книга мифы о вселенной евсюков
Порфирьев И. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. — Казань, 1872. — С. 37-38.
Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. — М., 1977. — С. 206.
Цит. по: Порфирьев И. Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях. — С. 98.
Wilson С. W. Golgotha and the Holy Sepulchre. — L., 1906. — P. 164.
Хортен М. Религиозные представления современных мусульман//Атеист. — 1930. — № 59. — С. 89-90.
Юань Кэ. Мифы Древнего Китая. — М., 1965. — С. 326.
Жуковская Н. Л. Ламаизм и ранние формы религии. — М., 1977. — С. 20-21.
Kees H. Der Götterglaube im alten Ägypten, — Berlin, 1980. — S. 219-227.
Франк-Каменецкий И. Г. Памятники египетской религии в фиванский период. — М., 1918. — Ч. 2. — С, 55.
Штернберг Л. Я. Первобытная религия в свете этнографии. — Л., 1936. — С. 31-36.
Единого мнения на этот счет у исследователей нет. Например, в современном русском переводе Библии мы не найдем упоминания о пупе земли: древнееврейское слово «т-бб-р» в одном случае (Судьи, гл. 9, ст. 37) переведено как «возвышенность», в другом (Иезекииль, гл. 38, ст. 12) — как «вершина земли». Дело в том, что древние евреи при письме записывали только согласные звуки, гласные же опускали. Поэтому одно и то же слово в зависимости от вокализации читается (а, значит, и понимается) по-разному. «Т-бб-р» можно прочесть как «таббур», что значит «возвышенность», и как «тиббур» — «пуп». Следует, однако, обратить внимание на то, что в Септуагинте и Вульгате — древнегреческом и латинском переводах Ветхого завета, первый из которых относится к III веку до нашей эры, а второй — к 390-405 годами нашей эры, «т-бб-р» передано словом «пуп».
Русский перевод этих апокрифов см.: Смирнов А. Книга Юбилеев. — Казань, 1895; Он же. Книга Еноха. — Казань, 1888.
Biblisch-historisches Handwörterbuch. — Göttingen, 1964. — Bd 2. — Sp. 1271.
Цит. по: Чумаченко Э. Г. Путешествие В. В. Полозова по странам Ближнего и Среднего Востока в 70-е годы XVII вв.//Палестинский сборник. — М., 1966. — Вып. 15(78). — С. 221.
Цит. по: Буслаев Ф. И. О народной поэзии в древнерусской литературе//Сочинения Ф. И. Буслаева. — Спб., 1910. — Т. 2. — С. 18.
Цит. по: Eliade M. The Myth of the Eternal Return. — L., 1955. — P. 16.
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М., 1972. — С. 52.
Щапов А. П. Соч.-Т. 1.-С. 102.
Bouchè-Lectercq. A. L’astrologie greque. — P., 1899. — P. 321, 325.
Герметизм — тайное мистическое учение, распространенное в первых веках нашей эры на эллинистическом Востоке. Названо так по имени своего покровителя — Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего), считавшегося родоначальником магии (от его имени, кстати сказать, происходит современное слово «герметичный», т. е. плотно закрытый, недоступный для проникновения).
Цит. по: Зелинский Ф. Из жизни идей. — Спб., 1916. — Т. 3. — С. 138-139.
Каббала — средневековое мистическое учение иудаизма, основы которого были заложены в первых веках нашей эры.
Lehmann A. Aberglaube und Zauberei. — Stuttgart, 1908. — S. 145.
Boll F. Sternglaube und Sterndeutung. Geschichte und Wesen der Astrologie. — Leipzig — Berlin, 1926. — S. 67-68.
По старинной традиции церковный год начинался на Руси с марта.
Перетц В. Н. Материалы к истории апокрифа и легенды. — Спб., 1901. — Вып. 2. — С. 37-38.
Цит. по: Jeremias A. Das Alte Testament im Lichte des Alten Orients. — Leipzig, 1904. — S. 6-7.
Порфирьев И. Я. Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки. — Спб., 1890. — С. 444.
Триграммы — мистические знаки из непрерывных и прерывистых линий, игравшие большую роль в древнекитайской схоластике.
Needham J. Science and Civilization in China. — Cambridge, 1959. — V. 2: History of Scientific Thought. — P. 262-263.
По древнекитайским представлениям, небо имеет форму круга, земля — квадрата.
Forke A. The World Conception of the Chinese: Their Astronomical, Cosmological and Physico-philosophical Speculations. — L., 1925. — P. 25.
Lommel H. Kopfdämonen im alten Indien//Symbolon. Jahrbuch für Symbolforschung. — Basel, 1964. — Bd IV.
Evangelisches Kirchenlexikon. — Göttingen, 1962. — Bd 2. — Sp. 58.
Буслаев Ф. И. О народной поэзии в древнерусской литературе. — С. 29.
Леви-Строс К. Структурная антропология. — М., 1983. — С. 192-193.
Granet M. Remarques sur le taoisme ancien//Asia Major. — 1925. — N 2.
Потанин Г. Н. Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе. — М., 1899. — С. 398-402.
Strack H. L., Billerbeck P. Kommentar zum Neuen Testament ans Talmud und Midrasch.-München, 1922.-Bd 1: Das Evangelium nach Mätthaus. — S. 1025-1026. Эта легенда приведена в иудейском антихристианском сочинении «Толедот Йешу» (IV — V века), перевод которого см.: Krauss S. Das Leben Jesu nach jüdischen Quellen. — Berlin. 1902.-S. 50-64, 88-117, 122 — 128, 147-149.
Церен Э. Лунный бог.-М., 1976.-С. 80-81. К сожалению, нам не удалось установить источник, откуда Э. Церен почерпнул эти сведения. Ни в статье Е. К. Редипа, на которую он ссылается, ни в специальной монографии этого автора о равеннских мозаиках таких данных не приводится (см.: Редин Е. К. Заметки о памятниках Равенны//Византийский временник.-1899.-Т. 7.-Вып. 1; Он же. Мозаики равеннских церквей. — Спб, 1896).
