жестокость ветхого завета как объяснить

Дикости и жестокости Ветхого Завета

Приблизительное время чтения: 7 мин.

Многие страницы Ветхого Завета могут глубоко шокировать современного читателя — и на них любят указывать атеисты. Какое место эти фрагменты Писания занимают в Божием замысле?

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина.

О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте «Диалог с атеистами: православные аргументы».

В Ветхом Завете — в Пятикнижии и книге Иисуса Навина — можно найти повеления, данные от лица Бога, истреблять целые народы. Как после этого можно говорить, что Бог есть любовь?

Действительно, такие повеления в Ветхом Завете есть: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим» (Втор 20:16-18).

Существуют разные подходы к пониманию этих повествований; вообще, христиане в недогматических вопросах могут расходиться, и это нормально.

Поэтому важно отметить, что вопрос о понимании этих повествований и вопрос о вере во Христа — это разные вопросы. Люди, верующие во Христа, как в Богочеловека и Искупителя, могут тут давать разные ответы, в том числе, такой ответ, как «я не понимаю». Если вам кажутся непонятными или отталкивающими какие-то места Ветхого Завета — это совсем не повод терять веру во Христа.

«Я не понимаю» — это совершенно приемлемый для христианина ответ. Но, все же, попробуем понять.

Откровение носит поступательный, постепенно разворачивающийся характер. Образ Бога в сознании Его народа постепенно меняется — не потому, конечно, что меняется Бог, но потому, что люди делаются более способны Его понять. Поэтому, разумеется, в нашем понимании Бога книга Иисуса Навина и Евангелия находятся на разных ступенях. Образ Бога в книге Иисуса Навина — это Его образ в сознании людей той эпохи. Чтобы понять, каков Бог, мы взираем на Иисуса Христа, а Иисуса Навина интерпретируем исходя из того, что нам открыто в Новом Завете.

Что нам при таком прочтении говорят соответствующие повествования Ветхого Завета?

Мы с полным пониманием относимся к процитированному здесь полицейскому чиновнику, который не проявляет терпимости к такого рода религиозности и, очевидно, мерами полицейского насилия стремится ее искоренить.

Для современников Иисуса Навина отделить нетерпимость к греху от нетерпимости к людям было еще невозможно. Это и в наши-то дни многим трудно, а в ту эпоху человек воспринимал себя как часть коллектива, рода-племени, истина о личном и вечном спасении еще не была открыта.

Как мы видим в Пятикнижии, все благословения и проклятия носят коллективный и посюсторонний характер. Если вы (в целом, как народ) будете хранить верность Богу и повиноваться Его закону, у вас будет изобилие всего, вы будете прогонять всех врагов, будете здоровы и многочисленны; если не будете — то вас постигнет проклятие, то есть голод, болезни и поражения, так что в конце концов вы будете истреблены.

Люди, которые, как хананеи, необратимо погрязли в нечестии, наследуют проклятие, которое проявляется в том, что они в целом (как сообщество) будут истреблены с лица земли.

Важно и то, что для израильтян языческие практики окружающих народов были постоянным соблазном. О нечестивом царе Ахазе, например, говорится, «он совершал курения на долине сынов Еннома, и проводил сыновей своих через огонь, подражая мерзостям народов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых» (2 Пар 28:3).

«Проводить [детей] через огонь» — означало сжигать их в жертву языческим богам. Как сказано в другом месте у пророка, «Устроили капища Ваалу в долине сыновей Енномовых, чтобы проводить через огонь сыновей своих и дочерей своих в честь Молоху, чего Я не повелевал им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость» (Иер 32:35).

Или, как говорит псалмопевец, «и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, — и осквернилась земля кровью» (Пс 105:37,38).

Именно на этом фоне ветхозаветные повествования и подчеркивают предельную нетерпимость по отношению к язычеству на том языке, который был понятен людям того времени.

