когда появились первые монастыри

Глава I. Истоки

1. Краткий очерк истории православного монашества на Востоке

Древнерусское христианство – это греко-православное христианство. Пришло оно на Русь из Византии; приняв его, Русь включилась в религиозно-культурный мир Восточной Церкви. Церковная жизнь на Руси складывалась в тесной взаимосвязи с развитием духовной культуры Восточной Церкви, особенно в ее византийском выражении.

Поместная Русская Церковь как новообразованный диоцез получила от Константинопольской патриархии – своей Матери Церкви – учение, каноны и устав. Ее богослужебным языком стал церковнославянский, плод великих трудов св. апостолов славян Кирилла и Мефодия, – язык, которым Византийская Церковь уже в течение столетия пользовалась для своей проповеди среди славян.

Монашество занимало тогда в жизни Восточной Церкви особое место. Появившись на Руси, оно встретило у народа вполне благожелательное отношение, быстро распространилось по стране и оказывало значительное влияние на церковные дела, да и на многие другие сферы древнерусской жизни, на государственность и культуру. Причины этого коренятся в истории восточного монашества, и в особенности в том, что, как мы знаем теперь, иночество проникло на Русь до официального принятия ею христианства и долго служило примером истинного христианского благочестия.

Для русского иночества, для обретения им своего особого места в жизни Церкви расцвет византийского монашества имел чрезвычайно важные последствия. Эхо иконоборчества и роль, которую сыграли монахи в его преодолении, в пору Крещения Руси были еще живым воспоминанием. И мы, обозревая историю русского благочестия, не должны удивляться тому великому почитанию, которым окружены были в религиозном сознании древнерусского человека святые иконы и «равноангельный чин» монахов. В истории становления древнерусского монашества можно увидеть связь с событиями иконоборческой эпохи, – связь не внешнюю, но внутреннюю, духовную.

Все сказанное до сих пор относится к предыстории русского монашества, которую трудно соединить отчетливыми связующими линиями с историей в собственном смысле.

2. Появление первых монастырей в Киевской Руси

Совершенно иное начало было у знаменитой киевской пещерной обители – Печерского монастыря. Он возник из чисто аскетических устремлений отдельных лиц из простого народа и прославился не знатностью ктиторов и не богатствами своими, а той любовью, которую снискал у современников благодаря аскетическим подвигам своих насельников, вся жизнь которых, как пишет летописец, проходила «в воздержании, и в великом пощеньи, и в молитвах со слезами».

Первые шаги монастырской колонизации к северу от Волги, в так называемом Заволжье, впоследствии, во 2-й половине XIII и в XIV в., переросли в великое движение, которое усеяло скитами и пустынями огромную область от Волги до Белого моря (Поморья) и до Уральских гор.

Для общей ориентации: Stдhlin K. Geschichte RuЯlands. 1 (1923); Kljutschewskij V. Geschichte RuЯlands. 1 (1925); Laehr G. Die Anfдnge des russischen Reiches (1930); Djakonov M. Skizzen zur Gesellsehafts-und Staatsordnung des alten RuЯland (1928); Philaret, Erzbischof. Geschichte der Kirche RuЯlands. 2 т. (1872); Bonwetsch N. Kirchengeschichte RuЯlands (1923); Harnack. Die Mission und Ausbreitung des Christentums in den ersten drei Jahrhunderten. 2 (1924). S. 797; Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды. Киев, 1914; Stratonow I. Die Krim und ihre Bedeutung fur die Christianisierung der Ostslaven, в: Kyrios. 1. S. 381–395.

Laehr. Op. cit.; Heyduk J. Anfдnge der Christianisierung des Russenstammes. Wien, 1888; Leib, Rome. Kiev et Byzance а la fin du XI sииcle. Paris, 1924 (не вполне объективно); Пархоменко. Начало христианства на Руси. Полтава, 1911; Томашевский Ст. Вступ до истории Церкви на Украiни, в: Analecta Ordinis S. Basilii Magni. 4 (Львов, 1932).

Из новейшей литературы о древнем монашестве я назову лишь важнейшие труды: Koch Hugo. Quellen zur Geschichte der Askese und des Mцnchtums der alten Kirche (1933); Lot-Borodine M. La doctrine de la dйification dans l’йglise grecque jusq’au XI sииcle, в: Rev. de l’histoire des religions. 55–56 (1932), 57–58 (1933); Heussi K. Der Ursprung des Mцnchtums (1936); ср. у Хайлера (Heiler Fr. Urkirche und Ostkirche (1937). S. 365 и след.) приведенную литературу. См. также: Enchiridion Asceticum. Изд. М. Руэ де Журнель. Freiburg, 1936. S. 144–147, 360–367, 410–416, 635–637 (Пахомий), 645 и след. (Савва).

Holl K. Enthusiasmus und BuЯgewalt. S. 156 и след.; ср.: Kranich. Die Asketik in ihrer dogmatischen Grundlage bei Basilius d. Gr. (1896).

По Палестине: Олтаржевский Ф. Палестинское монашество с IV по VI в., в: ППС. 15. Ч. 2 (1896). 51. Об уставе св. Саввы см.: Kurtz E., в: BZ. 2 (1894); Welzer. Kirchenlexikon. 10. 1. S. 434–37. По Сирии: Ball Hugo. Byzantinisches Christentum. Drei Heiligenleben. Munchen, 1932; Анатолий, иером. Исторический очерк сирийского монашества до половины VI в., в: ТКДА (1911); Смирнов И. Синайский Патерик. Сергиев Посад, 1917.

См. например: Granии B. Die rechtliche Stellung und Organisation der griechischen Klцster nach dem Justinianischen Recht, в: BZ. 29 (192930); NieЯen W. Die Regelung des Klosterwesens im Rhomдrreich bis zum Ende des 9. Jahrhunderts (1897); ср.: Voigt K. Staat und Kirche von Konstantin d. Gr. bis zum Ende der Karolingerzeit (1936). S. 103 и след.; Marin E. Les moines de Constantinople depuis la fondation de la ville jusqu’а la mort de Photius (1897).

Ostrogorskij G. Studien zur Geschichte des byzantinischen Bilderstreites (1929); Max, Herzog zu Sachsen. Der hl. Theodor, Archimandrit von Studion (1929); Vasilev A. Histoire de l’Empire Byzantin. 1 (1932). P. 333 и след., 373 и след.

Marin. Op. cit.; Соколов И. Состояние монашества в Византийской Церкви с половины IX до начала XIII в. (1894).

Васильевский. Русско-византийские отрывки. 6: Житие Стефана Нового, в: ЖМНП. 1877. Июнь. С. 299, 307, 308; Житие св. Стефана Нового, в: Migne. PG. 100. P. 1117.

Житие Стефана Сурожского, в: Васильевский. Труды. 3 (1915). С. 238, Введение; ср.: Stratonov. Op. cit. S. 387, 389.

Житие св. Феодора, в: Migne. PG. 99. P. 253, 1344, 1350; Кулаковский. Ук. соч. С. 74; Васильевский. Труды. 3. С. 159.

Stratonov. Op. cit. S. 392. Интересно отметить, что возникшие здесь впоследствии монастыри (Святогорский и Дивногорский) использовали пещеры как кельи и как храмы. Ср.: Зверинский. Материал для истории православных монастырей. 1. С. 169, 421.

Laehr. Op. cit.; Пархоменко. Ук. соч.

Голубинский. История Русской Церкви. 1. 1 (2-е изд.). С. 63–104.

Приселков. Очерки. С. 98.

Иларион. Слово о законе и благодати, в: Пономарев. 1. С. 71 и след.

Голубинский. 1. 1. С. 553–557; ср. соч. Иакова-мниха «Память и похвала Владимиру» в: Голубинский. 1. 1 (2-е изд.). С. 238 и след.

Приселков. Очерки. С. 84–87; ср. еще: Шахматов. Разыскания.

Лаврентьевская летопись под 1037 г. (3-е изд.). С. 148.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 698; Троицкий С. Ктиторско право в Византии и у Неманской Србии, в: Глас Србске Крал. Академие. № 84 (168) (1935); Zhischman J. v. Das Stiftrecht in der Morgenlдndlischen Kirche (1888).

См. работы Д. Абрамовича, Л. К. Гетца, М. Приселкова и А. Шахматова.

