когда ум встанет в область познания истины
Когда ум встанет в область познания истины
Преподобный Исаак Сирин. Азбука духовная
Монах
Монаху вредно видеть и слышать мирское
Что монаху вредно видеть мирское, сам ты это знаешь. И смотри, какое изменение происходит в уме долгое время безмолвствовавшего с самим собою, когда он вдруг снова впадает в это, и видит, и слышит, что для него непривычно. Если тому, кто в подвиге и ведет еще брань с сопротивником своим, вредит и встреча с монахами, когда они не близки к его устроению, то рассуди, в какой кладезь падем (пришедши в мир) мы, особливо долгим опытом приобретшие познание? О, если бы избавиться нам от жала врага нашего! Поэтому не требуй от меня, чтобы я без нужды сделал это. Да не обольщают нас утверждающие, будто бы никакого вреда нет для нас от того, что слышим и видим нечто, ибо мы будто бы одинаковы по мыслям своим и в пустыне, и в мире, и в келлии, и вне ее, и не изменяемся в кротости нашей, и не принимаем худой перемены, и при встрече с лицами и вещами не чувствуем тревоги страстей. Утверждающие это, если и раны приемлют, не знают этого; но мы не достигли еще сего душевного здравия; ибо имеем на себе смердящие язвы, и они вскипят червями, если и один день не будет о них попечения, и останутся они неперевязанными, не будут обложены пластырем и стянуты перевязками.
(Слово 24, стр. 116-117)
Ответ. Мир есть блудница, которая взирающих на нее с вожделением красоты ее привлекает в любовь к себе. И кем, хотя отчасти, возобладала любовь к миру, кто опутан им, тот не может выйти из рук его, пока мир не лишит его жизни. И когда мир совлечет с человека все и в день смерти вынесет его из дому его, тогда узнает человек, что мир подлинно льстец и обманщик. Когда же будет кто усиливаться выйти из тьмы мира сего, пока еще сокрыт в нем, не возможет видеть пут его. И таким образом, мир удерживает в себе не только учеников и чад своих и тех, которые связаны им, но и нестяжательных, и подвижников, и тех, которые сокрушили узы его и однажды стали выше его. Вот, и их различными способами начинает уловлять в дела свои, повергает к ногам своим и попирает.
Когда слышишь об удалении от мира, об оставлении мира, о чистоте от всего, что в мире, тогда нужно тебе сначала понять и узнать, по понятиям не простонародным, но чисто разумным, что значит самое наименование мир, из каких различий составляется это имя, и ты в состоянии будешь узнать о душе своей, сколько далека она от мира, и что примешано к ней от мира.
Слово мир есть имя собирательное, обнимающее собою так называемые страсти. Если человек не узнал прежде, что такое мир, то не достигнет он до познания, какими членами далек от мира и какими связан с ним. Много есть таких, которые двумя или тремя членами отрешились от мира и отказались от общения ими с миром, и подумали о себе, что стали они чуждыми миру в житии своем; потому что не уразумели и не усмотрели премудро, что двумя только членами умерли они миру, прочие же их члены в теле живут миру. Впрочем, не возмогли они сознать в себе и страстей своих; и как не сознали их, то не позаботились и об их уврачевании.
