есть ли православные храмы в германии
Есть ли православные храмы в германии
Берлинская епархия – одна из самых многочисленных в Русской православной церкви заграницей. Количество членов РПЦЗ в ФРГ достигает 400 тысяч человек. Сохраняя внутреннее и внешнее единство, среднестатистический православный приход в Германии состоит из представителей разных поколений и социокультурных групп и неоднороден по этническому составу.
Типы русскоязычных прихожан
Сегодня приходы Берлинской епархии переживают серьёзные проблемы, которые не могут не беспокоить православных христиан в России. Во-первых, православные храмы в Германии расположены преимущественно в крупных городах и не в состоянии удовлетворить духовные потребности большого числа верующих. Люди вынуждены преодолевать расстояния в 50 и более километров, чтобы попасть на службу, принять участие в таинствах. В ряде случаев такое отдалённое расположение приводит к оттоку активной части православных прихожан из общины, а порой и уходу их в различные секты, которые широко представлены в стране.
Во-вторых, в Германии ощущается острая нехватка православных священников. Более того, служащие священники в силу жестких экономических условий вынуждены работать на светской работе и не всегда могут уделять приходу должное внимание.
Наконец, сегодня многие этнически русские прихожане Берлинской епархии родились и выросли в Германии. Это абсолютно новый тип православного иммигранта за рубежом – он плохо владеет русским языком, не всегда хорошо знает культуру и историю своей исторической родины. Естественно, что такая оторванность от исторических и культурных корней не может не отразиться на идентичности прихожан, их восприятии православия и религиозных традиций РПЦЗ.
Для того чтобы на практике посмотреть, как перечисленные выше проблемы проявляются в жизни отдельного прихода, мы выбрали один из старейших храмов Германии – Святителя Николая в Штутгарте. За последние десять лет численность прихожан Никольского храма возросла с тридцати до полутора тысяч человек, регулярно посещающих службы и участвующих в таинствах. Это серьёзный количественный показатель, причём не только для Германии, но и для многих православных стран.
Для православного иммигранта из России храмовая община, как и 80 лет назад, остаётся местом встречи с родиной, местом душевного отдохновения, радости совместной молитвы с близкими по духу и вере соотечественниками. Но сегодня разные поколения эмигрантов, в силу особенности жизненных ситуаций и социально-демографических черт, воспринимают приходскую жизнь неодинаково. В итоге можно говорить о пяти условных типах русских эмигрантов в Германии и о шести типах православных прихожан.
«Чужие» русские
Первый тип – это мужчины и женщины, представленные в равной пропорции, в возрасте старше 40 лет, эмигрировавшие из России в конце 80-х – начале 90-х годов. Около 40% из них – творческая интеллигенция – музыканты, оперные певцы, архитекторы, инженеры. Есть и люди рабочих специальностей, как правило, они составляют оставшиеся 60% этой возрастной группы. Кроме того, мужчины и женщины этой группы чаще всего являются выходцами из крупных столичных городов России, таких как Москва и Санкт-Петербург. В Германию они приехали с плохим знанием языка или совсем не зная его, а обучение немецкому и адаптация к условиям чужой страны происходили уже в зрелом возрасте, без какой-либо специальной подготовки. Пережитый серьёзный кризис и депрессия на фоне постоянного чувства тоски по родине спровоцировали ситуацию, при которой русские эмигранты этой волны, проживая в Германии уже более 20 лет, имея рабочие места, а порой и немецкое гражданство, продолжают чувствовать себя чужими в этой стране. Кроме того, обучение немецкому языку в позднем возрасте не позволило им говорить по-немецки чисто и без акцента, что стало причиной неуверенности и определённого страха. Как итог – нереализованность своих способностей, невостребованность на престижных работах, социальная и материальная незащищённость. Именно эта группа лиц более всего нуждалась в православном приходе и храме как месте, где протекает совместная молитва и есть возможность встречи со своими соотечественниками. Стоит также отметить, что если мужчины этой возрастной группы, как правило, переезжали в Германию в поиске материального благополучия, признания в своей профессии, то судьба русских женщин, эмигрировавших в Германию в начале 90-х, – это в основном вынуж¬денное переселение вслед за мужем или выход замуж за иностранца. Многие из них так и остались домохозяйками, потеряв навыки профессии, полученной в России. Именно эта группа женщин наиболее стабильно посещает храм, участвует в уборке и подготовке храма к праздникам, в приготовлении трапезы и организации хозяйственной деятельности общины.
