заборский монастырь на волге
На трамвае по святым местам
Из цикла «География антиминса»
Напомню о происхождении названия цикла. Один православный американец, отвечая на мой вопрос, что держит его столько лет в России, сказал: «Когда я хожу по Русской земле – я хожу по антиминсу».
С иным человеком бывает так: впервые оказавшись на Бутовском полигоне, он испытывает шок и явственно чувствует, как изменяется что-то в нем, как становится другой его душа и его вера. Он стоит на земле, пропитанной кровью святых, и это не метафора, это самая что ни на есть реальность. Ему тяжело, но в то же время он понимает – ясно, как никогда: нельзя, невозможно нам теперь сломаться, впасть в уныние, пасть духом, оставить труды, утратить любовь, оскудеть верой. Не для того они здесь стояли – на кромках рвов… Человек возвращается из Бутова к себе домой и говорит всем: поезжайте туда, поверьте: это вам нужно, это нужно каждому русскому христианину!
А еще через некоторое время он осознает: испытать этот благотворный шок можно и не побывав на Полигоне святости. Кровью мучеников пропитана вся наша земля, вся Россия. Осознавать и чувствовать это действительно нужно каждому из нас. Далеко не все убитые за веру, за Церковь сегодня канонизированы. Но страдание каждого свято.
Вот село Белогорное Вольского района Саратовской области; до революции оно именовалось почему-то Самодуровкой. Здесь родился и отсюда же ушел на свою Голгофу иерей Иаков Логинов. Священнику Максиму Плякину, секретарю Саратовской епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия, так и не удалось найти его фотографию. Ее нет даже в уголовном деле: далеко не всех арестованных тогда, в год Большого террора, фотографировали, не до снимков было – такой вал шел! Но, читая очерк отца Максима, я, кажется, видела отца Иакова – обычного сельского батюшку, пчеловода и огородника, отца девятерых детей, – как живого… Он пользовался удивительной любовью и преданностью своей крестьянской паствы. Когда его вызвали в НКВД в первый раз – в 1930 году (в то время он служил в Гостевке Воскресенского района), деревенские женщины не отпустили его в райцентр одного, собрались и поехали с ним, наивно надеясь защитить батюшку там, в ОГПУ, спасти от ареста. «Виновным себя не признаю, – объяснял отец Иаков следователю, – женщины меня охраняли в количестве 10 человек в момент моего вызова в Воскресенское не по моей инициативе, а по своей…» Свидетели, впрочем, показывали другое: «Когда стало известно об аресте Логинова, его собирались защищать примерно 50 женщин». После шестилетней ссылки отец Иаков вернулся в родную Самодуровку. Храм был закрыт, семья священника выживала натуральным хозяйством. Однако… Вот совершенно замечательный донос: «…он (отец Иаков. – М.Б.) вызывает мою жену и насильно заставляет ее крестить моего ребенка. Я хотел на этого попа террористически напасть, но не сделал этого, боясь, что за это мне влетит. Я его крепко изругал и спросил: значит, из тебя поповскую дурость не перевоспитали? А он мне ответил: “Никогда нас со святыней не разлучат”. Я прошу органы НКВД принять меры к изоляции таких негодяев…»
Из обвинительного заключения: «Враждебно настроен против Советской власти, распускал слухи о скором развале колхозов, производил крещение детей на селе». На высшую меру вполне хватило. Никогда нас со святыней не разлучат – со святыней мученического подвига.
А вот село Чиганак Аркадакского района. Здесь служил Дионисий Чиганакский – священномученик Дионисий (Щеголев). О нем известно не так много. Как и Косма Рыбушкинский (о нем я рассказала в предыдущей статье цикла «Географии антиминса»), он был из крестьян и сам крестьянствовал, а в графе «Образование» писал: «Низшее» – то есть начальное. Однако при неизвестных доселе обстоятельствах был рукоположен в сан иерея. А осужден в первый раз – в 1930 году – за неуплату налогов, возможно – как крестьянин-единоличник. Находясь на спецпоселении в Караганде арестован вторично – за «проведение религиозных обрядов». Потом, однако, вернулся в Чиганак и какое-то время еще служил. Потом за ним пришли… и больше он уже не вернулся.