Fulda H. Das Kreuz und die Kreuzigung. Eine antiquarischo Untersuchung. — Breslau, 1878. — S. 141-142 et passim.
Zöckler 0. Das Kreuz Christi. Religionshistorische und kirch-lich-archäologische Untersuchungen. — Gütersloh, 1875. — S. 181.
Klima O. War Mani wirklich lahm?//Archiv Orientálni. — 1957. — N 3. — S. 384-387.
Castiglione L. Tables votives á empreints de pied dans les temples d’Egypt//Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungari-cae.-1967. — V. 20; Idem. Inverted Footprints. A Contribution to the Ancient Popular Religion//Acta Ethnographica Academiae Scientiarum Hungaricae, — 1968. — V. 17.
Schafer E. H. Pacing the Void. Tang Approaches to the Stars.-Berkeley — Los Angeles — London, 1977. — P. 186.
Аналогичным образом, по свидетельству Геродота (II, 91), чудесно появлявшуюся в храме сандалию божества, отождествляемого историком с Персеем, чтили древние египтяне.
Книга мифы о вселенной евсюков
Современная эпоха ознаменована колоссальным прогрессом во всех областях знания. Человек проник в тайны микромира, вышел на дальние космические рубежи, настойчиво постигает сложнейшие вопросы происхождения жизни и самой вселенной. Поистине, нет таких проблем, перед которыми человеческий разум признал бы себя бессильным. Но по мере того, как все новые вершины покоряются исследователям, а очередные загадки природы находят свое научное разрешение, люди все чаще испытывают потребность, на минуту остановившись, поразмыслить об истоках этого бесконечного движения вперед. Кто те безымянные мыслители далекого прошлого, впервые задумавшиеся над фундаментальными закономерностями бытия? Какие проблемы в первую очередь привлекали их внимание? Какими путями двигались они к их решению?
Чтобы в какой-то мере ответить на эти вопросы, обратимся к древним взглядам на вселенную, сложившимся в то время, когда человеческая мысль, еще не поднявшись до уровня подлинно научного знания, делала первые шаги в постижении окружающего мира. Предметом нашего разговора станут прежде всего мифы, причем не только созданные в глубокой древности, но и бытующие в наши дни в наиболее архаичных культурах. Как известно, научная значимость мифологических свидетельств далеко не всегда определяется их абсолютным возрастом. Ведь находящиеся на различных ступенях развития народы живут как бы в разные исторические эпохи. Поэтому нередко мифы, записанные недавно, по содержанию архаичнее известных по письменным памятникам многотысячелетней давности.
Для изучения ранних представлений о мироздании чрезвычайно важен фольклор в целом — сказки, предания, эпос, песни, пословицы, загадки. С разложением мифологической картины мира то, во что некогда свято верили, не исчезло бесследно, но, сохранившись в устном народном творчестве, превратилось в пережиток древнего мировоззрения. К числу подобных пережитков, чрезвычайно ценных для науки, относятся и многие обычаи, обряды и ритуалы, отражающие древние космологические представления. Значение этнографических свидетельств поистине трудно переоценить.
Впрочем, не одни только мифы, фольклор и данные этнографии служат материалом для выяснения интересующих нас проблем. Не менее важную информацию несут в себе и ранние научные представления о мире, выработанные мыслителями Древнего Востока и античности. Древняя наука немало заимствовала из мифологии, в обобщенном и преобразованном виде воспроизводя донаучные по сути воззрения. По мере расширения горизонтов человеческого знания многие идеи, которые в свое время могли расцениваться как шаг вперед, стали догмами и суевериями, превратились в предмет псевдонаучных спекуляций. Изучение этих пережитков наглядно показывает поразительную устойчивость архаичного мировоззрения, коренящуюся в ограниченности индивидуального опыта и социальной практики.
Есть ли необходимость изучать древние картины мироздания, истоки которых теряются в далеком прошлом, и в чем научная значимость подобной проблематики? Отвечая на эти вопросы, хотелось бы обратить внимание на то, что космологические представления образуют если не ядро, то во всяком случае один из важнейших составных элементов мифологического мировоззрения, а значит, и древней духовной культуры в целом. Пытаясь создать обобщенный образ мира, люди не просто фантазировали с целью как-то компенсировать пробелы в познании окружающей действительности. Создавая концепции вселенной, они представляли ее такой, какими — в широком смысле — были сами. Поэтому, исследуя космологические воззрения прошлого, мы тем самым в какой-то мере приближаемся к пониманию внутреннего мира их творцов.
Кроме того, знакомство с мировоззрением ранних исторических эпох позволяет в полной мере оценить тот долгий и сложный путь, который проделали люди в поисках ответов на извечные вопросы. Обращение к истокам человеческого мировосприятия, помимо всего прочего, открывает много такого, что имеет самостоятельную ценность: отдельные идеи и представления древних при всей кажущейся простоте и наивности исполнены глубокого смысла.
И еще одно важное обстоятельство заслуживает особого внимания: вопреки видимому многообразию мифологические картины мира разных народов часто удивительно сходны. Лишь в немногих случаях совпадения объясняются контактами между культурами. А отсюда неизбежно напрашивается вывод, что уже с самого начала человеческое познание двигалось по общему магистральному пути. Чтобы нагляднее продемонстрировать это, мы попытались проанализировать наиболее распространенные космологические концепции и воззрения, в той или иной мере известные большинству народов мира.
