игры разума с мэлом гибсоном актеры
Игры разумов (2018)
Регистрация >>
В голосовании могут принимать участие только зарегистрированные посетители сайта.
Вы хотите зарегистрироваться?
информация о фильме
Экранизация книги Саймона Винчестера «Профессор и безумец: История убийства, сумасшествия и создания Оксфордского словаря / The Surgeon of Crowthorne ».
Англия середины XIX века. Оксфордский профессор Джеймс Мюррей работает над первым в истории словарем английского языка, а его главным соратником становится заключенный психиатрической клиники для особо опасных преступников – доктор Уильям Майнор. Гений Майнор или сумасшедший, хитроумный преступник, ведущий дерзкую игру, чтобы вырваться на свободу, или одержимый ученый? И кто тогда Мюррей: верный друг, жертва манипуляции или организатор сговора?
Мэл Гибсон и Шон Пенн играют в слова: рецензия на фильм «Игры разумов»
Неровная экранизация интереснейшей истории о том, как профессор и безумный доктор вместе составляли величайший словарь в истории человечества.
Шотландский филолог-самоучка Джеймс Мюррей (Мэл Гибсон) приходит в Оксфордский университет, чтобы помочь академикам составить полный словарь английского языка, над которым те бьются не один десяток лет. После некоторых препирательств (у Мюррея нет образования, а так, в общем, не принято), его принимают на работу. Ведь Джеймс предлагает революционное решение главной проблемы составителей — раз язык развивается быстрее, чем они успевают за ним записывать, нужно подключить к процессу простых людей, которые будут находить цитаты во всей литературе мира. Вскоре кабинет Мюррея заваливает письмами со всех уголков Англии, но больше всего ему пишет некий доктор Уильям Майнор (Шон Пенн). Джеймс хочет познакомиться с ним, но не знает, что Уильям — сумасшедший военный хирург, в приступе паранойи убивший человека и теперь находящийся в клинике для душевнобольных.
Всегда очень интересно наблюдать, как фильм — или, в общем, любое произведение искусства — резонирует с материалом, превращается в своеобразное «кривое зеркало» по отношению к тому, о чём рассказывает. Вот и процесс создания «Игр разумов» (которые на самом деле, конечно, «Профессор и безумец») уж больно легко соотносится с историей авторов Оксфордского словаря — те же проблемы, интриги и конфликты, то же давление сверху и громкий твореческий протест. Правда, в отличие от реальной истории, кинематографическая судьба «Игр разумов» закончилась отнюдь не хэппи-эндом: Мэлу Гибсону пришлось судиться за право финального монтажа, и вся рекламная кампания закономерно накрылась медным тазом. А режиссёр Фарад Сафиниа — бывший ассистент Гибсона и сценарист его же «Апокалипсиса» — от обиды на продюсеров даже снял имя с титров и заменил его на псевдоним, отсылающий к цирковому обманщику П.Т. Барнуму. Возможно, на что-то пытался намекнуть.
.jpg "игры разума с мэлом гибсоном актеры. Смотреть фото игры разума с мэлом гибсоном актеры. Смотреть картинку игры разума с мэлом гибсоном актеры. Картинка про игры разума с мэлом гибсоном актеры. Фото игры разума с мэлом гибсоном актеры")
Из всего тематического каталога фильму интереснее наблюдать ни за составлением словаря (вроде как центральной темой фильма), а за выпученными глазами Шона Пенна, который тут, к сожалению, не так точен и чуть более избыточен, чем обычно. По-настоящему интересными выглядят только его встречи с Мелом Гибсоном, где они с каким-то совершенно ребяческим энтузиазмом играют в слова, бросаются друг в друга архаичными терминами и мудрёными эпитетами. Но этому неординарному дуэту в фильме даётся преступно мало времени, и их отношения здесь чаще обсуждают (и осуждают), чем, собственно, показывают. Фильм вообще слишком любит болтать и слишком мало — действовать, что для кино на и без того не самую весёлую тему, к сожалению, критично.
