за какие функции в организме человека отвечает мозг рептилии
Павел Зыгмантович
Психолог. Делаю сложное понятным
Забудьте о рептильном мозге — у вас его нет!
В 1973 году один учёный совершил ошибку, которая аукается до сих пор.
Учёного звали Пол Маклин, а ошибку — триединый мозг.
Пол Маклин изучал лимбическую систему головного мозга человека. Он заметил, что она крепко связана с эмоциями. Связана, решил он, значит, за них и отвечает. От этого вывода легко было дойти до более общей концепции.
У человека, решил Маклин, мозг состоит как бы из трёх частей — рептильной, лимбической и неокортекса.
Рептильная часть якобы занимается дыханием и движением. Задачи лимбической системы якобы в управлении эмоциями. Ну а неокортекс якобы делает нас людьми — даёт нам возможность разговаривать и планировать на много лет вперёд.
Концепция — этого не отнять — получилась очень красивой. И интуитивно понятной.
Каждый из нас сталкивался с ситуациями, когда эмоции твердили одно, а разум другое. Побеждают чаще всего эмоции. Легко представить, что дело в древности — что древнее, то и сильнее. Разума у животных не наблюдается, значит, эмоции древнее. Всё сходится!
Эти выкладки повлияли даже на нобелевского лауреата Даниэля Канемана. Он продвигал разделение мышления на быстрое и медленное (Система-1 и Система-2, соответственно). И провёл множество качественных экспериментов, которые вроде бы подтверждали существование такого разделения.
На самом же деле тут колоссальная ошибка.
В вашем мозгу нет ящериц
В 2020 году в журнале «Current Directions in Psychological Science» вышла статья двух психологов и одного биолога из США — Джозефа Цезарио, Дэвида Джонсона и Хизера Эйстена. Название статьи говорящее — «Your Brain Is Not an Onion With a Tiny Reptile Inside» («Ваш мозг не луковица с ящеркой внутри»). [1]
Строго говоря, концепцию опровергли ещё в 1990, но ею до сих пор активно пользуются. Поэтому Цезарио, Джонсон и Эйстен и забили тревогу.
Они подробно и наглядно объясняют, что не так с концепцией триединого мозга Пола Маклина. Я лишь кратко перескажу статью, а ознакомиться с ней можно по ссылке в самом конце статьи.
Главный укор концепции триединого мозга таков: биология — не геология. Это в геологии слои накладываются друг на друга, что легко можно увидеть.
В эволюции новое — это лишь переделанное старое. Крылья летучих мышей — не новый орган. Это видоизменённая кисть.
Так и с мозгом. У всех позвоночных существуют одни и те же области среднего и переднего мозга. И все они прекрасно работают.
Посмотрите на птиц. У них небольшой мозг и он отличается от нашего. Но при этом они умудряются летать, что вообще-то требует серьёзных вычислений. А новокаледонские вороны, например, умеют изготавливать орудия. [2]
Концепция триединого мозга тотально противоречит всему, что мы знаем об эволюции. Вот её главная проблема.
Красноречивый факт — когда Пола Маклина цитируют нейроучёные, они обращаются к его экспериментальным статьям. Но его выкладки о триедином мозге они игнорируют. Зато эти выкладки любят учёные, не работающие с мозгом.
Канеман ошибся
Всё просто — Канеман неверно интерпретировал результаты экспериментов. Мы сталкиваемся не с двумя системами. Вы наблюдаем два разных состояния одной системы.
Примерно в то же время, когда в США Пол Маклин выдвинул свою концепцию триединого мозга, в СССР случилось обратное. Пётр Кузьмич Анохин предположил, что мозг делится не на три части, а на системы. Каждая такая система выполняет свою функцию — достижение какого-либо результата. Например, срывание яблока с ветки.
Анохин так и назвал свою теорию — теория функциональных систем. В последствии его ученик Вячеслав Борисович Швырков развил её в системно-эволюционную теорию. [4]
Суть, вкратце, такова. В ходе жизни человек сталкивается с различными задачами — научиться ходить, говорить, читать и так далее. Научение происходит благодаря специализации нейронов в разных областях мозга. Они объединяются в ансамбль и мы получаем то, что в быту называют навыком.