Глава I. Первоосновы бытия
Смысл всякой космологии, т. е. учения о космосе, вселенной, состоит в том, чтобы свести многообразные знания о мире в единую, достаточно стройную картину, объемлющую наиболее важные факты и представления. Понятно, что задача эта непроста: слишком уж глобален, поистине необъятен объект размышлений. Конечно, уровень естественнонаучных и иных знаний наших предков не идет в сравнение с современным, их вселенная много уже и ограниченнее нашей. И все же не следует думать, будто древние картины мира создавать было легко. Еще неизвестно, что проще (если допустимо такое сопоставление) — сделать крупное открытие в современной науке или первым дать ответы, пусть приблизительные или даже ошибочные, на вопросы о фундаментальных закономерностях бытия? Самый первый и самый важный из числа таких вопросов состоит в следующем: почему, в силу каких причин этот мир, такой сложный и многообразный, несмотря на присущие ему порой, казалось бы, непримиримые противоречия, существует как единое, неделимое целое? Решить эту проблему — значит заложить краеугольный камень космологии.
Обратившись к древнейшим пластам фольклора и мифологии, мы увидим, что мир, согласно ранним представлениям, создавался в яростном борении полярных стихий и сил, а упорядоченному космосу предшествовали хаос и ожесточенные схватки богов, героев и чудовищ. Более того, сама вселенная, прежде чем приобрести современный облик, не раз разрушалась и вновь возникала из небытия. Так говорят мифы.
Но, быть может, мыслители более поздних эпох пришли к иным заключениям? Отнюдь. Ограничимся одним лишь примером. Из классической древности до нас дошло высказывание одного из наиболее оригинальных философов Эллады — Гераклита
Читать онлайн «Мифы о вселенной»
Автор Валерий Евсюков
Введение
Современная эпоха ознаменована колоссальным прогрессом во всех областях знания. Человек проник в тайны микромира, вышел на дальние космические рубежи, настойчиво постигает сложнейшие вопросы происхождения жизни и самой вселенной. Поистине, нет таких проблем, перед которыми человеческий разум признал бы себя бессильным. Но по мере того, как все новые вершины покоряются исследователям, а очередные загадки природы находят свое научное разрешение, люди все чаще испытывают потребность, на минуту остановившись, поразмыслить об истоках этого бесконечного движения вперед. Кто те безымянные мыслители далекого прошлого, впервые задумавшиеся над фундаментальными закономерностями бытия? Какие проблемы в первую очередь привлекали их внимание? Какими путями двигались они к их решению?
Чтобы в какой-то мере ответить на эти вопросы, обратимся к древним взглядам на вселенную, сложившимся в то время, когда человеческая мысль, еще не поднявшись до уровня подлинно научного знания, делала первые шаги в постижении окружающего мира. Предметом нашего разговора станут прежде всего мифы, причем не только созданные в глубокой древности, но и бытующие в наши дни в наиболее архаичных культурах. Как известно, научная значимость мифологических свидетельств далеко не всегда определяется их абсолютным возрастом. Ведь находящиеся на различных ступенях развития народы живут как бы в разные исторические эпохи. Поэтому нередко мифы, записанные недавно, по содержанию архаичнее известных по письменным памятникам многотысячелетней давности.
Для изучения ранних представлений о мироздании чрезвычайно важен фольклор в целом — сказки, предания, эпос, песни, пословицы, загадки. С разложением мифологической картины мира то, во что некогда свято верили, не исчезло бесследно, но, сохранившись в устном народном творчестве, превратилось в пережиток древнего мировоззрения.
Впрочем, не одни только мифы, фольклор и данные этнографии служат материалом для выяснения интересующих нас проблем. Не менее важную информацию несут в себе и ранние научные представления о мире, выработанные мыслителями Древнего Востока и античности. Древняя наука немало заимствовала из мифологии, в обобщенном и преобразованном виде воспроизводя донаучные по сути воззрения. По мере расширения горизонтов человеческого знания многие идеи, которые в свое время могли расцениваться как шаг вперед, стали догмами и суевериями, превратились в предмет псевдонаучных спекуляций. Изучение этих пережитков наглядно показывает поразительную устойчивость архаичного мировоззрения, коренящуюся в ограниченности индивидуального опыта и социальной практики.
Есть ли необходимость изучать древние картины мироздания, истоки которых теряются в далеком прошлом, и в чем научная значимость подобной проблематики? Отвечая на эти вопросы, хотелось бы обратить внимание на то, что космологические представления образуют если не ядро, то во всяком случае один из важнейших составных элементов мифологического мировоззрения, а значит, и древней духовной культуры в целом. Пытаясь создать обобщенный образ мира, люди не просто фантазировали с целью как-то компенсировать пробелы в познании окружающей действительности. Создавая концепции вселенной, они представляли ее такой, какими — в широком смысле — были сами. Поэтому, исследуя космологические воззрения прошлого, мы тем самым в какой-то мере приближаемся к пониманию внутреннего мира их творцов.
Книга мифы о вселенной евсюков
Среди всего многообразия космологических представлений совершенно особое место занимает модель, которую условно можно назвать концепцией “многоэтажной” или “многоступенчатой” вселенной. Суть её заключается в том, что мироздание подразделяется на несколько располагающихся одни над другим миров. В известной мере они самостоятельны, но при этом надёжно скреплены в единое целое. Главных миров, как правило, три (часто каждый из них в свою очередь подразделяется на особые зоны). Это – небеса, населённые богами; земля – обиталище людей и преисподняя, где живут всевозможные демоны и злые духи. Такую вселенную образно можно сравнить с многоэтажным зданием или ступенчатым сооружением наподобие пирамиды, поднимаясь пли, наоборот, спускаясь по ступеням которого, можно попасть как в небесные чертоги, так и в адскую бездну.
Истоки этой космологической концепции уходят корнями в глубокую древность, в наиболее архаичные пласты религиозно-мифологического сознания. В то же время они отчётливо прослеживаются и в таких развитых религиях, как христианство, ислам, буддизм.
стр. 114
Вавилонская картина мира (реконструкция).