Русские специалисты
Второй тип русского православного эмигранта составляют мужчины и женщины в возрасте от 31 до 40 лет. Как правило, это хорошие специалисты востребованных в Германии профессий – финансисты, экономисты, бухгалтеры, строители, учителя и др. Их эмиграция пришлась на конец 90-х – начало 2000-х годов, и многие из них живут в Германии не более 10–12 лет. Переезд в другую страну для этой группы лиц был, как правило, осознанным. Это не был диссидентский побег, а скорее, взвешенное решение прагматика, который хотел бы попробовать свои силы в другой стране. Уезжая из России, молодые специалисты уже неплохо владели немецким языком, имели представления о том, чем бы хотели заниматься в Германии, и опыт работы по своей специальности в России. Поэтому большая часть из них смогла найти себя в другой стране и менее болезненно, чем представители первой группы, адаптироваться к жизни за границей. У большинства из них есть свои семьи, в основном это браки с русскими, что является заметной психологической поддержкой, есть дети, рождение самых старших из которых пришлось на период их эмиграции. Женщины этой возрастной группы так же, как и первой, обременены домашними заботами и воспитанием детей. При этом они всё-таки более активны и жизненны в своём желании реализоваться, участвовать в общественной жизни, чем представительницы первой группы. Именно женщины второго типа русских эмигрантов составляют своеобразный творческий актив прихода. Они реализуют проекты по работе с молодёжью, организуют выездные семейные лагеря, разрабатывают сценарии праздников, проводят воскресные школы для взрослых. Очевидно, что при всей своей занятости и загруженности именно эта группа эмигрантов наиболее мобильна и деятельна, приход для неё является местом реализации их творчества, поиска и смысла жизни.
Русские студенты в Германии
Третий тип русских прихожан – это молодёжь в возрасте от 18 до 30 лет, которую условно можно разделить на две подгруппы: дети эмигрантов, приехавших в Германию 8–10 лет назад, имеющие опыт обучения как в школах России, так и Германии, и затем поступившие в высшие учебные заведения Германии; и студенты, эмигрировавшие из России в возрасте 18–20 лет для получения высшего образования заграницей. Несмотря на различия этих подгрупп, их объединяет опыт социализации в России. Это и общие воспоминания о советских детских садах, о переломных 90-х и школах того периода. Более уверенная и ориентированная на продолжение жизни в Германии именно первая подгруппа. Вторая подгруппа переехавших из России студентов менее защищена и независима. Для неё характерна меланхолия, неопределённость дальнейшего жизненного пути. Как правило, представители и чаще всего представительницы этой подгруппы стараются создать семью в Германии, выходя замуж за немцев. Именно они в дальнейшем становятся теми прихожанами, которые нуждаются в совершении таких таинств, как венчание и крещение, и приобщают таким образом к православию свои немецких мужей или жён и детей. Эта молодёжная группа эмигрантов также составляет актив прихода, но выполняет при этом скорее исполнительские, нежели управленческие функции. Приход для них – своеобразное место общения, островок любви, где можно на время уйти от проблем, забыть о своей маргинальности.
Русские немцы
Четвёртый тип прихожан – это дети, юноши и девушки, родившиеся в Германии либо переехавшие в Германию вместе с родителями ещё в раннем детском возрасте. Они больше других русских адаптированы к условиям жизни за границей, в совершенстве владеют немецким языком. При этом они говорят и по-русски, хотя некоторые из них, особенно младшего возраста, уже с заметным трудом. В храм эти подростки ходят с детства, для них, по словам одного из юных представителей этой группы, «приход почти как дом родной». Здесь они собираются вместе с родителями в праздничные и воскресные дни, здесь они причащаются, играют в ризнице. Приход для них не место успокоения их уставшей души, для этого они слишком юны, и не островок любви, где они скрываются от враждебного и непонятного мира. Им, социализированным в Германии, он вполне понятен. Для них приход – то привычное и знакомое, что в какой-то момент становится почти обыденным и незаметным. Они и являются главными участниками всех праздничных представлений, для них проводятся различные мероприятия и выездные детские лагеря, организуются курсы по языкам. Именно они те русские немцы, которые в дальнейшем гораздо легче будут находить себе рабочие места и устраиваться на престижную работу, поскольку будут признаны полноправными гражданами Германии. Эти дети ходят в немецкие школы, и на этом фоне приход выполняет ещё одну важную, так называемую интегративную функцию, отслеживая успеваемость каждого юного прихожанина и включая его тем самым в социальную жизнь страны. Связано это с тем, что система образования в Германии одновременно является своеобразным фильтром и лифтом в структуре социальной мобильности немецкого общества, где отбор и распределение учащихся происходит уже после четвёртого класса начальной школы.
Вместе с тем «русские немцы», воспитывающиеся в садах и школах Германии, имеющие преимущественно друзей среди немцев, подвержены влиянию немецкой среды, её культуры, образа мысли, восприятия жизни. Показательны реплики прихожан этой возрастной группы. Так, на вопрос о том, что для них значит быть православным, слышался часто повторяемый довод: «Творить добрые дела так, как это делают протестанты». Именно у этого типа православных прихожан в Германии есть определённый диссонанс между своим вероисповеданием и несогласованностью этой веры с внешним миром, который преимущественно состоит из католиков, протестантов и в последнее время ещё и из мусульман, которых с каждым годом становится в Германии всё больше. Этот тип православных прихожан нуж¬дается в проектах, направленных на омен, паломничество и развитие культурно-языковых навыков.