Однако нам пора из сельской глубинки в областной центр, в любимый саратовцами Алексиевский женский монастырь. От трамвайной линии вверх, в гору, поросшую леском: местность в городской черте, но напоминает больше сельскую или дачную. Так и трамвайные остановки здесь называются с дореволюционных времен: Первая Дачная, Вторая… до Девятой. Монастырь на горе между Первой Дачной и Второй. Я иду вверх по горе в монастырь для того, чтобы поклониться праху матушки Антонии – игумении уничтоженного большевиками саратовского Крестовоздвиженского монастыря Антонии (Заборской). Все, о ком шла речь выше, лежат неизвестно где. А игумении Антонии «повезло» – если только это слово не кажется кощунственным. Ее не расстреляли. Она просто не дожила до расстрела – умерла во время следствия, по некоторым данным – во время допроса. Ей было уже 73, это был третий арест в ее жизни, за спиной у нее был разгром монастыря, ссылка и много еще чего; этих ночных допросов она уже просто не могла выдержать. Благодаря автору очерка «Монастырь над Волгой» покойному Алексею Сабурову – работнику госбезопасности, а затем историку и журналисту, который изучил ее уголовное дело, – мы видим, с каким достоинством держалась эта игумения в последние дни своих земных испытаний. В ее показаниях было что-то наивно-беззащитное и чистое – она как будто пыталась вернуть своего следователя (годившегося ей разве что в младшие сыновья) к какому-то здравому смыслу: «По-моему, наши беседы не являются антисоветской агитацией хотя бы по одному тому, что мы разговаривали в интимной обстановке, в тесном кругу лиц и никого агитировать не собирались…» И еще: «В беседах с Соколовыми я высказывала следующие суждения: “Ленин писал программу партии и говорил, что настанет хорошая жизнь для народа. Вот мы и дожили до счастливой жизни. Разве это жизнь? Нигде ничего не достанешь, не купишь. Заставить бы теперь Ленина пожить в наших условиях, он бы узнал, что такое счастливая жизнь”». Вот такая была бабушка – прямая…
По делу вместе с ней проходило восемь пожилых (старше пятидесяти) женщин и один мужчина – слесарь Саратовского завода комбайнов Иван Соколов. Васса Соколова – его супруга, а остальные шесть женщин – «бывшие монашки», так называло их следствие, на самом деле – монахини разгромленного Крестовоздвиженского монастыря, стоявшего в Саратове на берегу Волги. После революции матушка Антония пыталась спасти монастырскую общину, преобразовав ее для виду в трудовую артель. Но власти быстро эту артель раскусили: «…превратилась в форменный монастырь: совершаются постриги в монашеские духовные чины, в церкви произносятся антисоветские проповеди, монастырь является экономической базой для поддержки высланного саратовского монархического духовенства…». Это и послужило поводом для второго ареста игумении Антонии – Антонины Станиславовны Заборской – в 1927 году. Тогда ее и с нею еще трех монахинь-артельщиц (а всего их было 269 – считая девочек-воспитанниц, сирот) отправили в ссылку. Но они не потеряли связей – друг с другом и с теми, кто оставался в Саратове. По возвращении из ссылки тоже старались держаться и выживать вместе. Результат – третий арест в ноябре 1941-го. Одна из проходивших по этому, последнему для игумении Антонии, делу – Варвара Глотова – расстреляна. Остальные получили – от десяти до семи. Тело игумении Антонии закопали на Воскресенском кладбище – говорят, что кладбищенский сторож на следующий день показал монахиням это место. И вот что удивительно: все советские годы верующие люди берегли ее могилу, ухаживали за ней, сажали цветы. И не просто ухаживали, нет – могила почиталась как святыня, она стала местом своего рода паломничества. По свидетельству упоминавшегося уже здесь саратовского историка Валерия Теплова, деревянный крест на ее могиле был весь в щербинках – люди вынимали щепочки для себя… Кстати: Валерием Тепловым совместно с православным похоронным агентством при Саратовской епархии на могилах священнослужителей и монашествующих установлено 29 постоянных металлических крестов.
