в каком селе жила бабушка поэта
Елизавета Алексеевна Арсеньева (бабушка Лермонтова)
Елизавета Алексеевна Арсеньева – бабушка по материнской линии известного поэта Михаила Юрьевича Лермонтова – женщина удивительная, сочетавшая в себе властность помещицы и трогательную любовь матери, бабушки. Елизавета Алексеевна был умная женщина. Историки и биографы назвали Арсеньеву «самой знаменитой бабушкой русской литературы».
Семья
Елизавета Алексеевна принадлежала к известному дворянскому роду Столыпиных, чьи корни уходили в XVI век. Столыпины отличались независимостью суждений, решительным, гордым характером. Отец Елизаветы Алексеевны, Алексей Емельянович Столыпин, был в свое время губернским предводителем дворянства. Он владел огромным состоянием, однако у него было 11 детей. Рожденная в 1773 году Елизавета Алексеевна была самой старшей, и не могла рассчитывать на богатое приданое, поэтому приняв, предложение гвардии поручика Михаила Васильевича Арсеньева, взяла в свои руки его хозяйство. Властный, твердый характер в сочетании с умом и рачительностью помогли ей сделать имение Арсеньева одним из самых состоятельных в округе. Она родила Арсеньеву одну единственную дочь Марию.
Вдовство
Похоронив Михаила Васильевича, Елизавета Алексеевна превратилась в бабушку, хотя ей не было 40 лет. Она носила темную одежду, подчеркивая траур. Она посвятила себя воспитанию единственной и болезненной дочери, укреплению достатка Тархан. Узнав о предстоящем замужестве дочери, Елизавета Алексеевна была не в восторге от ее выбора, словно предвидела, каким мужем станет Юрий Петрович Лермонтов. Ее дочь Мария Михайловна умерла в неполные 22 года, когда Мишелю было всего 3 года. В смерти Марии Михайловны Елизавета Алексеевна всю жизнь винила Юрия Петровича, и старалась всячески оградить его от внука.
«Бабушка русской литературы»
Отец попытался вернуть сына, но бабушка снова пригрозила завещать Тарханы роду Столыпиных, воззвала к чувствам благодарности внука. Отец и сын уступили настойчивой бабушке. Между ними существовало чувство привязанности и семейной любви, но уступая настойчивости бабушки, для которой Мишенька был «единственный предмет услаждения остатка дней своих и совершенного успокоения горестного своего положения», встречались отец и сын редко.
«…Он один свет очей моих, все мое блаженство в нем…», говорила Елизавета Алексеевна.
В одном из писем внуку она писала:
Елизавета Алексеевна была настоящей хозяйкой. Знала, где сэкономить, поприжать деньги, а где и позволить некоторую слабину. Она не жалела денег на образование Михаила Юрьевича, на его лечение. Дважды за период его взросления возила на Кавказ.
Она хотела и Мишеля научить считать деньги, настаивала на том, что бы он брал с книгоиздателей деньги за свой труд. Она не давала ему расслабляться. Михаил Юрьевич никогда не знал. Сколько денег у бабушки, а та пугала его неурожаем, настаивая, чтобы он брал гонорар за свою литературную деятельность.
Шан-Гирей тоже писал о нежелании Лермонтова брать деньги за свой труд:
Она была неутомимым ходатаем перед власть имущими, Первый раз, в 1937 году, избавила его от ссылки, дугой раз, в 1841 году добилась для него отпуска.
Остатки дней своих она положила на то, чтобы добиться разрешения на перезахоронение внука в Тарханах и перевезти его на родину. Утратив последний смысл жизни, она умерла в 1846 году, завещав свои деньги и имение ближайшим родственникам по столыпинской линии.