стр. 126
Ещё до Платона учение о космической гармонии сфер разрабатывали пифагорейцы – последователи древнегреческого математика и философа Пифагора. Особое внимание ими уделялось числовым и музыкальным соотношениям сфер. Пифагорейцы утверждали, что, двигаясь сквозь эфир, планеты издают звуки в зависимости от своих размеров и скоростей. Самый низкий звук принадлежит Сатурну, а самый высокий и пронзительный – Луне. Правда, из-за удалённости планет космическая музыка недоступна человеческому уху. По преданию, лишь Пифагор, отличавшийся чрезвычайно тонким слухом, мог воспринимать вселенскую мелодию сфер. Все эти сведения сохранились в изложении Аристотеля, считавшегося в средневековой Европе “королём философов”. Благодаря этому идее гармонии сфер была суждена долгая жизнь, дань ей отдали многие, в том числе и серьёзные, астрономы. В её реальности был искренне убеждён, например, великий Кеплер.
Толчком, побудившим античных мыслителей заняться учением о небесных сферах, были естественнонаучные наблюдения, поиски рационального объяснения устройства вселенной. Вполне возможно, что здесь не обошлось без восточных влияний. К тому времени, когда древние греки лишь начинали задумываться над проблемами звёздного неба, астрономические познания вавилонских астрономов имели уже многовековую историю. Быть может, не так уж и далека от истины поздняя традиция, утверждающая, что мудрецы Древней Греции немало взяли у своих восточных коллег (о Пифагоре, во всяком случае, прямо сообщается, что он двенадцать лет обучался у вавилонских жрецов).
Вместе с тем нетрудно заметить, что при всей своей рациональности концепция небесных сфер в главных чертах совпадает с древними мифологическими представлениями о множественности небес. Удивляться этому не приходится: на самых ранних этапах развития зарождающаяся наука идёт рука об руку с мифологией и даже мистикой (множество мифов – самый известный из них миф об Атлантиде – мы найдём у того же Платона, не говоря уже о пифагорейцах, учение которых было проникнуто мистическим духом). И всё же по сравнению, например, с наивными библейскими воззрениями на мир это был огромный шаг вперёд, одна из первых попыток человеческого разума вырваться из плена религиозно-мифологических предрассудков.
Кратко рассмотрев представления о многоэтажной вселенной у западных народов, обратимся теперь к аналогичным воззрениям на Востоке. Возьмём, к примеру, чрезвычайно богатую и древнюю индийскую мифологическую традицию. Как и везде, мы найдём здесь универсальную концепцию трёхчастного по вертикали космоса. Её следы содержатся уже в Ведах, буквально пронизанных идеей тройственности мироздания. Символика троичности в самых разнообразных проявлениях приписывается богам и героям, их поступкам, действиям и атрибутам и отчётливо связывается с моделью мира.
Творцы мифов полагали: поскольку космос в основе своей тройствен, постольку тройственным должно быть всё, что имеет особо священное, космическое значение. Нередко символизм троичности усиливается путём сложения и умножения тройки. Традиция приписывает индуизму 30000 или даже 33000 богов. Такой громоздкий пантеон в реальности, конечно же, немыслим, эти числа следует понимать как символические: на каждую из трёх основных сфер мироздания приходится по 10 или 11 тысяч богов *.
стр. 141
Осмысление всего комплекса сведений позволяет подвести некоторые итоги. Прежде всего, не вызывает сомнения, что концепция многоэтажной вселенной универсальна, т. е. самостоятельно появилась в самых различных культурах мира, а не исходит из какого-либо общего источника. Её возникновение знаменует собой определённый этап развития религиозно-мифологических представлений о вселенной. Очевидно и то, что это одна из наиболее архаичных космологических моделей, так как мы встречаем её уже на весьма ранних стадиях религиозного сознания. В связи с этим примечательно, что картина мира, предлагаемая мировыми религиями – христианством, исламом, буддизмом, принципиально ничем не отличается от первобытных религиозных верований отсталых народов. Иначе выглядят лишь те или иные конкретные детали, образы, понятия, наслоившиеся па долгое время, общая же схема, в соответствии с которой мыслится устройство вселенной, тем не менее та же, что и в архаичных представлениях. В то же время было бы ошибкой ставить здесь знак абсолютного равенства. Функционируя в иных социальных и исторических условиях, мировые религии существенно трансформировали исходные, первобытные по сути воззрения. Важнейшим из привнесённых ими нововведений следует считать идею посмертного воздаяния, воплотившуюся в представлении об аде и рае. Акценты, которые в первобытных религиях только намечены, получают своё развитие и логическое завершение. Однако даже и в этом пункте наибольшего расхождения можно найти следы былого сходства: вспомним лишь, что тот же библейский нижний мир далеко не сразу превратился в классический ад христианской мифологии.
Гипотеза как будто бы не беспочвенная. Но рассмотрим все “за” и “против” по порядку. В самом деле, как уже говорилось, понятие о многоярусном небе часто оказывается связанным с планетами, светилами и звёздами. Нельзя оспорить и того, что человек с глубокой древности проявлял к звёздному небу совершенно особый интерес. Можно, однако, возразить, что представления о многоярусном небе встречаются и у народов вполне равнодушных к звёздным тайнам (например, древние индийцы эпохи Вед, судя по всему, не имели понятия о планетах 26 ). Кроме того, как связать с планетами те модели, где небес не семь и не пять, а, скажем, три или два? Предположение, будто человек, внимательно наблюдая за небом, заметил лишь две-три планеты и “пропустил” остальные, выглядит по меньшей мере странно. А как объяснить множественность нижних ярусов мироздания? Допустить, что они творились по аналогии с этажами небесного, “главного” мира? Допустим и это, но остаётся ещё один, самый важный аргумент: в основе многоэтажной модели лежит трёхчленная схема – небо, земля, преисподняя. Из этого следует, что множественность небес и подземных миров – результат долгой эволюции. “Звёздная” гипотеза, таким образом, права лишь отчасти, ибо вопрос, откуда взялось представление о трёхслойной вселенной, она оставляет без ответа.
Можно, конечно, предположить, что понятие трёхслойного космоса отражает повседневные представления о верхе, середине и низе. Но в таком случае совершенно неясно, почему столь обыденное наблюдение привлекло к себе более чем пристальное внимание, легло в основу сложных религиозно-мифологических построений.
