инструмент в руках отрока иисуса на иконе труд святого семейства 8 букв кроссворд
Инструмент в руках отрока иисуса на иконе труд святого семейства 8 букв кроссворд
+74993916086
+79262866708
Встречаются и другие название иконы, так например, «Физический труд святого семейства», «Святое Семейство – учитель труда». Сюжет иконы идет из «Книги об Иосифе Плотнике». Божия Матерь пряла»настоящий пурпур и багрянец» для завесы Иерусалимского Храма. «Иосиф. взявшись за ремесло плотника, кормился от труда рук своих, как предписывал Закон Моисеев, он никогда не получал пропитания от чужих трудов».
В духовном мире тот высок, кто глубок. Как же должен быть глубок скромный древодел Иосиф, чтобы Христовы уста удостоили его имени «папа»! Он не притязал на сверхъестественное отцовство, так как знал от Ангела, что «родившееся в Марии от Духа есть Свята» (Мф. 1:20). Избранный в служители Тайны, он отказался до дна объяснять себе бездонное, и покорился служению.
По законам правильной жизни на плечи Иосифа легла обязанность учить Сына Божия всему необходимому – читать, учиться и трудиться. Видимо, он водил пальцем по буквам и черточкам Писания, Которое «не прейдет пока не исполнится все» (См. Мф.5:18), а Сын Божий следил за ним и внимательно слушал его. А еще он научил Христа трудиться.
В руках у Иосифа – сверло, топор и циркуль. Те же орудия ремесла и в руках у Христа-отрока, а затем — юноши. На его руках мозоли предваряют раны от гвоздей, и пот с чела Он вытирает привычным жестом.
Если вы увидите на мраморе алтарей или на витражах храмов топор, пилу или циркуль, не спешите искать масонский след. Это может быть напоминание об Иосифе и о труде, которым Сын Божий зарабатывал хлеб прежде выхода на проповедь.
Труд может быть служением. Труд и является служением. Если наша религиозность кланяется отшельникам и постникам, но не видит ничего святого в людях простого и тяжёлого труда, то гнила наша религиозность. Тогда и монахи наши будут бежать от лопаты и мастерка к золоченым ризам не из любви к самим ризам, а из страха перед трудом. Но вначале так не было. У Серафима Саровского топорик за поясом, и держал он его в руках умело.
Любителю труда легко полюбить и молитву, потому что молитва – великий труд. А вот презритель труда не любит молиться. Он любит зваться «Учителю, учителю».
Поэтому в канун Рождества и в сам Праздник, Иосифе, выйди из тени и покажись нам.
Выйди так, как ты есть – в простой одежде с челом, изборожденном непростыми мыслями. Выйди с куском дерева в одной руке и инструментом в другой. Кликни на помощь Того, Кого ты называл Сыном. Пусть мы услышим, как Он отзовется: «Иду, отец». Он ведь чтил тебя, исполняя Свой же закон, где сказано: «Чти отца и матерь». Он помогал тебе и исполнял твои просьбы. Так попроси у Него для нас разума, чтобы мы поняли, как вкусен заработанный хлеб и как сладок сон простого труженика.
Массовая страсть к «чистеньким профессиям» с большими заработками и высоким социальным статусом у нас не оттого, что мы ценим умный труд, бессонные ночи и жажду знаний. Нет, совсем нет.
Нам и невдомек, что труд Канта тяжелее труда каменотеса. Презренье к трудовому поту у нас соседствует с презреньем к высокому знанию. И это от лени и гордости, от завышенной самооценки и тайной мечты стать «пупом земли».
А между тем Ангелы поют «Слава в вышних Богу!» над дежурящими ночью пастухами. Над теми, кто ночью трудится, а не над теми, кто ночью ищет запретного веселья и сомнительных удовольствий, хоте эти последние тоже не спят.
И на апостольство Господь зовет главным образом рыбаков, а не, скажем, юристов. Юристы в силу специфики мышления, вообще вряд ли способны на апостольство. И родился Господь в доме плотника, а не в доме, предположим, владельца сети магазинов. Все это должно хоть что-то нам говорить.
Так пусть пред мысленный наш взор выйдет еще до наступления Праздника молчаливый Иосиф, и пусть не уходит он с наших глаз, когда Праздник закончится. Мы будем смотреть на его руки, на его одежду, на его чело и в его глаза.
Нам очень нужно это сегодня. Может быть, вглядись мы в образ Иосифа раньше, «знамя борьбы за рабочее дело» не было бы таким кроваво-красным.