Бабушкин сынок
Несчастная, незаменимая, всепонимающая заступница, ценитель стихов и другие качества главного в жизни Лермонтова человека
Друг семьи Лермонтовых, Елизавета Аркадьевна Верещагина, жаловалась в письме к дочери на поэта, когда того посадили на гауптвахту: «Жалка бабушка — он ее ни во что не жалеет. Несчастная, многострадальная. И ежели бы не бабушка, давно бы пропал. И что еще несносно — что в его делах замешает других, ни об чем не думает, только об себе, и об себе неблагоразумно. Никого к нему не пускают, только одну бабушку позволили, и она таскается к нему, и он кричит на нее, а она всегда скажет — желчь у Миши в волнении». Arzamas публикует пять фактов, которые надо знать о мировой бабушке Лермонтова Елизавете Алексеевне Арсеньевой.
Лермонтов в детстве. Картина неизвестного художника. 1820–1822 годы © ИРЛИ РАН
2. Беззаветно любила своего «милого любезного друга Мишиньку», который, в свою очередь, не представлял своей жизни без нее. До начала 1835 года Лермонтов никогда не разлучался с бабушкой надолго, даже когда переехал в Петербург и поступил в юнкерскую школу. Неудивительно поэтому, как огорчил его отъезд бабушки в Тарханы весной 1835 года: «Перспектива остаться в первый раз в жизни совершенно одному меня пугает», — жаловался Лермонтов своей подруге Александре Верещагиной. И уже на следующий год он «упросил» бабушку «ехать в Петербург с ним жить». В немногих сохранившихся письмах Лермонтова к бабушке (всего семь писем) и бабушки к Лермонтову (уцелело одно письмо) сквозь хозяйственные поручения и мелкие деловые просьбы видна настоящая теплота родственной симпатии: «Все, что до тебя касается, я неравнодушна…».
Портрет Лермонтова в гусарском ментике, написанный по заказу Елизаветы Алексеевны. Картина Петра Заболотского. 1837 год © Государственная Третьяковская галерея
5. Хотя и не стала адресатом ни одного стихотворения Лермонтова, была верным ценителем его сочинений и их внимательным читателем. «Стихи твои, мой друг, я читала бесподобные, а всего лучше меня утешило, что тут нет нонишней модной неистовой любви. Стихи твои я больше десяти раз читала», — писала бабушка Лермонтову 18 октября 1835 года. Лермонтов, в свою очередь, не боялся давать бабушке книжные и литературные поручения и заботился о том, чтоб она могла следить за его новыми публикациями. Последний раз уезжая из Петербурга в середине апреля 1841 года, Лермонтов просил Краевского — может быть, вообще в последнем письме, ему адресованном: «Сделай одолжение, отдай подателю сего письма для меня два билета на „О записки“. Это для бабушки моей».
“. Есть место, где я буду отдыхать. ”
Картина К. Федотова, 1997 год. “Тарханы. Печальные вести”. Холст, масло
Тарханской помещице предстояли непростые хлопоты для того, чтобы получить высочайшее разрешение на перевоз и перезахоронение тела М.Ю. Лермонтова, первоначально погребенного в Пятигорске. Фонды и архивы музея располагают копиями скорбных документов тех лет, которые сопровождали возвращение поэта в милые его сердцу Тарханы.
В январе 1842 года из канцелярии Министерства внутренних дел гражданскому губернатору Пензы было направлено предписание, разрешавшее перевезти тело поэта в Тарханы. 9 февраля 1842 года губернатор отправил соответствующее письмо епископу Пензенскому и Саранскому Амвросию.
В распоряжении лермонтоведов до сих пор нет документов, подробно описывающих события весны 1842 года. Обращаясь к запискам М.И. Храмовой, которая в 1908 году со слов А.А. Воскресенской зафиксировала:
“Гроб с телом Михаила Юрьевича везли из Пятигорска через Чембар. Это было на пасхальной неделе. На улицах собралось много народа. Елизавете Алексеевне заранее сказали, когда привезут гроб в Чембар. Она приехала туда и остановилась у родных своих Шан-Гиреев.
