батиниты это кто такие
Образцовый визирь Низам аль-Мульк
Вы не найдёте его имя среди 100 великих людей в истории Ислама по версии известного писателя Джихада Турбани, но это вовсе не значит, что визирь Хасан ибн Али, больше известный как Низам аль-Мульк, не был великой личностью в исламской истории. Более того, Низам аль-Мульк не только изменил ход истории, он её собственноручно творил.
Он вошёл в историю как эталон государственного деятеля, визиря, чиновника. Низам аль-Мульк был теологом на государственной службе, он сочетал служение Господу со служением своему Отечеству. Низам аль-Мульк бескомпромиссно боролся против коварной и деструктивной секты батинитов, от рук которых в конечном счёте и погиб.
От бедности до визиря
Низам аль-Мульк появился на свет в начале XI века в одном из селений Туса (нынешнего Ирана) (для справки: оттуда же родом знаменитый имам аль-Газали). Ещё младенцем он потерял свою мать, и его отец вынужден был искать ему кормилицу.
Отец Низама аль-Мулька был малоимущим человеком и не был в состоянии оплатить даже услуги кормилицы. Но, к счастью, мир не без добрых людей, находились кормилицы, которые вскармливали будущего визиря совершенно безвозмездно.
Несмотря на все лишения и тяготы, отец Низама аль-Мулька верил в светлое будущее своего сына и отдал его в медресе, где он стал хафизом Корана, а также углублённо изучал исламское право, корановедение, хадисоведение, арабский язык и математику.
Среди учителей Низама аль-Мулька был один из видных классиков суфизма имам аль-Кушайри, что оставило заметный след в его дальнейшей жизни. Кроме богословия, Низам аль-Мульк хотел пойти по стопам своего отца и устроиться на госслужбу. Он обладал всеми необходимыми навыками для этого.
Низама аль-Мулька приняли в одно из госучреждений в Афганистане, где он познакомился с сельджуками и перешёл на службу к ним. Вначале он стал помощником визиря сельджуков, а затем и личным писарем эмира Альп-Арслана. Карьерные устремления, пытливый ум и наработанный годами опыт привели Низама аль-Мулька к высокой должности – его назначили визирем Сельджукского государства.
30 лет в должности визиря
Низам аль-Мульк был визирем при двух самых могущественных сельджукских султанах – Альп-Арслане и Маликшахе. Благодаря своим административным и управленческим способностям Низаму аль-Мульку удалось поднять престиж государства сельджуков, успешно вести как внутреннюю, так и внешнюю политику.
Султаны доверяли ему, как самим себе, и наделили практически неограниченной властью. Стабильность в государстве во многом была достигнута благодаря справедливости, к которой без устали призывал Низам аль-Мульк.
У Низама аль-Мулька хорошо работала внутренняя разведка. Его люди были почти повсюду и докладывали обо всём, что происходило в государстве. Таким образом, Низам аль-Мульк, контролируя всё и вся, мог оперативно реагировать на происходящее в государстве.
Низам аль-Мульк придавал особое значение социальным учреждениям. При нём была расширена мечеть аль-Харам в Мекке и мечеть Пророка в Медине. Также было построено множество мечетей и другие социально значимые объекты. Именно благодаря реформаторству, преобразованиям, преданности государству и политической выдержке Низам аль-Мульк бессменно занимал должность визиря в течение 30 лет.
Сеть медресе Низамия
Низам аль-Мульк вписал своё имя в славную историю Ислама не только политическими реформами, но и созданием сети медресе университетского типа Низамия. Медресе функционировали и до него, но они не были структурированы и централизованы, их не связывала между собой единая образовательная программа. В этом и заключалась главная особенность медресе Низамия.
Медресе были открыты в таких крупных городах исламского мира, как Багдад, Балх, Нишапур, Герат, Эсфахан, Басра, Мерв, Амоль, Эльбурс, Мосул и др. Самый крупный из них, головной располагался в Багдаде, там обучалось до трёх тысяч студентов.
Низам аль-Мульк тщательно подходил к выбору педагогов, он лично проводил с ними собеседование и экзаменовал. В медресе Низамия читали лекции самые видные богословы того времени: имам аль-Джувейни, Абу Хамид аль-Газали, Абу Исхак Ширази и другие.