Лавр. лет. под 1051 г.; Приселков. Очерки. С. 88 и след.; Goetz. Staat und Kirche in AltruЯland (1908). S. 82; Голубинский. 1. 1 (2-е изд.). С. 297, 300; Макарий. 2(2-е изд.). С. 5–13.

Шахматов. Разыскания. С. 434, 271, 257; ср.: Приселков. Очерки. С. 166.

Ср.: Шахматов. Ук. соч. Гл. 12; Приселков. Очерки. С. 253, 264–274; Goetz. Das Kiever Hцhlenkloster. 17; Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 647.

Голубинский. 1. 1 (2-е изд.). С. 286; об Иларионе-Никоне см.: Приселков. Очерки. С. 172–189; он же. Нестор летописец (1924); он же. Митрополит Иларион, в схиме Никон, как борец за независимую Русскую Церковь, в: Сборник в честь С. Ф. Платонова (1911). С. 188–201.

Житие св. Феодосия издано было шесть раз: 1. Бодянским, в: Чтения. 1858. 3; 2. Яковлевым, в: Памятники русской литературы XII и XIII вв. (1873); 3. А. Поповым, в: Чтения. 1889. 1; 4. Шахматовым, в: Чтения. 1899. 2; 5. Абрамовичем, в: Памятники славяно-русской литературы. 2: Киево-Печерский патерик (1911); 6. Абрамовичем, в: Киево-Печерский патерик (1930). Литературу см. в: Goetz. Das Kiever Hцhlenkloster. S. 15, прим. Ср.: Лавр. лет. 155; Патерик. Гл. 1.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 607–627, 494–507, 776–790; Migne. PG. 99. P. 1704; Лавр. лет. под 1051 г.; Приселков. Очерки. С. 202; Патерик. Гл. «О заложении Печерского монастыря».

Патерик. Гл. об уходе Великого Никона; Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 588, 746.

Лавр. лет., год 1064; Приселков. Очерки. С. 206, 235; Голубинский. 1. 1 (2-е изд.). С. 682; 1, 2. С. 776; Шахматов. Разыскания. С. 435.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 585–587, 746; Goetz. Das Kiever Hцhlenkloster. S. 57; Лавр. лет. под 1091 и 1094 гг.; Зверинский. № 1580.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 746; Макарий (1. С. 200; 2. С. 95) насчитывает 18 монастырей.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 748, 760.

Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 746–776; ПСРЛ. 2. С. 78, 111, 114, 192.

Коноплев. Святые Вологодского края (1894). С. 14; Зверинский. 2. С. 623; Голубинский. 1. 2 (2-е изд.). С. 775; Макарий. 3. С. 78.

Вам может быть интересно:

Поделиться ссылкой на выделенное

Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»

Источник

Глава V. Первые монастыри в России и состояние веры и нравственности

При окончательном насаждении христианства в России монастыри имели высокое значение в Церкви Восточной, давно уже приобретенное ими. Кроме того, что в святых обителях находили себе приют и руководство все стремившиеся к подвижнической жизни для спасения души своей, здесь же приготовлялись лица для занятия высших степеней церковной иерархии; здесь воспитывались ревнители веры и благочестия, которые, будучи свободны от уз семейных, по первому гласу Церкви шли для проповеди слова Божия в странах неверных или для защиты православия посреди ересей и расколов и вообще готовы были жертвовать всем для спасения ближних; наконец, монастыри по духу своих строгих правил, по своим благоговейным ежедневным службам и по образу жизни благочестивых иноков давно уже соделались лучшими училищами для нравственного воспитания народа.

Кто жил и подвизался в первоначальных киевских монастырях, сведений не сохранилось, но, вероятно, жили не одни греки, а вместе и русские, судя уже по количеству монастырей. Равным образом есть известия, что не в одном Киеве, а и в других областях России были основаны тогда обители, хотя известия самые скудные и неопределенные.

Но, между тем как в Киеве и Новгороде монастыри были созидаемы то князьями, то иерархами, в некоторых других местах основателями обителей явились частные лица – подвижники.

Пастыри Церкви, действовавшие у нас в то время, подавали и со своей стороны благой пример для пасомых. Доселе еще в стенах Киево-Печерской лавры сыны православной России имеют счастие поклоняться святым мощам первосвятителя русского Михаила, разделявшего первые труды апостольства с равноапостольным князем и за свою веру и благочестие прославленного Господом. Доселе в Новгороде местно чтится память двух первых Новгородских епископов и благовестников – Иоакима Корсунянина и Луки Жидяты. Доселе в суздальском соборном храме нетленно почивают останки угодника Божия Феодора, бывшего первым епископом Ростовским.

Приб. к Тв. св. отц. 2. 241 (133).

«Поведают, яко первый при Владимире митрополит Михаил, посадивши иноков на горе недалече от того чертова (Перунова) беремища, на свое имя и церковь св. архистратига Михаила созда. » (Гизел. Киев. Синопс. Л. 42 обор. Киев, 1680 (134)). Некоторые полагали, ссылаясь на Синопсис, будто бы, по преданию, и монастырь Киево-Выдубицкий основан тем же митрополитом Михаилом (Максимов. Киевлян. 2. С. 9 (184); Фундукл. Обозр. Киева. С. 79 (211)). Но в Синопсисе этого не сказано, а замечено только, что и на месте, где выдыбал, или приставал, к берегу плывший по Днепру идол Перунов, создана церковь чудеси того же святого архистратига Михаила (см.: Синопс. Там же). Как и когда создана – не видно.

Источник

Старейшие монастыри России (часть 1)

Самый древний монастырь в России

Самый старый монастырь в России — Свято-Юрьев мужской монастырь. Этот монастырь имеет и другие названия: Юрьев, Юрьев-Георгиевский, Юрьевский. Находится он на южной окраине Великого Новгорода при истоке реки Волхов из озера Ильмень.

По преданию, обитель была основана в 1030 году князем Ярославом Мудрым, который в Святом Крещении носил имя Георгий, по-русски Юрий, откуда и пошло название обители.

Вначале все постройки монастыря, в том числе и соборная церковь в честь великомученика Георгия Победоносца, были деревянными. В 1119 году при князе Мстиславе Великом заложили Георгиевский собор из камня, уступающий по своему масштабу только Софийскому собору Новгорода. Сохранилось даже имя зодчего, который построил храм, — мастер Петр. К этому же времени относится первое летописное упоминание о монастыре.

Став великим Киевским князем, Мстислав женился на дочери новгородского посадника (главы города) и в 1130 году наделил Юрьев монастырь значительными земельными владениями. В XII–XIII веках монастырь стал государственным монастырем Новгородской республики, владел огромными земельными угодьями и осуществлял сложнейшую хозяйственную деятельность, здесь велась княжеская летопись. Наместник Юрьевского монастыря считался вторым духовным лицом в Великом Новгороде после архиепископа. Обитель в это время стала крупнейшей из монастырей Новгородской земли и именовалась лаврой.

Во время царствования Екатерины II у монастыря была изъята значительная часть земельных владений, и он пришел в запустение.

Новую жизнь обитель получила уже в XIX веке, при настоятеле архимандрите Фотии, которому благоволил император Александр I. Графиня Анна Орлова-Чесменская, одна из богатейших помещиц России, на свои средства возродила монастырь. За короткое время были построены западный корпус с церковью Всех Святых, Спасский собор, восточный Орловский корпус с кельями для братии, северный с храмом Воздвижения Креста, южный с больничной церковью Неопалимой Купины. В 1841 году по проекту архитектора Карла Росси была построена колокольня.

В советское время обитель была закрыта и разграблена, здания монастыря подверглись серьезным разрушениям.

25 декабря 1991 года комплекс зданий был передан в ведение Новгородской епархии. Монашеская община восстановлена в 1995 году.

Древние монастыри России

Борисоглебский мужской монастырь в городе Торжке Тверской области — один из трех древнейших монастырей России. Основан он преподобным Ефремом Новоторжским около 1038 года, почти в одно время с Киево-Печерской лаврой, в княжение великого князя Киевского Ярослава Первого Владимировича.

Название обители происходит от имен двух братьев-князей — Бориса и Глеба, первых русских святых, канонизированных в лике мучеников-страстотерпцев.