Когда гроб, покрытый черным бархатом, привезли в Чембар, около церкви служили панихиду. Народ знал, что Михаил Юрьевич умер не своей смертью, а его убили несправедливые люди. И от этого было еще больше жалости. Иные мужики и бабы плакали. Многие из чембарских ходили провожать гроб далеко за Чембар.
Елизавета Алексеевна шла за гробом тихо, низко опустив голову. Шан-Гирей и Евреиновы вели ее под руки. А за ними ехала тройка лошадей.
Приехали в Тарханы, уж тут народа сошлось! Со всего села да из ближайших деревень”.
Людская память ненадежна и, возможно, какие-то детали событий, записанных через 66 лет после их свершения, переданы неточно или дополнены воображением. Однако мы все же видим в этом рассказе главное: крестьяне и дворовые любили Михаила Юрьевича и ценили его гуманное отношение к ним.
В тарханы печальный груз был привезен на пасхальной неделе 21 апреля (по старому стилю) 1842 года. Печаль охватила село и окрестности, священнослужители не произвели положенных благодарственных молебнов на пасхальные дни, видимо из сочувствия к горю Е.А. Арсеньевой, за что понесли наказание. Запись из клировой ведомости:
“Учинен ему [священнику Теплову] с нижеписанным священником Троицким за неслужение в Высокоторжественные дни 1842 года, 17 и 21 апреля, благодарственных молебствий выговор, и обязаны они подпискою впредь производить положенные молебствия по гибели не упустительно. Декабря 27 дня сего 1842 года”.
Рапорт чембарского исправника от 24 апреля 1842 года сообщил о перезахоронении праха поэта на фамильном кладбище 23 апреля.
“Во исполнение предписания Вашего превосходительства от 9 февраля сего года за №1251 честь имею донести, что помещицы Елизаветы Алексеевны Арсеньевой внука Михайлы Лермонтова тело из Пятигорска перевезено в город Чембар 21 апреля и того же числа перевезено в село Тарханы, где тело погребено 23 апреля на фамильном кладбище в свинцовом ящике и с соблюдением всех употребляемых на сей предмет предосторожностей”.
Рапорт чембарского исправника пензенскому гражданскому губернатору А. Панчулидзеву о захоронении М.Ю. Лермонтова, 1842 год, фотокопия
Казалось, в Тарханах поэт обрел вечный покой. Но начались революционные годы, затем пришли тридцатые. В 1936 году с целью проверки слухов о вандализме, проявленном в отношении захоронений под сводами часовни, был проделан вход к слепу, где стоял на дубовых брусках металлический ящик. Убедившись, что все находится в полном порядке, комиссия распорядилась вновь замуровать отверстие. Однако вскоре родилась идея устройства мавзолея. Это привело в изменению микроклимата часовни. В 2013 году руководство музея-заповедника “Тарханы” восстановило захоронение поэта в историческом виде, ныне прах поэта в соответствии с православными обрядами покоится в земле родных ему Тархан. Сбылось юношеское предсказание поэта:
. я родину люблю
И больше многих: средь ее полей
Есть место, где я горесть начал знать;
Есть место, где я буду отдыхать,
Когда мой прах, смешавшися с землей,
Навеки прежний вид оставит свой.
Прошло более 170 лет, склоняется и шумит рядом с часовней “темный дуб”, а благодарные потомки приходят к священному месту, чтобы почтить память “высочайшего поэта” и родных ему людей.
Михаил Лермонтов и его бабушка
Таким образом, средства молодой семьи принадлежали в основном Марии Арсеньевой. Но, так как наследство своего мужа Елизавета Алексеевна оформила на себя, она имела возможность управлять дочерью с помощью угроз оставить ее и ее мужа без средств к существованию. Жила молодая семья в доме матери Марии.
В 1814 году Мария родила сына – будущего поэта Михаила Юрьевича Лермонтова. В семье родителей поэта не все было гладко. Елизавета Арсеньева вмешивалась во все семейные дела. К этому времени ярко проявился конфликт мужа Марии с ее матерью. Этот факт или болезненность Марии повлияли на охлаждение мужа к ней, но существуют свидетельства о том, что у Юрия были связи на стороне. Молодая женщина серьезно переживала по этому поводу, что ухудшило ее и без того болезненное состояние. Вне зависимости от отношения мужа к ней, Мария горячо любила мужа до конца дней. В 22 года мать Михаила Лермонтова умерла от чахотки.