Вообще, конечно, Гибсону и Сафиниа нужно отдать должное — хотя бы за смелую попытку сделать интересный фильм о том, как люди нудно и долго составляют каталоги буковок (присутствует даже почти дословная цитата той самой сцены с Кейджем), забывая о жизни вне кабинета и времени как таковом. Получилось не то чтобы хорошо, но хотя бы любопытно: и в этом плане то, что ни один из героев за сорок лет действия абсолютно не стареет (разве что слегка покрывается сединой Шон Пенн, но и то скорее от жёсткого медикаментозного лечения), кажется решением почти концептуальным. Мол, фиксируя слова и даруя им таким образом бессмертность, они и себя запечатали во времени. Ну или просто создатели о гриме забыли, кто теперь разберёт.
Ловец слов
В 1879 году Лондонское филологическое общество, двадцать лет не знавшее, как подступиться к составлению всеобъемлющего словаря английского языка, от отчаяния подписало контракт с Джеймсом Мюрреем, который бросил школу в четырнадцать лет, но зато умел танцевать шотландский клогданс и выговаривать раскатистое «р». На самом деле, Мюррей был выдающимся автодидактом (то есть самоучкой, как он объясняет на всякий случай оксфордским филологам), знавшим несколько десятков живых и мертвых языков, а также автором работ по компаративной лингвистике. Впрочем, даже для него задача была практически невыполнимой: нужно было не только собрать и расставить по алфавиту все слова английского языка, но и проследить, как менялось их значение на протяжении столетий, проиллюстрировав это примерами из каждого века. Поэтому Мюррей предложил англичанам навалиться на создание словаря всем миром и присылать ему по почте цитаты из книг и газет. Одним из его главных корреспондентов стал доктор Уильям Честер Майнор из психиатрической лечебницы, который начал заваливать составителей лексикона письмами как раз в тот момент, когда, в отсутствие оцифрованных библиотек и комбинации клавиш Ctrl+F на пишущих машинках, все уже разуверились в своей способности найти для каждого значения подходящий пример.
Джеймс Мюррей долго считал своего добровольного и почти гениального помощника штатным врачом больницы, пока однажды не заехал к нему в гости и не обнаружил, что Майнор — не доктор, а пациент, несколько лет назад убивший человека в приступе паранойи. Уже будучи в клинике, Уильям спас жизнь охраннику, вспомнив свое прошлое военврача и ловко отпилив ему ногу после несчастного случая, за что получил определенные привилегии и собрал неплохую библиотеку, где и выискивал цитаты для Мюррея. Два одержимых бородача немедленно прониклись друг к другу безграничной симпатией и принялись нежно ворковать, сидя на скамеечке и напоминая не то Маркса с Энгельсом, не то Гэндальфа с Дамблдором.
Снять фильм про составление знаменитого Оксфордского словаря — примерно то же самое, что поставить пресловутый телефонный справочник: при наличии таланта задача в принципе выполнимая, но открывающая некоторый простор для жульничества. В «Игре разумов» действительно много сюжетных линий, делающих вроде бы неважным то, над чем именно работают герои — пишут ли они словарь, ищут ли флогистон или изобретают гиперболоид. Это и отношения сумасшедшего хирурга со вдовой убитого им человека, и козни завистников, и муки несчастного безумца, мечтающего не о прощении, но о воздаянии, отчего картина приобретает явственный религиозный оттенок — герои постоянно вспоминают мильтоновский «Потерянный рай», а сцена варварского лечения Майнора вообще напоминает какую-то чудовищную версию «Снятия с креста» или «Положения во гроб», от которой у иного кроме веры пропадет аппетит и ночной сон.