По умозрительному исследованию миром называется и состав собирательного имени, объемлющего собою отдельно взятые страсти. Когда вообще хотим наименовать страсти, называем их миром, а когда хотим различать их по различию наименований их, называем их страстями. Страсти же суть части преемственного течения мира; и где прекращаются страсти, там мир стал в своей преемственности. И страсти суть следующее: приверженность к богатству, к тому, чтобы собирать какие-либо вещи; телесное наслаждение, от которого происходит страсть плотского вожделения; желание чести, от которого истекает зависть; желание распоряжаться начальственно; надмение благолепием власти; желание наряжаться и нравиться; искание человеческой славы, которая бывает причиною злопамятства; страх за тело. Где страсти сии прекращают свое течение, там мир умер; и в какой мере недостает там некоторых из сих частей, в такой мере мир остается вне, не действуя теми частями состава своего, как и о святых сказал некто, что, будучи еще живы, стали они мертвы, потому что, живя во плоти, жили не по плоти. И ты смотри, какими из сих частей живешь; тогда узнаешь, какими частями ты живешь, и какими умер миру. Когда познаешь, что такое мир, тогда из различия всего этого познаешь и то, чем связан ты с миром и чем отрешился от него. И скажу короче: мир есть плотское житие и мудрование плоти. По тому самому, что человек исхитил себя из этого, познается, что исшел он от мира. И отчуждение от мира познается по сим двум признакам: по превосходнейшему житию и по отличию понятий самого ума. Из сего, наконец, возникают в мысли твоей понятия о вещах, в которых блуждает мысль своими понятиями. По ним уразумеешь меру жития своего: вожделевает ли чего естество без насилия себе, есть ли в тебе какие прозябения неистребляемые, или какие, производимые только случаем; пришел ли ум в сознание понятий совершенно нетелесных, или весь он движется в вещественном, и это вещественное страстно. Ибо печати овеществления дел, под какими ум невольно представляется во всем, что ни совершает, суть добродетели. В них-то без немощи заимствует для себя причину к горячности и собранности помыслов с доброю целию потрудиться телесно, для упражнения сей горячности, если только делается сие нестрастно. И смотри, не изнемогает ли ум, встречаясь с сими печатями тайных помыслов, по причине лучшего пламенения по Богу, которым обыкновенно отсекаются суетные памятования [11].
Мужественный и боязливый
(Слово 75, стр. 380-381)
Мысли о смерти в начале доброго дела
Когда хочешь положить начало Божию делу, сделай прежде завещание, как человек, которому уже не жить в этом мире, как приготовившийся к смерти и отчаявшийся в настоящей жизни, как достигший времени срока (кончины) своего. И действительно имей это в мысли, чтобы надежда продлить настоящую жизнь не воспрепятствовала тебе подвизаться и победить, потому что надежда продлить сию жизнь расслабляет ум. Посему отнюдь не умудряйся (т.е. живи не только умом, но и верою) до излишества, но вере дай место в уме своем; содержи в памяти многие дни будущие и неисповедимые века после смерти и суда, и да не придет на тебя некогда расслабление, по словам Премудрого, что тысяча лет нынешнего века не равняется и одному дню в веке праведных (Пс. 89, 5). С мужеством начинай всякое доброе дело, а не с двоедушием приступай к таким делам; не колеблись сердцем твоим в уповании на Бога, чтобы труд твой не стал бесполезен и делание твоей службы тягостно. Напротив того, веруй сердцем твоим, что Господь милостив и ищущим Его дает благодать, как мздовоздаятель, не по деланию нашему, не по усердию и по вере душ наших. Ибо говорит: «якоже веровал еси, буди тебе» (Мф.8, 13).
Надежда
Надежда грешника погрешительна
(Слово 67, стр. 348-349)
Надежда праведника
(Слово 67, стр. 347-348)
Недоверие
К себе во время душевного покоя
Если до вшествия во град смирения примечаешь в себе, что успокоился ты от мятежа страстей, то не доверяй себе: ибо враг готовит тебе какую-нибудь сеть; напротив того, после покоя жди великой тревоги и великого мятежа. Если не пройдешь всех обителей добродетелей, то не встретишь покоя от труда своего и не будешь иметь отдохновения от вражеских козней, пока не достигнешь обители святого смирения.
В искушениях, не верь себе
Не верь себе, что ты силен, пока не будешь искушен и не найдешь себя неизменным. Так и во всем испытывай себя.