Следовательно, объяснение должно быть иным. Если мы присмотримся к многоэтажной модели повнимательнее, то заметим, что миров в ней даже и не три, а, в сущности, два. Один – реальный физический мир, в котором живут люди, а второй – фантастический “иной” мир богов, духов и покойников. Такое представление лежит в основе всякой религии вообще и, по-видимому, является одной из древнейших идей первобытного сознания. Знакомство с самыми примитивными космологическими схемами (например, австралийскими) показывает, что в соответствии с этим представлением членилась и вселенная: конкретная территория обитания племени воспринималась как реальный мир живых людей, тогда как пространство за её пределами осмыслялось в качестве неведомой и опасной области враждебных сил и духов. По мере усложнения религиозных представлений потусторонние силы всё более чётко разграничивались на два класса – добрых и злых. Первым в качестве места обитания было отведено ясное небо, в удел вторым выпало мрачное подземелье. Земля же осталась за людьми.
Глава VI
СТОЛП ВСЕЛЕННОЙ
Многоэтажная вселенная – сложное сооружение, состоящее из самостоятельных миров, отделённых друг от друга теми или иными преградами и препятствиями. В то же время миры изолированы не полностью, они сообщаются между собой. С земли можно попасть на небо или спуститься в преисподнюю. Связующим элементом служит так называемая ось мира, пронизывающая всё мироздание и составляющая его сердцевину. Располагаясь, как правило, в самом центре вселенной, она является как бы главным опорным столбом, скрепляющим громоздкую махину космоса. Представления об оси мира зафиксированы у большинства народов земного шара. Вполне естественно, что в различных мифологиях ей приписывается разный облик. Однако из всего многообразия созданных народной фантазией образов можно выделить несколько наиболее популярных. Самый известный среди них – образ мирового древа.
В “Слове о полку Игореве”, жемчужине древнерусской литературы, есть следующие примечательные строки: “Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити, растекашется мыслию по древу, серым волком по земли, шизым орлом под облакы”. Всё, казалось бы, здесь ясно: перед нами художественный образ – вещий Бонн мысленно “растекается” по какому-то чудесному древу. Однако ясность эта обманчивая. Филологи и историки вот уже в течение полутораста лет не могут прийти к окончательному согласию относительно смысла этого отрывка. По одной из весьма убедительных точек зрения, здесь ошибка переписчика – вместо слова “мысль” следует читать “мысь”. “Мысь” же на одном из диалектов значит “белка”, а кроме того, родственно современному слову “мышь”. Если так, то получается, что легендарпый певец путешествует по некоему фантастическому дереву, последовательно обращаясь в трёх животных – орла, белку и волка. Отметим, что каждое из них соответствует одной из трёх зон мироздания: орёл – небу, белка – среднему миру, волк – преисподней (в русской мифологии волк – демоническое существо).
У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом.
Великий поэт талантливо использовал сказку, которая, в свою очередь, сохранила для нас один из древних религиозно-мифологических образов. Согласно картине мира древних славян, в самом центре вселенной (а иногда, напротив, на её окраине – “у лукоморья”) возвышается гигантское дерево, чья макушка упирается в небеса, а корни достигают преисподней. Остатки этих представлений сохранились в суевериях, преданиях и легендах. Одно из таких преданий гласит, что по чудесному дереву можно проникнуть в иные миры вселенной, по нему будто бы спускаются и поднимаются боги. В “Вечерах на хуторе близ Диканьки” Н. В. Гоголя читаем: “Есть где-то, в какой-то далёкой земле такое дерево, которое шумит вершиною в самом небе, и бог сходит по нём на землю ночью перед светлым праздником”.
Мировое дерево (Ассирия).
К мировому дереву славян весьма близок космический ясень Иггдрасиль из скандинавской мифологии. Считалось, что в его тени пасёт своих чудесных коней высшее божество древних скандинавов – Один. Корнями и кроной Иггдрасиль объемлет весь мир, именно на нём держатся небо, облака и звёзды. У него три корня, один простёрся на небо, второй – в средний мир, третий – в преисподнюю; под каждым из корней бьёт чудесный источник. У этого мирового ясеня стоит великолепный храм, из которого выходят норны – богини, ведающие судьбой. Там же собираются на свой совет боги, чтобы вершить дела мира. У основания дерева живёт космический змей Нидхёгг, на макушке сидит мудрый орёл, а по стволу вверх и вниз бегает вещая белка. Нетрудно заметить очень близкое совпадение с “мысленным древом” из “Слова о полку Игореве”. Кое-кто из исследователей усматривает здесь прямое заимствование, но едва ли это так.
Основатель ламаизма Падмасамбхава на лотосе, представляющем собой вариант мирового дерева.
Космический ясень – “мелиа” – был известен и древним грекам, а в одной из поэм римлянина Вергилия говорится, что его ветви простёрлись по всему воздушному пространству, а корни проросли до мрачного тартара. Большой популярностью мировое дерево пользовалось в мифах древних индийцев. По их представлениям, в центре вселенной растёт дерево “ашваттха” (по другим преданиям – священная смоковница “пиппал”). Оно служит опорой космоса и поддерживает его в устойчивом равновесии. Его корни уходят в первозданные воды, из которых некогда был сотворён мир. В то же время само дерево является источником священной влаги – напитка бессмертия, которым утоляют свою жажду великие боги. Дерево охраняют сидящие на его ветвях птицеподобные гении. По мере усложнения образа возникло представление, что кроме земного дерева мира существует небесное вселенское дерево, корни которого в небесах, а верхушка свешивается к земле. Очень интересно, что о таком же опрокинутом мировом дереве говорится и в старинном русском заговоре, где упоминается волшебная берёза, растущая “на море-окияне вверх корнями”. Тот же образ можно встретить и в мифах некоторых сибирских народов.
Мировое дерево (Древний Египет).