Князья Борис и Глеб, любимые дети великого князя Владимира, крестителя Руси, отличались благочестием и крепкой верой. Преподобный Ефрем, тогда бывший в боярском чине, служил им в звании конюшего. Потрясенный жестоким убийством юных князей, Ефрем решил оставить мир, дом, богатство, боярский сан и искал уединения. Из Киева он пришел в землю древлянскую. Особое Божие Провидение указало ему на иноческие подвиги и устроение обители на берегу реки Тверцы, на высоком холме. Здесь он устроил обитель, а в 1038 году с другими подвижниками соорудил деревянный храм во имя святых князей Бориса и Глеба, отчего и монастырь получил название Борисоглебский. Преподобный собрал около себя множество монахов. Он был для них образцом высоких иноческих подвигов. Почил преподобный Ефрем 28 января 1053 года.

Монастырь трижды горел в междоусобных войнах в 1167, 1181 и в 1372 годах, подвергался нападению монголо-татар, страдал от Литвы и поляков, но всё же выжил, и каменная церковь во имя Бориса и Глеба оставалась целой и неповрежденной. С XVIII века и до 1917 года Новоторжская обитель проживала период благоустройства, процветания и возвышения.

В советское время монастырь, как и большинство русских монастырей, был разграблен и закрыт.

Возрождение обители началось в 1993 году. 24 июня 1998 года, в день памяти преподобного Ефрема Новоторжского, в стенах Борисоглебского монастыря возобновилась литургическая жизнь.

Еще одна древнейшая иноческая обитель Руси — Муромский Спасо-Преображенский мужской монастырь — по преданию, был основан святым благоверным князем-страстотерпцем Глебом, первым русским святым, сыном равноапостольного великого Киевского князя Владимира. Получив в удел Муром, князь Глеб построил на высоком берегу реки Оки первый в городе деревянный храм во имя Всемилостивого Спаса, рядом с которым впоследствии образовалась монашеская обитель для христианского просвещения Муромской земли. В летописи «Повесть временных лет» «монастырь Спаса на бору» упоминается под 1096 годом.

В XII–XIII веках в монастыре погребали муромских князей. Согласно преданию, в обители принял монашеский постриг святой благоверный князь Петр, супруг благоверной княгини Февронии.

В царствование Ивана IV Грозного начался экономический расцвет Спасского монастыря. В 1552 году, предприняв поход на Казань и проходя через Муром, молодой царь дал обет: если возьмет Казань — воздвигнет в Муроме каменные храмы. Государь сдержал слово. По его указу в 1555 году был воздвигнут Преображенский собор в монастыре. В новый храм русский царь даровал дорогую церковную утварь, облачение для духовенства, иконы и книги. Он также наделил обитель обширными вотчинами.

Во второй половине XVII века в монастыре был построен второй каменный теплый Покровский храм, в 1757 году — трехъярусная кирпичная колокольня с восьмигранным шатром. На его территории было открыто первое учебное заведение — школа для обучения священнических детей.

В период церковных реформ патриарха Никона Спасский монастырь был одним из оплотов старообрядчества, за что настоятель архимандрит Антоний был сослан в Кирилло-Белозерский монастырь.

В 1878 году в обитель была привезена со Святой Горы Афон точная копия иконы Божией Матери «Скоропослушница», ставшая главной ее святыней.

После революции 1917 года Спасо-Преображенский монастырь был закрыт.

Возрождение обители началось с 1995 года. Уже через 10 лет она возвратилась к своему первоначальному виду. В настоящее время на территории монастыря находится 7 действующих храмов и 6 часовен, а также Православное духовное училище имени Святейшего патриарха Пимена.

Старицкий Свято-Успенский мужской монастырь, один из древнейших монастырей не только Тверской епархии, но и России, расположен на правом берегу Волги, в так называемой Московской части города Старицы.

История обители тесно связана с Киево-Печерской лаврой: в 1110 году два инока из Киевских пещер — Трифон и Никандр — в глухом лесу построили для себя келью и «стали там жить и слову Божию учить приходящих к ним». Постепенно число братии множилось, сначала ими была построена небольшая деревянная церковь, а в 70-х годах XII столетия было начато строительство каменного храма во имя Успения Пресвятой Богородицы.

Так образовался монастырь, возле которого возникли поселения, деревни и в 1297 году основан город Старица, ставший одним из главных форпостов тверской земли. К концу ХIII столетия в обители было уже более 100 братьев.

Монастырская жизнь текла в неспокойное время монголо-татарского нашествия. В 1292 году татары убили игумена и с ним 124 инока. Но после страшного погрома иноческая жизнь в обители не угасла.

Свято-Успенский монастырь был восстановлен в первой половине XVI века дядей Иоанна Грозного, Старицким князем Андреем Иоанновичем, который построил все храмы и корпуса для игумена и братии из белого камня и кирпича. Главной монастырской постройкой стал Успенский собор — оригинальный памятник русского зодчества. Его сходство с Успенским собором Московского Кремля очевидно. Царь Иоанн IV Грозный любил Старицу и Успенский монастырь, в 1570 году он построил в обители Введенскую церковь, увенчанную высоким шатром, с просторной трапезной палатой. Все постройки были обнесены каменной стеной. Эти сооружения существуют и в настоящее время.

Старицкий Свято-Успенский монастырь воспитал многих великих подвижников Православия: первого патриарха Иова, архимандрита Германа (впоследствии архиепископа Казанского) и архимандрита Дионисия — и был настоящим оплотом веры, а также центром грамотности и культуры.

В 1609 году войско Лжедмитрия II разграбило и сожгло город и монастырь. После этого опустошительного набега монастырь так и не смог восстановить свои былые облик и славу. Церковные реформы Петра I и Екатерины II привели к постепенному запустению монастыря, жизнь в нем едва теплилась.

Советская власть закрыла Свято-Успенский монастырь в 1919 году. В истории древней обители наступил долгий период забвения, продлившийся 80 лет.

Монашеская жизнь в Старицком монастыре вновь началась в 1997 году. К 2013 году монастырские строения были восстановлены в первозданном виде.

В настоящее время монастырь действующий, возрастает число его насельников. В храмах обители богослужения совершаются каждый день.

Подготовила послушница Татьяна Кладиева

Источник

Глава 3. Монастыри и монашество

Монашество возникло в IV в., когда при византийском императоре Константине I христианство стало государственной религией. В го же время христианские общины, избавившись от гонений, стали утрачивать прежний строгий образ жизни Вследствие этого ревностные христиане стали удаляться в пустынные места для иноческого жития (иночество – от греч. уединение).

Первые монахи (анахореты-отшельники) появились в Египте в IV в. Они проводили созерцательно-аскетическую жизнь в лесах и пещерах Египта. Основателем монашеской жизни считается св. Пахомий. В том же IV в. аскет св. Антоний стал объединять таких отшельников в киновии (общежительства). Так возникали первые монастыри, со своими уставами и выработанным чином посвящения (пострижения) в монашество. Эти правила, которые и ныне находятся в основе монашеской жизни, были разработаны Василием Великим.

Со временем принятия христианства на Руси ее православное духовенство состояло из двух категорий – «белого» (приходского) и «черного» (монашествующего). В 1056 г. был основан и первый русский православный монастырь – Киево-Печерский. Основателем и первым настоятелем его был Антоний Печерский.

Черное духовенство имеет ряд преимуществ перед белым, ибо только монашество, как «причисленное к ангельскому чину», с отречением от всего «мирского», Церковь признает идеальным «путем к Богу». Все высшие чины церковной иерархии (епископы, архиепископы, митрополиты и патриархи) назначаются (или избираются) только из монашествующего духовенства. Представитель же белого духовенства не может подняться выше протоиерея, а по должности – благочинного. Иначе говоря, высших должностей церковной карьеры можно достичь только через монашеский постриг. Монахи не причислены к клиру, за исключением рукоположенных в иеромонахи и иеродиаконы для священнослужения в монастырских храмах.

По уставу вступающий в монахи дает три обета: 1) послушания старшим с отречением от собственной воли, 2) целомудрия и 3) нестяжания. По степени осуществления этих обетов насельники монастырей делятся на послушников или «рясофорных», т.е получивших только черную рясу как «залог будущих обетов действительного монашества», и «действительных монахов», т.е. принесших уже все три установленных обета при пострижении в монашество, и особенную одежду – длинную черную мантию (или параманд) – безрукавную одежду, охватывающую все тело в знак того, что все члены тела у монашествующего мертвы для мира. Голову сверх камилавки покрывают клобуком, означающим «шлем спасения». Такие монахи называются «манатейными». Во время пострижения в монашество его отпевают как уходящего в «иную жизнь» и по пострижении он получает новое имя.