Православные немцы
Перечисленные типы русских эмигрантов составляют основу прихода Русской православной церкви в Штутгарте, но стоит отметить и ещё один тип православного прихожанина, который появился за последние несколько лет. Это коренные немцы, принимающие крещение в православии. Их отличает осмысленность в выборе веры; как правило, это люди, прошедшие трудный путь поиска от буддизма до православия. Как отмечали сами немцы, приход для них стал местом встречи с Богом. По словам настоятеля Никольского храма протоиерея Ильи Лимбергера, пока ещё рано говорить о массовом воцерковлении немцев в Православной церкви, однако уже сегодня приход идёт навстречу немцам и русским, плохо владеющим церковнославянским языком, и периодически проводит службы на немецком.
Ранее попытки православной проповеди в Германии среди местных жителей предпринимались неоднократно, но не привели к заметным результатам. С той только разницей, что в условиях неоднородной национальной идентичности среди немцев на одних территориях, как правило, морских и ведущих торговлю (Гамбург, Ганза и др.), к православной проповеди относились терпимо, в других, более закрытых и отдалённых от внешнего сообщения городах, воспринимали её холодно, а порой и враждебно. В этом смысле весьма показателен тот факт, что в Германии не существует ни одного чисто немецкоязычного православного прихода, организованного самими немцами, в отличие, например, от той же Америки, где это распространённое явление.
Эмигранты новой волны
Социально-демографический и психологический портреты русского эмигранта и прихожанина в Германии продолжают претерпевать заметные изменения. Например, как отмечают сами прихожане и священники храма, в последние годы всё более заметен приток качественно иных по образованию, воспитанию и степени воцерковлённости эмигрантов. Преимущественно это выходцы не из России и столичных городов, а из провинциальных посёлков Украины, Казахстана и других стран СНГ. Всё меньше встречается среди них представителей творческой интеллигенции, специалистов-интеллектуалов. Как правило, это эмигранты-рабочие, готовые и в Германии трудиться на низкооплачиваемых, непрестижных или физически тяжёлых работах. Приходя в храм и примыкая к православной общине, новоприбывшие эмигранты оказываются зачастую маловоцерковлёнными или совсем невоцерковлёнными православными, что требует определённой катехизаторской работы со стороны прихода.
Столь явные различия в типах прихожан православных общин в Германии и обозначенные в начале статьи проблемы Берлинской епархии нуждаются сегодня в подробном изучении. Однако доминирующая тенденция очевидна: популярность православия в Германии растёт, с каждым годом происходит омоложение приходов и рост числа православных прихожан. Все эти процессы идут параллельно с активизацией приходской жизни в России. Как отмечает Святейший Патриарх Кирилл, современный приход должен стать центром притяжения проживающих рядом людей, духовным, культурным, миссионерским и социальным центром. И в этом смысле опыт приходов в Германии и других странах, где они на протяжении уже многих лет играют именно интегрирующую роль, способствуют сплочению и единению верующих, особенно интересен.
Германия (храмы)
Содержание
Община святой великомученицы Ирины (Вертхайм) [ править ]
Адрес: Willi-Brand-Str. 1. 97877 Wertheim
Община святителя Луки, архиепископа Крымского (Гамельн) [ править ]
Община блаженной Матроны Московской (Грайфсвальд) [ править ]
Адрес: An der Christuskirche 1, 17491 Greifswald
Община равноапостольного Николая Японского (Деммин) [ править ]
Адрес: St. Bartholomäus Kirche, Kirchplatz 7, 17109 Demmin
Община в городе Йена [ править ]
Адрес: Werner-Seelenbinder-Strasse 26, 07747 Jena
Община архангела Михаила (Липпштадт) [ править ]
Адрес: Dreifaltigkeits-Hospital, Klosterstraße. 31, 59555 Lippstadt
Община в городе Линген (Линген) [ править ]
Адрес: Heinrichstr.1 in Lingen
Община Святаго Духа (Лар) [ править ]
Адрес: Königsberger Ring 2, 77933 Lahr
Община святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова (Линдау) [ править ]
Адрес: Ulrichskapelle, Anheggerstr.3, Lindau, 88131
Богослужения совершаются 2-е и 4-е воскресение месяца.
Община Казанской иконы Божией Матери (Фридрихсхафен Айлинген) [ править ]
Адрес: Kirchweg 10, Friedrichshafen-Ailingen (Kleine Kirche der Evangelischen Gemeinde in Ailingen)
Богослужения совершаются 1-е, 3-е и 5-е воскресение месяца.