О необычайной любви бабушки к своему внуку свидетельствуют некоторые факты:
– специально для маленького Михаила устраивались народные гулянья и ярмарки;
– когда юный поэт болел, по приказу бабушки, все крепостные освобождались от работы и, стоя на коленях, молились о выздоровлении мальчика;
— у мальчика был свой потешный полк: бабушка собрала всех детей крепостных, которые были обязаны исполнять любые прихоти Михаила, тем самым развлекая его.
Михаил был добрым мальчиком. Он нередко просил бабушку помочь крепостным, видя их бедность и нищету, и бабушка, любящая своего внука, соглашалась. Поэтому крепостные всегда были рады помочь юному господину и искренне радовались его выздоровлению.
Моя благодарность Администрации за память великого русского Поэта и интересную публикацию.
Мне самому не приходилось читать о Лермонтове, но моя бабуля часто читает мне его стихи. Ведь она своё детство провела на Кавказе и, как рассказывает, что это было самое лучшее её детство в Мире. Сейчас она продолжает читать стихи моему сыну. А она умеет читать.
Спасибо за интересную статью!
Все люди сказки, затаив дыханье, ждут,
Ведь Он вот-вот к нам в двери постучится!
Осталось всего несколько минут
И с нами чудо обязательно случится!
Принесла стихотворение, которое обожаю, знаю наизусть.
ТРОСТНИК (Сидел рыбак веселый на берегу реки…)
Слова М. Ю. Лермонтова
Сидел рыбак веселый
На берегу реки,
И перед ним по ветру
Качались тростники.
Сухой тростник он срезал
И скважины проткнул,
Один конец зажал он,
В другой конец подул.
И будто оживленный,
Тростник заговорил –
То голос человека
И голос ветра был.
И пел тростник печально:
«Оставь, оставь меня;
Рыбак, рыбак прекрасный,
Терзаешь ты меня!
И я была девицей,
Красавица была,
У мачехи в темнице
Я некогда цвела,
И много слез горючих
Невинно я лила,
И раннюю могилу
Безбожно я звала.
И был сынок-любимец
У мачехи моей,
Обманывал красавиц,
Пугал честных людей.
И раз пошли под вечер
Мы на берег крутой,
Смотреть на сини волны,
На запад золотой.
Моей любви просил он –
Любить я не могла,
И деньги мне дарил он —
Я денег не брала;
Несчастную сгубил он,
Ударил в грудь ножом,
И здесь мой труп зарыл он
На берегу крутом;
И над моей могилой
Взошел тростник большой,
И в нем живут печали
Души моей младой.
Рыбак, рыбак прекрасный,
Оставь же свой тростник.
Ты мне помочь не в силах,
А плакать не привык».
Она была прекрасна, как мечта…
Упивалась чтением Мцыри.
Напишу лишь первый куплет.
1
Немного лет тому назад,
Там, где, сливаяся, шумят,
Обнявшись, будто две сестры,
Струи Арагвы и Куры,
Был монастырь. Из-за горы
И нынче видит пешеход
Столбы обрушенных ворот,
И башни, и церковный свод;
Но не курится уж под ним
Кадильниц благовонный дым,
Не слышно пенье в поздний час
Молящих иноков за нас.
Теперь один старик седой,
Развалин страж полуживой,
Людьми и смертию забыт,
Сметает пыль с могильных плит,
Которых надпись говорит
О славе прошлой — и о том,
Как, удручен своим венцом,
Такой-то царь, в такой-то год,
Вручал России свой народ.
А то просто цитаты из Мцыри, она звучит красиво.