Среди монашествующих особый разряд составляют «схимники» (или схимонахи), которые отличаются от остальных монахов значительным стажем пребывания в монастыре, особым одеянием («великой схимой»), большей строгостью постов, увеличением молитв, радений, «поклонов поясных и земных». Одеяние великосхимника: вместо параманда одевают крестообразно аналав (особый шерстяной плат с крестами спереди для напоминания, что великосхимник всегда должен носить «на теле своем язвы Иисуса Христа»), вместо клобука на голову одевается куколь, закрывающий голову и плечи; это – «куколь беззлобия», призванный напоминать великосхимнику обязанность хранить беззлобие и младенческую простоту. Некоторые из великосхимников отделяются от прочей монастырской братии, уходят в затворничество, дают обет молчания.

По уставам монаху запрещено употребление мясной пищи, он не может быть восприемником детей при крещении.

1.Государство и монастыри при Петре I и его преемниках (1700–1762)

Кроме того, законодательство Петра 1 (как и его преемников) было направлено на ограничение численности монастырей и монашества.

В мае 1722 г. было издано «Прибавление» к «духовному регламенту» 1721 г. 62 Монастырям и монашеству в нем было посвящено пять разделов: 1) «Кого и как принимать в монахи», 2) «О житии монахов», 3) «О монахинях», 4) «О монастыре», 5) «О настоятеле монастыря». Запрещалось постригать в монахи мужчин, не достигших 30 лет, а женщинам разрешено было постригаться в монахини в возрасте 50–60 лет; состоявшим на военной или гражданской службе постриг был категорически воспрещен; запрещалось постригаться лицам, на которых числились долги, состоявшим в браке и имевшим несовершеннолетних детей; крепостные крестьяне могли постричься в монахи только с разрешения своих помещиков. При этом постриг в тот или иной монастырь разрешался, если в нем оказывались «вакансии». Из монастырей велено было выслать всех «бельцов» и «белиц», кроме необходимой прислуги и находившихся на обязательном для пострижения трехлетнем искусе послушников. Запрещалось основание новых монастырей без разрешения Государя и Св. Синода. Небольшие монастыри подлежали объединению с ближайшими обителями или упразднению, а церкви упраздненных монастырей становились приходскими. Некоторые монастыри упразднялись сами собою вследствие недостатка средств после изъятия у них имений.

Екатерина I не только подтвердила, но и дополнила ограничительные меры Петра I, относящиеся к монастырям. Ужесточились меры по пресечению бегства из монастырей: предписывалось беглых монахов при поимке предавать суду и подвергать публичному наказанию плетьми. Пострижение разрешалось лишь вдовым священникам, остальные должны были получить разрешение на постриг от Синода.

Послабления наступили в царствование Елизаветы Петровны: прекратились «разборы» духовенства, были восстановлены наиболее чтимые обители. В 1761 г. было дозволено постригать в монахи выходцев из всех сословий. Елизавета Петровна подтвердила прежние права монастырей на владение населенными землями, возвратила им ранее отобранные, освободила монастыри от содержания инвалидов и престарелых.

Изменения в управлении монастырскими имениями в первой половине XVIII в.

В 1700 г. в России числился 1201 монастырь (965 мужских и 236 женских). До 1764 г. было закрыто 175 монастырей (141 мужской и 34 женских), открыто 37 (преимущественно в Сибири).

2. Секуляризация монастырских имений (1762–1795)

Еще в допетровскую эпоху великие князья и цари принимали меры к ограничению монастырского землевладения, С эпохи Петра I началось наступление высшей светской власти на монастырские земли. Но пока государство (до начала 60-х годов XVIII в.) ограничивалось вмешательством в управление ими; монастыри еще сохраняли право владения населенными имениями.

Первая попытка провести секуляризацию монастырских имений была предпринята в царствование Петра III. Изданным 21 марта 1762 г. указом он объявил об изъятии земель и крестьян у монастырей и о передаче их в казну. Пришедшая 28 июня 1762 г. в результате государственного переворота к власти Екатерина II отменила указ Петра III. Но вместе с тем она исподволь подготавливала широкомасштабную программу секуляризации церковных имений.

27 ноября 1762 г. была образована Комиссия о духовных имениях. Она подготовила важнейшие законопроекты, положения и другие нормативные акты, которые легли в основу реформы церковного землевладения. Непосредственное проведение секуляризации монастырских владений было возложено на Коллегию экономии, воссозданную указом от 12 мая 1763 г. 68

В великорусских губерниях насчитывалось православных монастырей, пустынь и скитов 1052. Упразднено было 573 монастыря, осталось 479 монастырей (388 мужских и 91 женский). По своему статусу (лавры, кафедральные монастыри 1–3 классов, заштатные и приписные) они были распределены следующим образом:

Источник: Василенко Н.М, Монашество // Энциклопедический словарь Ф.А.Брокгауза и И.А. Ефрона. – СПб., 1896. Т. 19. С. 279.

Была установлена следующая численность монашествующих: для лавр – до 101 чел., 1-го класса – до 33, 2-го – 17 и 3-го – до 12 чел. Общее число монашествующих в штатных монастырях должно было оставить 4200 человек. В заштатных монастырях было оставлено 1250 монашествующих. Итого, в результате секуляризации, общая численность монашествующих в великорусских монастырях сократилась вдвое – с 11000 до 5450 человек.

Штатным монастырям были положены следующие годовые денежные оклады: Александро-Невской лавре (вместе с Петербургским архиерейским домом) и Троице-Сергиевой – по 10 070 рублей, мужским обителям 1-го класса – по 2017,5 рублей, 2-го – по 1311,9 руб. и 3-го – по 806.3 руб.; женским обителям – 1-го класса – 2009 руб., 2-го – 475,8 руб. и 3-го – 375,6 руб.

Секуляризация монастырских имений принесла казне значительные выгоды. Только в великорусских губерниях за счет получаемого с бывших монастырских крестьян оброка казна имела 1,5 млн. руб., не считая доходов от сдачи в аренду монастырских земель и других «оброчных статей» (рыбных ловель, мельниц и пр.), в то время как на содержание штатных монастырей казна отпускала 208 тыс.руб. Кроме того, бывшие монастырские имения явились тем резервом, из которого Екатерина II и Павел I производили крупные «пожалования» населенных земель сановникам.

Упразднялись даже некоторые штатные монастыри. В 1788 г. был закрыт состоявший по штатам в 1-м классе Симонов монастырь в Москве, а его здания отданы под военные казармы. Лишь благодаря ходатайствам Московского митрополита Платона (Левшина), московского губернатора П.Д. Еропкина и многих именитых жителей Москвы монастырь в 1789 г. был восстановлен, а казармы переведены в другое место. В полное запустение пришла Оптина пустынь. Когда по инициативе митрополита Платона в 1796 г. началось ее восстановление, в ней жили всего три престарелых монаха, здания стояли без крыш, а пахотные и лесные угодья обители были захвачены окрестными крестьянами.

В связи с закрытием многих женских монастырей вследствие секуляризации 1764 г. явилось образование «сестринских общин». В основном они состояли из послушниц, которые остались на произвол судьбы после закрытия не вошедших в штаты женских монастырей, а монахини их переведены в штатные монастыри. Часть послушниц не покидала келий при бывших монастырских церквах, часть удалялась в другие места, селилась около приходских и кладбищенских церквей, исполняя обязанности просвирниц и сторожей или жили за счет милостыни от окрестных жителей, которым служили уходом за больными, обучением грамоте их детей, разными рукоделиями и услугами. Затем складывались сестринские общины, дававшие приют женщинам, посвящавшим себя Богу без пострижения для служения ближним при общинских больницах, богадельнях, приютах, школах. Обычно они возникали стихийно и сначала существовали без всякого контроля, затем их деятельность стали контролировать духовные и светские власти. К концу XIX в. само правительство устраивало женские общины с целью благотворительности или миссионерства. К 1896 г. числилось уже 156 женских общин, из них 96 были преобразованы в монастыри.