Пока нейроны учатся, всё очень медленно. Но когда они наспециализировались, всё происходит быстро.
Вот ребёнок учится есть ложкой — он делает это медленно, с уймой ошибок. Прошло время, скорость выросла, ошибки исчезли. Почему? Специализация нейронов закончилась, ансамбль сформировался.
Можем ли мы говорить, что пока ребёнок учился, работала медленная Система-2, а потом за дело взялась быстрая Система-1? Можем. Но это будет умножение сущностей.
Куда экономнее сказать, что сначала мы наблюдали формирование навыка, а потом — его применение. Всё время работали одни и те же нейроны. Сначала медленно, а потом быстрее.
Так и с другими выводами Канемана. Почему мы быстрее узнаём эмоции, чем решаем математические задачи? Потому что в распознавании эмоций мы тренируемся в разы больше, чем в математике. Уровень навыков получается очень разным. Отсюда и разная скорость обработки.
А эмоции в системно-эволюционной теории — это топливо, которое “выделяет” система для достижения результата. Вы всё правильно поняли. Эмоции включаются после того, как система в мозгу приняла решение.
Противоречие между эмоциями и разумом надумано. Эмоции следуют за мозгом, а не наоборот.
Просто бывает, что в голове конкурируют две системы (в анохинском смысле это термина — то есть два желанных результата). Если одна из них сильнее, то нам кажется, будто это эмоции. А более слабую систему мы обычно и называем голосом рассудка.
На самом же деле, это всего лишь два нейронных ансамбля борются между собой.
Беру свои слова обратно
Надо признать, что я сам долгое время пользовался концепцией двух систем. Я видел в ней противоречие — почему медленная Система-2 всегда отдаёт навык быстрой Системе-1? — но никак не пытался его разрешить.
Я доверился авторитету Даниэля Канемана и его Нобелевской премии. Это, безусловно, неправильно, я был неправ.
Концепцию триединого мозга Пола Маклина я использовал для дидактических целей. Уточнял, мол, это условное разделение. Но и это всё равно было неправильным решением. Так нельзя, я был неправ.
Надеюсь, эта статья поможет вам отказаться от заблуждений, как это сделал я. Наука не всегда идёт прямым путём. Иногда её заносит в дебри и нет ничего зазорного в том, чтобы признать это и вернуться на столбовую дорогу.
А у меня всё, спасибо за внимание.
В продолжение темы рекомендую мои статьи «Вы ничего не знаете про эмпатию» и «Хватит ругать свой мозг!» .
Как в человеке «уживаются» три уровня мозга: рептилия, млекопитающее и неокортекс
Согласно концепции Маклина, человеческий мозг напоминает матрешку, части которой «надеты» друг на друга. Маленькая матрешка – примитивный мозг рептилии, средняя – более развитый мозг млекопитающего, верхняя – неокортекс, который есть у человека, в меньшей степени у дельфинов и некоторых приматов.
Мозг рептилии
Когда вы, не успев испугаться, отпрыгиваете от мчащейся машины, вздрагиваете при громком звуке или решаете вылить позавчерашний суп, потому что он плохо пахнет, «реагирует» рептилия.
Этот уровень мозга отвечает за инстинкты и рефлексы, обеспечивает выживание. Формирует простейшие базовые реакции типа «бей, беги, замри» в ситуациях опасности. Включает и выключает активность в ответ на голод, удовольствие и другие примитивные стимулы.
Мозг млекопитающего
Отвечает за эмоции и контакты с собратьями. Способен сохранять старые шаблоны поведения и создавать новые, регулировать взаимодействие с членами стаи. Благодаря ему кошки, собаки и другие млекопитающие хорошо обучаются, выстраивают и соблюдают иерархию, вместе охотятся, коллективно защищаются от угрозы.
В какие моменты у человека «включается» мозг млекопитающего? Когда он чувствует интерес к новому делу, радость от встречи с другом или желание позаботиться о слабом.
Мозг млекопитающего стимулирует к борьбе за первенство, позволяет вместе с другом перенести тяжелый шкаф, распознавать ритм и интонации чужой речи, частично определяет биологические стандарты красоты представителей противоположного пола. И он же мешает формировать новые привычки, потому что не любит выходить из зоны комфорта.