Внизу Арагва и Кура,
Обвив каймой из серебра
Подошвы свежих островов,
По корням шепчущих кустов
Бежали дружно и легко…
А мы с мамой жили вблизи реки Риони.
И когда снег по весне таял, то потоки воды с рёвом неслись в Риони.
Русло Риони наполнялось сверх краёв, выходя из берегов, затапливая почти полностью город (Кутаиси или Кутаис), где мы жили, да близлежащие посёлки. Мы жили в бараках в одном посёлке, рядом со знаменитым заводом Колхида.
Производитель грузовиков марки КАЗ-«Колхида».
Ой, простите, ударилась в далёкие воспоминания.
Бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева
Бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева
Корнилий Александрович Бороздин:
Арсеньева, несмотря на свои шестьдесят лет, была очень бодрая еще старуха ‹…›. Высокая, полная, с крупными чертами лица, как все Столыпины, она располагала к себе своими добрыми и умными голубыми глазами и была прекрасным типом, как говорилось в старину, степенной барыни.
Моисей Егорович Меликов:
Е. А. Арсеньева была женщина деспотического, непреклонного характера, привыкшая повелевать; она отличалась замечательной красотой, происходила из старинного дворянского рода и представляла из себя типичную личность помещицы старого закала, любившей при том высказывать всякому в лицо правду, хотя бы самую горькую.
Петр Кириллович Шугаев (1855–1917), пензенский помещик, краевед:
Хотя Елизавета Алексеевна и была сурова и строга на вид, но самым высшим у нее наказанием было для мужчин обритие половины головы бритвой, а для женщин отрезание косы ножницами, что практиковалось не особенно часто, а к розгам она прибегала лишь в самых исключительных случаях.
Павел Александрович Висковатов:
По рассказам знавших ее в преклонных летах, Елизавета Алексеевна была среднего роста, стройна, со строгими, решительными, но весьма симпатичными чертами лица. Важная осанка, спокойная, умная, неторопливая речь подчиняли ей общество и лиц, которым приходилось с нею сталкиваться. Она держалась прямо и ходила, слегка опираясь на трость, всем говорила «ты» и никогда никому не стеснялась высказать, что считала справедливым. Прямой, решительный характер ее в более молодые годы носил на себе печать повелительности и, может быть, отчасти деспотизма, что видно из отношений ее к мужу дочери, к отцу нашего поэта. С годами, под бременем утрат и испытаний, эти черты сгладились, – мягкость и теплота чувств осилили их, – хотя строгий и повелительный вид бабушки молодого Михаила Юрьевича доставил ей имя Марфы Посадницы среди молодежи, товарищей его по Юнкерской школе. В обширном круге ее родства и свойства именовали ее просто «бабушка». ‹…› Елизавета Алексеевна, бабка Лермонтова, сочеталась браком с гвардии поручиком Михаилом Васильевичем Арсеньевым, который был моложе ее лет на восемь.
Арсеньев был членом большой семьи, владевшей селом Васильевским в Тульской губернии, Ефремовского уезда. Женившись, Михаил Васильевич переехал с женой в имение Тарханы, Пензенской губернии, Чембарского уезда. В Васильевском оставались жить родные сестры его, девицы Варвара и Марья Васильевны, вдовая Дарья Васильевна да четыре его брата. Бывая в Москве и перекочевывая из нее в Пензенскую губернию, Арсеньевы подолгу гостили у них в Васильевском. От брака этого была всего одна дочь, Марья Михайловна. Отец ее, по рассказам, умер неожиданно и при необыкновенных обстоятельствах.