В Новом Завете мы узнаем, что люди, погрязшие в самом чудовищном язычестве, могут быть спасены и присоединены к Божиему народу, то есть Церкви. Бог ищет их спасения, а не гибели, однако позиция предельного неприятия по отношению к язычеству остается. Для того чтобы обрести спасение, язычество необходимо отвергнуть. «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор 6:14).

Просто мы — в отличие от современников Моисея и Иисуса Навина — можем отличить грех (с которым никакого мира и компромисса быть не может) от грешника (который может покаяться и примириться с Богом).

Некоторые почитаемые фигуры Ветхого Завета совершают очевидно аморальные поступки — Лот спит со своими дочерьми, Авраам обманывает, Давид, «муж по сердцу Божию», проявляет жестокость в ходе борьбы за власть. Как Библия может предлагать их в качестве примеров для подражания и людей угодных Богу?

Библия и не предлагает эти поступки в качестве примера. Подчеркнем тезис, который мы уже выдвигали — Библейское откровение развивается поступательно, от более грубой и приблизительной к более ясной картине того, кто есть Бог и чего Он хочет. Со всей ясностью Бога являет Иисус Христос — и как нам жить, и как нам подражать Богу, мы узнаем, глядя на Него.

Далеко не все, о чем рассказывается в Библии, предлагается нам именно в качестве примера. Библия не приукрашивает реальных людей. Их подвиг веры и доверия Богу совершается на реальном фоне глубокой греховности древней культуры, к которой они принадлежали, и их личной греховности. Среди всех жестоких и невоздержанных людей эпохи Давид выделяется не жестокостью и невоздержанностью (это как раз стандарт того времени), а тем, что Он искал Бога и проявлял желание жить по Его воле.

Авраам выделяется не общими чертами, характерными для людей его окружения, а тем, что он поверил Богу. Примером для нас служат не нравы того времени (и не личные грехи этих людей), а их обращение к Богу из тех условий, в которых они находились.

Современному читателю эта история непонятна из-за непонимания культурного контекста. На самом деле, это история отмены человеческого жертвоприношения. В ту эпоху принести в жертву Богу первенца было общеизвестной практикой. Обычно это совершалось в каких-то особенно тяжелых обстоятельствах — при нападении превосходящих врагов, эпидемии, когда люди шли на крайние меры, чтобы «достучаться до небес».

Как мы читаем, например, в Книге Царств, «И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене» (4 Цар 3:26,27).

Авраам проявляет предельную свою преданность Богу тем, что готов отдать своего сына, но Бог, в итоге, принимает преданность Авраама, но не принимает самой жертвы.

Для древнего сознания характерно прецедентное право. На вопрос «почему мы, израильтяне, в отличие от соседних народов, не приносим человеческих жертв» история Авраама давала ответ: потому что Бог в свое время отменил это, дав Аврааму Свое благословение и без такой жертвы.

В истории Церкви образ Авраама, который был готов принести в жертву Богу своего Сына, предизображает самого Бога, о котором сказано: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин 3:16).

Так как никакие жертвы, приносимые людьми, не могли искупить грех, Бог в Иисусе Христе Сам стал такой Жертвой.

Источник

Дикости и жестокости Ветхого Завета

Содержание

Мы можем чувствовать правоту своей веры, но не всегда можем ее объяснить или доказать человеку неверующему, в особенности тому, у кого наше мировоззрение почему-то вызывает раздражение. Разумные вопросы атеиста могут поставить в тупик даже самого искренне верующего христианина.

О том, как и что отвечать на распространенные аргументы атеистов рассказывает наш постоянный автор Сергей Худиев в проекте «Диалог с атеистами: православные аргументы».

Многие страницы Ветхого Завета могут глубоко шокировать современного читателя – и на них любят указывать атеисты. Какое место эти фрагменты Писания занимают в Божием замысле?

В Ветхом Завете – в Пятикнижии и книге Иисуса Навина – можно найти повеления, данные от лица Бога, истреблять целые народы. Как после этого можно говорить, что Бог есть любовь?