Кадр из фильма «Игры разумов»
Однако «Игра разумов» действительно оказывается фильмом о словах, где детектив, ищущий систему в первозданном хаосе, идет по их следу вместе со своим помощником, отставным армейским хирургом. Уже в самом начале, в кажущейся вроде бы необязательной сцене, один из учеников Мюррея в матче по хоккею на траве сначала забивает гол после разговора с учителем, нашедшим для него правильные слова (“I had a word with him”, — сообщает Мюррей жене), а потом сразу же зарабатывает удаление за оскорбление соперника — судья не оценил изобретательной замены прилагательного bloody литературным ensanguined. И дальше, на протяжении всего фильма, слова остаются главными героями этой истории: они могут ранить и исцелить, пробудить любовь и ввергнуть в новую пучину безумия. Финальный поворот истории тоже связан с несколькими словами, которые были напечатаны на первой странице словаря и сыграли решающую роль в судьбе всего предприятия. Даже главный кошмар Майнора — про буквы: ему повсюду чудится один из дезертиров, которых ему пришлось клеймить во время Гражданской войны, выжигая литеру D на их лицах.
Слово, бывшее в начале всего, остается краеугольным камнем и вообще главным строительным материалом этого мира, отчего задача, которая стоит перед Мюрреем и Майнором, напоминает своей дерзостью возведение Вавилонской башни. Оксфордский словарь неслучайно сравнивают в одной из сцен с Библией — его авторы словно бросают вызов богу, разбирая его творение на составные части, чтобы снова их собрать и систематизировать. И, возможно, именно это в определенный момент приводит обоих бородатых друзей к катастрофе — каждого, впрочем, к своей.
Как следствие, из истории пропали довольно важные, кажется, эпизоды (судя по тому варианту сценария, который выложил в сеть Фархад Сафиния), что не пошло на пользу и без того небезупречной картине. «Игры разумов» действительно есть за что ругать, но, честное слово, совершенно не хочется. Да, этот фильм временами простоват и даже инфантилен, но как еще показать детский восторг людей, которые заново собирают и описывают вселенную, сотканную из слов, — людей, похожих на Адама в райском саду? Да, сделанный с явным расчетом на «Оскар», он порой излишне слезлив и манипулятивен, но разве можно думать об этом, глядя, как Натали Дормер (Маргери Тирелл из «Игры престолов») открывает для себя мир слов и, вместе с ним, любовь? Да, лохматый и рычащий Шон Пенн иногда слегка переигрывает, но кто лучше него мог показать ужас и тоску человека, запертого в клетке безумия и готового разрезать себя на кусочки, чтобы просунуть их сквозь прутья наружу, туда, где свет и покой? Кажется, что во всем многотомном Оксфордском словаре просто нет подходящих слов, чтобы описать этот фильм — наивный и умный, жестокий и сентиментальный, сказочный и какой-то очень правдивый. Просто нет слов.
Фильм можно будет посмотреть в кино с 25 апреля. Основано на реальных событиях.
Духоподъемная драма «Игры разумов»
Содержание
Компания «ЭКСПОНЕНТА ФИЛЬМ» представляет фильм от создателей «Храброе сердце» и «Апокалипсис» – «Игры разумов».
Синопсис
Англия середины XIX века. Оксфордский профессор Джеймс Мюррей работает над первым в истории словарем английского языка, а его главным соратником становится заключенный психиатрической клиники для особо опасных преступников – доктор Уильям Майнор. Гений Майнор или сумасшедший, хитроумный преступник, ведущий дерзкую игру, чтобы вырваться на свободу, или одержимый ученый? И кто тогда Мюррей: верный друг, жертва манипуляции или организатор сговора?
О фильме
«Когда Мэл Гибсон предложил мне взяться за экранизацию книги Саймона Винчестера «Хирург из Кроуторна: История убийства, сумасшествия и любви к словам», я почувствовал себя очень воодушевленным. Это самая сложная, захватывающая и эмоциональная история над которой я когда-либо работал. Все это напомнило мне историю создания социальных сетей. Надежды и амбиции Джеймса Мюррея имеют поразительное сходство с надеждами и амбициями Марка Цукенберга, Стива Джобса и Билла Гейста. И именно поэтому история создания оксфордского словаря актуальна и в наше время».