Неокортекс, или Новая кора
Когда вы учитесь в школе или институте, мечтаете о прекрасном принце или планируете сменить работу, сплетничаете с соседкой или читаете доклад с трибуны, это работает неокортекс. Мы обязаны ему всеми научными открытиями и достижениями цивилизации. Но он же порой приводит нас на прием к психологу, потому что любит все усложнять и придумывать пугающие истории.
Новая кора отвечает за переработку информации: синтез, анализ, обобщение, планирование, рассуждение. Умеет смотреть на происходящее с позиции наблюдателя. Позволяет фантазировать, мечтать о будущем, формировать в сознании сложные образы, общаться при помощи речи.
Фото: pixabay.com
Взаимодействие между уровнями
Мозг рептилии и мозг млекопитающего тесно связаны между собой. За миллионы лет они научились слаженно взаимодействовать и мгновенно понимать друг друга. Неокортекс из-за своего относительно недавнего появления не приобрел таких тесных связей с другими отделами, это влечет за собой разные последствия.
Необдуманные эмоциональные реакции
Чем примитивнее мозг, тем быстрее реакция. Мозг рептилии реагирует быстрее мозга млекопитающего, поэтому мы сначала отпрыгиваем от несущегося автомобиля, а уже потом пугаемся.
Мозг млекопитающего реагирует быстрее неокортекса, поэтому сперва испытываем эмоцию по поводу какого-то события, затем формируем свое мнение. Именно поэтому под влиянием эмоций можем совершать поступки, о которых потом жалеем.
Внутренние конфликты
Человеческое воспитание подчас расходится с нашей природой. Шуструю боевую девочку учат быть тихой и послушной. Эмоциональному мальчику говорят: «Мужчины не плачут». Подвижного ребенка часами заставляют играть на скрипке, потому что мама мечтает о сыне-музыканте.
Человек вырастает, привыкая подавлять свои природные наклонности. В один далеко не прекрасный момент примитивные части мозга начинают бунтовать против установок неокортекса, возникает внутренний конфликт и, как следствие, невроз.
Вера во всемогущество разума
Порой мы пытаемся принимать решения «из головы», руководствуясь логикой и пренебрегая чувствами. Такая стратегия хороша в экстремальных ситуациях, но не полезна в обычной жизни.
Пренебрежение чувствами и телесными ощущениями оборачивается неспособностью получать удовольствие. Основываясь на логике, мы не учитываем множество факторов, о которых сообщают примитивные сигнальные системы, в результате совершаем глупейшие ошибки «от большого ума».
Совместная работа – залог успеха
Все уровни мозга нужно учиться синхронизировать. Если неокортекс умеет прислушиваться к эмоциям и телесным ощущениям, не позволяя мозгу рептилии и млекопитающего брать верх и творить, что захочется, то человек живет в мире с собой и окружающими, у него достаточно сил для решения задач и осваивания нового.
Если неокортекс назначает себя главным и создает диктатуру, не обращая внимания на сигналы других частей, или, напротив, устраивает безвластие, не контролируя деятельность примитивных отделов, это добром не кончится. Человека будут преследовать болезни, неудачи и разочарования.
Жизнь — боль: чем мозг человека похож на мозг ящерицы и зачем нам «гормон стресса»
Теории и практики
Самую простую неудачу или мелкое разочарование мозг расценивает как потенциальную угрозу жизни. Чтобы однажды испытанная боль больше не повторялась, организм вырабатывает специальный гормон — кортизол, который в разных количествах вызывает у нас чувство страха, тревоги или даже стресс. В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» вышла книга Лоретты Грациано Бройнинг «Гормоны счастья. Как приучить мозг вырабатывать серотонин, дофамин, эндорфин и окситоцин». «Теории и практики» публикуют отрывок о том, как работает наш детектор опасностей и почему мысль о лишних килограммах делает человека более несчастным, чем рассказ о смертельных болезнях предков.