Перезахоронение игумении Антонии в ограде Алексиевского монастыря состоялось в ноябре 2012 года – по благословению митрополита Саратовского и Вольского Лонгина. Но здесь я должна привести читателя с Первой Дачной, где расположен этот монастырь, на берег Волги, на историческое место другого женского монастыря – Крестовоздвиженского, того самого, где в свое время подвизалась игумения Антония – настоятельница обители. Комплекс монастырских зданий разрушен, на его месте теперь гостиница, но кое-что уцелело: во-первых, ворота Никольского монастырского храма, а во-вторых, еще одно здание – в нем-то теперь и находится Крестовоздвиженский храм вместе с епархиальным учебным центром во имя преподобномученицы великой княгини Елисаветы. О центре, о настоятеле храма, священнике и враче Сергии Кляеве, возглавляющем епархиальный отдел по благотворительности и социальному служению, о созданном им Обществе православных врачей, об их подвижническом труде, совершенно бесплатно заполняющем провалы государственного здравоохранения, – нужно рассказывать отдельно. Я упоминаю сейчас обо всем этом для того, чтобы еще раз подчеркнуть: мученики наши присутствуют в наших добрых делах и нас поддерживают.
Прежде чем найти окончательное упокоение на монастырской земле, игумения Антония посетила храм на месте своей родной обители. Цитирую рассказ супруги отца Сергия Надежды Кляевой:
«Всё прошло очень торжественно, на душе – как во время пасхальной заутрени. В 9 часов утра иерей Сергий Кляев отслужил литию, затем иеромонах Пимен служил молебен о всяком благом деле. В 13 часов останки извлекли из могилы и уложили в гроб. Путь наш теперь лежал в Крестовоздвиженский храм. Едем в родную обитель матушки, вернее – в тот уголок, что остался от некогда обширной территории монастыря. Игумению облачают по чину. Снова служим литию. Воспитанницы (Центра во имя великой княгини Елисаветы. – М.Б.) поочередно читают Псалтирь, поминая на каждой славе приснопамятную Антонию. У всех необыкновенный подъем, все с воодушевлением молятся: радость такая, будто долгожданная гостья приехала. К семи часам вечера собирается полный храм. Служим на одном дыхании панихиду. Батюшка произносит проповедь. Все прикладываются ко гробу, никто не хочет расходиться, все в едином порыве. Девочки наперебой просят разрешения почитать еще хотя бы по одной кафизме. “Пусть Матушка побудет «дома» до утра”, – упрашивают они.
Но мы знаем, что в Свято-Алексиевском монастыре матушку уже ждут, чтобы отпеть ее по монашескому чину. Служим литию и под заупокойный напев “Святый Боже…” гроб с честными останками погружаем в катафалк. Делаем круг по улицам: набережная Космонавтов, Московской, Лермонтова, где некогда высились купола Никольского и Крестовоздвиженского храмов, и едем на Первую Дачную.