Община великомученика Георгия Победоносца (Штральзунд) [ править ]
Адрес: Marien Kirche, Marienstrasse 16, 18439 Stralsund
Община в городе Эрфурт (Эрфурт) [ править ]
Община в городе Шлезвиг (Шлезвиг) [ править ]
Адрес: die evangelische St-Michael-Kirche statt. Lölfuß, Schleswig
Телефоны: (0462) 185 57 49 (Herr Zaharov Vladimir)
Община Рождества Пресвятой Богородицы (Нюрнберг) [ править ]
Адрес: Kolpinggasse 23-27, D-90489 Nürnberg
Община в Шпандау (Берлин) [ править ]
Адрес: Melanchtonplatz 1, 13595 Berlin
Православный приход в Розенхайме [ править ]
Адрес: c/o Altkatholische Gemeinde, Kaiserstr. 44-46, D-83022 Rosenheim
Телефон: +49 (0)176 41208802 (протоиерей Георгий Харлов)
Православный приход в Хильдесхайме [ править ]
Адрес: St. Mauritius Kapelle, Bergstr. 57, D-31137 Hildesheim
Телефон: +49 (0)179 9186184 (иерей Владислав Чайка)
Приход иконы Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» (Бранденбург) [ править ]
Адрес: Brahmstrasse 12A, 14772 Brandenburg an der Havel
Приход иконы Божией Матери «Знамение» Курская-Коренная (Бракель) [ править ]
Адрес: Ostheimerstrasse, 33034 Brakel
Приход преподобной Анастасии Киевской и священномученика Владимира Абарцумова (Бремерхафен) [ править ]
Приход Воздвижения Креста Господня (Галле) [ править ]
Адрес: Franckeplatz 1, 06110 Halle
Приход пророка Предтечи Иоанна Крестителя (Киль) [ править ]
Адрес: Manrade 2, 24105 Kiel
Приход апостолов Петра и Павла (Менден (Зауерланд)) [ править ]
Телефоны: 02373/ 681 76
Приход великомученика Георгия Победоносца (Нойруппин) [ править ]
Телефон: 030/ 432 79 97
Приход великомученика Георгия Победоносца (Оснабрюк) [ править ]
Приход в честь иконы Божией Матери «Федоровская» (Падерборн) [ править ]
Приход иконы Божией Матери «Нечаянная Радость» (Пассау) [ править ]
Приход Христа Спасителя (Франкфурт-на-Одере) [ править ]
Адрес: Bahnhofstraße 3, 15295 Brieskow-Finkenheerd
Телефон: 0335/ 533 711
Приход святого первомученика и архидиакона Стефана (Хальберштадт) [ править ]
Адрес: Moritzplan 1, 38820 Halberstadt ( St. Moritzkirche)
Приход Рождества Пресвятой Богородицы (Хемниц) [ править ]
Адрес: St. Johannes-Nepomuk-Propsteikirche, Hohe Straße 1, 09112 Chemnitz
Приход Святого апостола Иакова (Штендаль) [ править ]
Адрес: Jacobikirchhof 1, 39576 Stendal (Jacobikirche)
Приход равноапостольных Константина и Елены (Конц) [ править ]
Адрес: St. Nikolaus, Martinstr. 22, D-54329 Konz
Телефон: +49 (0)163 2586298 (иерей Дмитрий Свистов)
Храм св. блаженного Прокопия Устюжского и Любекского (Любек) [ править ]
Адрес: Glockengiesserstr 2, D-23552 Lübeck
Телефон: +49 (0)176 99 08 12 44 (иерей Антоний Тодоров-Найдёнов)
Храм святого великомученика и целителя Пантелеймона (Кассель) [ править ]
Адрес: Alte Brüder Kirche, Steinweg, D-34117 Kassel
Телефон: +49 (0)61519510785 (протоиерей Иоанн Гринчук)
Храм святых апостолов Петра и Павла (Амберг) [ править ]
Адрес: Breslauerstr. 15, D-92224 Amberg
Храм великомученика Георгия Победоносца (Бохум) [ править ]
Адрес: Feldsieperstr. 129, D-44809 Bochum
Настоятель: Архиепископ Марк (Арндт) (+49 (0)8920319085)
Храм иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость» (Энген) [ править ]
Адрес: Jahnstr. 3a, D-78234 Engen
Телефон: +49 (0)163 2586298 (иерей Дмитрий Свистов)
Храм Святой Троицы (Эрланген) [ править ]
Адрес: Stintzingstr. 20, D-91052 Erlangen
Телефон: +49 (0)911 956 999 38 (иерей Анатолий Акулиничев)
Храм Воздвижения Честнаго и Животворящего Креста Господня при южной резиденции правящаго архиерея (Мюнхен) [ править ]
Адрес: Glyzinenstraße 38, 80935 München
Телефоны: 089/3515742; 0172/8226984
Храм святителя Николая Чудотворца (Кемптен) [ править ]
Адрес: die katholischen Seelenkapelle, Fürstenstr. 7, Kempten
Храм Покрова Пресвятой Богородицы (Ольденбург) [ править ]
Адрес: Ammerländer Heerstr. 40, D-26129 Oldenburg
Храм Покрова Пресвятой Богородицы (Зальцбург) [ править ]
Адрес: Christian-Doppler-Str. 3a, A-5020 Salzburg
Храм святителя Николая (Зальцгиттер) [ править ]
Храм Казанской иконы Божией Матери (Унтеркирнах) [ править ]
Адрес: Maria Tann Kirnachtal 3-5, D-78089 Unterkirnach
Телефон: +49 (0)772482828 (протоиерей Евгений Скопинцев)
Церковная община в Зигене [ править ]
Телефон: +49 (0)170 1568447 (протоиерей Сергий Иващенко)
Церковь святителя Николая (Нойс) [ править ]
Адрес: Alexanderplatz 1, D-41464 Neuss
О Православии в Германии
Интервью с архиепископом Берлинско-Германским и Великобританским Марком (РПЦЗ)
– Действительно, вопрос широкий. Скажем так, центром нашей епархии, как любой нормальной православной епархии, является монастырь. У нас в Германии есть мужской монастырь, который существует уже свыше пятидесяти лет, с сорок пятого года, в Мюнхене. Обитель была основана монахами, которые, покинув Почаев после революции, обосновались на Карпатах, в Карпатской Руси, а в сорок пятом году ушли от Красной армии в Германию и осели в Мюнхене. Монастырь был почти уже вымершим, когда я его принял. Это было в восьмидесятом году. На тот момент там жил престарелый архиерей и чтец в довольно преклонном возрасте. Но мы собрали маленькую братию, состоящую из трех человек.
В тысяча девятьсот семьдесят пятом году я принял монашество. До того был полгода серым дьяконом. Потом принял постриг и был рукоположен в иеромонаха. Служил тогда на приходе в Висбадене, где еще в девятнадцатом веке был построен храм и приходской дом в лесу. Это способствовало уединенной монашеской жизни.
Мое первоначальное намерение было поступить на Афон, но не позволили греческие полковники, потому что не терпели иностранцев вообще. И поэтому, по благословению своего архиерея, владыки Павла (Павлова), я поселился в Висбадене при храме и начал с самого первого дня жить по афонскому уставу.
Этот афонский отеческий устав я знал как следует. Другие уставы узнал, побывав в монастырях в Джорданвилле и в Сербии, где учился заочно. Еще будучи преподавателем в немецком университете, я записался на заочную учебу в Сербии. Итак, я знал устав афонский. Мы его несколько видоизменили, потому что мы, конечно, не можем ставить часы по солнцу, ведь по утрам приходит почтальон и неизбежно вмешивается в нашу жизнь. И мы установили такой порядок: начинаем полунощницу в четыре утра и служим все подряд: полунощницу, утреню, часы, литургию. Так что заканчиваем в восемь или в полдевятого, в зависимости от времени года, когда читаются две или три кафизмы.
В первое время мне было, конечно, трудно выдержать этот ритм. Не всегда могли придти певчие, чтобы петь литургию. Приходилось служить каждый день. Потом набралось еще два человека, которые стали со мной подвизаться, кроме тех, которые приходили-уходили. А когда в восьмидесятом году состоялась моя епископская хиротония, мы уже твердо установили этот порядок и с ним переехали в мюнхенский монастырь (монастырь преподобного Иова Почаевского в Мюнхене). Вообще не полагается в другой монастырь вносить свой устав. Но в данном случае это было безболезненно, потому что у пребывавших там престарелого архиерея и старичка-чтеца как такового устава уже не было. С тех пор мы продолжаем этот ритм. И живем так с полным кругом ежедневного богослужения. Это, естественно, определяет жизнь всей епархии, потому что в нормальных условиях епархия как-то ориентируется на монастырскую жизнь.
Таким образом, у нас присутствует множество оттенков, множество традиций, но преобладает афонская, хотя в преломлении именно русского афонского монашества. Русское монашество на Афоне не полностью совпадает с греческим. Здесь есть свои особенности. Что же касается сербского монашества, то не могу сказать, чтобы здесь было на нас вообще какое-то особое влияние. Потому что сербского мужского монашества почти нет. Оно возобновилось только в последние годы, благодаря трудам Косовского владыки Артемия. До этого фактически были только женские монастыри и маленькие ячейки мужского монашества. И все эти женские монастыри, надо отметить, возникли на основе Леснинского русского монастыря, который пребывал в Сербии. И почти во всех сербских женских монастырях были русские иконы, чувствовалось русское влияние.
Конечно, в духовном смысле там присутствует влияние отца Иустина (Поповича), который был для меня очень важным, дорогим наставником, к которому я ездил, когда бывал в Сербии, подолгу жил в той обители, служил там регулярно.
Отец Иустин очень почитал именно русский образ служения. Всегда, когда я был у него, он настаивал на том, чтобы именно я служил, потому что он чрезвычайно любил русскую традицию. И, конечно, дух его бесед, его наставлений присутствует у нас в большой мере.
Михаил Щербачёв: А кто из афонских или русских духовников особенным образом повлиял на Вас как на монаха и как на священнослужителя?
– Можно сказать, что мое призвание к монашеству очень сильно связано с отцом Авелем (Македоновым), который теперь подвизается под Рязанью. Я у него исповедовался в первый раз, когда попал на Афон, и это дало толчок к моему духовному развитию, к монашеству.
М.Щ.: Какие это были годы?
М.Щ.: Владыка, а какими путями в Германии, в Великобритании, в странах, ныне, по сути, секулярных и оторванных от своих христианских корней, люди сейчас приходят к Православию? Вы, как правящий архиерей, лучше кого-либо другого можете рассказать об этом.
– Вы знаете, пути Господни неисповедимы. Как люди приходят к Православию? Это бывают самые разные пути. Скажем, есть такой стандартный путь, который не всегда ведет к лучшему. Когда люди отталкиваются от чего-то неправильного в своем католицизме или протестантизме.