Действительно, такие повеления в Ветхом Завете есть: «А в городах сих народов, которых Господь Бог твой дает тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души, но предай их заклятию: Хеттеев и Аморреев, и Хананеев, и Ферезеев, и Евеев, и Иевусеев, как повелел тебе Господь Бог твой, дабы они не научили вас делать такие же мерзости, какие они делали для богов своих, и дабы вы не грешили пред Господом Богом вашим» ( Втор 20:16–18 ).

Существуют разные подходы к пониманию этих повествований; вообще, христиане в недогматических вопросах могут расходиться, и это нормально.

Поэтому важно отметить, что вопрос о понимании этих повествований и вопрос о вере во Христа – это разные вопросы. Люди, верующие во Христа, как в Богочеловека и Искупителя, могут тут давать разные ответы, в том числе, такой ответ, как «я не понимаю». Если вам кажутся непонятными или отталкивающими какие-то места Ветхого Завета – это совсем не повод терять веру во Христа.

«Я не понимаю» – это совершенно приемлемый для христианина ответ. Но, все же, попробуем понять.

Откровение носит поступательный, постепенно разворачивающийся характер. Образ Бога в сознании Его народа постепенно меняется – не потому, конечно, что меняется Бог, но потому, что люди делаются более способны Его понять. Поэтому, разумеется, в нашем понимании Бога книга Иисуса Навина и Евангелия находятся на разных ступенях. Образ Бога в книге Иисуса Навина – это Его образ в сознании людей той эпохи. Чтобы понять, каков Бог, мы взираем на Иисуса Христа, а Иисуса Навина интерпретируем исходя из того, что нам открыто в Новом Завете.

Что нам при таком прочтении говорят соответствующие повествования Ветхого Завета?

Мы с полным пониманием относимся к процитированному здесь полицейскому чиновнику, который не проявляет терпимости к такого рода религиозности и, очевидно, мерами полицейского насилия стремится ее искоренить.

Для современников Иисуса Навина отделить нетерпимость к греху от нетерпимости к людям было еще невозможно. Это и в наши-то дни многим трудно, а в ту эпоху человек воспринимал себя как часть коллектива, рода-племени, истина о личном и вечном спасении еще не была открыта.

Как мы видим в Пятикнижии, все благословения и проклятия носят коллективный и посюсторонний характер. Если вы (в целом, как народ) будете хранить верность Богу и повиноваться Его закону, у вас будет изобилие всего, вы будете прогонять всех врагов, будете здоровы и многочисленны; если не будете – то вас постигнет проклятие, то есть голод, болезни и поражения, так что в конце концов вы будете истреблены.

Люди, которые, как хананеи, необратимо погрязли в нечестии, наследуют проклятие, которое проявляется в том, что они в целом (как сообщество) будут истреблены с лица земли.

Важно и то, что для израильтян языческие практики окружающих народов были постоянным соблазном. О нечестивом царе Ахазе, например, говорится, «он совершал курения на долине сынов Еннома, и проводил сыновей своих через огонь, подражая мерзостям народов, которых изгнал Господь пред лицем сынов Израилевых» ( 2Пар 28:3 ).

«Проводить [детей] через огонь» – означало сжигать их в жертву языческим богам. Как сказано в другом месте у пророка, «Устроили капища Ваалу в долине сыновей Енномовых, чтобы проводить через огонь сыновей своих и дочерей своих в честь Молоху, чего Я не повелевал им, и Мне на ум не приходило, чтобы они делали эту мерзость» ( Иер 32:35 ).

Или, как говорит псалмопевец, «и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, – и осквернилась земля кровью» ( Пс 105:37,38 ).

Именно на этом фоне ветхозаветные повествования и подчеркивают предельную нетерпимость по отношению к язычеству на том языке, который был понятен людям того времени.

В Новом Завете мы узнаем, что люди, погрязшие в самом чудовищном язычестве, могут быть спасены и присоединены к Божиему народу, то есть Церкви. Бог ищет их спасения, а не гибели, однако позиция предельного неприятия по отношению к язычеству остается. Для того чтобы обрести спасение, язычество необходимо отвергнуть. «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» ( 2Кор 6:14 ).