Нестяжательность и привязанность к мирским вещам
Польза от нестяжательности и вред от привязанности к мирской вещи
Пока человек пребывает в нестяжательности, непрестанно приходит ему на мысль преселение из жизни; и полагает он всегда размышление свое о жизни по воскресении, во всякое время всячески готовится туда и приобретает терпение против всякой чести и телесного покоя, посеваемого в помысле его (сопротивляясь внушениям честолюбия и самоупокоения), и помысл о пренебрежении мира ежечасно животрепещет в уме его; и дерзает он умом своим, и приобретает во всякое время крепкое сердце, чтобы встретить всякую опасность и всякий страх, причиняющий смерть; даже не боится и смерти, потому что ежечасно устремляет на нее взор, как на приближающуюся, и ожидает ее; попечение же его со всяким несомненным упованием возвергнуто на Бога. И если встретятся ему скорби, то он как бы уверен и точно знает, что скорби доставят ему венец; и терпит их со всякою радостию, принимает их с веселием и радованием. Ибо знает, что Сам Бог по причинам полезным предназначает ему оные в Своем неявном промышлении о недоведомом для нас.
Если же случится ему, по действию и ухищрению оного мудреца на всякое зло, по какой-либо причине приобрести что-либо преходящее, то в сей же самый час в душе его начинает пробуждаться любовь к телу; помышляет он о долгой жизни; ежечасно в нем возникают и приходят в силу помыслы о плотском покое, превозмогает над ним телесное, и изыскивает сам в себе, невозможно ли ему, каким бы то ни было образом, иметь у себя все, что составляет для него этот покой, и выходит он из этой свободы, не покоряющейся какому-либо помыслу страха; отсюда при всяком случае останавливается он на мыслях, приводящих в боязнь, и придумывает причины к страху, потому что отнята у него эта твердость сердца, какую приобрел он, когда в своей нестяжательности был выше мира, и какою обогащался в душе своей, так как стал он наследником мира сего по мере того, что приобрел.
Подвергается же он страху по закону и домостроительству, определенному Богом. На служение чему уготованы бывают члены наши, тому и порабощаемся и, по слову Апостола, повинны бываем работать со всяким страхом (Рим. 6, 16; Евр. 2, 15).
(Слово 51, стр. 225-226)
Нравственные наставления
Сердце, исполненное печали о немощи и бессилии в делах телесных, явных, заменяет собою все телесные дела.
Кто скорбит сердцем, а чувствам своим дает свободу, тот подобен больному, который страждет телесно, а уста имеет отверстые для всякой вредной ему снеди.
Кто скорбит сердцем, а чувствам своим дает свободу, тот подобен человеку, который, имея единородного сына, мало-помалу закалает его своими руками.
Человек, который дал волю языку своему говорить о людях и доброе и худое, недостоин сей благодати.
Обольщение
Обольщение и поругание от бесов некоторых подвижников
И еще некто другой, по имени Асина, в том же городе Едессе, сочинив многие тресловия (духовные песнопения), которые поются и доныне, проводил высокое житие и безрассудно связал себя самыми трудными делами, пока не прославится (в надежде прославиться). Его обольстил диавол, вывел из келлии его и поставил на верху горы, называемой Сторий, уговорился с ним, показал ему образ колесниц и коней и сказал ему: «Бог послал меня поять тебя в рай, как Илию». И как скоро вдался тот в обман младенческим своим умом, и взошел на колесницу, разрушилась вся эта мечта, низринулся он с великой высоты, упал оттуда на землю и умер смертию, достойною вместе смеха и плача.