Достаточно сказать, что знаменитый историк Ибн ‘Асакир, автор более чем 70-томной книги «История Дамаска», посещал лекции в медресе Низамия. Дагестанцам будет любопытно узнать, что медресе Низамия были открыты и в Дагестане. Единственным сохранившимся до наших дней учреждением такого типа является медресе в селе Цахур, датируемое XI веком постройки.
Коварная рука батинитов и гибель Низама аль-Мулька
Вышеупомянутая секта батинитов представляла серьёзную угрозу для сельджукского государства и Исламу в целом. В западной литературе батиниты известны под другим, более изощрённым названием – ассасины, что в переводе означает убийцы.
Именно заказные убийства политических и религиозных деятелей были основным профилем батинитов. Низам аль-Мульк своими решительными действиями «перекрывал им кислород», что ещё больше озлобило их по отношению к нему. Батиниты вынашивали планы покушения, но не могли подобраться к нему близко.
Низам аль-Мульк прожил около 80 лет и провёл их более чем достойно. Благородные цели и здоровые амбиции сделали его вторым человеком в огромном сельджукском государстве. Он был одним из сильнейших политиков своего времени, но политиком, заботящимся о своей религии и народе. Он жил достойно и достойно погиб.
Батиниты это кто такие
Подавив бунт Кавурда, Меликшах утвердился на престоле. Его власть признала армия и высшие сановники государства. В октябре 1073 г. халиф Биемриллах признал Меликшаха султаном империи Великих Сельджуков.
В начале 1074 г. Меликшах во главе армии двинулся на восток с целью покарать Караханидов и Газневидов, нарушивших границы его государства. В апреле 1074 г. он осадил Термез и через непродолжительное время взял город штурмом. Затем Меликшах двинул свои войска к столице Караханидов Самарканду. Правитель Караханидов Наср II осознал безнадежность своего положения. Он направил к Меликшаху послов с просьбой о пощаде и мире. Меликшах простил Шемс уль-Мулька Насра II и оставил его на престоле.
В 1070—1071 гг. Атсыз овладел южными районами Сирии за исключением портов Яффа и Аскалан. взяв Иерусалим, он перенес сюда столицу княжества. Затем Атсыз повернул войска на север и осадил Дамаск, однако все попытки овладеть городом окончились безрезультатно.
В апреле 1073 г. Атсыз вновь осадил Дамаск. Однако комендант города, назначенный фатимидским халифом, настолько грамотно организовал оборону, что через два месяца Атсыз был вынужден снять осаду. В третий раз Атсыз вернулся к Дамаску весной 1076 г. Предварительно он блокировал город на далеких подступах и не пропускал караваны, шедшие в Дамаск с продовольствием. В городе начался голод. Комендант Дамаска летом 1075 г. бежал в Египет, где был казнен. В июле 1076 г. Атсыз вошел в город.
Овладев почти всей территорией Сирии и Палестины, Атсыз стал готовиться к завоеванию Египта. Его двадцатитысячная армия, двигаясь вдоль побережья, достигла окрестностей Каира, но была разгромлена войсками халифа Мустансыра. В результате поражения под Каиром власть Атсыза перестали признавать на значительной части завоеванных им сирийско-палестинских территорий.
В 1076 г. Савтекин вторгся на территорию Грузии, но в районе Варцихе (южнее Кутаиси) потерпел поражение от грузинского царя Георгия II (1072—1089 гг.) и был вынужден отвести войска. Поражение Савтекина повлекло за собой поход на Кавказ султана Меликшаха. В 1078—1079 гг. войска под его командованием нанесли ряд поражений грузинам, оккупировали область Сомхити 314 и крупный город Самшвилде. Возложив на Савтекина задачу завершить покорение Грузии, Меликшах вернулся в Исфахан.
В начале 1080-х годов Меликшах совместно с Тутушем вел боевые действия в северной Сирии и Юго-Восточной Анатолии. В 1081 г. был взят Тартус — важный сирийский порт на побережье Средиземного моря. В том же году после длительной осады сельджуки овладели городом Халеб (Алеппо). В 1083 г. пал Харран. В 1086 г. войска Меликшаха овладели г. Амид (Дияр-бакыр). В том же 1084 г. были взяты города Битлис и Ахлат.