Просто мы – в отличие от современников Моисея и Иисуса Навина – можем отличить грех (с которым никакого мира и компромисса быть не может) от грешника (который может покаяться и примириться с Богом).

Некоторые почитаемые фигуры Ветхого Завета совершают очевидно аморальные поступки – Лот спит со своими дочерьми, Авраам обманывает, Давид, «муж по сердцу Божию», проявляет жестокость в ходе борьбы за власть. Как Библия может предлагать их в качестве примеров для подражания и людей угодных Богу?

Библия и не предлагает эти поступки в качестве примера. Подчеркнем тезис, который мы уже выдвигали – Библейское откровение развивается поступательно, от более грубой и приблизительной к более ясной картине того, кто есть Бог и чего Он хочет. Со всей ясностью Бога являет Иисус Христос – и как нам жить, и как нам подражать Богу, мы узнаем, глядя на Него.

Далеко не все, о чем рассказывается в Библии, предлагается нам именно в качестве примера. Библия не приукрашивает реальных людей. Их подвиг веры и доверия Богу совершается на реальном фоне глубокой греховности древней культуры, к которой они принадлежали, и их личной греховности. Среди всех жестоких и невоздержанных людей эпохи Давид выделяется не жестокостью и невоздержанностью (это как раз стандарт того времени), а тем, что Он искал Бога и проявлял желание жить по Его воле.

Авраам выделяется не общими чертами, характерными для людей его окружения, а тем, что он поверил Богу. Примером для нас служат не нравы того времени (и не личные грехи этих людей), а их обращение к Богу из тех условий, в которых они находились.

Современному читателю эта история непонятна из-за непонимания культурного контекста. На самом деле, это история отмены человеческого жертвоприношения. В ту эпоху принести в жертву Богу первенца было общеизвестной практикой. Обычно это совершалось в каких-то особенно тяжелых обстоятельствах – при нападении превосходящих врагов, эпидемии, когда люди шли на крайние меры, чтобы «достучаться до небес».

Как мы читаем, например, в Книге Царств, «И увидел царь Моавитский, что битва одолевает его, и взял с собою семьсот человек, владеющих мечом, чтобы пробиться к царю Едомскому; но не могли. И взял он сына своего первенца, которому следовало царствовать вместо него, и вознес его во всесожжение на стене» ( 4Цар 3:26,27 ).

Авраам проявляет предельную свою преданность Богу тем, что готов отдать своего сына, но Бог, в итоге, принимает преданность Авраама, но не принимает самой жертвы.

Для древнего сознания характерно прецедентное право. На вопрос «почему мы, израильтяне, в отличие от соседних народов, не приносим человеческих жертв» история Авраама давала ответ: потому что Бог в свое время отменил это, дав Аврааму Свое благословение и без такой жертвы.

В истории Церкви образ Авраама, который был готов принести в жертву Богу своего Сына, предизображает самого Бога, о котором сказано: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» ( Ин 3:16 ).

Так как никакие жертвы, приносимые людьми, не могли искупить грех, Бог в Иисусе Христе Сам стал такой Жертвой.

Источник

О жестокости Ветхого Завета

про­то­и­е­рей Андрей Ткачев

Ветхий Завет прав­диво жесток; жесток, как сама жизнь. Чело­век, открыв­ший Библию с мыслью о том, что это книга любви, может с содро­га­нием закрыть ее, столк­нув­шись с неко­то­рыми кар­ти­нами Вет­хого Завета. Бог казнит греш­ни­ков, над согре­шив­шими пра­вед­ни­ками изощ­ренно изде­ва­ются враги. Сами пра­вед­ники, одер­жав победу, ведут себя так сви­репо, что воз­ни­кает соблазн усо­мниться в их пра­вед­но­сти. Что всё это значит?