(Слово 55, стр. 272-274)
Образы от мира приходящие и образы внутреннего человека
Итак, и ты, святой, если любишь чистоту, отсеки от всех любовь, изливаемую (видимо являемую) на всех, и, вошедши в виноградник сердца своего, делай в нем, истребляй в душе своей страсти, старайся не знать зла человеческого. Чистота взирает на Бога, воссиявает и цветет в душе не вследствие вопросов, но вследствие неведения зла какого бы то ни было человека. Если же желательно тебе, чтобы сердце твое соделалось вместилищем тайн нового мира, то обогатись сперва делами телесными, постом, бдением, службою, подвижничеством, терпением, низложением помыслов и прочим. Привяжи ум свой к чтению Писаний и углублению в них; напиши пред очами у себя заповеди и отдай долг страстей, когда бываешь побежден и побеждаешь. И непрестанным собеседованием, молитвенным и просительным, и углублением в молитвословия искореняй в сердце своем всякий образ и всякое подобие, прежде тобою воспринятое. Приучай ум свой всегда углубляться в тайны Спасителева домостроительства, и оставь просить себе ведения (разумения тайн мира духовного) и созерцания, которые, в своем месте и в свое время, превыше выражения их словами (которых невозможно выразить словами), продолжай делание заповедей и труды в стяжании чистоты: и проси себе у Господа в молитве огнем разженной о всем печали (какую вложил Он в сердца Апостолам, Мученикам и Отцам), да уканет она в сердце твое, и да сподобишься умного жития. Начало, средину и конец жития сего составляет следующее: отсечение всего (удаление от всего) единением о Христе. Если же вожделеваешь созерцания тайн, самым делом возделывай в себе заповеди, а не одним стремлением к их ведению. Духовное созерцание действует в области чистоты внутри нас (у Паисия после этого прибавлено: «где живет Христос, Начальник жизни нашей»). И ты домогайся сперва уразуметь, как должно входить тебе в область тайн Духа, и потом начинай.
(Слово 55, стр. 261-263)
(Слово 73, стр. 386-387)
Последствия скитаний помыслов
Последствия чревоугодия
(Слово 75, стр. 373-375)
[11] В сирийском тексте все это место (после слов «движется в вещественном») читается так: «Это его материальное направление есть страстное состояние, или отпечатление внешней деятельности. Ибо ум невольно представляет себе также те вещи, посредством которых он совершает добродетели, и ими в немалой степени побуждается к волнению и к собиранию мыслей. Ибо, даже если цель направлена к добру, ум может еще, вследствие недостатка упражнения, быть деятельным в направлении к телесному, хотя не страстным образом и до тех пор, пока ему тайное воздействие мысленных образов не готовит скорби по причине более сильного пламенения благодаря Богу, которое обыкновенно отсекает суетные воспоминания»
Заметили ошибку в тексте? Выделите её мышкой и нажмите Ctrl+Enter
Новое в блогах
На пути познания истины
В современном мире одновременно с расширением спектра политических свобод намечается тенденция к разностороннему пониманию истины. В какой-то мере это соответствует достигнутому уровню развития науки, который позволяет с различных точек зрения представлять целостную картину бытия. Нет ничего важнее и загадочнее истины. Любой человек наделён природой удивительным свойством – стремлением поведать тайны бытия, заглянуть за горизонт наблюдаемого мира и тем самым познать истину. Познанная истина – это величайшая сила человечества. К истине стремится каждый, но она открывается лишь немногим. Очень трудно восходить к её вершине. К этим кажущимся очевидным утверждениям можно добавить и многие другие, которые высказывались мыслителями разных времён и народов и которые превратились в поговорки и пословицы. Приведем некоторые из них. В делах спорных суждения различны, но истина всегда одна (Петрарка Франческо (1304–1374)). Душа Вселенной – истина (Авиценна (980–1037)). Истина была единственной дочерью времени; истина в конце концов не остается скрытой (Леонардо да Винчи (1452–1519)). Речь истины проста (Платон (428/427–348/347)). Будь другом до мученичества, но не будь её защитником до нетерпимости (Пифагор (6 в. до н. э.)). Это долг – ради спасения истины отказаться от дорогого и близкого (Аристотель (384–322 до н. э.)). Купи истину, и не продавай мудрости и учения, и разума (Библия, книга притчей Соломоновых гл. 23, с. 23). Наука есть ясное познание истины, просвещение разума; разум с помощью науки проникает в тайны вещества, указывает, где истина (М.В. Ломоносов (1711–1765)). Истина открыта для всех, но ей никто не завладел (Сенека (ок. 4 до н. э.– 65 н. э.)). Главное препятствие истины есть не ложь, а подобие истины (Л.Н. Толстой (1829–1910)). Непроницаемым туманом покрыта истина для нас (Н.