Как коммунисты русское крестьянство победили
Грабеж в законе
Надо было взбунтовать русского гражданина,
чтобы превратить его в крепостного крестьянина.
Надо было взбунтовать русского гражданина,
чтобы превратить его в крепостного крестьянина.
Ровно сто лет назад Продкомисссия пришедшего к власти советского режима впервые постановила послать вооруженные продотряды для «ревизии» продуктов у «кулаков». А уже через год с небольшим, 11 января 1919 года, Совет народных комиссаров своим декретом ввел на всей территории Советской России так называемую продразверстку. И очень скоро упоенные речами записных агитаторов о «земле – крестьянам» и счастливой жизни без помещиков и капиталистов, не остывшие от погромов и поджогов помещичьих усадеб люди земли в полной мере почувствуют на себе заботу новой власти. И отзовутся на нее серией вооруженных восстаний.
Продразверстка здорового и нездорового человека
Нынешние апологеты большевизма любят тыкать своим оппонентам тем, что продразверстка появилась еще в царской России, когда у воюющей страны начались проблемы со снабжением армии и рабочих крупных предприятий. И это действительно так. И не так.
В империи у крестьян не отбирали подчистую все, что им удавалось вырастить и сохранить, а брали исключительно излишек хлеба. За который платили. Настоящими деньгами, а не обесценившейся бумагой. Мало того, платили и за подвоз хлеба до железнодорожной станции, что использовалась как стимулирующая крестьян мера. В конце концов, при монархии не было ни продармий, ни продотрядов, потому как со своим народом русская держава воевать не собиралась. Опять же никакие гоп-компании из мародеров и венгерско-китайских «интернационалистов», усиленные пулеметами, в села не наведывались. Все это будет позже. И, как не удивительно это звучит, царская продразверстка была… добровольной.
Москва 1918. Бойцы продотряда перед отправкой в деревню за хлебом. Фотохроника ТАСС
Стоит добавить, что реквизиции при недоверстке если и происходили, то изымалось только то зерно, что вывозилось на продажу. Если же оно лежало в амбарах, то его не трогали. Да, царское правительство было вынуждено ввести твердые и низкие закупочные цены на хлеб, что, само собой, не нравилось крестьянам. Они возмущались, грозились, что будут сеять исключительно для собственных нужд, леваки в Думе устроили тому же Риттиху настоящую обструкцию… Но едва «проклятый царизм» был свергнут, как пришедшее ему на смену революционное Временное правительство ввело государственную монополию на торговлю хлебом. За исполнением которой, впрочем, не сильно-то и следило, как и за многим другим. Все изменилось, когда в октябре к власти пришли выразители чаяний трудового народа, за который они взялись уже по-настоящему, так, что и пикнуть было нельзя.
То, что устроили большевики русскому селу ничем иным как войной назвать трудно. Это и была война, необъявленная, но жестокая, до полного уничтожения противника. Но почему ленинская партия бескомпромиссно решила атаковать крестьянство, составлявшее на тот момент большинство (более 80%) населения России, и к 1917 году основательно распропагандированное и комплементарное в своей массе к любым революционным идеям? Все очень просто. Для того, чтобы понять это, достаточно почитать высказывания большевистского лидера Ленина. Так, еще в 1902 году тот на голубом глазу заявлял, что «класс мелких производителей и мелких землевладельцев является реакционным классом». А уже в победном 1917-м не только навешивал ярлыки, но и, не стесняясь, грозил:
Грабеж в законе
Однако как показала история, насчет «бескровной борьбы» Ильич явно погорячился. Он еще в январе 1918-го выступил с инициативой создать несколько тысяч отрядов, имеющих полномочия расстреливать сопротивляющихся или уклоняющихся от сдачи хлеба крестьян. Но тогда эта прогрессивная мысль не нашла поддержки у однопартийцев и вызвала резкое неприятие у стоявших на четко прокрестьянских позициях эсеров, которые еще были представлены в Советах. Только к концу весны удалось запустить этот процесс, тогда от имени партии и самого Ленина были изданы соответствующие воззвания к рабочим и декреты, изданы законы, запрещающие накапливать выращенные крестьянами культуры. «Борьба с голодом» была возложена на товарища Зиновьева, впоследствии к ней активно подключился и товарищ Цюрупа.