Во-первых, спро­сим себя: откуда это недо­уме­ние и нрав­ствен­ное оттор­же­ние от жесто­ко­сти?

Оно от Благой Вести, про­со­чив­шейся в наше созна­ние. Сего­дняш­ний чело­век, даже если он не верует, мыслит еван­гель­скими кате­го­ри­ями. Нам жалко побеж­ден­ных и про­иг­рав­ших; нам не верится, что чест­ность и богат­ство сов­ме­стимы; жен­щина в наших глазах имеет равное досто­ин­ство с муж­чи­ной. Всё это и многое другое в нашем миро­воз­зре­нии от Еван­ге­лия. Хри­стос дей­стви­тельно изме­нил мир. Не при­бе­гая к заго­во­рам, мяте­жам, рево­лю­циям, Хри­стос овла­дел самой непри­ступ­ной кре­по­стью — чело­ве­че­ским серд­цем. И поко­рив­шийся бла­го­дати чело­век стал мыс­лить небес­ными кате­го­ри­ями. Вот почему нам диким кажется то, что древ­нему чело­веку каза­лось есте­ствен­ным. «Умыть руки в крови греш­ника» — это даже для Псал­тири не явля­ется исклю­че­нием. Ветхий чело­век, тот, кото­рый изнутри не пере­рож­ден и сна­ружи не взнуз­дан соот­вет­ствен­ным вос­пи­та­нием, он и сего­дня радостно пляшет над трупом уби­того врага. Для него, как для Чин­гиз­хана, фор­мула сча­стья сов­па­дает со спи­нами убе­га­ю­щих врагов и заре­вом от их горя­щих жилищ. Мы от подоб­ных зрелищ мор­щимся и отво­ра­чи­ва­емся. Жаль только, очень многие доб­роту и состра­да­ние назы­вают при­зна­ками циви­ли­зо­ван­но­сти. Дескать, давайте вести себя, как «циви­ли­зо­ван­ные» люди. Но это не от циви­ли­за­ции. Вернее, не от любой циви­ли­за­ции, а от той, что выросла из Страст­ной Пят­ницы, когда мил­ли­оны людей в тыся­чах храмов смот­рят на рас­пя­того Стра­дальца и слышат Его молитву: Отче, прости им, не ведают бо, что творят!

Чтобы каждая девушка и жен­щина, к при­меру, была бла­го­дарна Христу и чтобы если не исчезли, то хоть поутихли раз­го­воры о «зака­ба­лен­ной» хри­сти­ан­ством жен­щине, стоит лишний раз про­честь исто­рию Лота. Точнее, то, как он спасся из Содома. За Лотом были посланы ангелы. Мест­ные раз­врат­ники захо­тели «познать» этих нович­ков, а Лот всту­пился за них. Спря­тав незна­ком­цев у себя в доме, вот что Лот гово­рит содом­ля­нам: Вот, у меня две дочери, кото­рые не познали мужа; лучше я выведу их к вам, делайте с ними, что угодно, только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего ( Быт. 19:8 ). Далее было бег­ство в Сигор, уни­что­же­ние города, пре­вра­ще­ние Лото­вой жены в соля­ной столп. Но нам должны быть инте­ресны и, одно­вре­менно, страшны слова Авра­мова пле­мян­ника. Дочери ему менее важны, чем гости. В этом эпи­зоде — весь древ­ний чело­век. У него другая шкала цен­но­стей, другие ори­ен­тиры, и я сомне­ва­юсь, что нам эти цен­но­сти без­ого­во­рочно нра­вятся.

Бог, через Еван­ге­лие познан­ный нами как Любовь, не изме­ня­ется. Он не «стал» любо­вью в Новом Завете. Он был и есть Любовь всегда. Но это любовь зрячая, тре­бо­ва­тель­ная к чело­веку и не сен­ти­мен­таль­ная. Ради пользы люби­мого Любовь может нака­зы­вать. Толе­рант­ным и нетре­бо­ва­тель­ным часто бывает без­раз­ли­чие. Этого о Гос­поде по отно­ше­нию к нам ска­зать нельзя.