Я сознательно говорю, что этот путь не всегда ведет к лучшему результату. Потому что человек, который отталкивается от чего-то, что он до этого считал правильным, нуждается в очень сильном воздействии, чтобы принять Православие правильно. Его первое искушение заключается в том, что он старается найти в Православии то, чего ему не хватало в своей вере. И поэтому он изначально смотрит на Православие, как на правильный католицизм или протестантизм. Этот взгляд совершенно не годный. Его надо исправлять. И исправлять его гораздо труднее, чем какого-то неверующего, который приходит – и у него совершенная tabula rasa, белая бумага. С таким человеком гораздо легче работать.
Я сам вырос в протестантизме. Мой дедушка был пастором, но я прошел через такой период, который бывает у молодых людей, – через полный отказ от веры. Не знаю, насколько он был полным, во всяком случае, на практике. Это было связано с бегством из Восточной Германии, с отрицанием коммунизма и так далее. Был такой комплекс. Я вновь пришел к вере через святых отцов, которых я читал как научный исследователь по славистике.
У многих бывает иначе. Приходят, например, люди, которые увлекаются нашим пением. И таких людей сравнительно легко сформировать. Хотя они приходят, скажем, исключительно из эстетических соображений, но направить их потом на путь духовный не так трудно.
Есть другие, которые приходят тоже через святых отцов. Хотя у нас не многие принимают Православие, но среди них есть определенный процент, которые приходят через одну книгу – это «Откровенные рассказы странника», переведенную на немецкий язык.
У меня монах в монастыре, который пришел в восемьдесят третьем – восемьдесят четвертом году пешком из Берлина. Где-то узнал о нашем монастыре. Сам он немец, не православный. Какие-то русские чудаки ему что-то там толковали. Он услышал, что есть монастырь и пришел с вопросом. Он пережил то, что характерно для людей, которые читают «Откровенные рассказы», не находясь в общении с Церковью. Их много. Англичане, французы, протестанты, католики, которые прочли эту книгу, начинают молиться и в какой-то момент доходят до некоего потолка. Знают, замечают, что они не могут его более пробить. И тут, если у них честный подход, они начинают искать причину.
Так вот, этот немец пришел и не высказывал никакого намерения стать православным. Мы его накормили, напоили, уложили спать, а потом через день-два я с ним поговорил. И в конечном итоге пришлось ему сказать, что если ты не причастен к церковной жизни – нечего творить молитву, которая имеет свои церковные корни. Без таинств никакая молитва не может действовать. Это может привести человека только к шизофрении.
Он это понял. Уехал, начал посещать наш берлинский приход, а потом через полгода он приехал и уже принял крещение и укрепился, хотя ему было очень трудно. Человек изначально не владел русским языком. А у нас ежедневный язык исключительно русский, ведь некоторые наши монахи вообще по-немецки не говорят. Он часто не знал, как себя вести, однако выдержал это испытание. Хотя два раза уходил, тоже пешком, но вернулся. Уходил пешком, а возвращался с мозолями, но выдержал этот экзамен. И это более характерный путь.
Люди читают что-то серьезное – святых отцов или «Добротолюбие» (раньше были выдержки, переведенные на западные языки, теперь переведены все пять томов), сталкиваются с тем, что они не в Церкви, с тем, что, где бы они ни были, они нуждаются в этом общении. Они испытывают самые разные, но очень серьезные проблемы впоследствии. Потому что наши приходы по сей день преобладающе русские. Не обязательно по составу верующих, но по языку, по традициям.
Есть приходы, где пользуются современной техникой, и люди, которые не понимают по-русски, получают наушники и слушают живой перевод сразу. Вначале переводы страшно раздражали меня. Я не понимал, что происходит. Во время моей проповеди передо мной стоит человек и все время что-то бормочет. Я чуть не побил его жезлом. Потом узнал, кто он. В середине проповеди я стал догадываться, что он переводит… Но почему он стоит прямо передо мной? Ему так лучше слышно, конечно, но все же мешает.
Подобные вопросы решаются по-разному. У меня в кафедральном соборе раз в месяц в приделе ранняя литургия служится на немецком. В других приходах делают так: три раза в месяц служат в основном по-славянски с немецкими вставками, а в четвертый раз наоборот.
Кроме того, мы сейчас имеем верующих, которые не понимают достаточно хорошо по-немецки, хотя они приезжают из Казахстана и Киргизии с немецкими фамилиями. Это чистокровные немцы, как они утверждают, но по-немецки они не говорят или говорят так плохо, что их трудно понять. Вот какие возникают у нас проблемы. И они разрешаются постепенно. Хотя при этом многие испытывают нетерпение, недовольство, потому что для них такой перелом не происходит достаточно быстро. Все это наша пастырская работа, которая требует от нас большой подвижности.
