как крыса спасла шахтеров
Нью-Пасюки: удивительные крысы на страже человечества
Историю, как крыса спасла шахтеров, любят в Кузбассе. Говорят, в 1970-е жил при бригаде дородный пасюк Ерема. В забое на мозги давит, а с питомцем веселее. Когда случился обвал, Ерема повел горняков за собой, всем своим видом давая понять: надо не сдаваться и продолжать долбить стенку. Стоило отчаявшимся рабочим бросить кайло, крыса острыми зубками впивалась в икры. Так и дошли до заброшенного ствола шахты. За помощь в спасении Ереме выстроили домик, кормили молоком и салом. А хоронили с почестями, водрузив на могилке камень: «Ереме от 25 человек». Столько вместе с рожденными после аварии детьми насчиталось в семьях горняков.
Зимой 2019 года домашняя крыса предупредила семью из Ростова-на-Дону об утечке газа. Выпущенная побегать, она подбежала к двери лоджии и билась об нее, пока не открыли и не впустили свежий воздух.
А весной 2020-го питомец спас семейную пару из Сызрани от расставания. Грызун сточил свидетельство о браке, и пока документ восстанавливали, супруги помирились.
Взрывной характер
В 2013 году челябинский отряд по взрывобезопасности «Вымпел» принял на службу крысу Марту.
Проект в топку
В лабораторных условиях
Памятник лабораторному грызуну установлен в новосибирском Академгородке. Это знак уважения к животным, которые расширили наши научные знания и спасли миллионы жизней. Крыс используют в лабораториях по трем причинам:
Кстати, биолог Ирина Ермакова кормила крыс генно-модифицированной соей, доказывая, что она вызывает раковые опухоли. Но мадам умолчала, что рассматривала особых животных, у которых онкология развивается в любом случае.
Гиганты Босави весом 1,5 кг дорастают до метра в длину. Фото Артема Килькина/«Комсомольская правда»
Раковый корпус
Танзанийские крысы, которых научили искать бомбы, впоследствии научились по запаху распознавать туберкулез и некоторые виды онкологии. Натренированные «хвостики» показывают результаты, сравнимые с лабораторными исследованиями.
Вечно молодой
Предвестники беды
Монстр о семи головах
Рассказ шахтёра о крысе Ерёме
Случилось это в Кузбассе в 197**году. Ещё молодым специалистом определили его в бригаду к пожилому прожжённому шахтёру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо.
Крысу маму и всех крысёнышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысёнок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в бригаде, имел собственный паёк, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.
Работали они на старой, ещё довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли.
Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана, штольня почти на всём протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъёмника. Нескольких горняков раздавило, как мух, остальные успели отскочить в глубь штольни.
Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена.
Спасателям для того, чтобы добраться до шахтёров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте — 70-е годы, из всей спасательной техники — экскаватор и лопаты с отбойниками). Все приуныли.
Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма. Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала.
Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. Зовёт, что ли, — предположил один из горняков. Делать-то нечего — пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтёры за ним.
Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному. Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход.
Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтёр не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтёров на четвереньках — за ним.
Проползли какое-то расстояние и упёрлись в стену. Эх, Ерёма, в тупик завёл — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров посоветовал переименовать его в Сусанина. Давай назад, — приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз назад.
Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Митрич орёт от боли. Но Ерёма его не выпускает.
А ведь он нам говорит — долбить надо, — догадался один из горняков, подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нём. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и прилёг рядом.
Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины — без эмоций, на автомате. Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощённых, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая ещё два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
А Ерему Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти Ерёма жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на всё самое свежее.
Похоронили Ерему в сделанном специально по этому случаю шахтёром из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью «Ерёме от 25 человек» (именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасённой шестерки горняков). Этот камень стоит там до сих пор.
Про Ерёму Пасюка (3 фото)
Случилось это в Кузбассе в 197**году. Еще молодым специалистом определили моего приятеля в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысёнышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысёнок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.
Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника.
Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте — 70-е годы, из всей спасательной техники — экскаватор и лопаты с отбойниками).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма.
Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три.
— Зовёт, что ли. – предположил один из горняков.
Делать-то нечего — пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному.
Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтёров на четвереньках — за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
— Эх, Ерёма, в тупик завел! — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтёров посоветовал переименовать его в Сусанина.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины — без эмоций, на автомате.
Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто ни удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
Истории о крысах продолжит рассказ шахтера о грызуне, спасшем жизнь людям
У этой истории о крысах есть еще на Кузбассе живые свидетели. Хотя это случилось еще в семидесятых годах прошлого века. Такое не забывается, а становится, со временем легендой, обрастая новыми невероятными фактами и деталями. Но нашей истории о крысе и шахтёрах, которых спас грызун, до легенды еще далеко. В исторических мерках она слишком молода.
Рассказчик, с которым ехала как-то в одном купе, видел эту крысу своими глазами. Крыса как крыса, её даже большой не назовешь. Жила она в одной шахтерской бригаде. Точнее, при бригаде.
Как-то шахтёры подрубили крысиное гнездо, и из всего выводка остался в живых вот этот крысенок. Над ним и взяли они опеку. Назвали Ерёмой, кормили и забавлялись в короткие минуты отдыха. Крыса появлялась ровно перед обедом, выпрашивала любимое сало и грызла свой паёк вместе с остальной бригадой.
Понимали, что к ним уже идут спасатели. Но осознавали и другое, что тем понадобится ни день, ни два и даже не неделя, а, примерно, месяц, чтобы добраться до них. Приуныли шахтёры. С водой в забое проблему можно решить. С едой никак, уголь грызть не станешь. Опасность голодной смерти встала перед глазами в полный рост.
Проблеск надежды в истории о крысах
Тут из темноты показались пятачок и два крысиных глаза.
— Ерёма! Живой, бродяга, — загалдели наперебой. Гызуну шахтёры обрадовались так, будто он притащил с собой всё то сало, и хлеб, что умял за общим обедом.
А тот упал на спину в свете фонаря и давай лапками перебирать, как будто бег имитирует. Соскочил, чуть отбежал и опять лег на спину. Так несколько раз.
— Никак Ерёма нас зовёт за собой, — догадался кто-то из шахтеров. – Но завала что ли не видит?
И словно услышав эти слова, краса забралась на завал и исчезла в щели. Когда шахтеры подошли, то рассмотрели узкий лаз у самой стены штольни. В него мог пролезть и человек. Посовещались. Не сидеть же сложа руки и ждать смерти. Полезли один за другим на четвереньках. Метров через пять открылся боковой проход. В нём уже можно было разогнуться, а местами и встать в полный рост. Крысенок всё это время бежал впереди, вёл за собой бригаду.
И завёл, в конце концов, шахтёров в тупик.
— Эх, ты, Сусанин, — горько обронил кто-то из шахтёров. Блеснувшая было надежда на спасение, угасла.
Когда начали разворачиваться, чтобы ползти обратно, крыса словно взбесилась. Набрасывается на передних, хватает зубами за штанины. Одному горняку так ногу до крови прокусила.
— А, ведь, Ерёма нас назад не пускает. Долбить надо, — опять пришла в чью-то голову верная мысль.
Так наступил в истории о крысах новый этап. Бригада отправила самых худосочных мужиков за инструментом. Примерно через час, сменяя друг друга, шахтёры зло долбили породу и оттаскивали её к завалу. Расчищали путь наверх. Крыса не мешалась под ногами. Она то убегала неведомо куда, то вновь возвращалась. Была деловита и спокойна.
В истории о крысах кипит работа
Время для шахтёров остановилось. О еде старались не думать. Силы таяли с каждым новым вырубленным пластом. Работали как бездушные автоматы. Когда сели аккумуляторы, рубились за свою жизнь в темноте. И почему-то все верили – они идут в правильном направлении.
Они поднялись, чуть живые, но все же живые, на поверхность из соседней, давно заброшенной шахты. Продолбили лаз в шестьдесят метров за две недели. Спасатели, которые шли им на выручку, за это время практически не продвинулись вперёд. Штольню раз за разом заваливало снова.
Жду ваши истории о крысах и других грызунах. О пернатых и пушистых существах, поразивших вас своим поведением. А они на это способны. Они у нас настоящие таланты.
Есть на Кузбассе памятник крысе… Удивительная история, рассказанная одним шахтером.