3. Монастыри в конце XVIII – начале XX вв.

Рост численности монастырей

В 1808 году насчитывалось 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских), а монашествующих обоего пола – около 5 тыс. В 1815 г. было 478 монастырей (387 мужских и 91 женский), монашествующих – 6600 (4900 монахов и 1700 монахинь). Более полные и точные сведения о числе мужских и женских монастырей, монашествующих и послушников мужского и женского пола (без учета женских общин, еще не преобразованных в монастыри) имеются с 1825 г. (см. Таблицу 4).

В итоге за 1825–1914 гг. в среднем ежегодно открывалось 6 монастырей. Особенно быстро рост числа монастырей происходил с 1880 г., когда ежегодно создавалось 12 монастырей. Общая численность монастырей за XIX – начало XX вв. возросла более чем в два раза, при этом мужских – в 1,5, а женских в 4,9 раза. Численность монашествующих за этот период возросла в 5,2 раза, послушников – в 11,9, при этом численность монахов увеличилась в 3,1 раза, монахинь – в 9,2, послушников – в 4,7, а послушниц – в 13,2 раза.

Численность монастырей и монашествующих в 1825–1914 гг.

Источники: Преображенский И.Г. Русская Православная Церковь с 1840/41 по 1890/91 гг. – СПб., 1901; Фирсов С.Л. Православная Церковь и государство в последнее десятилетие существования самодержавия в России. – М., 1996. Приложение.

Насельники монастырей были выходцами преимущественно из крестьянского сословия. По имеющимся данным о социальном происхождении в Архангельской и Тамбовской епархиях (конец XIX – начало XX вв.) от 66 до 73% насельников монастырей являлись выходцами из крестьян. Остальные по своему происхождению принадлежали к духовному и мещанскому сословиям; купцов и дворян среди монашествующих были единицы.

Типы монастырей

По своему статусу монастыри подразделялись на лавры, ставропигиальные, приписные, скиты, пустыни и киновии. В XIX – нач. XX вв. статус лавры имели 4 монастыря: Троице-Сергиев, Александро-Невский, Киево-Печерский и Почаевский. Они являлись наиболее крупными духовными центрами Русской Православной Церкви. Три из четырех духовных академий находились при лаврах: Киевская (при Киево-Печерской), Санкт-Петербургская (при Александро-Невской) и Московская (при Троице-Сергиевой). Каждая лавра имела издательскую базу, печатала духовную и историко-церковную литературу, материалы документов и свои периодические издания. Лавры пользовались особым покровительством российских монархов.

Семь крупных монастырей назывались ставропигиальными (от греч. ставрос – крест и пигиос – вбиваю; в древней Церкви на месте, где закладывался монастырь, Предстоятелем Церкви вбивался крест; этот обычай символически сохраняется в Русской Церкви: монастырю, получающему статус ставропигиального, от патриарха передается крест, который хранится в алтаре): Заиконоспасский, Новоспасский, Донской, Симонов и Новоиерусалимский Московской епархии, Спасо-Яковлевский – Ярославской (до 1888 г.), Соловецкий – Архангельской. Ставропигиальные монастыри подчинялись непосредственно патриарху, а в синодальный период находились в ведении первоначально Святейшего Синода, затем Московской синодальной конторы. Их настоятелей назначал по представлению Синода император.

Остальные монастыри подчинялись главам епархий, на территории которых они находились; их настоятели назначались епархиальным архиереем с последующим утверждением Синодом. При некоторых крупных монастырях существовали небольшие обители, которые назывались приписными, они управлялись настоятелями монастырей, к которым были приписаны. В большем или меньшем отдалении от крупных монастырей возникали скиты – поселения монахов-отшельников, как правило, выходцев из тех же монастырей. В начале XX в. насчитывалось 68 скитов (55 мужских и 13 женских). Скитами также именовались старообрядческие монастыри.

Особым видом монастырского общежития являлась пустынь – сначала небольшой монастырь или уединенная келья, обычно в отдаленных безлюдных лесах и степях. С конца XVIII в. многие из них превратились в крупные обители, насчитывавшие по нескольку сот насельников, но продолжали по-прежнему именоваться пустынями. К началу XX в. в России числилось 74 мужских и 12 женских обителей, называвшихся пустынями. Они держались уставов, отличавшихся особой строгостью монастырского общежития. Наибольшую известность получили Введенская Оп- тина пустынь в Козельском уезде Калужской губернии (основана в XVI в.). Саровская в Темниковском уезде Тамбовской губернии (основана в 1692 г. и в 1707 г. получила наименование монастыря), Нилово-Столбенская в Осташковском уезде Тверской губернии (основана в 1581 г.).

Особой формой монастырского общежительства являлись киновии (от греч. кинос – общий и биос – жизнь). Это тип небольшого общежительства, в котором никто, даже настоятель, не мог располагать никакой собственностью, а всё необходимое получал от монастыря. В начале XX в. насчитывалось всего четыре мужских монастыря, называвшихся киновиями.

Правовой статус монашества

Правовой статус православного монашества в конце XIX – начале XX вв. определялся как каноническим правом Русской Православной Церкви, так и нормами государственного законодательства. От постригавшегося в монашество требовалось добровольное согласие, принуждение к пострижению влекло уголовное наказание. Никакой прежний образ жизни не мог служить препятствием ко вступлению в монашество, ибо оно само по себе рассматривалось как «подвиг постоянного покаяния», а возможность покаяния доступна каждому.

По российским законам пострижение в монашество разрешалось мужчинам не моложе 30 лет, а женщинам –40 лет. Кроме того, поступающий в монастырь должен быть свободен от обязанностей, не совместимых с монашеским званием. Постриг женатого мужчины или замужней женщины был возможен только в том случае, если оба супруга изъявляли желание по взаимному согласию принять постриг и не имели детей или их дети стали взрослыми и не нуждались в родительском попечении. Запрещалось постригать лиц, находившихся под судом или имевших невыплаченные долги. Находившиеся на военной или гражданской службе обязаны были получить увольнение от начальства, а лица податных сословий – увольнительные свидетельства от сельских и городских общин, к которым они были приписаны. Дворянин, поступающий в монастырь, должен был передать свое родовое имение наследникам; «благоприобретенным» имуществом (приобретенным путем покупки на личные средства, пожалования и дарения) он мог распорядиться по своему усмотрению, из этого имущества полагалось сделать взнос (вклад деньгами или иным видом имущества) в монастырь, куда он поступал. Впрочем, в монастырь принимали и без вклада («Бога ради»), но такие лица (обычно из податных сословий) не имели права голоса при решении монастырских дел. Лицам, постриженным в монашество, прекращалась выдача заслуженной по гражданской или военной службе (до пострига) пенсии.

До 1832 г. постриг в монашество происходил только с разрешения Святейшего Синода. В 1832 г. Московской и Грузино-Имеретинской синодальным конторам разрешали давать санкцию на пострижение без запроса в Синод. После указа Синода 29 сентября 1865 г. разрешение на постриг давал уже епархиальный архиерей. Желающий принять монашество обращался к нему с прошением, в котором указывался и монастырь, где проситель намеревался пребывать. К прошению прилагалась рекомендация благочинного и свидетельства, удостоверяющие, что для пострижения нет препятствий. Епархиальный архиерей в годовых отчетах в Синод прилагал и список постригшихся в монахи в его епархии.

Поступивший в монастырь сначала в качестве послушника (или послушницы) проходил трехгодичный «искус послушания» – подготовки к принятию монашества. Для лиц, заведомо расположенных к монашеской жизни, этот срок мог быть существенно сокращен, а в случае тяжкой болезни и вообще отменен. От трехгодичного срока послушничества освобождались окончившие класс богословия в семинарии или духовной академии, вдовые иереи и диаконы.

По истечении трех лег послушник мог отказаться от пострига и покинуть монастырь. Численное преобладание послушников над монашествующими в конце XIX-XX вв. (послушники составляли тогда 70% насельников монастырей) свидетельствует о том, что почти половина послушников не принимала пострига.