Двадцать лет назад мы могли еще считать, что большая часть приходов просто закроется, и будет преобладать немецкий язык, но теперь открываем новые приходы, вместо того, чтобы закрывать старые. Мы издаем «Вестник Германской епархии». Тираж этого журнала на немецком языке возрастал и стал вровень с русским. Но сейчас русский тираж сильно превышает немецкий. И вновь преобладают русский и славянский языки. Но мы прекрасно понимаем, что это не долгосрочно, что уже через десять лет все будет наоборот.
Тут мы в особом положении в отличие от Франции, Англии, других стран. Мы принимаем русских немцев, которые приезжают в Германию и пытаются влиться в немецкую жизнь как можно скорее, очень активно и быстро. Чего не было у русской эмиграции. Тогда они стремились сохранить свое русское наследие, культуру. Теперь этого нет. Поэтому мы должны сейчас уже готовиться к тому, что через десять-пятнадцать лет у нас будет преобладать немецкий элемент. Но мы не смеем упразднить церковно-славянский и русский. Это двоякая задача, которая стоит перед каждым священником: чувствовать и учитывать многообразие.
М.Щ.: Владыка, Вы говорили об этнических немцах, иммигрировавших в Германию за последние годы, но ведь на Запад приехало очень много людей из России, Украины, Белоруссии, из, как их сейчас называют, бывших стран СНГ, людей, сформировавшихся в советский период нашей истории. Повлияло ли это каким-нибудь образом на жизнь приходов в Германии и Великобритании?
– Безусловно. Но, как я уже сказал, на приходах резко изменилась численность, состав людей, их культурный уровень. Изменились традиции и церковность.
Мы до девяностого года на Западе имели опыт общения только с людьми, которые были носителями еще того церковного духа, который присутствовал до семнадцатого года. У меня была староста, которая в тридцатых годах была учительницей в Новгородской области. С детства церковная, хотя и выросшая в советское время, но все же воспитанная церковными людьми – отцом, матерью и тетями. Как такие прихожане отличаются от людей, которые приезжают теперь!
Здесь мы видим две крайности: людей, которые приезжают со сформировавшимся в России церковном опыте, и людей – таких гораздо больше, – которые не имеют ни малейшего церковного опыта. Только в редких случаях они готовы открыться и принимать какие-то наставления. Потому что это, опять-таки, tabula rasa, и ты начинаешь с нуля. В некотором смысле с ними легче работать, легче, чем с теми, которые приходят с какими-то чуждыми нам предрассудками и привычками. Но мы понимаем, что Господь нас поставил заниматься той паствой, которую Он нам послал, а не дал выбирать. Для нас это вызов – вызов для нашей пастырской деятельности и… поворотливости.
Скажем, приходской священник мог за тридцать лет священства ни разу не быть вызванным в тюрьму, а теперь, как я говорю, в любой тюрьме в Германии можно открывать приход. Это требует от священника основательной переориентации. Он не привык к тому разряду людей, которые там содержатся. Я не хочу сказать, что до этого все эмигранты были ангелочки, но в тюрьмах их практически не было. Теперь в Германии директора тюрем жалуются на засилье русскоязычного элемента, жестко держащего в своих руках других заключенных. Говорю об этом, чтобы продемонстрировать вам образ священника, вынужденного приспосабливаться к совершенно новым условиям, к которым он никак не был подготовлен. Я думаю, что это перекликается, например, с опытом священников в России, которые не были подготовлены к тому, чтобы преподавать закон Божий.
И, наконец, есть опыт, которым мы должны обмениваться. Например, для меня было невероятным переживание, когда где-то в Сербии я видел, как один мой друг, иеромонах, впоследствии архиерей, будучи в штатском, причастил человека. Я удивился и был смущен. Спросил: «Как ты можешь это делать?» Потом оказалось, что у него под мирской одеждой была епитрахиль и поручи. Потому что в больницу в Сербии священнослужителей для совершения таинств не допускали.
У нас в Германии наоборот. Приходишь, спрашивают: «Вы хотите с больным наедине побеседовать, помолиться? Мы переведем его в другую комнату, там вам будет спокойнее, поставим свечку» – и так далее. Совсем другой опыт.
Иногда можно подходить так: если тебе чего-то не дают делать – добивайся. Не обязательно подчиняться тому, что хотят больничные или тюремные власти. В этом отношении мы с другими Поместными Церквями можем обменяться опытом. Это очень ценная вещь.
М.Щ.: В последнее время очень многие церковные и светские средства массовой информации говорят о движении за поместное Православие русской традиции. Каково Ваше отношение к этому новому движению?
– Это момент, который чувствуется в Западной Европе, в частности, из-за того, что у нас сосуществуют епархии разных Поместных Церквей. Было время, когда естественно воспринималась идея, что они будут сливаться в один целостный организм. После войны в Германию влилась огромная масса греков, сербов, потом в какой-то мере румын, болгар и так далее. Таким образом, постепенно параллельно возникли, появились самостоятельные епархии.