Случилось это в Кузбассе в 197**году. Еще молодым специалистом определили его в бригаду к пожилому прожженному шахтеру Митричу. Ничего особенного в его бригаде не было, кроме одного. Как-то во время смены, подрубили они крысиное гнездо. Крысу маму и всех крысенышей сразу поубивало, кроме одного. Митрич его выходил — кормил молоком из блюдца, когда тот по молодости прихварывал, растворял ему антибиотики в молоке.
После такой усиленной заботы на хорошем питании крысенок окреп, вырос и превратился в большего упитанного крыса по имени Ерёма. Ерёма прижился в бригаде, имел собственный паек, любил сало и свежий хлеб, и обедал по часам со всей бригадой.
Работали они на старой, еще довоенной, шахте, выбирая уголь почти у центра Земли. Однажды случилось во время смены ЧП — рванули пары метана, штольня почти на всем протяжении обвалилась, завалив проход метров на 200 вместе с шахтой подъемника. Нескольких горняков раздавило, как мух, остальные успели отскочить в глубь штольни.
Пришли в себя, стали подсчитывать шансы. Воздух просачивается, но из воды и запасов пищи на шесть человек только полфляги воды и три бутерброда, которые Митричу на обед положила жена. Спасателям для того, чтобы добраться до шахтеров понадобится не меньше месяца. В лучшем случае (не забывайте — 70-е годы, из всей спасательной техники — экскаватор и лопаты с отбойниками).
Все приуныли. Вдруг в темноте показались два крысиных глаза — Ерёма.
Посветили на него фонариком — крыс лежит на спине и машет лапками в сторону завала. Потом перевернулся, пробежал немного, опять на спину и машет. И так раза три. Зовет, что ли, — предположил один из горняков.
Делать-то нечего — пошли за ним.
Крыс, поняв, что люди идут за ним, более не переворачивался, залез на завал и исчез в щели. Шахтеры за ним. Сверху завала осталась щель, размером в аккурат, чтобы протиснуться самому габаритному.
Протиснулись. Метров через пять смотрят, взрывом покорежило стену штольни и открылся боковой проход. Залезли туда. В полный рост не встать, но на четвереньках можно. Крыс дождался пока последний шахтер не залезет в проход, и побежал дальше. Шестеро шахтеров на четвереньках — за ним. Проползли какое-то расстояние и уперлись в стену.
Эх, Ерёма, в тупик завел — резюмировал Митрич. Кто-то из шахтеров посоветовал переименовать его в Сусанина.
Давай назад, — приказал Митрич, еле перевернулся в штольне и пополз назад. Тут Ерёма прыгнул и вцепился в штанину Митрича, прокусив брезентовую материю и икру Митрича до крови. Так и висит на нем, задними лапами упирается. Митрич орет от боли. Но Ерёма его не выпускает.
А ведь он нам говорит — долбить надо, — догадался один из горняков, подполз к тупику и стал добить его молотком, оказавшимся при нем. Как только молоток стал вгрызаться в породу, Ерёма тут же отпустил Митрича и прилег рядом. Двоих самых худосочных отправили назад за инструментом и уже через час, сменяя друг друга, стали долбить породу. Отколотые пласты оттаскивали к завалу.
Как долго долбили, и сколько метров прошли никто не помнит. Когда сели аккумуляторы — долбили в темноте. Вымотались так, что работали как машины — без эмоций, на автомате.
Поэтому, когда молоток, прорубив породу, улетел в пустоту, никто не удивился, ни обрадовался.
Когда их, потрепанных, истощенных, но живых подняли на поверхность из соседней, заброшенной шахты, оказалось, что они продолбили шестьдесят метров за две недели, в то время как спасатели не могли до конца расчистить от обломков обвалившуюся шахту, которая еще два раза обваливалась, вынуждая начинать расчистку по новой.
А Ерёму Митрич забрал домой и с тех пор до самой своей крысиной смерти Ерёма жил в индивидуальном доме и каждое утро жена Митрича лично меняла ему воду в поилке, сало и хлеб на все самое свежее.
Похоронили Ерёму в сделанном специально по этому случаю шахтеров из той бригады ящике из ценной породы дерева, а на могиле поставили крошечный гранитный камень с единственной надписью «Ерёме от 25 человек» (именно столько людей проживало на тот момент в семьях спасенной шестерки горняков).