Битлис
Весной 1087 г. султан Меликшах впервые прибыл в Багдад. Его взят был связан с торжествами, устроенными по поводу свадьбы багдадского халифа Аль-Муктеди Биемриллаха (1075—1094) и дочери Меликшаха Мехмелек хатун. Усиление влияния сельджукского султана на аббасидского халифа имело большое военно-политическое значение в связи с возросшей угрозой со стороны фатимидского Египта, не желавшего мириться с потерей Сирии и Палестины.
В конце 1080-х годов египетская армия начала наступление на палестинские и сирийские владения Тутуша, продвигаясь вдоль побережья Средиземного моря на север. В короткое время были заняты прибрежные города Сайда, Акка, Джубейл, а также континентальный город Химш. Занятые территории были присоединены к Египту.
Тутуш, потерявший значительную часть своего государства, и понимавший, что серьезная угроза нависла над Дамаском, обратился за помощью к Меликшаху. В 1090 г. Меликшах приказал эмирам Урфы и Халеба (Алеппо) оказать военную помощь Туту-шу. Объединенные силы сельджуков и арабов, признававших власть багдадского халифа, двинулись к Химшу. Город был взят штурмом. Затем Тутуш овладел крепостью Акка и двинулся к Триполи. Правитель Триполи подтвердил свою лояльность Меликшаху, и Тутуш в конце 1091 г. вернулся в Дамаск.
В следующем году Меликшах совершил поход в восточные районы государства Караханидов, где его власть по-прежнему не признавали. Меликшах завоевал города Талас (Тараз), Баласагун, Исфиджаб, Озкенд (Узгенд). Находившийся в Кашгаре правитель восточных областей Караханидов (Харун Богра-хан бин Юсуф Кадыр-хан) 322 признал себя вассалом Меликшаха. В 1090 г. Меликшах вернулся в Исфахан.
В 1092 г. Меликшах направил свои войска на Аравийский полуостров для овладения Хиджазом, завоевания Йемена и Адена. Овладение Хиджазом 323 было обусловлено исключительно религиозными и политическими соображениями. Весь вопрос состоял в том, имена какого халифа (аббасидского или фатимидского) и какого султана (сельджукского или египетского) будут произносить в пятничной молитве в священных для всех мусульман городах Мекке и Медине. В период правления Меликшаха противоборство суннитского и шиитского течений ислама существенно обострилось, и это придавало особую актуальность вопросу о хугбе в Хиджазе.
В 1068 г. в пятничной молитве в Мекке и Медине упоминалось имя аббасидского халифа и имя сельджукского султана (Альп Арслана). После смерти багдадского халифа Кайма Биемриллаха (1074 г.) под давлением египетского фатимидского халифа Мустансыра хутбу в Хиджазе стали читать с его именем.
В период правления султана Меликшаха в среде шиитского населения империи зародилась и приобрела большой размах деятельность экстремистской религиозной секты батинидов (ассасинов). взялавлял батинидов некто Хасан ибн ас-Сабах. Отец Хасана был родом из Йемена, затем он перебрался в Кум, а из Кума в Рей. Здесь, в Рее, родился и до середины 1070-х годов жил Хасан ибн Сабах. После прихода к власти султана Меликшаха отношение властей к шиитам ужесточилось, и в 1076 г. Хасан Сабах отправился в Сирию, а в 1079 г. он прибыл в Каир. Его организаторские и пропагандистские способности были замечены фатимидским халифом Мустансиром. Халиф неоднократно с одобрением отзывался о Хасане ибн Сабахе4. Сабах вернулся в империю Великих Сельджуков в 1081 г. Здесь он вел активную пропагандистскую и организаторскую деятельность среди шиитов, составлявших значительную часть населения Кирмана, Таберистана, Кухистана и Гургана (Джурджана). Хасану ибн Сабаху удалось создать разветвленную многочисленную организацию, члены которой были фанатично преданы своему лидеру. Одно из главных положений его идеологии заключалось в том, что вера должна быть приобретена через наставления (talim), что людям необходим учитель, наставник, что все приказания наставника должны неукоснительно выполняться.
К Аламуту были посланы войска, которыми командовал эмир Арсланташ. В июне 1092 г. Арсланташ осадил расположенную в горах крепость. Однако на помощь осажденным подошли вооруженные отряды батинидов и, внезапно атаковав войска Сельджуков, деблокировали крепость. Потерпев поражение, Арсланташ был вынужден отвести войска.