Писа­ние можно условно раз­де­лить на зако­но­да­тель­ные, учи­тель­ные, исто­ри­че­ские и про­ро­че­ские книги. Какие из этих книг могут пока­заться осо­бенно жесто­кими?

Книги зако­но­да­тель­ные и учи­тель­ные не столько жестоки, сколько строги. Синай­ский закон про­воз­гла­шает «не убий». Но он же пере­чис­ляет опре­де­лен­ные случаи необ­хо­ди­мого при­ме­не­ния смерт­ной казни. Так, напри­мер, воз­мез­дию через убий­ство должны быть под­вер­жены бого­хуль­ники, чаро­деи, муже­лож­ники, ско­то­лож­ники, люди, гре­ша­щие против роди­те­лей. Одни грехи пред­став­ляют нрав­ствен­ную заразу для обще­ства и должны караться смер­тью ради общего блага так, как при­жи­га­ются огнем опас­ные язвы. Другие грехи выво­дят чело­века за рамки чело­ве­че­ского досто­ин­ства, делают его хуже бес­сло­вес­ного скота. Опу­стив­шись ниже чело­ве­че­ского есте­ства, такой чело­век не вправе тре­бо­вать к себе гуман­ного (т.е. чело­ве­че­ского) отно­ше­ния.

Нужно заду­маться, чего здесь больше: жесто­ко­сти или чело­ве­ко­лю­бия? Хирур­гия — довольно кро­ва­вая отрасль меди­цины, но посвя­щена спа­се­нию чело­века, а не изде­ва­тель­ству над ним. Гос­подь не любит стра­да­ний и не насла­жда­ется зре­ли­щем казней. Давая пове­ле­ние жестоко карать неесте­ствен­ный блуд или вол­шеб­ство, Он пре­сле­дует высшие цели. Он вос­пи­ты­вает Свой народ так, как отец вос­пи­ты­вает своего сына. Его милость не про­сти­ра­ется до без­на­ка­зан­но­сти, и именно так Соло­мон учит нас вос­пи­ты­вать своих сыно­вей. Можно не сомне­ваться: без суро­вых мер и дли­тель­ной педа­го­гики Изра­иль не был бы спо­со­бен про­из­ве­сти на свет Чистей­шую и Непо­роч­ную Деву.

Самыми изоби­лу­ю­щими сце­нами наси­лия и жесто­ко­сти явля­ются книги исто­ри­че­ские. Это — сама правда, рас­смот­рен­ная в упор, и оттого бес­по­щад­ная. Вообще-то чело­ве­че­ству, пере­жив­шему 20й век, не стоит слиш­ком пафосно рас­суж­дать о про­бле­мах жесто­ко­сти и мило­сер­дия. Минув­шее сто­ле­тие пока­зало если не послед­нюю глу­бину чело­ве­че­ского рас­тле­ния, то все же бес­при­мер­ное извра­ще­ние ума и сердца. Меха­ни­сти­че­ски мыс­ля­щий, раци­о­наль­ный, эго­и­стич­ный чело­век поста­вил вопрос убий­ства на кон­вейер. Чело­век, для изде­ва­тель­ства над чело­ве­ком же, при­ду­мал теории и наплел кру­жева казу­и­стики. А теперь, когда печи кре­ма­то­риев погасли, но еще не успели остыть, мы склонны делать вид, что «это не повто­рится», и предъ­яв­лять Богу упреки в жесто­ко­сти.