«Гормоны стресса» — естественная сигнальная система
«Гормоны счастья. Как приучить мозг вырабатывать серотонин, дофамин, эндорфин и окситоцин»
Когда вы видите ящерицу, греющуюся на солнце, то можете подумать: «Вот оно, безграничное счастье». Однако на самом деле вы просто видите, как ящерица пытается спастись от гибели. Холоднокровные рептилии могут погибнуть от гипотермии, если не будут часто выползать на солнце. Однако, греясь под ним, они могут стать добычей хищника. Поэтому рептилии по многу раз на дню совершают перемещения с солнца, грозящего гибелью, в тень и обратно. Они совершают эти перемещения, в буквальном смысле убегая от гнетущего ощущения дискомфорта.
Ящерица выползает на солнце тогда, когда падение температуры ее тела заставляет уровень кортизола в ее организме повышаться. Находясь на солнце в постоянной опасности, она внимательно сканирует окружающую обстановку на предмет появления хищника и стремглав убегает, лишь только почувствовав малейший признак опасности. Ничего приятного в этом для ящерицы нет. Но она выживает, поскольку ее мозг научился сравнивать одну угрозу с другой.
Ствол мозга и мозжечок человека на удивление похожи на мозг рептилии. Природа приспосабливает для работы старые структуры, а не создает их заново. До сих пор та часть нашего головного мозга, которая называется «рептильный мозг», контролирует процессы обмена веществ и реакцию на потенциальные угрозы. У млекопитающих поверх рептильного мозга развился еще один слой мозгового вещества, который делает возможным их общение друг другом, а у людей появилась кора головного мозга, которая позволяет анализировать события прошлого, настоящего и будущего. Рептильный мозг располагается на пересечении путей взаимодействия высших отделов человеческого мозга с телом человека, поэтому некоторые ситуации буквально заставляют нас холодеть от предчувствия опасности. Многие при этом ощущают угрозу очень остро. Поэтому вам будет полезно узнать, как работают ваши детекторы опасности.
Как работает кортизол
Кортизол — это система оповещения организма о чрезвычайной ситуации. Кортикоидные гормоны вырабатываются у рептилий, амфибий и даже червей в тех случаях, когда они обнаруживают угрозу жизни. Эти гормоны вызывают ощущение, которое люди описывают как «боль». Вы обязательно обращаете внимание на боль. Она неприятна и заставляет вас предпринять чрезвычайные усилия для того, чтобы ее остановить. Мозг стремится избежать рецидивов боли, накапливая опыт, как можно ее исключить. Когда вы видите какие-то признаки, напоминающие вам об уже испытанной боли, происходит выброс в кровь кортизола, который помогает действовать таким образом, чтобы избежать ее. Большой мозг может генерировать множество ассоциаций, то есть распознавать множество возможных источников боли.
«Мозг рассматривает любую неудачу или разочарование как угрозу, и это ценно»
Когда уровень кортизола в нашем организме достигает больших значений, мы испытываем то, что называем «страхом». Если кортизол вырабатывается в средних количествах, то мы испытываем состояние «тревоги» или «стресса». Эти негативные эмоции предупреждают о том, что если не предпринять экстренных действий, то могут наступить болевые ощущения. Ваш рептильный мозг не может сказать, почему он выбросил кортизол. Просто по нейронным путям прошел электрический импульс. Когда вы понимаете это, то можете проще отличать внутренние тревоги от внешних угроз.
Казалось бы, будь мир проще устроен, надобность в кортизоле отпала бы сама собой. Однако мозг рассматривает любую неудачу или разочарование как угрозу, и это ценно. Мозг предупреждает нас о том, что следует избегать дальнейших неудач и разочарований. Например, если вы безрезультатно прошли много километров в поисках воды, то растущее ощущение дискомфорта удержит вас от дальнейшего продвижения по явно неправильному пути. Невозможно все время правильно предугадывать развитие ситуации, поэтому кортизол всегда будет стараться делать это за вас. Понимание механизма действия кортизола поможет жить в большей гармонии с окружающим миром.
Кортизол настраивает ваш мозг на фиксацию всего, что предшествует боли
Подсознательные импульсы, которые вы получаете буквально за несколько секунд до появления боли, очень важны с точки зрения перспектив выживания. Они позволяют идентифицировать беду, которая вот-вот случится. Мозг накапливает такую информацию без осознанных усилий или намерений, потому что подсознательные импульсы в нашем мозгу существуют на протяжении всего нескольких мгновений. Эта «буферная память» позволяет болевым нейронным цепочкам моментально оценить события, которые непосредственно происходят до возникновения боли. Нейронные связи дают живым существам возможность обнаружить потенциальные угрозы, не прибегая к рациональному анализу.