М. Карамзин (1766–1826)). Идущему по проторённому пути трудно найти истину. Часто легкомыслие и заблуждение мешает найти истину. Трудно найти истину, легче найти ошибку, особенно чужую. В Библии сказано, что мы заблудились от пути истины, и свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас. Две вещи делают человека богоподобным: жизнь для блага общества и правдивость (Пифагор). Мудрец истинный убеждён в такой истине: «Все в этом мире идёт к лучшему» (Климент Александрийский). Размышления об истине. Многим кажется: слово «истина» имеет ясный и понятный смысл. Каждый человек понимает это слово по-своему, в силу своих способностей познавать окружающий мир. В повседневной жизни под словом «истина» подразумевается правда и производные от неё: правдивость, справедливость, правосудие, правота. Видя несправедливость, люди верят, что правое дело восторжествует: правда в огне не горит и в воде не тонет. Неприятно слышать горькую правду: правда глаза колит. Когда на правду не приходится надеяться, тогда говорят: правда хорошо, а счастье лучше. У каждого своя правда, и это означает относительность истинности всего того, что принимается за правду. «Все на свете только относительно важно или неважно». «Как, – скажут нам, – истина и добродетель – понятия относительные?» – Нет, как понятие, как мысль они безусловны и вечны; но как осуществление, как факт, они относительны. Идея истины и добра признавались всеми народами, во все века; но что непреложная истина, что добро для одного народа или века, то часто бывает ложью и злом для другого народа, и в другой век», – утверждал русский критик и философ В.Г. Белинский (1811–1848). Истина, как и правда, воспринималась и воспринимается по-разному в разные времена, начиная с древности. Так, величайший древнегреческий философ Платон (428/427–348/347 до н. э.) считал: истина – это вечное неизменное абсолютное свойство идеальных объектов. Его ученик Аристотель (384–322 до н. э.) придерживался несколько иной точки зрения: истина есть соответствие знания вещам. Августин Блаженный (354–430), христианский теолог и философ в определении истины был близок к Платону. Истина – это соответствие мышления ощущением субъекта, – так полагал английский философ-идеалист Д. Юм (1711–1776). Немецкий философ И. Кант (1724–1804), один из родоначальников немецкой классической философии, трактовал истину как согласие мышления с самим собой, с его априорными формами. В «Толковом словаре живого великорусского языка» русского писателя и лексикографа В.И. Даля (1801–1872), истина определена как противоположность лжи, все что верно, подлинно, точно. Здесь же приводится пояснение: истина от земли, достояние разума человека, а правда с небес, дар благостыни; истина относится к уму и разуму. В современном представлении истина – соответствие знания действительности, объективное содержание эмпирического опыта и теоретического познания. Разные и в то же время взаимно дополняющие подходы в определении истины свидетельствуют о том, что истина – сложное понятие, несмотря на то, что известные широко распространённые утверждения часто называют избитой истиной, а то, что не вызывает сомнений – святой истиной. Величайшие истины всегда кажутся простыми и очевидными. В приведённых определениях истины отражаются разносторонние достояния человеческого разума, посредством которого познаётся окружающий мир. Однако в них не затрагивается духовный мир, выходящий за пределы нашего познания разумом. «Нет познания, которое не имело бы связи с верой; ровно как нет и веры, которая не зависела бы от познания», – сказал греческий философ Климент Александрийский. Развивая эту мысль, он отмечал, что человек должен стремиться к познанию Бога не из-за желания спастись, но ради божественной красоты и величия, святости, превосходства и сверхъестественности самого знания. Действительно, в любой сфере познания, в том числе и при познании естественно-научной истины, критерием которой является эксперимент и опыт, некоторые утверждения принимаются без доказательств (например, в виде постулатов) и, следовательно, являются элементами веры. По мнению английского философа Бертрана Рассела (1872–1970), истинность есть свойство веры и, как производное, свойство предложений, выражающих веру; истина заключается в определённом отношении между верой и одним или более фактами, иными чем сама вера; когда это отношение отсутствует, вера называется ложной. Гениальный французский учёный Блез Паскаль (1623–1662), математик, физик и философ, признавал превосходство веры над разумом: «Последний шаг разума заключается в том, чтобы признать множество таких вещей, которые выходят за пределы нашего познания, и, если разум не приходит к этому познанию, то он весьма слабый разум».