Библия напи­сана о нас. На при­мере одних людей она гово­рит обо всех людях, и к этому сви­де­тель­ству нужно при­слу­шаться. Люди, ока­зы­ва­ется, спо­собны есть во время голода соб­ствен­ных детей. Спо­собны в погоне за вла­стью идти на убий­ство отца и бра­тьев. Достиг­нув власти, люди спо­собны ста­но­виться нена­сыт­ными, подобно аду, и отби­рать послед­ний клочок поля, послед­нюю овечку у бед­няка. Об этом гово­рят книги Царств и Пара­ли­по­ме­нон, исто­рии Авес­са­лома, Иеза­вели и многих других. Точные копии подоб­ных зло­де­я­ний хра­нятся в лето­пи­сях любой древ­ней циви­ли­за­ции. Инфор­ма­ци­он­ные сводки свежих газет тоже об этом. Всё это — симп­то­ма­тика нашей общей болезни, спасти от кото­рой людей пришел Хри­стос. Всё, что нам надо, — это поме­нять угол зрения или точку обзора, с кото­рой мы смот­рим на Писа­ние. На него нельзя смот­реть сна­ружи или сверху вниз. При помощи Писа­ния нужно смот­реть себе внутрь. И тогда ста­но­вится понят­ным: внут­рен­ний распад лич­но­сти под дей­ствием греха высво­бож­дает энер­гию, сопо­ста­ви­мую с неуправ­ля­е­мой ядер­ной реак­цией. Из царя над миром чело­век пре­вра­ща­ется в отвра­ти­тель­ную язву на теле мира, он само­раз­ру­ша­ется и уни­что­жает всё вокруг себя. Библия лишь опи­сы­вает про­цесс рас­пада и его послед­ствия, и упре­кать ее за это нера­зумно.

Новый Завет отли­ча­ется от Вет­хого так, как зали­тый солн­цем пол­день отли­ча­ется от ночи с ее блед­ным лунным светом. Но одна ново­за­вет­ная книга всё же выгля­дит суро­вее многих вет­хо­за­вет­ных. Это — Апо­ка­лип­сис Иоанна Бого­слова. Древ­ние про­роки, такие как Исайя, в гря­ду­щем видели мечи, пере­ко­ван­ные на серпы; льва, поко­я­ще­гося рядом с ягнен­ком, и мир людей, полный Бого­по­зна­ния, как океан полон водою. «Отбеже болезнь, печаль и воз­ды­ха­ние» — эти про­ро­че­ские слова мы про­из­но­сим часто и свя­зы­ваем их с цар­ством Христа. А вот апо­стол Любви, на кон­тра­сте со всем осталь­ным, что напи­сано его рукою, своим Откро­ве­нием может вну­шить нам ужас. Судьбы мира, откры­тые ему и запе­чат­лен­ные в самой таин­ствен­ной биб­лей­ской книге, местами кош­марны. И всё потому, что Библия — книга правды, и писали Божии люди не то, что хотели, а то, что откры­вал Гос­подь.

И Гос­подь открыл, что раз­вра­ще­ние людей будет велико и нево­об­ра­зимо. Открыл, что из недр чело­ве­че­ства, как самый горь­кий плод общих грехов и без­за­ко­ний, родится анти­христ — вме­сти­лище всякой скверны и чело­век греха. Это будет зако­но­мер­ный итог все­че­ло­ве­че­ской гре­хов­ной жизни. Как Бого­ро­дица яви­лась лучшим цвет­ком все­че­ло­ве­че­ского древа, так анти­христ станем плодом и итогом без­бож­ной жизни многих, очень многих. Та часть чело­ве­че­ства, кото­рую он воз­гла­вит, поте­ряет не только вечную жизнь, но и право на нор­маль­ную жизнь земную. Земля отка­жется кор­мить такого чело­века. Небо не захо­чет смот­реть на него. Конеч­ные судьбы мира, решив­ше­гося жить без Бога, будут ужасны. И не Бог тому виной.

Беда в том, что чело­век, став­ший на скольз­кие пути, как пра­вило, уже с них не сходит. Оттого и Гос­подь сказал о стро­и­те­лях Вави­лон­ской башни: Не отста­нут они от того, что начали делать (см. Быт. 11:6 ). Если кому-то хочется обви­нить Созда­теля в жесто­ко­сти, то вся жесто­кость Его в том, что Он вме­ши­ва­ется в исто­рию и раз­ру­шает Вави­лон­ские башни.

Источник