цитоскелета и нейруляции. Это ингибитор сигнального пути FoxO [45], цитоскелетные белки, фокальные контакты, через которые цитоскелет клетки соединяется с внеклеточным матриксом, и сигнальный путь р53, который реагирует на стрессы, способные нарушить точность репликации ДНК и помешать нормальному делению клеток. Исследователи предположили, что подавление FoxO-пути с эволюционной точки зрения требовалось для поддержания регенерации, потому что без этого невозможна клеточная пролиферация. Это позволяет выдвинуть гипотезу, что рептилии, птицы и млекопитающие были вынуждены «избавиться» от гена Ag1, чтобы защитить себя от рака.

Чтобы регенерация была успешной, организм должен успешно подавлять иммунный ответ. Ведь если иммунная система активна, раны заживают до того, как утраченный орган успеет регенерировать. Так и происходит в реальности: в процессе регенерации ген Ag1 подавляет некоторые гены, ответственные за иммунитет. Таким образом, исчезновение Ag1 может привести к высокому иммунному ответу и быстрой эпителизации раны.

В ходе работы ученые уделили особое внимание зависимым от Ag1 генам, которые также исчезли в ходе эволюции. Один из этих генов — Ras-dva1, кодирующий малую ГТФ-азу [46]. Этот фермент регулирует развитие мозга у эмбрионов ксенопуса. Кроме того, он отвечает за формирование бластемы — особого раневого эпителия со слоем потерявших специализацию клеток, из которого затем формируется утраченная конечность. Данные подтвердили, что Ras-dva1 активируется в ответ на ранение и участвует в регенерации у этого вида лягушек. Вполне вероятно, что утрата генов Ras-dva1 в ходе эволюции позвоночных могла привести к нарушению системы индукции регенерационной бластемы и, следовательно, к резкому ослаблению способности к регенерации у амниот.

Возможно, полное понимание механизмов регенерации у низших позвоночных позволит понять причину ее утраты у высших. А значит — определить, возможно ли путем активации определенных сигнальных каскадов включить «спящие» механизмы регенерации и активировать дедифференцировку клеток у взрослого человека, позволяя ему восстанавливать утраченные части тела, будь то конечность или внутренние органы.

«Проект, связанный со стипендией, завершился, но мы продолжаем подтверждать полученные данные различными методами и писать статьи, — рассказывает Анастасия Иванова. — Например, в 2018 году вышли два исследования, посвященные роли малых ГТФ-аз Ras-dva1 в регенерации у рыб и земноводных [47], [48].

О практическом применении говорить пока рано, мы все-таки фундаментальная лаборатория. Однако мы надеемся, что когда-нибудь фундаментальные исследования эволюционно консервативных мишеней и каскадов среди генов Agr лягут в основу таргетной терапии рака».

Анастасия Иванова — о стипендии ФМИ

В 2016 году я увидела объявление о конкурсе. В нашей работе мы планировали применить метод транскриптомного секвенирования для поиска потенциальных мишеней гена Ag1. Тема оказалась подходящей, и я решила попытаться.

Я очень рада, что мне удалось выиграть стипендию ФМИ. Во-первых, мне удалось познакомиться с биоинформатиками, что оказалось очень важным для нашей работы. Мы неоднократно консультировались с ними и значительно продвинулись в исследованиях. Во-вторых, это возможность пообщаться с учеными из других стран и получить экспертное мнение о своей работе.

Мой совет для соискателей стипендии, которые захотят продолжить изучение мозга: не бойтесь и смотрите на объект широко, не зацикливаясь только на собственном опыте и предположениях.

Будущее нейробиологии

Нейробиология — одно из самых быстро развивающихся направлений биологии. И это неудивительно, ведь о работе мозга мы еще знаем очень мало. До сих пор много неясного в области поведенческой биологии (как мозг управляет поведением). Много загадок в клеточной нейробиологии, которая исследует нейроны и глиальные клетки мозга, и в молекулярной нейробиологии, предмет изучения которой — роль отдельных молекул в нервной системе.

Екатерина Храмеева: что еще предстоит узнать о работе мозга?

Мозг можно изучать еще очень и очень долго. Например, из-за методических сложностей при работе с образцами мозга упаковка ДНК в мозге исследована плохо. Есть буквально пара статей про здоровый мозг, а про изменения упаковки ДНК при когнитивных расстройствах почти ничего не известно. При этом кажется, что такие изменения должны быть: экспрессия генов ведь меняется, и сильно, а она напрямую связана с особенностями упаковки. Может быть, есть какой-то общий механизм регуляции работы генов, который «ломается» при заболеваниях мозга. Найти его будет непросто, но, если удастся, это будет большой прорыв.