Фарад Сафиниа, режиссер фильма «Игры разумов»
Гений и безумец — отзыв о фильме
Как и на театральном поприще, в кинематографе есть определенная когорта зрителей, предпочитающих смотреть все картины своего любимого артиста. Даже если речь идет о малобюджетных проектах, никоим образом не соответствующих современной повестке дня. Чаще всего это касается фильмов, чей сюжет описывает определенные исторические события. То есть ты априори идешь наслаждаться игрой любимого актера, оставляя за скобками саму историю. Потому что ты уверен, что в слабом проекте кумир принимать участия не будет. Это уже рекомендация.
Апогеем такого подхода является участие в одной и той же ленте сразу нескольких первоклассных актеров. И когда ты смотришь на вывеску ‘The Professor and the Madman’ (с очередным странным переводом на русский «Игры разумов»), то внимание оказывается обращенным исключительно на фамилии актеров: Мэл Гибсон и Шон Пенн. Разве может стоять выбор «смотреть или не смотреть» в вопросе просмотра фильма с таким актерским составом?! Без разницы кто еще будет участвовать из артистов, и нет сомнений, что за скобками останется и фамилия режиссера, не говоря уже об остальных членах съемочной группы. Это несправедливо, но это правда. Гибсон и Пенн заранее продали этот фильм и, самое главное, великолепно его подали. На фамилии этих мэтров клюнет публика, предпочитающая интеллектуальное кино. А значит, проблем с соседями в кинотеатре быть не должно.
Вообще, несмотря на действительно интересный сюжет и реальные события, легшие в основу книги Саймона Винчестера «Хирург из Кроуторна: История убийства, сумасшествия и любви к словам», по которой собственно и сняли фильм, все равно перед глазами рисуются образы двух бородатых бурлаков, тянущих огромную баржу вдоль русла реки. Правда, имена у этих бурлаков заморские – Мэл и Шон. Они от и до тянули увесистый двухчасовой фильм, утяжеленный реальными историческими персонажами и событиями, антуражем Англии XIX века, а также всеми витиеватостями сюжета.
Очень здорово, что обоих актеров давненько не приходилось видеть на киноэкране, ведь в голове всплывали привычные типажи их героев из предыдущих работ. Поэтому бородатые и статные физиономии обоих артистов кажутся чем-то новым и свежим. Традиционные образы преломились, позволив сознанию принять новых Мэла Гибсона и Шона Пенна.
‘The Professor and the Madman’ – фильм, отданный на откуп двум гениями актерского искусства, внутренние и внешние трансформации которых мы наблюдали в течение всего хронометража. Откровенно говоря, чуждым кажется любовный мотив, вписанный ввиду базового статуса литературного первоисточника. Ревностное желание оставить только двух главных героев, буквально посадить их друг напротив друга и следить за интеллектуальными диалогами – вот яркое впечатление, маячившее во время всего просмотра.
Можно включить режим дотошности и покопаться в соответствиях с действительными событиями и литературным первоисточником, но в этом вся загвоздка. Когда твое внимание поглощено прекрасной игрой культовых актеров, все компрометирующие детали оказываются несущественными. Даже когда бывший военный хирург отпиливает ногу пострадавшему охраннику психиатрической больницы, а тот не роняет ни звука – хотя достаточно было просто показать, что бедолага на самом деле потерял сознание.
История, основанная на реальных событиях
Фильм рассказывает о необычайной дружбе Джеймса Мюррея (Мэл Гибсон) – талантливого лингвиста, Оксфордского профессора, и Уильяма Майнора (Шон Пенн) – отставного американского военного хирурга, сумасшедшего и преступника. Эти два близких и далеких человека создали великий труд – всеобъемлющий словарь английского языка, полностью соответствовавший требованиям своей эпохи.
Работа над словарем была запущена в 1857 года лондонским обществом филологов, когда был создан Комитет незарегистрированных слов. Редакторы опубликовали общий запрос всем желающим: читать книги и присылать письма с цитатами, которые бы разъясняли значение абсолютно каждого слова в языке. По сути, проект создания словаря был аналогом Википедии XIX века. Младшие редакторы сортировали письма волонтеров и выполняли кропотливую работу, разбирая каждое письмо по-отдельности, и, если цитата подходила, то они добавляли ее под соответствующим определением. Первая попытка составления словаря оказалась неудачной. Читатели прислали более двух тонн писем, но их заметки были неудачно составлены. Двадцать лет спустя волонтерский энтузиазм сошел на нет, и проект утратил актуальность под весом собственных амбиций. Работу забросили до тех пор, пока доктор Джеймс Мюррей не взял дело в свои руки, и тогда словарь начал приобретать форму. Мюррей был гениальным лингвистом и филологом и в разной степени знал итальянский, французский, каталанский, испанский, нидерландский, немецкий, фламандский и датский языки.
В 1879 году Уильям Майнор, который уже седьмой год находился в заключении в психиатрической клинике для уголовников Бродмура, увидел призыв по поиску англоязычных волонтеров в одном из журналов, на которые был подписан. Так он принялся за труд всей своей жизни. Уильям Честер Майнор сделал огромный вклад в создание Оксфордского словаря, ежедневно на протяжении 18 лет присылая для него цитаты из книг.
Долгое время никто не знал о личности тайного волонтера. «Я понятия не имел о том, кем был Майнор, — говорил Мюррей. — Я думал, он был практикующим доктором в Бродмуре с огромным количеством свободного времени, ну или врачом, ушедшим в отставку».
В 1891 году Майнор и Мюррей договорились о личной встрече. Когда Мюррей приехал в Бродмур, удивление тому, что их анонимный помощник оказался сумасшедшим, заточенным в камеру, быстро пропало: они подолгу сидели в его камере и разговаривали. Майнор и Мюррей стали хорошими друзьями, а в 1910 Джеймс Мюррей договорился о том, чтобы Майнора перевели на его родину, в Америку.
В молодости Уильям Майнор был многообещающим выпускником Йельского университета, блестящим начинающим хирургом, который любил читать, рисовать акварелью и играть на флейте. Однако, все это изменилось, когда Майнор попал на фронт во время Американской гражданской войны. Тяжелым ударом для Майнора оказались последствия Битвы в Глуши (1864), в которой погибло 3500 и было ранено 28000 человек. После этой битвы Майнору, как и другим врачам, поступил приказ выжигать букву «Д» на щеках ирландских дезертиров. Именно этот травматичный опыт положил начало его сумасшествию.
В наши дни Оксфордский словарь называют «полной характеристикой английского языка», в нем содержится более 300 000 слов (или более полумиллиона, если считать словосочетания и разные варианты значений). Лингвисты уважают этот труд, поскольку он наглядно показывает, как развивался язык, и каким он может стать в будущем. И во многом словарь обязан Майнору. Теперь груды книг, с которыми Майнор обращался в своей работе, хранятся в Бодлианской библиотеке в Оксфорде.
Все отзывы о фильме Игры разумов
Рецензия «Афиши» на фильм
Мел Гибсон и Шон Пенн составляют Оксфордский словарь
В 1872 году американский военный хирург по имени Уилльям Честер Майнор (Шон Пенн), явственно спятив, бегает по ночному Лондону с пистолетом и серией более или менее метких выстрелов убивает случайного прохожего, приняв его за своего (несуществующего) преследователя, солдата, которому он во время Гражданской войны выжег на щеке клеймо дезертира. Прохожий оставляет безутешную вдову (Натали Дормер) и полдюжины голодных детишек. Майнора признают невменяемым и отправляют в лечебницу строгого режима.
Тем временем британские филологи, договорившись с издательством Оксфорда, предпринимают очередную попытку собрать полный исторический словарь английского языка (сегодня — спойлер! — известный нам как, собственно, Оксфордский словарь). За эту монументальную и, кажется, невыполнимую работу берется шотландский самоучка-полиглот Джеймс Мюррей (Мел Гибсон). Который революционно использует метод краудсорсинга, попросив о помощи в розыске нужных цитат весь англоговорящий мир. Самым активным корреспондентом Мюррея становится шизофреник Майнор.
Драматическую историю про создание Оксфордского словаря раскопал британский журналист Саймон Уинчестер и двадцать лет назад превратил в бестселлер «Хирург из Кроуторна» (Кроуторн — место, где находится знаменитая Бродмурская психушка; для североамериканского рынка книга была переименована в «Профессора и безумца», и так же называется экранизация, которую в Россию пытаются сегодня продать ссылкой на популярную мелодраму с Расселлом Кроу).
Мел Гибсон, любящий все шотландское, уже тогда, в конце 90-х, купил права, но режиссерское кресло в итоге уступил своему бывшему ассистенту и соавтору на «Апокалипсисе» Фархаду Сафинии. Съемки закончились ссорой и судом между Гибсоном и режиссером с одной стороны и производящей компанией с другой, Сафиния снял фамилию с титров (где теперь значится несуществующий П.Б.Шемран), финальный монтаж делал непонятно кто, Гибсон отказался участвовать в рекламной кампании — в общем, этот несчастный фильм, похоже, очень быстро поглотят пески времени.
Что по-своему обидно: это, безусловно, неудача, но не каждый же день Мел Гибсон и Шон Пенн начинают меряться седыми бородами. С сединой, кстати, связан один из самых забавных аспектов фильма, действие которого разворачивается в удивительной временной воронке. Единственный титр с датой отправляет нас в 1872 год, а дальше вроде как проходит какое‑то время, но никто не стареет (за исключением сидящего за решеткой Шона Пенна), и ладно. Когда же в финальной части внезапно появляется Уинстон Черчилль и мы, удивляясь, откуда он взялся в викторианской Англии, лезем в «Википедию», выясняется, что на дворе уже 1910 год, т. е. пробежало 40 лет. За которые почти не изменились ни профессор Мюррей, ни, например, герой Стива Кугана, моложавый филолог (которому в реальности на тот момент исполнилось 85), ни их помощники, враги и жены. А дочь убитого в начале лондонца и вовсе умудрилась несколько десятилетий оставаться юной девушкой.
Шон Пенн и роль душевнобольного — опасное сочетание, конечно: артист с равным энтузиазмом набрасывается на маниакальную и депрессивную фазы, безостановочно работает всем телом, крайне выразительно кривляется и так мучительно выплевывает слова, словно у него полувековой запор. Впрочем, периоды просветления, в которые Майнор затевает противоречивые отношения с привлекательной вдовушкой и устраивает у себя в камере библиотеку, пользуясь добротой надзирателя (приторный Эдди Марсан) и любопытством лечащего врача (обязательные вздохи над викторианской психиатрией), выглядят еще более печально.
Самому себе Мел Гибсон, напротив, выбрал на редкость сдержанную роль и справляется с ней без труда. Все маленькие драмы Мюррея — будь то война с тупыми издателями, легкие трения в семье из‑за того, что он много времени проводит на работе, или моральные терзания на тему «можно ли дружить с сумасшедшим убийцей» — тихонько побулькивают, но так и не доходят до стадии кипения. Ясно, что кабинетному ученому, пусть даже и самоучке, трудно соревноваться с человеком, который в какой‑то момент совершит самооскопление. Единственное, над чем планомерно измывается скромный шотландец, — английский язык, правда, лишь в области произношения: мучаем, кого любим.
Этот амбициозный проект не лишен просветительской ценности, но страдает от внутреннего конфликта: огромные усилия авторов (как теперь — прокатчиков) идут на то, чтобы замаскировать суть фильма, как‑то завуалировать тот факт, что «Игры» — история про создание словаря. Отсюда — страшные тени, нервная музыка, возбужденный монтаж, вращающий глазами Пенн и прочая ерунда. А подлинную страсть следует искать не там, и лучшие (и, увы, слишком редкие) моменты фильма — когда герои обсуждают этимологию очередного глагола, ускользающего, как время у одного из них и рассудок у другого.