Внутренний строй монашеской жизни

Монастыри по характеру уставной жизни подразделялись на общежительные и необщежительные (особножительные). В общежительных монастырях монашествующие не имели личной собственности и получали от монастыря келью, необходимую утварь, а также одежду и обувь, питание и пр. В них но всей строгости соблюдался принцип нестяжательности Доходы от «рукоделия» братии – написания икон, росписи храмов, шитья облачений, изготовления церковной утвари и пр. – шли в общую монастырскую казну. Настоятель выбирался братией, имеющей монашеское посвящение. Общежительные монастыри отличались большой строгостью уставов. Значительное влияние па них оказал «Устав о скитской жизни», созданный в середине XV в. Нилом Сорским. Устав предъявлял строгие требования следовать церковному Преданию и «писаниям святых отцов», определял образ жизни и молитвы, подчеркивал обязательность грамотности и книжности.

В начале XIX в. преобладали необщежительные монастыри, настоятели которых не могли осуществлять полный контроль над братией. Московский митрополит Филарет (Дроздов) при первом объезде своей епархии в 1821 г. констатировал, что большая часть монастырей не придерживалась общежительного устава; братия до того привыкла к весьма «вольготным» условиям жизни, что встречала в штыки всякие попытки ввести общежитие. Даже такой деятельный и энергичный архиерей, как митрополит Филарет, опасался сразу вводить общежительный устав, предпочитая обходный путь – через отдельных настоятелей. В 1862 г. Синод рекомендовал переводить необщежительные монастыри в общежительные. Рекомендация была повторена в 1869 г. Отныне новые монастыри основывались только как общежительные. На 1 января 1914 г. две трети монастырей являлись общежительными, причем большинство из них были женскими.

В реалии элементы общежительства имели место и в особножительных монастырях, в то же время в общежительных монастырях существовали различного рода местные особенности устава.

Как в общежительных, так и необщежительных монастырях действовал принцип беспрекословного послушания младших старшим. Настоятель являлся полным руководителем монастыря, но сам подчинялся епархиальному архиерею. Без благословения настоятеля ничего не делалось в монастыре. В лаврах и в некоторых других крупных монастырях при настоятеле находился законосовещательный духовный собор из наиболее авторитетных и умудренных жизненным опытом иноков. Хозяйственная часть монастыря находилась в ведении келаря, финансовая – монастырского казначея. Монашествующим была запрещена торговля всякими товарами, кроме продажи «собственных рукоделий», да и то «через избранных престарелых братий» и с разрешения настоятеля монастыря. Монах не мог принимать на сбережение ни чужих вещей, ни денег, кроме книг духовного содержания. Он не мог выступать в роли опекуна, попечителя или поверенного, за исключением дел, касающихся своего монастыря.

«Ученое монашество»

Выпускники духовных академий, принимавшие постриг, составляли так называемое «ученое монашество». В конце XVII – начале XVIII вв. это были преимущественно украинцы, окончившее Киево-Могилянскую Духовную Академию, которых Петр I ставил на высшие церковные должности, так как не доверял русским иерархам, считая их противниками преобразований. Позже ученое монашество пополнилось воспитанниками русских духовных академий.

Еще «объявлением о монашестве» 1724 г., когда действовали строгие ограничения на пострижение, было разрешено принимать монашество выпускникам духовных академий, занятым преподавательской деятельностью, по достижении ими 30-летнего возраста. Указ Синода 29 мая 1732 г. освободил от послушнического искуса выпускников духовных академий, изъявивших желание принять монашеский постриг. Положение ученых монахов давало им большие преимущества. Их сразу же рукополагали в иеромонахи и преимущественно из них назначали ректоров духовных академий и семинарий, при этом им устанавливалась и более высокая оплата по сравнению с не имевшими монашеского сана. Ученые монахи одновременно номинально назначались настоятелями монастырей, что давало им дополнительный доход. Такие настоятели обычно не жили в своих монастырях, передоверив управление своим помощникам, а сами наезжали во вверенные им монастыри лишь изредка. Такой порядок соблюдался в течение всего синодального периода.

Как правило, епископские кафедры замещались только «учеными монахами». В XIX в. епископы, назначаемые не из монашеской среды, даже блестяще окончившие духовные академии, но не имевшие монашеского сана, были редким явлением. Крайне редки были также случаи назначения ректоров духовных академий из белого духовенства (сохранилось свидетельство о сомнениях, возникших у Московского митрополита Филарета при назначении ректором Московской духовной академии протоиерея Александра Горского в 1864 г. блестящего ученого и друга Филарета; владыку смутило нарушение уже сложившейся традиции). В связи с уменьшением постригов в монашество среди выпускников духовных академий в 70—80—х годах XIX в. епархиальные архиереи вынуждены были побуждать профессоров академий и преподавателей семинарий из числа овдовевших протоиереев принимать монашество с последующим выдвижением их на замещение епископских кафедр.

Институт «старчества»

После продолжительного ослабления иноческой жизни в XVII – середине XVIII вв., во второй четверти XVIII в. начинается ее возрождение. Во многом оно было обязано распространению в русских монастырях института старчества – традиционного духовного наставничества. Оно предполагает духовное руководство учениками через советы и наставления со стороны опытного в духовной жизни старца. Оно предполагает безусловное послушание ученика своему наставнику. Наставник-старец принимает на себя ответственность за спасение души человека, вверившегося его руководству. Старец являлся и наставником мирян, приходивших к нему за советом и утешением. Старчество обязательно предполагает опыт длительной аскетической жизни наставника.

Широкое распространение старчества в русских монастырях связано с именем схиархимандрита Никольского монастыря (в Молдавии) Паисия (в миру Петр Иванович Величковский). Сначала он подвизался на Афоне, затем в молдавских монастырях, получив известность своей подвижнической жизнью. В начале 70-х годов XVIII в. к нему в Молдавию отправились несколько русских монахов и мирян, стремившихся к аскетической жизни и его духовному руководству. У Паисия Величковского было немало последователей-учеников. В 1803 г. ученики Паисия (Величковского) издали 24 тома его трудов под общим названием «Добротолюбие», в котором были изложены идеи старчества и подвижнической аскетической жизни. Писания и дух устава Паисия Величковского его ученики перенесли и в Россию.

В начале XIX в. старчество возродилось в некоторых монастырях и пустынях Смоленской, Калужской, Орловской, Тамбовской и Курской губерний.

Как и Оптина пустынь, в XIX в. прославилась Саровская пустынь. Великим подвижником ее был Серафим Саровский (1759– 1833, в миру Прохор Сидорович Мошнин) – отшельник, столпник, затворник. Его паствой была многочисленная семья русских православных людей. Серафим Саровский был и основателем Дивеевского женского монастыря (в котором покоятся его мощи). Широкую известность как духовные наставники в XIX в. приобрели епископ Кавказский и Черноморский Игнатий (1807–1867, вмиру Дмитрий Александрович Брянчанинов) – «краса русского православного иночества». Блестяще образованный, автор аскетически-богословских трудов (изданы в 1885 г.) он долго был настоятелем Сергиевой пустыни (близ Петербурга), а затем епископом Кавказским и Черноморским. В 1861 г. он удалился «на покой» и отдался богословским трудам.

Идеи «старчества» Паисия Величковского отразились в уставах Валаамского, Кирилло-Белозерского и Песношского монастырей, Софрониевой, Введенской, Островской, Белбережской. Площанской и Флорищевой пустыней. В 1840-е годы обычай «старчества» стал распространяться и в некоторых женских монастырях.

Монастырское землевладение и хозяйство

В XIX, и особенно в начале XX вв. материальное положение монастырей существенно улучшилось. Увеличились денежные пособия от казны, монастыри вновь стали превращаться в крупных землевладельцев, благодаря чему смогли расширить хозяйственную деятельность, которая в крупных монастырях приобрела предпринимательский характер.

Обители получали значительные пожертвования от частных лиц – денежные, а также богослужебной утварью: иконами с позолоченными окладами, украшенными золотом и драгоценными камнями облачениями, богослужебными сосудами.

В своих владениях монастыри вели высокоэффективное хлебопашество, огородничество, садоводство, скотоводство, птицеводство, пчеловодство. Валаамский монастырь имел обширное садоводческо-огородное хозяйство. В суровых северных условиях здесь выращивались разнообразные сорта яблок, за которые монастырь получал премии на сельскохозяйственных выставках. При монастыре был рыбозавод, в котором разводились ценные породы рыб. Существовало молочное хозяйство, ориентированное на рынок, хорошо оборудованный конный двор с 70 рабочими и выездными лошадьми; были свои столярная, слесарная, бочарная, гончарная и иконописная мастерские, свечной, смолокуренный, кирпичный, камнетесный, известковый и лесопильный заводы, механическая мастерская с токарными станками, имелась даже своя фотомастерская. Расположенный в исключительно живописной местности монастырь привлекал знаменитых художников-пейзажистов (например, его неоднократно посещали А.И. Куинджи, В.Д. Поленов, И.И. Шишкин).