Вот и ворота монастыря – у сестер уже все готово. В 22 часа начинается отпевание…»
Но я уже спускаюсь с горы к трамвайной линии: наша историческая «тройка» (первый в саратовской истории трамвай, вывозивший когда-то саратовцев из города на волю, на кумыс, на Кумысную поляну), возвращаясь с дачных остановок в центр, быстро довезет меня до Серафимовского храма. Это, кстати, один из первых, если не первый Серафимовский храм в России, он был освящен спустя совсем малое время после канонизации Саровского старца. Настоятелем этого храма с 1913 по 1918 год был пресвитер Михаил Платонов, священномученик, входящий в Собор Саратовских святых. О нем очень многое можно рассказать, но вот две цитаты, ярко характеризующие этого человека. Первая – из протокола допроса: «По поводу расстрела Николая II мною была произнесена проповедь следующего содержания: “Прошел слух о расстреле бывшего императора. Слух этот не только не опровергается, но одобряется Советской властью, следовательно, это факт. Николай Александрович расстрелян без суда и следствия и без народного ведома. Как относиться к этому убийству, по указанию Библии?” После этого мною был прочитан рассказ амоликитянина об убийстве царя Саула из Библии: Книга Царств, глава [первая]; а также были приведены слова из Библии: “Не прикасайтесь к помазанникам Моим”. Закончена была проповедь возглашением вечной памяти о бывшем царе Николае Александровиче; особая панихида мною не служилась. Хотя я сознавал и сознаю, что моя литературная и проповедническая деятельность приносит вред Советской власти, но, ставя выше всего интересы Православной Церкви, я считал своим долгом в защиту ее выступать против ее гонителей…»
Неоднократно уже упоминавшийся здесь секретарь епархиальной комиссии по канонизации подвижников благочестия признавался, что члены комиссии плакали, читая предсмертную речь отца Михаила, расстрелянного в октябре 1919 года на окраине Воскресенского кладбища вместе со священномучеником Германом (Косолаповым), епископом Вольским. В день их памяти на месте их захоронения председатель названной выше епархиальной комиссии, настоятель храма во имя святых Царственных Страстотерпцев (неслучайная перекличка!) священник Кирилл Краснощеков всегда служит молебен. С 2011 года, с момента учреждения празднования Собору Саратовских святых, панихида на Воскресенском кладбище совершается архиереями Саратовской митрополии.
«Тройка» идет мимо Воскресенского кладбища с его расстрельным рвом и подходит к родному храму отца Михаила Платонова… Сколько саратовцев ежедневно совершают этот маршрут! А ведь он может стать хоть и короткой, но настоящей паломнической поездкой – до меня самой это вот только что дошло. На трамвае – по святым местам, время в пути – 20 минут.
А места действительно святые. На такой земле живем…
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Новости
—Ссылки
—Музыка
—Фотоальбом
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Друзья
—Сообщества
—Трансляции
—Статистика
Макарьевский монастырь на Волге в Нижегородской области (Желтоводский)
Желтоводский Макарьевский монастырь – это действующий женский монастырь, расположенный в Нижегородской области рядом с поселком Макарьев. Когда-то здесь находилось Желтое озеро, но со временем, Волга поглотила его и ныне Макарьевский монастырь расположен на левом волжском берегу.
Река подступает к самым стенам крепостных стен и обитель будто бы встает из ее вод. Особенно красив Макарьевский монастырь при заходе солнца, когда на фоне розового неба его темно-серые стены отражаются в серебристых волжских водах.
Из истории
Однако, через четыре года в 1439 году обитель была полностью разорена воинами хана Улу-Мухамеда. Большая часть иноков была убита, а Макария монголо-татары взяли в плен.
Хан, слышал о святости старца и приказал отпустить его и плененных иноков с условием, чтобы Макарий не возрождал православную обитель и покинул эти земли.
В 1620 году инок Тетюшского Казанского монастыря Авраамий, увидел сон, в котором преподобный Макарий повелел ему восстановить мужской Макарьевский монастырь. Так, через почти 190 лет начался новый этап в жизни обители – ее возрождение. В 1624 году была срублена деревянная Троицкая церковь, а через два года – храм Успения.
В обители соблюдался строгий устав, здесь в 12 лет принял постриг будущий Патриарх Всея Руси Никон, пробывший здесь послушником до 1624 года.
Обитель находилась в середине Волжского торгового пути. Благодаря такому удобному расположению и старанию иноков, на монастырских землях стали проходить ярмарки. Торговля велась ежегодно в течение двух недель рядом с монастырской стеной.
В 1641 году царь Алексей Михайлович разрешил взимать с торговцев таможенную пошлину за один день торговли, а с 1648 году можно было бесплатно торговать пять дней, а затем купцы платили особый налог.
Ярмарка разрослась так, что часть ее расположилась на противоположном берегу Волги у села Лысково и приезжать сюда стали торговцы не только из России, но и из других стран. Это была крупнейшая ярмарка не только в русском государстве, но и, вероятно, в Европе.
За счет торговых сборов Макарьевский монастырь был отстроен, в нем появились новые каменные постройки и за короткий срок на берегу Волги появился живописный монастырский ансамбль. Автором большинства строений был московский мастер каменных дел Максим Апсин.