Во все времена были люди, которым не нужно Божественное откровение, ибо они отрицают все сверхъестественное, к которому относится и откровение. Они отрицают все то, что не может познать человеческий разум и все то, что ему противоречит. Такие люди не хотят понять, что человек, обладая возможностями открывать тайны Вселенной, способен познать лишь небольшую часть видимого мира. А ведь существует безграничный материальный мир, неведомый человеку и безбрежный духовный мир, управляемый неизвестными нам законами. В окружающем мире иногда наблюдаются явления, необъяснимые в рамках логических разумных рассуждений, т. е. встречается то, что принято называть чудом. Есть ли основания утверждать: раз мы не понимаем как это могло произойти, то этого и не может быть? Конечно, нет. Ведь мы многое не понимаем и многое не можем объяснить. Откровение – это величайшее чудо Божие. Оно непременно должно противоречить разуму человеческому и вести гораздо дальше, чем может идти человек, подчиняясь только разуму. Откровение вводит нас в великие тайны бытия. Святой апостол Павел говорил о божественном происхождении Евангелия: «Возвещаю вам братия, что Евангелие, которое я благоветствовал, не есть человеческое; ибо я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.» Святая церковь учит о боговдохновенности всего Святого Писания, о том, что в его книгах и прежде всего в Евангелие и писаниях апостольских, сам Дух Святой говорит нам. Это не просто повествование, это – божественное откровение. «Можно вполне допустить, что если бы Евангелие не научило нас всеобщим нравственным законам в их полнейшей чистоте, то разум доселе не понимал бы их в таком совершенстве», – утверждал один из величайших философов XVIII века И. Кант (1724–1804), высоко оценивая безмерное нравственное превосходство Евангелия над всем, что может понять ум человеческий. Он сказал: «Две вещи наполняют душу мою все новым удивлением и нарастающим благоговением: звёздное небо над моей головой и нравственный закон во мне». Действительно, нравственное богатство человека способно поднять его до небес. Представление истины как объекта познания разумом мира и неведомого мира отражает определение выдающегося французского философа, математика и физика Рене Декарта (1596 – 1650): «Истина в собственном своём смысле означает соответствие мысли предмету, но в применении к вещам, находящемся в недосягаемости мысли, оно означает, что эти вещи могут служить объектами истинных мыслей – наших или Бога; однако мы не можем дать никакого логического определения, помогающего познать природу истины».