Иногда мозг подсознательно соединяет то, что происходило за мгновения до возникновения боли, с самим болевым ощущением. Например, в психиатрии известен случай, когда девушку охватывал панический страх при первых звуках чьего-либо смеха. Эта девушка когда-то попала в тяжелую автомобильную аварию, в которой погибло несколько ее друзей. Она вышла из комы, ничего не помня о самом происшествии, но не могла справиться с приступами страха, когда слышала смех. Психотерапевт помог ей вспомнить, что в момент аварии она шутила и смеялась со сверстниками, сидя на заднем сиденье машины. Ее рептильный мозг связал звуки смеха и последовавшую сильную боль. Разумеется, рациональным умом, сосредоточенным в коре головного мозга, она понимала, что не смех вызвал дорожное происшествие. Но сильная боль создает мощные кортизоловые нейронные пути еще до того, как может вмешаться кора головного мозга и «отфильтровать» скопившуюся в них информацию. Как только девушка слышала смех, ее кортизоловые нейронные связи резко активизировались, заставляя ее предпринять что-то для предупреждения возникновения боли. Но что именно нужно было сделать, она не знала. Отсюда и сильнейшие приступы страха.
Подсознательное чувство опасности активно помогает живым организмам выживать. Представьте себе ящерицу, которую хватает орел. Вонзающиеся в тело ящерицы острые когти заставляют ее синтезировать кортизол, который попадает во все свободные нейроны. И происходит это буквально за миллисекунды до того, как ящерица почувствует боль, поскольку электрические импульсы длятся всего несколько мгновений. Запах орла и ощущение темноты, когда его крылья закрывают солнце, теперь связаны с механизмом выброса кортизола у ящерицы. Если ей удастся освободиться, на память ей останется новый мощный кортизоловый нейронный путь. Таким образом эти нейронные связи позволяют рептилии избежать смерти, даже не зная, что собой представляет орел.
Сохранение в памяти ощущения боли имеет глубокий смысл
Боль является для нашего мозга предупредительным сигналом. Когда она значительна, мозг создает сильные нейронные связи, которые вызывают у нас фобии и посттравматические стрессы. Менее острая боль формирует меньшие сигнальные цепи, которые мы иногда даже не замечаем. Мы остаемся с ощущениями тревоги, которую порой даже не можем объяснить. Иногда кажется, что было бы лучше, если бы мы могли стирать те нейронные цепочки, которые принесли несостоявшиеся предзнаменования. Но задача выживания не позволяет нам сделать этого. Представьте себе, что ваш далекий предок видит, что кто-то умирает от ядовитых ягод. Уровень кортизола у него в крови резко повысится, и он запомнит эту ягоду навсегда. Спустя годы, даже будучи очень голодным, он сможет удержаться от употребления этой ягоды в пищу. Ваш дальний предок выжил потому, что у него на всю жизнь сохранился кортизоловый нейронный путь, который спас его от гибели.
Выживание сегодня и в эпоху наших далеких предков
Кортизол, или «гормон стресса», создает предохранительные нейронные пути, смысл которых иногда трудно понять. Вы понимаете, что, конечно, не умрете, если не получите долгожданного продвижения по службе или если кто-то толкнет вас на игровой площадке. Вы осознаете, что не погибнете из-за длинной очереди на почте и от того, что по этой причине вам выпишут штраф за неправильную парковку машины, которую вы рассчитывали быстро забрать. Но ваши нейромедиаторы эволюционировали так, что при любой неудаче они вызывают ощущение угрозы жизни.
«Когда вы испытываете стресс перед экзаменами или по поводу того, что выглядите толстым, кортизол создает у вас предчувствие немедленной гибели»
В возникновении таких ощущений мы нередко виним современную жизнь, хотя наши предки сталкивались с гораздо более серьезными угрозами. В далеком прошлом человек страдал от огромного числа паразитов, которые присутствовали в его жилище, пище и питье. Кожа наших предков страдала от незаживающих язв. Их потомство умирало. На них могли напасть соседи, разграбить их поселения и изнасиловать их жен и дочерей. Они не были свободны в выборе своего брачного партнера. В те далекие времена кортизол постоянно подавал им сигналы, что надо «что-то делать», и они были не в силах остановить его приливы.