По представлениям древних египтян, ось земли – это гигантское золотое дерево, вершиной упирающееся в небо. На его верхних ветвях растут драгоценные камни и живёт небесная богиня Нут. Дождь, орошающий землю и проникающий в виде почвенных вод в подземный мир, происходит оттого, что чудесная птица феникс ударяет своими крыльями по ветвям этого священного дерева, и оно разбрызгивает свою живительную влагу. Поклонение мировому дереву было тесно связано с культом Осириса, бога плодородия и вечного обновления природы. Рядом с его гробницей росло дерево, на котором, как считалось, в виде птицы восседала душа бога. На древнеегипетских изображениях можно видеть, как это мифическое дерево прорастает через всю гробницу Осириса, оплетая его своими корнями и ветвями. Более того, с деревом нередко отождествлялся и сам Осирис. Подобно древним индийцам и другим народам, египтяне верили в то, что почитаемое ими земное дерево есть копия небесного древа, растущего в верхнем мире. Другому древнему народу Ближнего Востока – финикийцам, населявшим побережье Палестины, – вселенная рисовалась в виде гигантского шатра, поддерживаемого стоящим в его центре огромным деревом, подпирающим собой небосвод.
В существовании космического дерева были уверены и древние китайцы. Мифы помещали его далеко на востоке, в Долине света. Именно там из бурлящего моря вздымалась вверх колоссальная шелковица неохватной толщины. На самой её макушке сидел чудесный петух, своим криком возвещавший наступление дня, отчего вся нечисть, бродившая ночью по земле, в спешке убиралась восвояси. На ветвях шелковицы обитали десять солнц, имевших облик золотых трёхлапых воронов. Ещё одно мировое дерево помещалось на крайнем западе вселенной, листья его были подобны звёздам и освещали мир по ночам. В течение многих веков своего существования мифология постоянно развивалась: одни сюжеты и образы забывались, другие возникали и накладывались на старые. Поэтому кроме двух названных космических деревьев в китайских мифах немало упоминаний и о других, подобных им. Так, говорится об огромном дереве Сюнь высотой в тысячу ли, а также о чудесном хлебном дереве толщиной в пять обхватов, что растёт на мировой горе Куньлунь; там бьют чудесные источники и обитают все боги Поднебесной. Сообщается и о деревьях, по которым можно подняться на небо и спуститься в подземный мир, это – дорога богов и шаманов.
Майя в Центральной Америке также помещали в центре мироздания фантастическое Первое дерево мира, изображающееся с бочкообразным стволом, усеянным колючими шипами. Считалось, что именно оно поддерживает вселенную. Кроме него, однако, существовали ещё четыре священных дерева, располагающихся по четырём углам мира. Они должны были служить дополнительными опорами. Но всё же главным оставалось центральное дерево, ибо в первую очередь вокруг него собирались боги, там, в центре мироздания, они решали самые важные вопросы, касающиеся судеб людей и вселенной. Культ великого мирового дерева пронизывал многие сферы религиозной жизни майя, множество его изображений встречается в их рукописях и на каменных рельефах. О его первостепенном значении говорит хотя бы то, что алтарю, на котором приносились человеческие жертвы, придавалась форма пня этого священного дерева. Считалось, что поскольку оно связывает между собой все миры вселенной, то по нему жертва легко попадает на небо и будет более угодна богам.
Два варианта изображения мирового дерева (средневековый Китай).
По алтайским верованиям, в благодатном месте, где сливаются семьдесят рек, возвышается стоствольный семиколенный вечный тополь с золотыми и серебряными листьями. Под одной лишь ветвью этого фантастического дерева может укрыться целый табун коней. На его вершине сидят две золотые кукушки, предвещающие судьбу, от их пения по всей земле распускаются чудесные цветы. На средних ветвях помещаются два чёрных беркута с алмазными когтями, чутко сторожащие глубь синего неба. К основанию тополя железными цепями прикованы два страшных пса с налитыми кровью глазами. Там же мирно пасётся волшебный скакун, обладать которым может лишь великий герой».
Мировое дерево – непременный атрибут шаманской картины мира и шаманского культа. Шаманам приписывались многие сверхъестественные способности, одна из важнейших заключалась в том, что они якобы могли путешествовать в иные миры к богам и духам. Делалось это с различными целями, но чаще всего для того, чтобы вернуть назад душу заболевшего, которую, как считалось, похищают духи, или вызнать у духов, за что они наслали на людей то или иное бедствие. Готовясь к такому воображаемому путешествию, шаман приводил себя в исступление, состояние священного экстаза. Для достижения этого состояния он бил в бубен и танцевал, кружа на одном мосте. В результате (прибавим сюда ещё самовнушение) ему начинало казаться, что к нему являются его духи-помощники. С ними он и трогался в дорогу. И здесь на первый план выступало мировое дерево, ибо именно по нему лежал путь на небо или в преисподнюю. С помощью дружественных ему духов шаман карабкался вверх или, наоборот, спускался вниз до самых корней и, наконец, попадал в иные миры.
Мировое дерево (эвенки).
Священное дерево (Ближний Восток, VII век до нашей эры).
Своими волшебными, свойствами мировое дерево обязано тому, что, как правило, оно находится в священном месте – центре космоса, который в мифах о творении играет чрезвычайно важную роль. Именно отсюда создаётся вселенная, здесь протекают главные события эпохи начала мира. Поэтому мировое дерево одним из первых появляется на клочке суши, возникающем среди необъятных вод первозданного океана. Под его сенью совершают свои первые шаги мифические прародители человечества. Читатель, конечно, уже вспомнил библейскую легенду об Адаме и Еве. Сотворённые богом по его образу и подобию, они некоторое время блаженствовали в райском саду, посреди которого возвышалось запретное для них древо познания. Соблазнённая змием, Ева уговорила Адама вкусить вместе с ней запретный плод. Изгнанные из рая, падшие первопредки вступили в брак и положили начало человечеству.