Были возведены:
После пожара 1816 года ярмарка была перенесена в Нижний Новгород и стала называться Нижегородской ярмаркой, получив под этим именем всероссийскую известность.
Макарьевский женский монастырь
Обитель была воссоздана в 1882 году, но уже как Макарьевский женский монастырь. Его святыней была чудотворная икона преподобного Макария Желтоводского и Унженского.
С этого времени и до 1912 года велись реставрационные работы в Троицком соборе. Был восстановлен купол, дополнительно расписаны стены.
В конце 1950-х годов начались реставрационные работы, продолжавшиеся более 30 лет, были также сооружены и берегового укрепления.
В 1991 году состоялась передача обители Русской Православной Церкви. С тех пор обитель преобразилась: был отреставрирован храм преподобного Макария, расписан иконостас Троицкого собора, позолочены купола и кресты храмов. Кроме того, выполнена внешняя отделка строений и стен. Шеститонный колокол был освящен и возвестил о возрождении обители.
В настоящее время обитель является действующим православным женским монастырем. При нем существует сиротский приют для девочек.
Троицкий собор
Троицкий собор – это высокий, пятиглавый храм с тремя алтарными апсидами.
Полностью ощутить его размеры и масштабность можно лишь, войдя в храм.
Внутри Троицкий собор представлял собой торжественное и грандиозное зрелище. Храм украшал резной золоченый иконостас, а также огромные паникадила и сверкающие золотом, серебром и драгоценными камнями иконы.
Троицкий собор – это единственный в Нижегородской области храм с сохранившейся древнерусской живописью.
Кованные ворота, выкованные из местного болотного железа,уцелели до нашего времени, и считаются едва ли не лучшими произведениями кузнечного искусства России 17-го века.
Неподалеку от Троицкого собора похоронен «строитель» монастыря Авраамий, скончавшийся в 1640 году. Над его гробницей через некоторое время воздвигли ротонду.
Макарьевская церковь пристроена к собору сбоку, соединенная с ним переходом, решенным в стиле классицизма, она намного меньше, и теряется на фоне собора.
Это было первое каменное строение монастыря (1652). Однако, до наших дней первоначальный вариант не уцелел.
Иконы на фасаде храма
Масштабы комплекса и его ассиметричное архитектурное решение поражали современников. На первом этаже трапезной во время ярмарок хранили товары.
Здесь также была кухня, печи которой вмонтированы были в пол второго этажа, и обогревали собственно зал, где монахи ели.
Колокольня является одним из интереснейших образцов тогдашнего зодчества. В нижнем его ярусе была тюрьма, куда сажали провинившихся монахов.
Этажом выше располагались келарская и библиотека. На самом верху стояли часы, которые были уже на деревянной колокольне, откуда их перенесли на каменную. Для каменной колокольни отлили более тяжелые колокола.
Ниши стены заложены дровами.
Юго-восточный корпус или покои архимандрита.
Безусловной жемчужиной монастыря являются его стены и башни. Первоначально они были деревянными. Строительство каменных стен началось в 1654 году с возведения Святых каменных ворот с церковью Михаила Архангела.
В 1670 году в монастыре появляются новые Святые врата и новая, вместо разобранной, церковь Михаила Архангела, пятиглавая вместо одноглавой.
Киот на южном фасаде
Прясло стены от Святых ворот на запад
Прясло стены от Святых ворот на запад с внутренней стороны.
Башня с храмом Григория Пельмешского.
Именно здесь, между монастырем и Волгой, было некогда Святое или Желтое озеро, а ведь сегодня от стен до урезов воды метров с 10, не больше.
Вид на северную часть монастыря с разрушенной северо-западной башней ограды
Вид с северо-запада
Разрушенная северо-западная башня
Общий вид с севера от с. Макарьево
Вид на монастырь с востока
Северо-восточная башня и фрагмент восточной стены
Вид с востока на южную часть монастыря
В настоящее время благодаря труду монахинь, послушниц и прихожан, Макарьевский монастырь после долгих лет запустения возрождается. Перед его святынями и чудом сохранившимися фресками преклоняются паломники, прибывающие сюда со всей России.