Хотя старушка Арсеньева впоследствии охотно говорила о счастливом своем супружестве, но в действительности сравнительно молодой муж чувствовал себя, кажется, не вполне счастливым с властолюбивою женой. Он увлекся соседкой помещицей, княгиней или даже княжной, Ман‹сыре›вой. Елизавета Алексеевна воспылала ревностью к своей счастливой сопернице и похитительнице ее прав. Между женою и мужем произошла бурная сцена. Елизавета Алексеевна решила, что нога соперницы ее не будет в Тарханах. Между тем, как раз к вечеру 1?го января охотники до театральных представлений Арсеньевы готовили вечер с маскарадами, танцами и театральным представлением новой пьесы – шекспировского «Гамлета» в переводе Висковатова. Гости начали съезжаться рано. Михаил Васильевич постоянно выбегал на крыльцо, прислушиваясь к знакомым бубенчикам экипажа возлюбленной им княжны. Полная негодования Елизавета Алексеевна следила за своим мужем, с которым она уже несколько дней не перекидывалась словом. Впоследствии оказалось, что она предусмотрительно послала навстречу княжне доверенных людей с какою-то энергическою угрозою. Княжна не доехала до Тархан и вернулась обратно. Небольшая записка ее известила о случившемся Михаила Васильевича.
Что было в этой записке? Что вообще происходило между Арсеньевым и женой. Дело кончилось трагически. Пьеса разыгрывалась господами, некоторые роли исполнялись актерами из крепостных. Сам Арсеньев вышел в роли могильщика в V действии. Исполнив ее, Михаил Васильевич ушел в гардеробную, где ему и была передана записка княжны. Пришедшие затем гости нашли его отравившимся. В руках он судорожно сжимал полученное извещение.
Аким Павлович Шан-Гирей:
Бабушка сама была очень печальна, ходила всегда в черном платье и белом старинном чепчике без лент, но была ласкова и добра, и любила, чтобы дети играли и веселились, и нам было у нее очень весело.
Михаил Николаевич Лонгинов (1823–1875), историк литературы, библиограф, мемуарист, дальний родственник Лермонтова:
Она была женщина чрезвычайно замечательная по уму и любезности. Я знал ее лично и часто видал у матушки, которой она по мужу была родня. Не знаю почти никого, кто бы пользовался таким общим уважением и любовью, как Елизавета Алексеевна. Что это была за веселость, что за снисходительность! Даже молодежь с ней не скучала, несмотря на ее преклонные лета. Как теперь, смотрю на ее высокую, прямую фигуру, опирающуюся слегка на трость, и слышу ее неторопливую, внятную речь, в которой заключалось всегда что-нибудь занимательное. У нас в семействе ее все называли бабушкой, и так же называли ее во всем многочисленном ее родстве. К ней относится следующий куплет в стихотворении гр. Ростопчиной «На дорогу М. Ю. Лермонтову», написанном в 1841 году, по случаю последнего отъезда его из Петербурга и напечатанном в «Русской беседе» Смирдина, т. II. После исчисления лишений и опасностей, которым подвергается отъезжающий на Кавказ поэт, в стихотворении этом сказано:
Но есть заступница родная,
С заслугою преклонных лет:
Она ему конец всех бед
У неба вымолит, рыдая.
К несчастию, предсказание не сбылось. Когда эти стихи были напечатаны, Лермонтова уже полгода не было на свете.
Павел Александрович Висковатов:
Другой современник и близкий родственник Лермонтова рассказывал мне, что бабушка так дрожала над внуком, что всегда, когда он выходил из дому, крестила его и читала над ним молитву. Он, уже офицером, бывало, спешит на ученье или парад, по службе, торопится, но бабушка его задерживает и произносит обычное благословение, и так, бывало, по нескольку раз в день…
Александр Францевич Тиран:
Выступаем мы, бывало: эскадрон выстроен; подъезжает карета старая, бренчащая, на тощих лошадях; из нее выглядывает старушка и крестит нас. «Лермонтов, Лермонтов! – бабушка». Лермонтов подскачет, закатит ланцады (крутой и высокий прыжок верховой лошади, от франц. lan?ade. – Сост.) две-три, испугает бабушку и, довольный собою, подъезжает к самой карете. Старушка со страху спрячется, потом снова выглянет и перекрестит своего Мишу. Он любил свою бабушку, уважал ее – и мы никогда не оскорбляли его замечаниями про тощих лошадей. Замечательно, что никто не слышал от него ничего про его отца и мать.
Александр Матвеевич Меринский:
Все юнкера, его товарищи, знали ее, все ее уважали и любили. Во всех она принимала участие, и многие из нас часто бывали обязаны ее ловкому ходатайству перед строгим начальством. Живя каждое лето в Петергофе, близ кадетского лагеря, в котором в это время обыкновенно стояли юнкера, она особенно бывала в страхе за своего внука, когда эскадрон наш отправлялся на конные ученья. Мы должны были проходить мимо ее дачи, и всегда видели, как почтенная старушка, стоя у окна, издали крестила своего внука и продолжала крестить всех нас, пока длинною вереницею не пройдет перед ее домом весь эскадрон и не скроется из виду.
Алексей Зиновьевич Зиновьев (1801–1884), преподаватель русского и латинского языков в Московском университетском Благородном пансионе (1822–1830), переводчик, автор трудов по педагогике, теории словесности и по римским древностям; репетитор и преподаватель Лермонтова:
В доме Елизаветы Алексеевны все было рассчитано для пользы и удовольствия ее внука. Круг ее ограничивался преимущественно одними родственниками, и если в день именин или рождения Миши собиралось веселое общество, то хозяйка хранила грустную задумчивость и любила говорить лишь о своем Мише, радовалась лишь его успехами. ‹…› Лермонтов всегда был благодарен своей бабушке за ее заботливость, и Елизавета Алексеевна ничего не жалела.
Елизавета Алексеевна Арсеньева (1773–1845). Из письма П. А. Крюковой 17 января 1836 г.:
Нет ничего хуже, как пристрастная любовь, но я себя извиняю: он один свет очей моих, все мое блаженство в нем, нрав его и свойства совершенно Михаила Васильича (дед Лермонтова. – Сост.), дай боже, чтоб добродетель и ум его был.
Петр Кириллович Шугаев:
Когда в Тарханах стало известно о несчастном исходе дуэли Михаила Юрьевича с Мартыновым, то по всему селу был неподдельный плач. Бабушке сообщили, что он умер; с ней сделался припадок, и она была несколько часов без памяти, после чего долгое время страдала бессонницей, для чего приглашались по ночам дворовые девушки, на переменках, для сказывания ей сказок, что продолжалось более полугода. Тот образ Спаса Нерукотворенного, коим когда-то Елизавета Алексеевна была благословлена еще ее дедом, которому она ежедневно молилась о здравии Мишеньки, когда она узнала о его смерти, она приказала отнести в большую каменную церковь, произнеся при этом: «И я ли не молилась о здравии Мишеньки этому образу, а он все-таки его не спас». В большой каменной церкви этот образ сохранился и поныне; ему, говорят, самое меньшее лет триста.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
5. Татьяна Алексеевна
5. Татьяна Алексеевна На город обрушивается зима. Злые ветры мчатся по безлюдным улицам и студят дома. Тихий Дон, накрывшись ледяным панцырем, ложится на зимний отдых.Ежедневно бегаю в редакцию в холодном коротком пиджачке.Делаю вид, что мне совсем не холодно, но Анна
Императрица Елизавета Алексеевна
Императрица Елизавета Алексеевна Похороны такой личности, как русский император, требуют серьезного приготовления — вскрытие, бальзамирование, императрицу надо было удалить из дворца. Князь Волконский подыскал местожительство для Елизаветы Алексеевны. Она не хотела
Шахиншах Иранский, Елизавета Английская и Елизавета Бельгийская
Шахиншах Иранский, Елизавета Английская и Елизавета Бельгийская С Ворошиловым, быстро старевшим умом, но не телом, то и дело случались различные происшествия. Я бы назвал их комическими, если бы комизм в большой политике не сопровождался весьма неприятными для страны
Оленина Анна Алексеевна