Другое перспективное направление, которым мы занимаемся в Сколтехе, — липидомика [49], [50]. Мозг человека состоит из липидов больше, чем наполовину, и они принимают участие во всех процессах в мозге. При этом липидный состав мозга изучен довольно плохо, опять же из-за методических сложностей. Поэтому есть где развернуться. Мало что изучено и конкуренции мало, так как в мире немногие лаборатории занимаются липидомикой.

Кстати, сложности с ней возникают не столько в экспериментальной части, сколько в анализе данных: надо точно идентифицировать липиды, убрать технические эффекты, шум из данных. А готового софта для обработки липидных данных мало, и он работает не идеально. Приходится многое разрабатывать самим.

Только когда эти разделы наук о мозге накопят достаточно данных, наступит эра клинической нейробиологии — науки, которая изучает расстройства нервной системы. Возможно, лет через пятьдесят человечество настолько серьезно продвинется в изучении мозга, что мы наконец-то получим возможность эффективно лечить — а может быть, даже предотвращать — заболевания головного мозга.

Это действительно возможно, в том числе благодаря работам стипендиатов, появлению на свет которых помогли сотрудники ФМИ и Сколтеха, создавшие стипендию по системной биологии (см. врезку). Ведь компания ФМИ уже очень давно занимается не только исследованием табачных продуктов. Это и создание искусственных органов на чипе для научных исследований, и фундаментальные исследования по изучению вторичных метаболитов табака, и даже разработка вакцины от коронавируса. Подробнее о том, чем занимаются в ФМИ, можно прочитать в первой статье цикла «Стипендия по системной биологии: инициатива, которая вдохновляет» [51].

Дмитрий Улупов: история появления стипендиальной программы по системной биологии ФМИ

Дмитрий Улупов, управляющий по научно-исследовательским вопросам у российских аффилированных лиц компании «Филип Моррис Интернэшнл» (регион Восточная Европа)

В ФМИ мы уже много лет используем самые передовые научные методы и подходы для исследования свойств наших бездымных продуктов, в том числе — системную биологию и биоинформатику, и мы с коллегами обсуждали идеи, как компания может помочь развивать эту научную область в России.

В 2013 году на одной из презентаций фонда «Сколково» я узнал от Алексея Пономарева, вице-президента Сколтеха по связям с промышленностью, что в Сколтехе создается научно-образовательный центр системной биологии и биоинформатики. Двумя годами позже я познакомился с Константином Севериновым, директором ЦНИО системной биомедицины и биоинформатики, — он был очень удивлен при первой встрече, что наша компания в принципе занимается исследованиями в области системной биологии. В ходе общения родилась идея стипендиального проекта по поддержке молодых российских ученых, в котором мы участвуем как грантодатель, а Сколтех обеспечивает операционную поддержку и научную экспертизу заявок стипендиатов.

Все проекты стипендиатов настолько разнообразны и интересны, что трудно выделить «самый любимый». Некоторые имеют очевидное прикладное значение, другие ориентированы на фундаментальную науку и разработку новых исследовательских методик. Я надеюсь, что все стипендиаты будут успешны в научной деятельности — кто знает, может, среди них уже есть будущий Нобелевский лауреат.

Стипендия ФМИ по системной биологии с каждым годом играет все более важную роль, причем не только в российской, но и в мировой науке.

«Первые стипендии были вручены весной 2016 года, уже почти 5 лет назад, — рассказывает Дмитрий Улупов. — Сегодня я вижу, что программа продолжает устойчиво работать, вызывает интерес в научном сообществе биологов и биоинформатиков, а главное — реально помогает молодым талантливым ученым реализовывать научные проекты в России».

По окончании трехлетней стипендии стипендиаты подготавливают финальную презентацию научных проектов. В 2018 и 2019 годах ее проводили как выездной симпозиум в Научно-исследовательском центре ФМИ в Невшателе (Швейцария), чтобы стипендиаты могли своими глазами увидеть, как ФМИ работает в области системной биологии, какое оборудование и методы использует, познакомиться с результатами наиболее актуальных исследований.

«С прошлого года из-за пандемии “живые” встречи, не говоря уже о зарубежных поездках, практически невозможны, поэтому симпозиум пришлось проводить в виртуальном формате, через Zoom, — рассказывает Дмитрий Улупов. — Тем не менее всем стипендиатам удалось представить результаты своих проектов и обсудить их с учеными Сколтеха и ФМИ, а мои швейцарские коллеги презентовали результаты краудсорсингового исследования микробиоты кишечника человека. Все это прошло в очень дружеской атмосфере».

На этом мы завершаем наш цикл. Надеемся, что вдохновили кого-то из вас подать заявку на стипендиальную программу!

Источник