Гормоны стресса создают у нас представление, что современная жизнь хуже, чем у наших предков. Когда вы испытываете стресс перед экзаменами или по поводу того, что выглядите толстым, кортизол создает у вас предчувствие немедленной гибели. Когда же вы думаете о тех угрозах, с которыми сталкивались ваши предки, никакого прилива кортизола и чувства обреченности вы не испытываете. Это происходит потому, что стрессовые нейронные связи создаются только на основе непосредственного опыта, а реального опыта предков у вас нет.
Люди, которые в наши дни постоянно твердят о том, что жизнь ужасна, просто хотят усилить ощущение угрозы, чтобы получить поддержку в своих делах. Вам не верится, что чувство дискомфорта может возникать из-за небольших волнений. Вы продолжаете искать свидетельства того, что в мире существуют большие угрозы, и многие с удовольствием такие доказательства предоставляют. Если вы посмотрите телевизионные новости или послушаете речи политиков, то с неизбежностью почувствуете, что мир движется к катастрофе. В итоге мир все же не рушится, но вы не успеваете испытать радость по этому поводу, потому что ваше внимание переключают на новые доказательства грядущих катаклизмов. Это вызывает еще более негативные эмоции, но вы боитесь выключить телевизор, опасаясь остаться наедине с ощущениями угрозы.
Различия между поколениями
Мы любим несколько поверхностно представлять себе угрозы, с которыми сталкивались наши предки. Можно представить, как ваш предок героически съедает запретные ягоды и, разбивая старые догмы, доказывает всем, что они не ядовиты. Жить было бы гораздо проще, если б старые истины были ложны, а советы друзей всегда правильны. Однако, к сожалению, мир устроен сложнее, и те предшественники, которые игнорировали предупреждение о ядовитой ягоде, скорее всего, умерли, не передав свои гены потомству.
Современные люди унаследовали гены от тех, кто уже преимущественно опирался на накопленный в течение жизни опыт. Мы учимся доверять своему личному опыту и не бояться тех угроз, которых страшились наши далекие предки. Каждое новое поколение учится распознавать опасности на основе собственных кортизоловых нейронных путей. Конечно, мы наследуем память об опасностях и от старших поколений. Но каждая человеческая генерация, как правило, снисходительно относится к тревогам своих предков и формирует свои собственные страхи.
Я поняла это на своем неприятном опыте. Однажды мать сказала мне, что не спала всю ночь из-за того, что забыла купленное молоко на прилавке магазина и боялась, что оно испортится до утра. Я только усмехнулась. Но после ее смерти я поняла, что, когда она была ребенком, это могло грозить ей и троим ее сестрам голодом, потому что она отвечала в семье за еду. Реальная тревога создала нейронную связь в ее мозгу, и эта тревога навсегда осталась с ней.
Как хорошо было бы, если бы я поняла это еще при ее жизни. Сегодня мне остается только радоваться тому, что в моем мозгу такие связи формируются на основе моего собственного опыта. Тревоги моей матери стали частью моего жизненного опыта благодаря существованию зеркальных нейронов. Благодаря ее тревогам я избежала потребления плохих ягод или игр на проезжей части дороги. У меня сформировался свой детектор опасностей, и у него уже появились свои причуды.
Экстраполирование прошлого опыта в настоящее
Мозг человека привык обобщать прошлый опыт. Иногда, обжегшись на молоке, мы дуем на воду, но нам пришлось бы гораздо труднее, если бы мы не учились на ошибках и боли. Медуза не способна к обобщениям, поэтому, обжегшись о горячую плиту одним щупальцем, она спокойно прикоснется к горячему другим. Ваш мозг — это главный диспетчер, который связывает прошлую боль с потенциальной будущей. Мы ожидаем опасности с таким нетерпением, что паникуем при статистических расчетах, что одному человеку из 10 миллионов может стать плохо через двадцать лет. Мы испытываем угрозу от того, что босс приподнимает бровь на миллиметр. Нелегко с таким старанием ожидать опасностей. […]
Изображения: © anna sinitsa/iStock, © style-photography/iStock.