Обширное и разнообразное хозяйство велось в Соловецком монастыре. У монастыря были салотопенной, свечной, гончарный, кирпичный, лесопильный, смолокуренный, литейный, механический, кожевенный заводы, ювелирная, столярная, слесарная, экипажная мастерские. На острове была устроена система каналов, обеспечивавшая регулярное водоснабжение. Монастырь имел судостроительную верфь, на которой строились винтовые пароходы и небольшие парусные суда. Важными доходными отраслями его хозяйства были «рыбные и звериные» промыслы. Ежегодно в монастырь по обету прибывали от 700 до 800 молодых мужчин потрудиться в пользу монастыря и приобрести навыки в каком-либо ремесле; монастырь обеспечивал их одеждой и питанием.

В крупных городах немалые доходы монастыри получали от монастырских кладбищ. Места для захоронений на кладбищах монастырей Александро-Невского в Петербурге, Новодевичьего, Алексеевского, Донского в Москве и др. оценивались в начале XX в. в размере от 50 до 500 рублей, кроме того, само погребение обходилось от 10 до 50 рублей. Значительные суммы взимались за «вечное поминовение» (например, та же Александро-Невская лавра брала до 1000 рублей), за устройство памятников.

Монастыри занимались и финансовой деятельностью, ссужая деньги под проценты. Когда после 1861 г. в России появились частные банки с более высокими процентными ставками по вкладам, монастыри стали вкладывать свои денежные средства в эти банки.

В 1913 г. сумма монастырских вкладов в банках составила 65,6 млн. рублей. В конце XIX в. монастыри стали вкладывать свои средства в городские доходные дома. Например, в 1903 г. в Петербурге насчитывалось 266 доходных домов и 40 торговых складов, принадлежавших монастырям и церквам, которые сдавали их в наем. В Москве в то же время только монастыри владели 146 доходными домами, кроме того, они имели 32 подворья, постоялые дворы, торговые склады, обширные огороды как в черте города, так и вне его. В Киеве церквам и монастырям принадлежало 114 домов; некоторые из них сдавались в аренду.

Д.И. Ростиславов в специальном исследовании об имущественном положении монастырей перечисляет до 20 других источников доходов монастырей: даяния на поминовение усопших, «кружечный сбор», «кошельковый», «молебенный», «просфорный», от продажи свечей и лампадного масла, от часовен, от крестных ходов, типографско-издательский. От продажи литографированных картин духовного содержания, от площадей под ярмарки и торжки на монастырской земле, от лавок и т.д.

Наиболее крупные монастыри, как, например, Соловецкий и Валаамский, Троице-Сергиева и Киево-Печерская лавры ежегодно привлекали к себе десятки и сотни тысяч богомольцев, что приносило также немалый доход этим обителям. В них во время праздничных дней, при большом стечении паломников, шла бойкая торговля крестиками, иконками, ладанками, свечами, картинками и книжками духовного содержания, а также и съестными припасами. В Троице-Сергиевой и Киево-Печерской лаврах ежегодно бывало в каждой до 300 тысяч паломников-богомольцев. Под Курском в крестном ходе при перенесении иконы Богоматери собиралось от 80 до 120 тыс. богомольцев. (Вспомним знаменитую картину И.Е.Репина «Крестный ход в Курской губернии».) Большое скопление народа вызывало и сферу услуг, налаженный торг ими. Следует отметить, что такие известные ярмарки, как Ирбитская в Сибири и Макарьевская (Нижегородская) возникли около монастырей.

Обычно каждый монастырь имел свою святыню: особо чтимую икону или мощи святителя (обычно основателя монастыря). Около них ставилась кружка для денежного сбора. Торгашеский дух оскорблял чувства верующих, вызывал многочисленные нарекания в тогдашней прессе.

Статистики постоянно сетовали на неполноту сведений о доходах монастырей. Но даже неполные данные свидетельствуют о неуклонном росте этих доходов, особенно в пореформенное время и в начале XX в.: в 1861 г. – 316 тыс. руб., в 1871 г. – 648 тыс., в 1881 г. – 1781 тыс., в 1893 г. – 3535 тыс. и в 1909 г. – 20,2 млн. руб.

Однако вывод о сказочных богатствах монастырей нельзя делать лишь по таким крупным монастырям, как Соловецкий, Валаамский, Спасо-Евфимиевский и тем более по Троице-Сергиевой, Киево-Печерской и Александро-Невской лаврам, которые всегда пользовались особым вниманием и благоволением великих князей, царей и императоров и веками скапливали свои богатства.

В действительности, богатых монастырей было немного. Подавляющее большинство составляли маленькие, бедные монастыри. Обычно они располагались в отдаленных, глухих местах, имея недостаточные земельные угодья, жили скудно, пробавляясь мелкими рукоделиями, а то и подаянием.

Функции монастырей

Монастыри издавна на Руси играли роль религиозных и культурных центров. В их стенах сосредотачивались летописание и иконописание, изготовление высокохудожественных предметов церковной утвари. Они также являлись и центрами распространения грамотности. Летописание, переписывание книг, обучение мирян грамоте всегда считалось богоугодным делом. Православные монастыри в Руси играли ту роль, что и в раннее средневековье западно-европейские академии. В монастырях хранились богатые библиотеки и ценнейшие архивы. Почти все летописи, древнейшие исторические акты и другие памятники древнерусской литературы дошли до нас только благодаря тому, что они сохранились в монастырях. Кроме того, каждый монастырь, возводимый веками, являет собой неповторимый историко-архитектурный ансамбль.

Монастыри играли огромную роль в колонизации окраин, в освоении необжитых мест, особенно в северных и восточных регионах России. В лесной глуши, на берегах рек и озер, вокруг монастырей возникали крестьянские поселения, расчищались под пашню леса, обживались окрестности монастыря.

Монастыри выполняли функции миссионерства и христианизации. В конце XIX в. насчитывалось до 20 миссионерских монастырей – преимущественно в Заволжье. Приуралье. в Западной и Восточной Сибири (основанные в XVII в. Знаменский в Тобольске. Свято-Никольский в Верхотурье, Преображенский в Тюмени и Преображенский в Якутске, Троицкий Усть-Киренский и Троицкий Селенгинский и др.). В 1870 г. в особую миссионерскую обитель был обращен в Москве древний Покровский монастырь, призванный координировать общецерковную просветительскую деятельность. Центром миссионерской работы в конце XIX в. в Казанской епархии являлся Спасо-Преображенский монастырь, в котором были созданы специальные двухгодичные миссионерские курсы. В Херсонской губернии активную миссионерскую деятельность противопротестантской направленности проводил Григорьево-Бюзюков мужской монастырь. Миссионерскую функцию выполняли православные русские монастыри за рубежом (в Северной Америке, Китае, Палестине).

Некоторые монастыри служили местом отбывания наказаний за преступления против веры. В монастырские тюрьмы обыкновенно помещали без суда, по решению Св. Синода или императора, расколоучителей, закоренелых сектантов, опасных «вольнодумцев», самозванцев. Узники содержались там десятки лет, а то и пожизненно. До начала XX в. существовало 20 мужских и 10 женских монастырей, служивших местами заключения. Местами заключения в монастыре служили как монашеские кельи обычного типа, так и казематы, устроенные внутри монастырских стен, в подвалах, под церковными полами, в погребах, а также специально оборудованные монастырские тюремные здания. Начальником монастырской тюрьмы являлся сам настоятель монастыря, а монахи несли сторожевую охрану узников.

Самой старой и крупной монастырской тюрьмой была Соловецкая, в которую заточали «бунтовщиков» и сектантов уже с середины XVI в. Местами заключения здесь служили казематы (небольшие, сырые и темные камеры) внутри башен и крепостных стен. Тюрьма Кириллова Белозерского монастыря существовала с XVII в. Тюрьма Спасо-Евфимиевского монастыря была учреждена в 1766 г. Она служила местом заключения душевнобольных преступников. Здесь узники содержались на цепи. Среди женских монастырей, выполнявших функцию тюрем, известны Покровский и Ризположенский в Суздале, Ивановский и Новодевичий в Москве.