Действительно, познать природу истины не менее трудная задача, чем найти истину как великое сокровище. Какими же качествами должен обладать познающий истину? Ответ на этой на этот непростой вопрос содержится в высказывании И.А. Ильина. По его мнению, безразличным людям недостаёт «силы очевидности, этой великолепной способности что-то окончательно понять и признать истиной, этой творческой способности быть настолько захваченным истиной, что вся душа растворяется в ней». Для этого нужно многое: глубина восприятия, которая исключает скольжение мимо великого дела; дар собраться, сконцентрироваться, чтобы не расколоться на куски, столкнувшись с многообразным шумным миром; пророческая, интуитивная одарённость, как бы незамутнённое духовное око, которое без помех верно воспринимает лучи света в мире; целостность внутренней сущности, что не позволяет вести вечную «гражданскую войну» между мышлением и чувствами, волей и старостью, фантазией и активностью. Путь к очевидности, как полагал И.А. Ильин, лежит через сомнения. Если они истинные, глубокие, то это и есть ничто иное, как «жажда очевидности», т. е. первозданной истины, которая наполняет человека светом осознанности бытия и высоким смыслом собственной устремлённости. Тогда сам предмет светит нам, «свидетельствует» о самом себе, говорит безмолвным, но могучим языком и окончательно убеждает нас. Тогда мы переживаем полную ясность, «чёткую достоверность» (Лейбниц), счастье встречи, после которой не будет разлуки. Что же такое естественно-научная истина? Способность глубоко восприни-мать познаваемый объект, собранность и пророческая интуиция – все эти качества важны для познания естественно-научной истины. Среди них особую роль играет интуиция – способность постижения истины путём прямого её усмотрения без основания с помощью доказательств. Интуиция зарождается в подсознании без предварительного логического рассуждения. «Нет ясного логического пути к научной истине, её надо угадать некоторым интуитивным скачком мышления», – говорил Альберт Эйнштейн (1879–1955). В основе естественно-научного познания окружающего мира лежит сложная творческая работа, включающая сознательную и подсознательную деятельность мозга. Особенности и специфика такой деятельности придают индивидуальный характер решению разными учёными даже одной и той же естественно-научной проблемы. «И хотя представители различных школ считают свой стиль единственно правильным, разные направления дополняют и стимулируют друг друга; истина не зависит от того, каким способом к ней приближаются», – сказал российский физик-теоретик А.Б. Мигдал (1911–1991).
Несмотря на индивидуальность и специфику решения разных и даже одних и тех же научных задач, все же можно назвать вполне определённые правила научного познания :
– ничего не принимать за истинное, что не представляется ясным и отчётливым;
– трудные вопросы делить на столько частей, сколько нужно для их разрешения;
– начинать исследование с самых простых и легко познаваемых объектов и восходить постепенно к познанию трудных и сложных;
– останавливаться на всех подробностях, на все обращать внимание, чтобы быть уверенным, что ничего не упущено.
– в основе естественно-научного познания лежит причинно-следственная связь;
– критерий естественно-научной истины – эксперимент, опыт;
– любая естественно-научная истина относительна.
Этим положениям соответствуют три этапа естественно-научного познания. На первом этапе устанавливается и количественно описывается причинно-следственная связь согласно принципу причинности. Первое и достаточно полное определение причинности содержится в высказывании Демокрита: «Ни одна вещь не возникает беспричинно, но все возникает на каком-нибудь основании и в силу необходимости». В современном понимании причинность означает связь между отдельными состояниями видов и форм материи в процессе её движения и развития. Возникновение любых материальных объектов и систем, а также изменение их свойств во времени имеют свои основания в предшествующих состояниях материи в процессе её движения и развития; эти основания называются причинами, а вызываемые ими изменения – следствиями. Процесс естественно-научного познания представляет собой длинную цепь причинно-следственных связей, составляющих, кроме того, основу любых других деятельности человека. Второй этап естественно-научного познания заключается в проведении эксперимента и опыта. Естественно-научная истина – это объективное содержание результатов эксперимента и опыта. Для всех естествоиспытателей эксперимент и опыт – высшая инстанция: их приговор не подлежит пересмотру. Все естественно-научные знания: экспериментальные результаты, понятия, идеи и даже законы – ограничены и относительны. Определение их границ соответствия истинным знаниям и их относительности – это третий этап естественно-научного познания. Например, граница соответствия, называемая иногда интервалом адекватности, для классической механики означает, что её законы описывают движение макроскопических тел, скорости которых малы по сравнению со скоростью света в вакууме. Определение относительности экспериментальных результатов заключается в установлении интервала неточности, который сужается по мере совершенствования методов и технических средств эксперимента. Естественно-научное познание – это последовательное приближение к абсолютной естественно-научной истине. Познание естественно-научной и божественной истины рождает самое дорогое – свободу. Стремление человека к божественной истине пробуждает в его сердце нравственную чистоту, делает его свободным от легкомыслия и заблуждений, прокладывает путь к возвышенному и просветляет ум для естественно-научного познания, которое освобождает человека от необдуманных, поспешных действий и поднимает его на новый виток развития цивилизации.