Оленина Анна Алексеевна Анна Алексеевна Оленина (1808–1888) — дочь директора петербургской Публичной библиотеки, а с 1817 года президента Академии художеств А. Н. Оленина, фрейлина (с 1825), жена (с 1840) офицера лейб-гвардии Гусарского полка Ф. А. Андро де Ланжерона.Анна Оленина
Моя бабушка и королева Елизавета
Моя бабушка и королева Елизавета (заметки к юбилею)О бабушках пишут редко. Если, конечно, это не какая-нибудь выдающаяся бабушка — например, ныне покойная королева-мать. О Елизавете я вспомнил как о бабушке образцовой и, так сказать, общепризнанной. Выражаясь на
Елизавета Алексеевна
Елизавета Алексеевна Печальная императрицаОна не была Великой, как Екатерина II. Она не прославилась благотворительностью, как ее свекровь Мария Федоровна, или обаянием, как ее невестка Александра Федоровна, жена следующего императора (Николая I. Ее супруга, императора
Валентина Алексеевна Титова
Валентина Алексеевна Титова Актриса театра и кино. Родилась 6 февраля 1942 года в городе Калининграде Московской области. В 1960—1962 годах училась в Свердловском театральном училище. В 1964 году окончила школу-студию при БДТ им. М. Горького в Ленинграде – курс Г. Товстоногова. С
«Жизнь Арсеньева»
«Жизнь Арсеньева» Ирина Владимировна Одоевцева:— Вот все думают, что «Жизнь Арсеньева» — моя автобиография. Но я о многом, об очень многом, о самом тяжелом не писал. «Жизнь Арсеньева» гораздо праздничнее моей жизни. В ней много подтасовано и подтушевано. А ведь никто не
Кончина генерал-адъютанта Д. С. Арсеньева
Кончина генерал-адъютанта Д. С. Арсеньева 16-го, в Царском Селе, хоронили генерал-адъютанта Арсеньева[54], бывшего воспитателя великих князей Сергея[55] и Павла Александровичей[56], а затем директора Морского училища, каковую должность Арсеньев занимал довольно
Из неизданных дневников В.К.Арсеньева
Из неизданных дневников В.К.Арсеньева Дисциплина в отряде должна быть не по форме, а по духу. Это происходит само собою, как только отряд очутится в поле. Мною лично не разу не приходилось налагать дисциплинарных взысканий. Наоборот, приходилось останавливать людей от
В 1928 г. под руководством В.К.Арсеньева проходили съемки кинофильма «Лесные дали»
В 1928 г. под руководством В.К.Арсеньева проходили съемки кинофильма «Лесные дали» Ковке лошадей я обучался в Приморской учебно-лечебной кузнеце, а медицинскому делу в госпиталях при посредстве знакомых мне врачей. Курс ковочного дела я прошел в два месяца, а
Из неизданных дневников В.К.Арсеньева
Из неизданных дневников В.К.Арсеньева Дисциплина в отряде должна быть не по форме, а по духу. Это происходит само собою, как только отряд очутится в поле. Мною лично не разу не приходилось налагать дисциплинарных взысканий. Наоборот, приходилось останавливать людей от
Н.Арсеньева и В.К.Арсеньев. Одна из последних прижизненных фотографий В.К.Арсеньева
Н.Арсеньева и В.К.Арсеньев. Одна из последних прижизненных фотографий В.К.Арсеньева — Ну, это лучше. Вы вот что… вы всмотритесь в эту карту, а я вам сейчас принесу соответствующий кусок двадцатипятиверстки. Видите, перед Занадворовкой этот вот ручей. Достигнув ручья, вы
Могила В.К.Арсеньева на Морском кладбище г. Владивостока
Могила В.К.Арсеньева на Морском кладбище г. Владивостока This file was createdwith BookDesigner
Бабушка Елизавета Дитриховна Вельк
Бабушка Елизавета Дитриховна Вельк Бабушка, урождённая Ремпель, родилась 07.11.1891 г. в зажиточной деревне Генаденфельд немецкой колонии выходцев из граничащих с Голландией германских земель. Благодатные места Украины, некогда зоны влияния Запорожской Сечи (похоже,