стр. 157
Другое мифологическое воплощение столпа вселенной, соперничающее по популярности с мировым деревом, – космическая гора. Люди издревле поклонялись горам, культ которых насчитывает многотысячелетнюю историю. Теряющиеся в облаках вершины поражали воображение, вызывая суеверный трепет. Колоссальные громады скал и их суровая неприступность воочию демонстрировали человеку грозное могущество природы, служили наглядным воплощением неподвижной вечности, перед лицом которой людские дела и заботы лишь суета сует. При одном взгляде на них невольно возникала мысль, что это – особое, священное место, обитель высших богов, повелевающих сонмом менее значительных духов.
Собутка — священная гора западных славян.
Мировая гора (изображение на неолитической керамике. Средиземноморье).
Размышляя над устройством окружающего мира, человек, находившийся в плену религиозно-мифологического мировосприятия, приходил к естественному для себя заключению, что именно гора должна быть священным центром мироздания, именно она по своему величию достойна этой почётной роли. В мировой мифологии космическая гора в качестве оси мира встречается столь же часто, как и мировое дерево. Как правило, оба образа мирно сосуществуют, не вытесняя друг друга, а накладываясь один на другой. Мировое дерево, простирающееся в небеса, нередко помещается на вершине гигантской горы в центре вселенной. И то, и другое служит выражением одного понятия – священной оси мироздания.
Мировая гора (изображение на неолитической керамике. Средиземноморье).
Не меньшее число свидетельств о космической горе донесли до нас письменные тексты и фольклор. Одними из наиболее древних можно считать соответствующие древнеиндийские воззрения. По всей Восточной и Центральной Азии было широко распространено представление, что центральная и важнейшая опора мира – это мифическая гора Меру, расположенная в неприступном месте (обычно её помещали где-то в Гималаях). Источником этих представлений служили мифы Древней Индии, усвоенные позднее буддизмом и получившие благодаря ему огромную популярность. Гора Меру не просто считалась центром космоса, в ней видели священную обитель богов. В многочисленных легендах и сказаниях к ней прилагались самые пышные эпитеты и определения: она именовалась золотой, сияющей, блистательной, с ней связывались представления о счастье, изобилии и бессмертии. Мифы по-разному рисуют облик этой горы. Буддистами она нередко изображалась как колоссальный цилиндр, устремлённый в облачную высь. Порой её описывали в виде пестика лотоса – священного цветка индийских религий: её основание будто бы составляло 16000 йоджан, а вершина была в два раза шире по диаметру – 32000 йоджан. Уподобление космической горы растению, т. е. в конечном счёте тому же мировому дереву, весьма интересно. Необычно то, что основание и вершина как бы меняются местами, тем самым создается впечатление, будто гора растёт с неба. Аналогичный образ был известен алтайцам, верившим в то, что золотая космическая гора Алтын-ту прикреплена к небу и свешивается над землёй, не доставая до неё самой малости — расстояния, равного длине человеческой голени. Однако наиболее традиционным было представление о Меру как о круглой или четырёхгранной горе, постепенно сужающейся к вершине. В таком виде она изображалась на разнообразных предметах буддийского искусства.
Четыре грани приписывались мифической опоре мироздания не случайно. С каждой стороны горы стекало по одной мировой реке, питавшей своими водами вселенную. Эта деталь указывает ещё на один аспект космического символизма Меру: её четыре реки по своему смыслу равнозначны четырём океанам, которые, согласно древним индийским мифам, омывают мир. Таким образом, сама Меру является уменьшенной моделью космоса, по которой он и был устроен богами.
Космическая гора Меру (раннесредневековое изображение).
Мировая гора по мифологии иранцев (реконструкция).
Горам, реальным и мифическим, поклонялись и древние китайцы. Любую возвышенность они считали местом священным, ибо там, по их представлениям, концентрировалась светлая сила ян, тогда как низины и впадины – это удел мрачного начала инь. С древности в Китае существовал культ пяти священных гор, располагавшихся на юге, западе, севере, востоке и в центре. Особым почитанием пользовалась гора Тайшань (букв. Великая гора), реально существовавшая и находившаяся на востоке страны. Считалось, что она покровительствует императорскому дому, и Сыны Неба лично приносили ей жертвы. Как и в случае с индийской Меру, числовая символика китайских мировых гор имеет свой глубокий смысл: пять точек пространства, по которым они располагались, были наиболее священными, определяли структуру мифологического космоса.
Не меньшей популярностью культ священных гор пользовался и у народов Ближнего Востока. Его многочисленные следы мы обнаруживаем в Библии, содержащей немало упоминаний о том, что именно гора – излюбленное место пребывания бога. В библейской книге Исход рассказывается, как во время сорокалетнего странствования евреев по пустыне на пути в “землю обетованную” их предводитель Моисей лично встречался с богом. Встреча произошла на вершине горы Синай, которая в это время была окружена ослепительным сиянием небесного огня, сопровождавшимся страшным грохотом. Данное событие, согласно мифу, сыграло поворотную роль в религиозной жизни еврейского народа, так как бог якобы дал Моисею “скрижали каменные” с высеченными на них десятью заповедями, ставшими основанием иудейской веры. В Библии неоднократно называется и другая священная гора, обитель бога, – Сион – холм, на котором располагался иерусалимский храм, служивший символом единения еврейского народа. В псалмах бог называет Сион “святою горою моею” (Пс. 2, ст. 6). Псалмопевец не жалеет красок для описания этого священного места: “Велик господь и всехвален во граде бога нашего, на святой горе его. Прекрасна возвышенность, радость всей земли гора Сион” (Пс. 47, ст. 2–3).
Библейские тексты дают основание утверждать, что на горе находился и рай. По книге Бытия, сад Эдема располагался просто “на востоке”, но Иезекииль (гл. 28, ст. 13) вносит уточнение, помещая его на горе. По всей видимости, с раем отождествляется и священная “гора господня”, о которой в псалме (23, ст. 3–5) сказано, что взойти туда сможет лишь праведник с “руками неповинными и сердцем чистым”. Не менее интересно и уже упоминавшееся библейское свидетельство о райской реке, орошающей своими четырьмя потоками всю землю (Бытие, гл. 2, ст. 10).