Вначале мой предшественник владыка Филофей по поручению, по просьбе патриарха Сербского, рукополагал первых сербских священников на нашей территории. Это было естественно. Он даже рукополагал греческих священников по просьбе, вероятно, Константинопольского патриарха. Точно не помню, но, кажется, такое тоже было. Во всяком случае, в те годы, в пятидесятые, это было вполне естественно. Наш священник, протоиерей Алексий Макеев, был духовником всех сербских священников в Германии почти до самой своей смерти и из рук сербского архиерея получил митру, когда наш Синод его наградил. Но постепенно и другие Поместные Церкви стали посылать своих архиереев.
Теперь это чувствуется особенно ярко на примере тех же коренных жителей Германии. Скажем, православные немцы подвизаются в двух частях Русской Церкви: какие-то в Константинопольском Патриархате, какие-то в Сербской Церкви.
Ни одна Поместная Церковь, представленная в Германии, не имеет того опыта, который там имеет Русская Церковь. Просто потому, что она дольше всех действует на территории западных стран и всегда была открыта гораздо больше, чем, скажем, греки, которые не понимали до недавнего времени, что кроме них существуют еще какие-то не варварские народы. Они сознательно не ведут миссионерской работы, скорее отговаривают людей от того, чтобы принимать Православие, чем приглашают.
Я думаю, что процесс движения к общей Поместной Церкви должен созревать в течение многих десятилетий. Однако на этом пути можно делать какие-то первые попытки, хотя бы созывать епископские конференции, организовать общение между параллельными епархиями, чтобы не изобретать велосипед на каждом шагу.
У нас есть богатый опыт во многих областях. Ни одна Церковь не занималась переводами литургическими в той мере, а какой это делала наша Русская Церковь. Другие Церкви черпают от нас. Своих переводов у них почти нет. Я говорю это без гордости, просто указываю, что уже есть опыт, и было бы бессмысленно сейчас дублировать и составлять новые переводы. Можно было бы работать совместно над тем, что еще не переведено. Была создана комиссия для переводов, но она просто лопнула, рухнула. Греки считают, что они должны во всем главенствовать, и это сказывается отрицательно.
По-моему, необходимо собрать для общей деятельности те епархии, которые не подчиняются так называемому Вселенскому Патриархату, чтобы не тормозить развитие общения между юрисдикциями, не давать тормозить себя гордыней и властолюбием.
М.Щ.: Вы неоднократно посещали Россию, знакомы с Русской Патриаршей Церковью. Что, по Вашему мнению, сегодня важно для возрождения православной духовности в нашей стране?
– Я, к сожалению, не так часто бываю здесь, и видел только маленькую часть жизни Русской Православной Церкви. Но надеюсь, что обогащусь опытом в ближайшие дни, побывав в провинции. Однако вот что я могу сказать по опыту нашей работы с новоприезжими. В России много людей, считающих себя православными, крещеными, но которые не прошли достаточной катехизации.
Мне кажется, что это очень серьезный вопрос, потому что мы испытываем опасность, чувствуем опасность от того, что многие подходят к Церкви, как к магическому действу. Это просто страховка от всяких злых духов. Люди чувствуют зло, но не приобрели способности видеть и чувствовать добро, видеть положительный духовный опыт. Я понимаю, что священники перегружены, но зачастую они перегружены внешней деятельностью, строительством. Однако священник не имеет права превратиться в прораба. Он должен быть священником. Строительство церквей необходимо и важно. Но, я думаю, надо уметь перепоручать эти вещи тем людям, которые являются специалистами. Одновременно требуется обучать прихожан закону Божию. Детям учиться гораздо легче, чем взрослым, но важно, чтобы истины веры оставались не на поверхности, а пустили корни. Мне кажется, это существенный момент нашей общей современной церковной жизни. Порой трудно найти общий язык с приходящими в храм, часто существует некий незримый барьер. Надо суметь донести до людей, что мы не фабрика магии, что Церковь – это духовное общение.
М.Щ.: Как Вы оцениваете роль русской литературы в духовном формировании личности?
– Русская литература пропитана христианством. Но я протестую, когда некоторые люди говорят, что в Церкви надо переходить на русский язык. Я говорю: «Это вас лишает языка, собственной культуры, пропитанной церковным духом. И Достоевского вы не поймете, если не знаете церковно-славянский язык, церковные обычаи». Русская литература может быть началом, первой ступенькой на лестнице. Потом нужно будет и другие ступеньки проходить. Это, безусловно, может быть очень полезным для многих. Так, когда я служил в армии, я прочитал за один год всего Достоевского и всего Толстого. На первое свое жалование я пошел и купил себе двенадцать томов одного и десять томов другого. Каждый день я вставал на час раньше других и читал, воспринимая это как огромный праздник.
Русская литература может дать очень многое. Но, увы, мы теперь имеем дело с людьми, которые не очень почитают русскую культуру. Те русские, которые покидают Россию, просто от России открещиваются. И я им говорю: «Это абсурд!». Стоит архиерей-немец, который проповедует по-русски, и русский протодьякон, который переводит проповедь на немецкий язык. Или я – немец – должен русскоязычных детей, которых родители не учат этому дома, потому что ленятся, учить читать по-русски и по-славянски? Это абсурд! Но мы должны с этим смириться и как-то дальше трудиться с Божьей помощью, чтобы исполнить наш пастырский долг.