При этом за годы проклятого царизма по оценкам различных экспертов крестьяне накопили около 5 млрд рублей, и это не считая тех денег, что хранились в кубышках. Естественно, что при новых властях вся эта сумма в одночасье превратилась в ничто. И никакие компенсации само собой не подразумевались. Зато за дойку крестьянства большевики взялись с особым усердием, довольно скоро к продотрядам Наркомпрода, составлявшим порядка 50 тыс. вооруженных грабителей в законе на усиление были брошены и 75 тыс. красноармейцев. Действовавшие в деревнях отряды, как правило, усиливались двумя пулеметными расчетами. В методах новая власть себя не ограничивала и не рефлексировала от слова совсем.
При этом поскольку свободная торговля хлебом запрещалась, с теми, кто ради выживания пробовал ослушаться этого запрета, повели нещадную борьбу. Такие люди назывались «мешочниками», причем это были не только крестьяне, но изрядно оголодавшие горожане, принцип действия которых в основном сводился к натуральному обмену различных промтоваров на все тот же хлеб и прочие сельскохозяйственные культуры. На таких вынужденных коммерсантов устраивались классические облавы, участь пойманных определяли сами ловившие, поскольку их дозволялось даже расстреливать на месте.
Хлебные войны
Так с 1918 года вплоть до середины 1919-го в двадцати губерниях центральной России произошло 340 крестьянских выступлений. Ожесточившиеся селяне тоже особо не миндальничали, например, вспарывали красным животы и засыпали туда зерно. Весьма характерна в этом случае история крестьянской расправы над интернациональным «летучим» отрядом на Тамбовщине, состоявшим из немцев, австрияков, латышей, венгров, евреев и китайцев под командованием Софы Гельберг, получившей прозвище «Красная Соня». Эта мадам с каким-то садистским наслаждением любила расстреливать священников, офицеров, гимназистов, глумиться над людьми, унижать их и убивать на глазах жен, детей и родителей, причем без суда и следствия. В одном из сел ее «летучий отряд» заявил о том, что будет учрежден совет, куда должны быть выбраны уважаемые люди села, однако когда те вышли из толпы, революционеры их попросту расстреляли у церковной стены. Что спровоцировало бунт, в результате которого селяне смяли и разоружили большевиков, а комиссару выдавили глаза и распилили на части живьем. Впоследствии все подразделение Красной Сони было уничтожено, а ее саму взяли в плен и посадили на кол – умирала революционерка три дня…
Для чего нужна была вся это кровь, когда вопрос можно было решить иначе? Все дело в том, что большевики иначе не желали. Им нужна была война. Война с классом, который наряду с аристократией, священничеством, традиционалистской интеллигенцией мешал их планам. К тому же на момент их прихода к власти представители этого класса составляли большинство населения России.
В июне 1918-го ВЦИК принимает декрет «Об организации комитетов деревенской бедноты», которые планируется учредить по всем селам, а их члены должны, по замыслу вершителей истории, помогать изымать «излишки» у соседей. А впоследствии и возглавить местные советы. Другое дело, что преимущественно лодырей и алкоголиков, не желавших работать, а потому бедствовавших в русских деревнях той поры было не так много – не более 4% от всех крестьян. Да и многие из тех, кто попадал под критерии большевистского понимания термина «беднота», восставать против членов общины не хотели. Соседи и родственники же, как-никак. И тут не помогало спущенное сверху разрешение реквизировать хозяйственное и прочие имущество у «кулаков» в пользу бедных. Процесс создания комбедов шел шатко-валко, они, конечно, возникали, но в основном больше на бумаге.
Тем не менее уже в декабре того же 1918-го года власть организовывает первый Всероссийский съезд земельных отделов, комитетов бедноты и коммун о построении социализма в деревне, где раскрывает свои карты, провозгласив «организацию земледельческих коммун, советских коммунистических хозяйств и общественной обработки земли». Далее следует декрет ЦИК от 4 февраля 1919-го о переходе «от единоличных форм землепользования к товарищеским».
Чтобы осуществить этот «переход» требовалось сломать традиционное мышление русского крестьянина. А сделать это можно было, только развязав гражданскую войну на селе, натравив одних «правильных» крестьян на других – «неправильных».
Не менее конкретен в формулировках был и главный большевик.
Впоследствии симпатизировавший большевизму, но после посещения СССР разочаровавшийся в этом явлении философ, математик и общественник Бертран Рассел вспоминал о том, как говорил с вождем об аграрном вопросе:
«Когда я спросил его о социализме в сельском хозяйстве, он с энтузиазмом объяснил, как ему удалось восстановить бедных крестьян против богатых, и они скоро стали вешать их на ближайшем дереве. «Ха-ха-ха!» От его гогота при рассказе об убитых у меня кровь застыла в жилах». (Russell В. Unpopular Essays. N.Y., 1950. P. 171).