По указу Екатерины II (1766 г.) при монастырских тюрьмах полагалось находиться военной команде. Начальник караула ежедневно подавал настоятелю монастыря рапорт о состоянии арестантов. Воинские караулы были сняты в 1890 г. Вместо них монастыри нанимали надзирателей и содержали их за свой счет, но более за счет подаяний. В монастыре ставилась кружка «для христолюбивого подаяния», и богомольцы опускали в них медяки, которые шли на арестантские нужды.

В монастырские тюрьмы заточали по разным поводам и причинам, часто не подходившим ни под одну из уголовных статей. Режим содержания в монастырских тюрьмах устанавливался инструкцией, присылаемой настоятелю монастыря о каждом узнике. Перед настоятелем ставилась задача «привести к раскаянию» отступника от православия. Соответственно поведению арестанта мог быть изменен и режим его содержания. «Смиренным» арестантам, которые «раскаялись» в своих заблуждениях, разрешалось даже выходить в коридоры тюрьмы и общаться с такими же узниками, а в зимнее время, когда в монастыре не было богомольцев, таким арестантам разрешалось выходить на прогулки в пределах монастырских стен. «Нераскаявшихся» арестантов никогда не выпускали из каземата. Обычно они заканчивали свою жизнь в монастырской тюрьме; их хоронили на особых кладбищах за монастырской стеной без церковных обрядов.

Условия содержания арестантов вплоть до закрытия монастырских тюрем практически не улучшились. Были лишь уничтожены «земляные тюрьмы», и заключенные переведены из подвальных помещений различных построек в специальные тюремные здания. Расколоучители, обычно, подвергались строгому наказанию: они помещались «под караул», а их последователи направлялись в ссылку в монастыри «под начало»: они находились в монастыре не в казематах, а под присмотром братии и выполняли самые тяжелые работы. Кроме сектантов и старообрядцев помещали лиц, обличенных вообще в «иноверии», «ложных пророчествах», «своевольных толкованиях Священного Писания». Нередко они страдали психическими расстройствами.

Расстриженное духовенство попадало в монастырь обычно «под начало», а также и обвиняемые в связях с раскольниками. Случаи помещения в монастыре уголовных и политических преступников были единичными. Так, известна ссылка декабристов А.С. Горожанского в Соловки, а Ф.П. Шаховского, психически больного, в Суздальскую тюрьму Спасо-Евфимиева монастыря. По своему сословному происхождению большинство узников монастырских тюрем были представителями крестьянства.

Просветительская и благотворительная деятельности монастырей

В начале XIX в. при монастырях стали заводиться школы, больницы, приюты. Ниже приводятся конкретные сведения о больницах и богадельнях за 1841–1914 гг. (см. Таблицу 5).

Монастырские больницы и богадельни в 1841–1914 гг.

Источники: Преображенский И.Г. Ук. соч. С. 145–146; Отчеты обер-прокурора Св.Синода: за 1900 г. – СПб., 1902; Приложения. С. 46–47,за 1914 г. – СПб., 1916. Приложения. С. 22–23.

Кроме того, монастыри жертвовали большие суммы на просветительные и благотворительные цели: на постройку детских приютов, школ, больниц. В начале XX в монастыри ежегодно жертвовали до 350–380 тыс. руб. на церковно-приходские школы. Во время русско-турецкой 1877–1878 гг., русско-японской 1904– 1905it. и Первой мировой войн в некоторых мужских монастырях были устроены лазареты для раненых. Некоторые монастыри содержали сирот убитых воинов.

Значительной была благотворительная роль Марфо-Мариинской женской общины, основанной в 1916 г. в Москве великой княгиней Елизаветой Федоровной специально «для оказания помощи страдающим: материальной и духовной», в особенности по уходу за больными из социальных низов. Хотя сестры общины не постригались в монашество, они давали обет, по примеру монахинь, проводить жизнь в целомудрии, труде и молитве.

В Марфо-Мариинскую сестринскую обитель принимались православные девицы или вдовы в возрасте от 21 года до 40 лет. Сестры делились на «испытуемых» (типа послушниц) и «крестовых» (при посвящении в эту ступень они давали обет служить Богу и ближним и носили особое одеяние).

Обитель оказывала три вида помощи – медицинскую, попечительскую и просветительскую. При обители находилась бесплатная больница с хирургическим отделением, амбулатория, аптека, библиотека, приют для девочек-сирот, больничный храм и специальные помещения-гостиницы для паломников. Были устроены бесплатные столовые для бедняков. Выявлялись нуждающиеся в помощи – ютившиеся в трущобах, подвалах, на чердаках. В 1914–1917 гг. Елизавета Федоровна объединила благотворителей, оказывавших помощь воинам и их семьям, организовала склады пожертвований и отправку их на фронты, подготовку сестер милосердия для работы в госпиталях.

Зарубежные монастыри

Съезды монашествующих 1909 и 1917 гг.

В начале XX в. для обсуждения насущных проблем монастырей были созваны три съезда монашествующих (Всероссийский съезд монашествующих, съезд ученого монашества и съезд представителей от монастырей). Все они проходили в Московской духовной академии при Троице-Сергиевой лавре.

Программа съезда, выработанная Синодом, включала 22 вопроса, которые группировались вокруг 10 проблем: 1) монастыри общежительные и штатные; 2) старчество и духовничество; 3) монашеские обеты и дисциплина; 4) богослужебный устав, церковное пение; 5) монашеское образование; 6) монашество, епископат и белое духовенство; 7) женские монастыри; 8) миссионерское служение монастырей; 9) патриотическое служение монашества

Отечеству во время внутренних смут и войн; 10) объединение всех монастырей в союз духовной взаимопомощи.

В 1917 г. были проведены еще два всероссийских съезда монашествующих: 1) ученого монашества 7–14 июля и 2) представителей от монастырей 16–23 июля.

Председателем съезда ученого монашества был архиепископ Московский и Коломенский Тихон (Белавин). В постановлении съезда говорилось, что «ученое монашество едино со всем монашеством в силу единства иноческой жизни»; занимаясь учебно-педагогическим и церковно-общественным служением, ученые монахи обязаны хранить монашескую дисциплину. Был поставлен также вопрос о создании иноческого церковно-просветительского братства, которое призвано заниматься научной разработкой высших богословских вопросов, учреждать учебно-духовные заведения и школы для пастырской и миссионерской деятельности, благовестничеством, изданием духовной литературы, составлением учебных руководств. Предлагалось также преобразовать Александро-Невскую лавру в главный монастырь ученого и иноческого братства.

Представители всероссийского съезда монашествующих 16–23 июля 1917 г. предложили развернутую программу «устроения монастырей и монашеской жизни». Она должна была впоследствии лечь в основу проекта общего устава для монастырей. Предлагалась новая структура управления монастырями.

Вместо учреждения Союза всех православных русских обителей съезд предложил образовать особую систему местного, областного и центрального монастырского управления. В епархии предлагалось образовать (в качестве распорядительного органа) Епархиальный монашеский собор под председательством епархиального архиерея, собирающийся на свои заседания 1 раз в год; исполнительным органом (заседающим 1 раз в месяц) должен стать Епархиальный монашеский совет при епархиальном архиерее.

Следующей инстанцией предусматривался митрополичий округ, в котором распорядительным органом являлся Окружной монашеский собор под председательством митрополита округа (собирался на заседания также 1 раз в год), а исполнительным – Епархиальный монашеский совет митрополичьей кафедры при митрополите (председателе совета).

Наконец, высшим законодательным органом предлагался Всероссийский монашеский собор под председательством «Первоиерарха Российской Церкви – Московского архипастыря». Он должен был собираться один раз в три года. Исполнительным органом должен быть Всероссийский монашеский совет при Святейшем Синоде «как вспомогательный и совещательный орган по высшему церковному управлению и наблюдению над монастырями» под председательством одного из членов Синода. Совет избирался на три года.

Палица – четырехугольная палка квадратной формы с изображением креста, привешиваемая при бедре с правой стороны.

Источник