Эль-Хусейни пишет, что подстрекаемый врагами Низам ал-Мулька, Меликшах направил своему везиру письмо следующего содержания: «Ты захватил мои владения, мое государство. Ты раздал мою страну своим сыновьям, зятьям и мамлюкам (гулямам. — В.З.), на моих землях и в моем царстве ты ведешь себя, как мой соправитель! Видимо, мне следует лишить тебя чернильницы 333 и освободить народ от твоего вероломства?» 334
Со смертью Меликшаха завершился тот период истории, когда была самой могущественной державой в Средней Азии, на Ближнем и Среднем Востоке.
К концу правления султана Меликшаха включала в себя земли от предгорьев Тянь-Шаня на востоке до побережья Красного моря на западе; от северо-восточного побережья Каспийского моря на севере до Индийского океана на юге. В состав империи входили территории таких современных государств, как Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, часть территории Казахстана, Афганистан, Иран, часть территории Пакистана, Армения, Абхазия, Грузия, Азербайджан, часть территории северокавказский республик России, часть территории Турции, Ирак, Сирия, Иордания, Ливан, Израиль, Оман, Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Бахрейн, Кувейт, часть территории Саудовской Аравии, Йемен, Аден.
С точки зрения административно-территориальной структуры, империя состояла из собственно государства Великих Сельджуков, которым султан управлял через везира и губернаторов (амидов), взялавлявших вилайеты, точное число которых неизвестно, и вассальных государств, где власть от имени султана Великих Сельджуков осуществляли местные правители. В столицах вассальных государств находились представители султана—амиды. При Меликшахе столицей империи был город Шираз.
Государственно-бюрократическое устройство империи весьма походило на то, которое было у Саманидов и Газневидов. Низам ал-Мульк — везир Альп Арслана и Меликшаха, как уже отмечалось, считал его наиболее совершенным для своей эпохи.
Главой государства являлся султан, власть которого шла от Бога и ничем не ограничивалась. Вторым лицом в государстве был везир. Его рабочим органом был т. н. Большой диван, который состоял из следующих департаментов, или Малых диванов 339 : диван-и тугра ве инша, диван-и истифа (так же назывался диван-и зимам ве истифа), диван-и ишраф ве мемалик, диван-и арз.
Диван-и тугра ве инша. Основной задачей этого департамента была подготовка текстов указов султана, других документов, имевших государственное значение, ведение дипломатической
Примерные границы империи Великих Сельджуков в период наивысшего могущества
переписки, переписки с правителями вассальных государств, с губернаторами провинций и тд. Документы обретали законную силу после того, как скреплялись печатью (тугрой) султана. Хранителем печати являлся взялавлявший диван сановник.
Диван-и зимам ве истифа занимался финансовыми вопросами, вел учет доходов и расходов государства, составлял бюджет и т.п. Диван имел широко разветвленный аппарат в провинциях. Его (аппарата) предназначением было обеспечение сбора налогов в установленные сроки и в определенных для каждой провинции размерах. Лицом, отвечавшим перед везиром и султаном за сбор налогов в каждой провинции, был ее губернатор — амид. Представителем дивана в провинциях был сановник, именовавшийся мюстевфи. В его распоряжении находились сборщики налогов — амили.
Диван-и арз. Основными функциями дивана являлись учет списочного состава вооруженных сил, расчет и выплата жалования постоянной армии, обеспечение армии вооружением, снаряжением, обмундированием, продовольствием, фуражом и т.п. Диван не осуществлял командных функций, не принимал участия в решении вопросов применения вооруженных сил. Он отвечал за их состояние. В этих целях диван-и арз был обязан осуществлять регулярное инспектирование армии, проведение смотров и парадов.
Одной из главных предпосылок распада империи Великих Сельджуков было их отношение к своим соплеменникам — огузам. Надо сказать, что клан Великих Сельджуков никогда не ставил перед собой задачи создания национального тюркского государства. На стадии борьбы за Хорасан вожди Сельджуков делили со своим войском, которое состояло исключительно из огузов, не только трудности походов и сражений, но и добычу, трофеи. Поэтому применительно к этому периоду можно говорить о каком-то единстве «верхов и низов». После завоевания Хорасана и создания сельджукского государства положение радикально изменилось.
Весь государственный бюрократический аппарат был укомплектован персами. Государственным языком в сельджукском Хорасане, а затем и в империи Великих Сельджуков был персидский.
При Меликшахе огузы были почти полностью вытеснены из военной организации. Это означало, что в лице вчерашних преданных слуг вожди Сельджуков обрели врагов.
Что касается местного населения, в основном персов и арабов, чьи интересы защищали от своих соплеменников Великие сельджукские султаны, то их отношение к новой власти никогда и нигде не было вполне лояльным. Для них Сельджуки были иноземцами, завоевавшими их страны, даже не знавшими их язык и культуру. Известие о смерти Тугрула, например, вызвало радостную реакцию в ряде городов Ирака. Жители этих городов убивали представителей сельджукской администрации и устраивали танцы над их трупами.
Отношение аббасидских халифов к Великим Сельджукам строилось на безвыходном или сложном положении одних и грубой силе других. Известно, например, что после прибытия Тугрула в Багдад в 1055 г., халиф более года не удостаивал его аудиенции. А после смерти Тугрула пытался отобрать у Сельджуков светскую власть в халифате. Халифа Муктеди вполне можно считать организатором отравления Меликшаха.
Сельджукским султанам периодически приходилось приводить к повиновению уже покоренные и ставшие вассальными государства.
При таких обстоятельствах судьба империи зависела от трех основных факторов: состояния ее военной организации, личных качеств правителя, наличия или отсутствия в регионе военной силы, способной угрожать Сельджукам.
Кроме того, великий везир настаивал на необходимости организовать службу государственной безопасности (или тайной полиции). Он писал: «Государю необходимо ведать все о народе и о войске, вдали и вблизи от себя узнавать о малом и великом, обо всем, что происходит. Но это дело тонкое, подверженное тайной ненависти, а поэтому следует, чтобы оно выполнялось руками, языком и пером тех, о которых никто не помыслит плохого, которые не были бы заняты своими личными корыстными побуждениями, и они должны назначаться только от государя. Следует уготовлять им плату и ежемесячное содержание из казнохранилища, чтобы они действовали в душевном спокойствии и государь узнавал бы о всяком событии, как только оно случилось, тогда он предпримет необходимое. 345
Однако и эти рекомендации везира не были приняты ни Меликшахом, ни его преемниками, что являлось одной из причин ослабления и упадка сельджукского государства в XII в.
Тайные знания исмаилитов
Продолжаю тему течений и ересей в исламе. В прошлом посте я говорил о хариджитах как о самой радикальной мусульманской секте, но на самом деле это не совсем так. У шиитов имелось свое экстремистское крыло — батиниты или исмаилиты, которые дали миру знаменитый орден ассасинов.
Началось это так. В правление шестого шиитского имама Джафара ас-Садика среди шиитов произошел очередной раскол. Преемником Джафара должен был стать его старший сын Исмаил, но отец отменил свое решение (поскольку Исмаил был пьяницей) и назначил имамом младшего сына — Мусу аль-Казима.
Многие шииты сочли это неправильным: раз благодать была дана, она не может быть отнята! – и остались верными Исмаилу. Пьянство их не смущало: они считали, что святость имама выше любых грехов, в том числе и пристрастия к вину. Святость дана с неба, а грехи – это земное.
Исмаил умер раньше Джафара, и тот позаботился выставить его тело в мечети, чтобы пресечь возможные выдумки и слухи. Но исмаилиты все равно не поверили в его смерть: они утверждали, что многие свидетели видели Исмаила живым и позже.
По своим взглядам исмаилиты относились к экстремистскому крылу мусульман-шиитов – так называемым гулатам (от «гала» – переходить границы). Гулаты считали халифа Али не просто человеком, а воплощением бога, перевоплощавшимся затем в новых имамах. В их вероучении смешивались черты ислама, христианства, зороастризма, индуизма и буддизма. Гулаты и исмаилиты верили, что пророк Мухаммед бессмертен: он не умирает, а последовательно воплощается в разных людях через «божественную искру».