И это при том, что согласно аграрной переписи 1917 года, в 19 российских губерниях только 103 тыс. семей из 5 млн использовали наемный труд. При этом эти семьи пользовались трудом 129 тыс. работников, то есть в среднем услугами одного работника на семью. Вот такие мироеды! Тем менее кровь пролилась, и пролилась обильно. Крестьяне, большинство из которых прошли через фронты Первой мировой, начали вести настоящие войны против терроризировавших их красных.
Так, в 1918 году на территории Симбирской, Пензенской, Казанской, Оренбургской и Уральской губерний вспыхнуло так называемое чапанное восстание (чапан – зимний крестьянский армяк), спровоцированное жестокостью продотрядов и большевистских органов власти. Всего в этой крестьянской войне приняли участие более 150 тыс. крестьян и примкнувших к ним солдат-красноармейцев, центром восстания стал волжский Ставрополь (ныне Тольятти). Выступление было подавлено красными с особой жестокостью:
Однако вслед за «чапанным» на территории Самарской, Уфимской и Казанской губернии полыхнуло «вилочное восстание» (крестьяне были «вооружены» преимущественно вилами и прочими орудиями аграрного труда) или «Восстание Черного орла». Это выступление было также спровоцировано жестокостью продоотрядчиков, которые требовали от крестьян села Новая Елань выдать 5 тыс. 535 пудов зерна, а когда получили ответ, что это невозможно, заперли в качестве заложников в холодном амбаре в тридцатиградусный мороз двадцать человек, в их числе и двух женщин. В восстании приняли участие более пятидесяти тысяч человек, оно также было жестоко подавлено красными при помощи артиллерии, кавалерии и бронепоезда, были убиты три тысячи повстанцев, тысяча – арестована, около сотни сел сожжены.
Передышка перед убийством
Пролив немало крови, большевистский режим понимает, что, несмотря на суровые меры в отношении повстанцев, полностью прогнуть деревню под свои идеологические лекала не получается. К тому же бездарное, построенное исключительно на принуждении и терроре хозяйствование вкупе с сильнейшей засухой приводит к тяжелейшему голоду 1921 – 1922 годов в 35 губерниях Поволжья, Новороссии и Донбасса, Крыма, Башкирии, Казахстана, Приуралья и Западной Сибири. Жертвами этой беды стали более пяти миллионов человек. Впрочем, инфернальная клика и эту трагедию умудрилась использовать на пользу своей стратегии – была начата беспрецедентная атака на церковь под предлогом изъятия церковных ценностей, дабы впоследствии на них закупить за рубежом зерно для голодающих.
Итак, 21 марта 1921 года коммунистическая верхушка решает заменить продразвёрстку более адекватным продналогом. А в марте меняет политику «военного коммунизма» на НЭП. И село, и экономика оживают, бунтовавшие крестьяне зарывают обрезы и пробуют вернуться к нормальной мирной жизни. Страну перестает лихорадить.
Но это была лишь временная передышка. Напившийся крови зверь прилег отдохнуть, набраться сил перед очередным ударом. И далее страну ждали раскулачивание и коллективизация, новый страшный искусственный голод, трудодни и отсутствие паспортов у колхозников, послевоенный голод, а затем страна начнет закупать хлеб за рубежом…
Потому видя обезлюдевшие села, заросшие пашни или же смуглое, изъясняющееся не по-русски население некогда русских деревень, следует вспомнить, почему мы пришли к этому. Понять, почему русских людей в деревне хватает максимум на рыбалку и шашлыки, а бытование в панельных человейниках воспринимается ими ка нечто органичное и свойственное их природе. Почему мы как-то спокойно так разлюбили свой фольклор и национальную одежду. И поняв, рассказать это тем, кто и по сей день продолжает по незнанию или природной глупости славить имена убийц, в том числе и русского крестьянства.
В приложении (Писцовые книги слободы Мстеры) Голышева И.А. «Богоявленская слобода Мстера. История ея, древности, статистика и этнография» высказано мнение, что впервые Сеньковы упоминаются как жители Мстеры в 1628 году. «. быв будто предки наши города Вышнего Волочка Новогородской губернии поселены в Богоявленской слободе, Мстере тож Вязниковского уезда. В какое время перешли из Вышнего Волочка, может тогда, когда было военное время, были за графом Петром Ивановичем Паниным, потом 1797г. в приданстве за Паниной к Тутолмину.
«Святое семейство»: а вы знали, что эта икона неканонична?