Собрав разрозненные свидетельства Библии воедино, мы получим полный набор признаков мифической мировой горы: она находится в центре вселенной, на неё спускается бог, там расположен райский сад с чудесным деревом посредине, а сама гора окружена реками, символизирующими первозданный океан. По известному библейскому мифу, во время всемирного потопа незатопленной осталась одна гора Арарат, к которой и причалил ковчег праведника Ноя. Во внебиблейских же преданиях вместо Арарата фигурирует гора Сион, что ещё раз подчеркивает её особую космическую роль центра мироздания, “пупа земли”, самой высшей точки вселенной.
Из древнееврейской религии представление о космической горе перешло в христианство. В этом легко убедиться, обратившись к Новому завету. При чтении евангелий бросается в глаза, что вся мифическая деятельность Иисуса оказывается тесно связанной с горами. Проповедует он чаще всего именно с горы: одна из самых известных его проповедей, содержащая нравственный кодекс христианства (“блаженны нищие духом” и т. п.), так прямо и называется в христианской литературе Нагорной. Грозные пророчества о скором конце мира Иисус произносит опять-таки с горы (Матф., гл. 24, ст. 3 и след.). В Гефсиманском саду на Елеонской горе он молится накануне своей казни, чтобы бог-отец пронёс мимо него “чашу сию”. Распятие Иисуса Христа происходит на холме под названием Голгофа, в котором отчётливо прослеживаются космические черты. Наконец, Деяния апостолов (гл. 1, ст. 12) сообщают, что с уже упомянутой горы Елеонской состоялось и вознесение будто бы воскресшего после смерти Иисуса.
Изображение Земли в виде вздымающейся под облака горы можно видеть на рисунке из “Христианской топографии” – сочинения египетского монаха Козьмы Индикоплова (VI век), весьма популярного в Византии и на Руси. В ряде рукописей космическая гора разделена опоясывающими её кольцами на зоны.
Следует сказать и о том, что мировая гора часто изображалась с тремя или пятью вершинами. Как мы помним, опор неба иногда насчитывается три или пять; одна в центре и по одной на западе и востоке или же по всем четырём сторонам света. Соединение трёх или пяти гор говорит о том, что весь мир как бы сконцентрирован в единственной центральной горе, являющейся обобщённым образом вселенной.
Еще нагляднее это можно показать на примере мусульманской картины мира. По мифологии ислама, земля первоначально была очень неустойчивой, постоянно содрогалась и обращалась с жалобами к Аллаху. Смилостивившись, тот сотворил огромную гору Каф, кольцом окружающую обитаемый мир и прочно подпирающую вселенную. За этим каменным кольцом творец создал ещё одну землю, в семь раз большую по своим размерам. Та земля населена ангелами, причём так плотно, что между ними не упасть даже тонкой игле. Ангелы беспрестанно славословят Аллаха и молятся за грехи людей. Если, отбросив детали, вычленить суть, то окажется, что мир, населённый людьми, находится внутри космической горы, т. е. сама она и есть вселенная. Соответственно и рождение мира рисуется в мифах как появление из вод первобытного океана первозданной горы. Древнеегипетские жрецы учили, что во время миротворения из хаотической водной стихии чудесным образом появился божественный холм, это и была первая земля. Тысячами километров и лет отделены от древнеегипетского мифа эпические сказания тюрко-монгольских народов. Но и здесь мы встречаем ту же идею: из изначального молочного океана в виде маленького бугорка, постепенно разрастаясь, возникает земля в облике священной горы.
Вселенная по “Христианской топографии” Козьмы Индикоплова.
По мере утраты мифами своего значения в жизни людей они превращались в сказки и суеверия, сохранившие следы древнего миросозерцания. С чудесной горой мы сталкиваемся в русском фольклоре: в одной из сказок героя заворачивают в шкуру лошади, а налетевшие вороны поднимают его на вершину золотой горы, где он добывает огромное богатство. Лошадь и вороны присутствуют здесь не случайно: это отголосок тех далеких времён, когда древние жрецы подобно современным шаманам, набросив на себя шкуру животного, совершали воображаемые путешествия по вселенской горе в иные миры. Те же остатки язычества лежат и в основе широко распространённой в средние века веры в колдовские шабаши на Лысой горе у славян или на горе Брокен в мифологии германских народов. Народные легенды живописуют, как в определённые ночи, обычно накануне больших праздников, ведьмы, упыри и оборотни на мётлах, хворостинах и чёрных котах слетаются туда устраивать безобразные оргии. Дело в том, что христианская религия, завоевывая свои позиции, жёстоко преследовала языческих богов и их служителей. Все они были объявлены бесовским отродьем и слугами дьявола. В итоге древние жрецы утратили былое влияние, частью были уничтожены, частью же затаились и постепенно выродились в деревенских знахарей, ведунов и ворожей. Простой народ ещё долго пользовался их услугами, но под влиянием церковной идеологии и он со временем стал видеть в них колдунов и ведьм, якшающихся с нечистью. Старинные же ритуалы магических полётов на космическую гору были забыты и переосмыслены уже в качестве шабашей, разнузданных гульбищ враждебных человеку сатанинских сил.
Примечания:
* В Ригведе говорится о 33 богах (в действительности их было, конечно же, больше), из которых 11 связаны с землёй, 11 – с атмосферой и 11 – с небом (древнеиндийская традиция различает воздушное пространство и собственно небо).
** Мнение о том, что распространённая в Центральной Азии и Сибири концепция многоярусного неба берёт начало в месопотамских представлениях о семи планетарных сферах, отстаивает известный религиовед Мирча Элиаде ( Eliade M. Le chamanisme et les techniques archaïques de l’extasc – P., 1951. – P. 251 sq., 435 sq.).