Большинство обычных шиитов было настроены мирно. Они считали, что следует дожидаться прихода некоего скрытого, тайного имама, который устроит все на земле наилучшим образом, а до тех пор стараться как можно больше преуспеть в обществе: в этом и заключалась их подготовка к пришествию махди. Но суровых исмаилитов такой подход не устраивал. Они возмущались пассивным миролюбием шиитов и призывали к немедленной борьбе с суннитами и безбожной властью.
Захир и батин
Пытаясь обосновать свои взгляды, исмаилиты создали изощренное религиозно-философское учение в духе восточных гностиков. Согласно этой системе, все в мире существует в двух планах: явном, поверхностном, и тайном, глубинном. То же самое относится и к Корану. Есть его внешняя, открытая для всех сторона – захир, а есть некая скрытая суть, доступная только знающим и посвященным в тайны – батин.
Коран при желании можно изучать только на внешнем уровне, как делают простые мусульмане: толковать аяты, читать хадисы, составлять законы шариата и следовать им в личной жизни. Все это вполне разумно, и многие исмаилиты занимались этим наравне с другими, создавая собственные юридические школы. Но только одни исмаилиты, как избранные, способны увидеть за верхним уровнем бытия второе дно – его тайную основу, истинную сущность (хакика). Захир – всего лишь форма, батин – ее объяснение и смысл.
Что же это за подлинная реальность и откуда она берется? Исмаилиты, смешавшие едва ли не все известные на тот момент учения и доктрины, понимали мир в духе гностиков и неоплатоников: как постепенное разворачивание некой непостижимой абсолютной идеи (Аллах), которая последовательно порождает свои все менее совершенные производные: мировой разум, мировую душу, ангелов, планеты, звезды, живых существ и, наконец, человека.
В последнем круг воплощений должен замкнуться, поскольку человек постигнет первоначальную истину и восстановит утраченную гармонию, вернувшись к своему первоисточнику – Аллаху.
В человеческой истории эту миссию призваны осуществить пророки и имамы, объединенные священным числом «семь». Пророков, обладавших знанием о сокровенной истине, по учению исмаилитов было всего шесть: Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иисус и Мухаммед. Исмаилиты называли их натиками, «говорящими». Они постигали подлинную суть вещей, хакику, поскольку были призваны к этому мировым разумом: истина шла к ним напрямую в виде откровения.
Но поскольку все в мире двойственно (как двойственно и само его происхождение), у каждого натика был свой двойник – самит, «молчащий». Натики происходили от мирового разума, а самиты – от мировой души. Задача самита была объяснить откровения натиков, раскрыть их смысл. Так, Аарон истолковывал Моисея, апостол Петр – Иисуса, а имам Али – Мухаммеда.
По учению исмаилитов, после эры пророков наступила эпоха имамов. Они хранят и истолковывают истину, открытую натиками и разъясненную самитами. Имамов тоже шесть. Последний, седьмой имам будет в то же время и седьмым пророком, он объединит в себе и натика, и самита, и пророка, а имя ему – Мухаммед. Это и будет махди, мессия, спаситель мира.
Шифры и заговоры
В поисках тайных знаний исмаилиты, подобно пифагорейцам или каббалистам, старались толковать каждую букву Корана, чтобы обнаружить в нем скрытый смысл. В такой подаче его содержание превращалось в увлекательное зашифрованное повествование, адресованное посвященным. По сути дела, это был гностицизм в мусульманском обличье, имевший тот же дух и ту же головокружительную широту, которая казалась неотразимо притягательной для его приверженцев.
Исмаилитам нравилась сложная загадочность и эзотеричность их учения, недоступного простым смертным. Они чувствовали себя тайными носителями истины, стоявшими несравненно выше остальных людей и в то же время призванными спасти все человечество и восстановить основы мироздания.
Как и все эзотерики, исмаилиты создали внутреннюю иерархию, где неофит постепенно поднимался по ступеням посвящений, получая все более глубокие и сакральные знания, в том числе самое главное – имя и местонахождение скрытого имама.
Именно таинственный имам, таящийся где-то до времени, но готовый в любой момент выйти из подполья и перевернуть весь мир, придавал жизни исмаилитов ту предапокалиптическую остроту, которая делала их учение таким живым и притягательным. Здесь отвлеченные идеи гностицизма превращались в самую что ни на есть земную и животрепещущую практику, часто сдобренную авантюрным привкусом политического заговора.