Эту икону сегодня можно увидеть в домах многих верующих. Обычно образ привозят со Святой Земли: там на каждом углу можно купить икону под названием «Святое семейство». На образе запечатлены Дева Мария, Иосиф Обручник и Иисус Христос в детстве. Соответственно икона символизирует домашний очаг, служит «благословением рода». Ее часто дарят девушкам и парням, мечтающим о браке, а также супругам. Но далеко не каждый знает, что эта икона не каноничная и соответственно не признается Церковью. Почему? На это есть веские причины, и о них читайте далее.
Икона, которая вводит в заблуждение
Именно так выглядит образ «Святое семейство»: справа стоит Иосиф Обручник, он обнимает Деву Марию, а рядом с ними по центру — Младенец Христос. На некоторых образах Иосиф, Мария и Иисус держатся за руки.
Сложно предположить, сколько им лет: Иисус еще совсем ребенок, а внешность Иосифа отличается в зависимости от замысла автора. На одном образе мы видим седовласого мужчину в возрасте, на втором — еще совсем молодого супруга.
Эта картина выглядит мило и сентиментально, но уж очень «по-земному». В каком смысле? Она не отвечает учению Церкви. Ведь согласно Преданию, Мария дала обет девства и хранителем ее чистоты стал Иосиф Обручник — скромный верующий вдовец преклонного возраста. Считается, что Обручнику в то время было где-то 80 лет и у него были дети от первого брака.
Получается, что неканоничная икона «Святое семейство» вводит в заблуждение, изображая Иосифа не стариком, а молодым супругом или мужчиной среднего возраста.
Более того, каждый образ в Церкви имеет свою символику и значение. На этой иконе Иосиф обнимает Марию. Многие священники и богословы видят в этом символику супружеских отношений. Но между Богородицей и Обручником не было полноты отношений, так как муж для нее был лишь хранителем девства.
Именно поэтому изображение «Святое семейство» семейство справедливо считать не иконой, а картиной с интерпретацией христианской тематики.
От Рафаэля до Мумрикова: попытки изобразить благочестивую чету
Похожие сюжеты с благочестивой четой можно увидеть на полотнах Микеланджело, Рембрандта и Рафаэля. Особую популярность обрели работы Рафаэля. Они выглядят как настоящие шедевры искусства, но не шедевры иконописи. Эти картины хочется рассматривать, изучать детали, но перед ними не хочется помолиться, обратиться к первоисточникам — Христу, Богородице и праведному Иосифу.
Похожие чувства испытываешь и тогда, когда видишь иные интерпретации жизни праведной семьи — сюжеты под общим названием «Физический труд святого семейства». Это попытка изобразить повседневную жизнь Девы, Обручника и Иисуса: Мария прядет завесу для Иерусалимского храма, Иосиф и Христос работают с деревом (по Преданию Богородица была искусной рукодельницей, а Обручник работал в плотнической мастерской). Автором этого образа считается В. Мумриков.
Хоть икона написана строго и аскетично, но ее признавала только неканоничная обновленческая церковь, возникшая в советское время. Почему образ не стал каноничным? В нем нет характерного для православной иконографии символизма в каждой детали. Эта картина лишь изображает предположительные будни благочестивой семьи.
Но есть ли вообще в Русской Церкви каноничная икона, на которой изображено святое семейство?
Да, есть такой образ, и называется она в наше время «Трех радостей».
Благочестивая семья — образ по всем канонам
В центре иконы — Богородица с Богомладенцем на руках, а по бокам — седовласый престарелый Иосиф и Иоанн Предтеча. Весь акцент именно на Марии с Иисусом, чтобы передать их значимость, иконописец даже символически увеличил эти две фигуры в несколько раз.
Все кажется каноничным и понятным, кроме одного: почему, если изображено святое семейство, икона называется «Трех радостей»? Объяснение этому надо искать в истории образа.
Приблизительно в ХVІІІ веке один верующий художник привез в Москву с Италии интересный образ: Богородица с Младенцем в центре, а с двух сторон — Иосиф Обручник и Иоанн Креститель.
Когда художник умер, изображение с его дома перенесли в Свято-Троицкий храм на Грязех. Через 40 лет по молитвам у этой иконы с одной женщиной произошло чудо, даже не одно, а целых три:
Так по молитве женщина получила сразу три радости, а ее история стала основой для названия иконы. День этого образа, «Трех радостей», Церковь отмечает на второй день после Рождества Христова.
Об истории чудотворного образа рассказывается в этом видео: