корсунские врата новгородского софийского собора

nickfilin

Исторические записки

В очень раннее время название Корсунских врат было ошибочно перенесено на Сигтунские (Магдебургские) ворота, расположенные на западном фасаде св. Софии при входе на Корсунскую паперть.Ошибочность, этого мнения, державшегося не смотря на наличие латинских надписей на дверях, была установлена учеными в XIX веке, когда удалось доказать, что Сигтунские ворота были изготовлены в Германии в XII веке.

Внешний вид. Корсунские врата имеют дубовую основу позднейшего происхождения. С наружной стороны основа покрыта медными пластинами. Высота створок — 2,5 м. Каждая из них украшена тремя заглубленными панелями (филенками) прямоугольной формы. Филенки отделены друг от друга рамкой из медных пластин. Пластины украшенны резным и гравированным орнаментом, а также восьмилепестковыми розетками-гвоздями, с помощью которых они крепятся к деревянной основе. Всю плоскость филенок занимают литые накладные детали — плоские шестиконечные кресты, помещенные под полукруглые арочки, которые опираются на тонкие витые колонки. От основания крестов отходятсимметричные побеги стебля с отростками. Ручки дверей оформлены в виде львиных голов с кольцами. Одна из створок с внешней стороны имеет отверстия для ключей (замок отсутсвует), что свидетельствует о том, что дверь была когда-то внешней дверью храма и открывалась с одной внешней стороны.

По мнению ученых орнамент и конструкция дверей позволяет судить о их византийском происхождении. Не исключено, что ворота действительно были изготовлены в VIII-IX вв. и могли быть доставлены их Корсуни Владимиром. Но конкретных данных для подтверждения данной гипотезы нет. Есть все основания считать, что Корсунские врата были установлены в храме еще в XI веке, с момента строительства. Но первоначально они находились в другом месте, в дверном проеме, ведущем из западной паперти собственно в храм и являлись внешними, так как паперти первоначально находилисьвнутри открытых галерей.

Возможно «Корсунскими» ворота назывались с самого начала, дав название западной паперти св. Софии, известной впоследствии как Корсунская паперть. Перемещение дверей могло состояться в XIV (по другой версии в XVII) веке, после того, как был ликвидирован дверной проем, ведущий из Корсунской паперти в храм, и сооружена арка отделяющая предел Рождества Богородицы от Мартирьевой паперти. После чего «Корсунскими вратами» стали называться единственные ворота Корсунской паперти, т.е. Магдебургские (Сигтунские) ворота, размещенные на входе в нее.

Источник

Корсунские врата новгородского софийского собора

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Сказ о том, как новгородские ушкуйники викингов ограбили.

Бронзовые врата (так называемые «Магдебургские») храма св. Софии в Новгороде — главные парадные ворота Софийского собора в Новгороде, расположенные на западном фасаде св. Софии и открывающие проход в храм через Корсунскую паперть. Изготовлены в XII веке немецкими мастерами г. Магдебурга.
Врата покрыты многофигурным рельефом со сценами библейской истории. Над фигурами вырезаны поясняющие латинские надписи, а под ними их перевод на русский язык. В нижней части левой створки дверей фигуры двух мастеров-литейщиков, Риквина и Вайсмута. В руках мастеров — молот и клещи. Латинская надпись «Риквин меня сделал», показывает, что это мастера, изготовившие врата. Среди изображений людей на створках находятся фигуры магдебургского (г.Магдебург, Германия) епископа Вихмана (1152—1192) и плоцкого (г.Плоцк, Польша) епископа Александра (1129—1156). Судя по всему ворота были изготовлены по их заказу, в 1152—1156 гг. По месту возможного изготовления врата называются Магдебургскими или Плоцкими.

Предполагаемый заказчик ворот Плоцкий архиепископ Александр


В Средние века считалось, что это греческая реликвия, которую привез на Русь великий князь Владимир (ага-ага не признаваться же, что новгородцы их тупо спиздили украли))). Многие в это верили, несмотря на наличие латинских надписей. Но в 1823 г. вышла книга Ф. Аделунга, в ней было сделано предположение, что ворота эти на самом деле были вывезены из Сигтуны.

Шведский город Сигтуна в начале ХI века был одним из важнейших городов Швеции, крупнейший торговый центр.
С начала XI в. она становится политическим центром зарождающегося шведского государства…
Civitas magna Sictone (“город великий Сигтуна”) называет ее неоднократно Адам Бременский (1060-е гг.)http://www.aroundspb.ru/history/sigtuna/sigtuna.php#_Toc37313951

В августе 1187 город Сигтуна был захвачен и разрушен то ли карелами, то ли эстами. Русские хроники об этом событии молчат. Вот как это событие описано в хрониках Эрика:
Свеям урон наносили огромный
козни карелов — язычников темных.
До вод Мелара они доплывали,
будь сильный шторм иль спокойные дали.
Шли, не стесняясь, шхерами свеев,
гости незваные, злобу лелея.
Плыли до Сигтуны раз корабли.
Город сожгли и исчезли в дали.
Жгли всё дотла и многих убили.
Город с тех пор так и не возродили.
Архиепископ Йон там сражен.
Весел язычник, в радости он,
что у крещенных так плохи дела.
Русским, карелам смелость дала
мысль та, что свеям не устоять
и можно смело страну разорять.
Чистую правду поведал здесь я:
славный погиб в Асканесе Йон ярл,
тот, что последние девять лет,
дом свой не видя, в латы одет,
с русскими и ижорой сражался.
http://norse.ulver.com/other/erik/erik.html

Кстати, после жесточайшего штурма, недельного грабежа и последующего пожара город так и не был восстановлен.

Короче, по двум наиболее распространенным версиям новгородские ушкуйники либо сперли эти врата у шведов в ходе штурма и последующего разграбления столицы Швеции в 1187 году. Либо пойдя в набег на шведов, случайно наткнулись на возвращавшихся с добычей из разгромленного города карелов, эстов и ливов. И разумно решив, что плыть дальше не надо, после выданных грабителям люлей отобрали у них всю добычу и приперли врата в Великий Новгород. После чего они пролежали в разобранном виде почти триста лет. Мастер из Новгорода Авраам добавочно отлил еще пластины и собрал шедевр заново. Авраам поместил свой портрет рядом с изображениями немецких мастеров-литейщиков Вайсмута и Риквина. С тех самых пор легендарные ворота красуются на западном портале собора.

Дополнительным аргументом в пользу этих версий служит письмо шведского полководца Делагарди от 1616 г., написанном в оккупированном шведами Новгороде, в котором он пишет, о том, что врата были захвачены в Сигтуне, :

«Относительно медных врат, которые его королевское величество желает, чтобы ему прислали из Новгорода ради их достопримечательности, тем более, что они были некогда взяты из Сигтуны, — то я очень бы желал исполнить приказание его королевского величества, но так как эти врата. служат входом в главный храм митрополита здесь, в кремле, куда он ежедневно ходит, то это причинило бы много крика, жалоб и беспокойства. Но, когда между нами идут переговоры, мы не должны трогать этих врат, пока не увидим исхода переговоров; и если, вопреки нашим ожиданиям, переговоры не будут благополучны, то мы, конечно, должны взять отсюда не одни эти врата».

В общем, как сказал некий умный человек, «Молитва «Господи спаси нас от гнева норманнов!» была в ходу только там, куда не добирались дружины русичей))). Можно с этим утверждением поспорить, но в данном конкретном случае оно верно.

Источник

Что спасло ворота Софийского собора от СС и судьбы Янтарной комнаты

На протяжении почти тысячи лет главным храмом Великого Новгорода является Софийский собор, построенный греческими мастерами в 1045 — 1050 гг. Это самый древний христианский храм современной России. Поистине мировую известность приобрели бронзовые роман­ские двери главного — западного портала собора.

Софийский собор в Великом Новгороде. Фотография 1900 года

До сих пор остались не выявленными реальные исторические обстоятельства, при которых эти врата попали в Новгород. Следует признать, что само появление этого выдающегося произведения средневекового искусства в Новгороде вызывает оживленные дискуссии среди историков. Врата эти, по мнению некоторых польских историков, находились в одном из древних городов Польши — Плоцке и были подарены Новгороду, чтобы склонить новгородцев к католицизму. Другая распространённая версия заключается в том, что они являются военным трофеем.

Врата дважды пытались вывезти из Новгорода: в начале XVII века шведы (город был оккупирован с 1611 по 1617 год) и в середине XX века нацисты (город был оккупирован с 1941 по 1944 год).

В начале XVII века город находился под шведской оккупацией. В этой скандинавской стране ещё в средние века была распространена легенда о том, что главные наружные врата Со­фийского собора в Новгороде были военной добычей новгородцев, совер­шивших в 1187 году набег на шведский город Сигтуну.

Об этом вскоре узнал шведский король Густав II Адольф. С большим интересом относившийся к шведским древностям, он приказал своему полководцу Якобу Делагарди, находившемуся тогда в Новгороде, доставить врата в Стокгольм. Однако Делагарди по ряду причин решил не выполнять это распоряжение своего короля.

В своем письме в 1616 году он сообщил из оккупированного шведами Новгорода в Стокгольм государственному канцлеру Оксенштиерне следующее:

«Относительно медных врат, которые его королевское величество желает, чтобы ему прислали из Новгорода ради их достопримечательности, тем более, что они были некогда взяты из Сигтуны, — то я очень бы желал исполнить приказание его королевского величества, но так как эти врата… служат входом в главный храм митрополита здесь, в кремле, куда он ежедневно ходит, то это причинило бы много крика, жалоб и беспокойства. Но когда между нами идут переговоры, мы не должны трогать этих врат, пока не увидим исхода переговоров; и если, вопреки нашим ожиданиям, переговоры не будут благополучны, то мы, конечно, должны взять отсюда не одни эти врата».

Из этого письма видно, что Делагарди рассуждает весьма прагматично. Будущее Новгорода и новгородской земли было ещё на тот момент неясно. Шведам требовалась лояльность со стороны местного населения. Для того чтобы не вызывать у новгородцев раздражения, не вступать в конфликт с православным духовенством, шведский полководец, провозглашённый новгородским воеводой, не стал выполнять повеление короля. Хотя, как видно из приведённого письма, он не отрицает тот факт, что врата Софийского собора могут иметь шведское происхождение.

Второй раз реальная угроза потери врат возникла в 1940 году. Параллельно с разработкой германским генеральным штабом плана «Барбаросса» немецкие дипломаты получили задание выявить «следы немецкой культуры на Востоке». Летом 1940 года сотрудник дипломатического представительства III Рейха в течение нескольких часов фотографировал древние врата. Этому были весьма рады сопровождавшие его чекисты, опасавшиеся, что их подопечный заинтересуется чем-то более важным с военной точки зрения, например, речным портом.

В самом начале Великой Отечественной войны, в августе 1941 года, Новгород был оккупирован германскими войсками. В городе начали свою работу сотрудники оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг». Одной из задач, поставленных перед ними, было «взятие под контроль свидетельств германо-немецкого влияния на культуру местных народов и выявление элементов индо-германского происхождения в духе того или иного народа». Для немецких солдат была выпущена брошюра «Новгород — восточный столп Ганзы».

Не зная о том, что врата из Софийского собора были вывезены в советский тыл, Абвер образовал специальную группу под командованием своего опытного агента Зинина. Одной из основных задач, поставленных перед ним германским руководством, был поиск этого выдающегося средневекового шедевра.

Нацисты активно охотились за произведениями искусства, которые имели, по их мнению, «германское происхождение». Иногда определение того или иного объекта как «гер­манского» требовало некоторых ухищрений. Член СС Краут, до нападения Германии на Советский Союз «работавший» в Польше, 18 июля 1941 г. пи­сал в штаб СС о том, что он «надеется на возможность привезти до­мой изумительные, высотой в одиннадцать футов бронзовые двери древнего новгородского собора. Как предполагается, они были сде­ланы в XII столетии магдебургским художником для собора польского города Плоцка».

Теперь же этот город, согласно утверждению Краута, «был городом, входившим в германский рейх».

Далее этот искусствовед из СС сообщал своим сослуживцам о том, что «после сложных перипетий двери в 1187 г. прибыли в Новгород». Он также предостерегал своих коллег, чтобы их не ввёл в заблуждение тот факт, что в Новгороде эти двери называли Корсунскими воротами, «что, маскируя их гер­манское происхождение, создаёт впечатление, будто перед нами древ­негреческая работа крымского происхождения».

Краута постигло сильное разочарование, когда позднее он обнаружил, что двери ещё раньше «утащили» русские. К сожалению, следует отметить, что быстрое продвижение вермахта к Новгороду в начале войны не дало возможности провести эвакуацию всех софийских вещей. Успели эвакуировать лишь ценнейшее собрание предметов древней ризницы, а также врата, которые были вывезены на Урал. Всё остальное вещевое убранство: иконостасы, иконы, паникадила, резные места — оказались в руках врага. Можно посчитать почти чудом тот факт, что в условиях крайней неразберихи с эвакуацией музейных экспонатов из Новгорода в июле-августе 1941 года врата из Софийского собора удалось вывезти в глубокий тыл. А ведь на их поиск гитлеровцами были брошены немалые силы!

Если бы не подвиг новгородских музейных работников, кто знает, быть может, они разделили бы трагическую судьбу Янтарной комнаты.

После окончания войны они вновь вернулись в Новгород и с тех самых пор город не покидали. В начале 1950-х гг. их вновь уста­новили на западном портале Софийского собора.

Источник

Магдебургские врата

Содержание

Происхождение

Внешний вид

Сделаны врата западноевропейскими мастерами. Этим объясняется католический, а не православный характер рельефных изображений, которыми они покрыты. Сцены из Ветхого и Нового Заветов с фигурами людей, животных, архитектурными деталями сделаны с большим художественным мастерством. Среди фигур, изображённых на вратах, находятся магдебургский епископ Вихман (на нем.) (1152—1192) и плоцкий епископ Александр (на польск.) (1129—1156). По их заказу ворота были изготовлены в 1152—1154 годах. Также на вратах присутствуют изображения сотворивших их мастеров-литейщиков Риквина (с весами в правой и клещами в левой руке) и Вайсмута (с клещами в руках). Между фигурами немецких создателей помещена фигура русского мастера Авраама. У каждой из трёх фигур сделаны надписи: на латинском языке у фигур Риквина и Вайсмута и на русском у фигуры Авраама. Авраам, по преданию, собрал пластины, на которые врата были разобраны для перевозки из Швеции. По одной из версий, он был современником и сотрудником Риквина и Вайсмута, по другой — жил несколько веков спустя, руководил поновлением ворот и добавил свой автопортрет. Дверные рукояти, согласно средневековой традиции, имеют вид звериных масок с прикреплёнными к их челюстям двуглавыми змеями, служащими назидательным образом Ада и напоминающими входящему о грядущем Страшном Суде. В пасти у масок — головы грешников. Над композициями вырезаны латинские надписи, под ними — русские переводы. В нижнем правом углу левой створки — редкое изображение сотворения Евы. Кентавр (Китоврас), целящийся из лука, — олицетворение двойственности человеческой натуры.

Попытка «возврата» в Швецию

Во время шведской оккупации в XVII веке шведский король, веря, что эти ворота из Сигтуны, пытался их возвратить, но его военачальник, опасаясь гнева горожан, оставил врата на месте.

В письме 1616 года Якоб Делагарди писал из оккупированного шведами Новгорода в Стокгольм, к государственному канцлеру Акселю Оксеншерна:

Относительно медных врат, которые его королевское величество желает, чтобы ему прислали из Новгорода ради их достопримечательности, тем более, что они были некогда взяты из Сигтуны, — то я очень бы желал исполнить приказание его королевского величества, но так как эти врата… служат входом в главный храм митрополита здесь, в кремле, куда он ежедневно ходит, то это причинило бы много крика, жалоб и беспокойства. Но, когда между нами идут переговоры, мы не должны трогать этих врат, пока не увидим исхода переговоров; и если, вопреки нашим ожиданиям, переговоры не будут благополучны, то мы, конечно, должны взять отсюда не одни эти врата.

Источник

«Корсунские» врата новгородского Софийского собора (Г. Н. Бочаров)

* ( Наружные двери Софийского собора, именовавшиеся в летописях чаще всего западными, северными и полуденными (южными), занимали гораздо большие по размерам проемы. При высоте корсунских дверей в 250 и ширине 158 см в них трудно было проносить различные реликвии во время крестных ходов.)

* ( И. Толстой, Н. Кондаков. Русские древности в памятниках искусства, вып. 6. СПб., 1889, с. 111-123.)

** ( А. С. Уваров. Сборник мелких трудов, т. 1, М., 1910, с. 65.)

* ( Г. Н. Бочаров. Прикладное искусство Новгорода Великого. М., 1969, с. 36.)

**** ( С. А. Беляев. Указ. соч., с. 306.)

* ( С. А. Беляев. Указ. соч., с. 305.)

** ( Разделяя все наиболее известные церковные врата на две группы, условно названные им «восточная» (по преимуществу врата константинопольской работы) и «западная», С. А. Беляев весьма непоследовательно включает в «западную» итало-византийские двери, среди которых существуют произведения, созданные непосредственно в Константинополе в XI в. (указ. соч., с. 304-305). Удивляет и та невнимательность, с которой С. А. Беляев читал предшествующую ему литературу. Так, дважды и в докладе и в статье он приписывает мне особое мнение о датировке корсунских врат XIII в. Между тем я относил их к работе новгородской софийской мастерской середины XII в. (см.: Г. Н. Бочаров. Указ. соч.). Отмечая, что впервые мнение о датировке корсунских врат XI-XII вв. было высказано И. И. Толстым и Н. П. Кондаковым, С. А. Беляев пишет: «Они сопоставляют корсунские врата с дверьми из Равело, Салерно, Амальфи и поэтому предполагают, что они могли быть сделаны в Италии» (указ. соч., с. 308-309, сноска 6). Между тем у И. И. Толстого и Н. П. Кондакова (указ. соч.) ничего подобного нет. С. А. Беляев ссылается на «Русские древности», вып. III, который посвящен курганным древностям и кладам. О корсунских вратах упоминается в вып. VI «Русских древностей», а перечисленные исследователями итальянские врата названы в качестве аналогов магдебургских врат (см.: «Русские древности», вып. VI, с. 111-128).)

Створа ‘корсунских’ врат Софийского собора в Новгороде. XII в

Клеймо с процветшими крестами. Медь, чеканка, литье, гравировка

В той же III Новгородской летописи помещен рассказ о «Чудном видении Спасова образа Мануила царя греческого», в котором на вопрос автора рассказа, почему Спасова образ называется «корсунским», новгородский софийский священник Прокопий объясняет: «слух таков, что не одна та икона из Корсуни привезена греческого письма» (см.: «ПСРЛ», т. 3, с. 211).)

*** ( «ПСРЛ», т. 3. М., 1841, с. 226; «Новгородские летописи». СПб., 1879, с. 375. В I Новгородской летописи западная паперть с обозначением «корсунская» не встречается.)

***** ( В III Новгородской летописи под 1493 г. магдебургские «сигтунские» врата называются еще просто церковными или западными, а под 1571 г. они уже упоминаются как «корсунские». См.: «ПСРЛ», т. 3, с. 145 и 165.)

‘Корсунские’ врата Софийского собора в Новгороде. XII в. Мотивы украшения вертикальных обкладок

‘Корсунские’ врата Софийского собора в Новгороде. XII в. Мотивы украшения вертикальных обкладок

* ( См.: Н. В. Покровский. Древняя ризница Софийского собора. М., 1914, с. 85.)

* ( См.: И. Толстой, Н. Кондаков. Указ. соч., с. 111-123.)

** ( См.: В. П. Даркевич. Произведения западного художественного ремесла в Восточной Европе. М., 1966, с. 29.)

‘Корсунские’ врата в Новгороде. XII в. Рукоять в виде львиной маски

Резной орнамент, которым украшены все полосы обшивки также не смягчает этого противоречия, подчеркнутого резными восьмилепестковыми массивными розеттами. Узор, несколько «раздробив» фон обкладок, оживляет их мерцанием блестящих и матовых поверхностей, но не нарушает впечатления тяжести и массивности всех полос обвязки. Большую часть узорочья составляют различные композиции из тюльпановидных цветов, прорастающих на толстых стеблях с листьями, заключенные в своеобразные фестончатые медальоны. Отдельные замкнутые, нечеткие по своим силуэтам фестончатые или шестилепестковые медальоны, внутри которых размещаются различные узоры со сбитым, нечетким ритмом и весьма относительной раппортной повторяемостью, составляют главный элемент убранства врат.

Рассматривая их орнаментальное узорочье, можно отметить довольно большие несовпадения множества резных линий, особенно при «переходе» орнамента из одной «зоны» в другую, чаще всего на стыке пластин. Так, на правой створе врат двойная контурная линия, обрамляющая все вертикальные обкладки, у второй филенки прерывается на 22,5 см, т. е. на ширину горизонтальной обкладки, тогда как на левой створе эти линии существуют. В узорах, особенно на стыке пластин, где обычно помещается часть медальона, очерченного двойной врезной линией с тюльпановидными цветами на стеблях внутри, также обнаруживаются значительные несовпадения (левая створа) либо вообще не имеется продолжения на соседней пластине (правая створа). Все эти несовпадения вряд ли можно объяснить общим характером небрежно нанесенного узорочья. Они могли появиться лишь в том случае, если мастер декорировал отдельные пластины, а уж затем прикреплял их к дубовым створам дверей с помощью кованых гвоздей. Причем мастер заранее знал, где и как будут размещаться восьмилепестковые шляпки гвоздей (соответственно в пластинах врат были проделаны отверстия), поскольку резные чешуйки или лучи розетт заполняют лишь периферию медальона, оставляя центр его неразгравированным, ибо там должна была находиться шляпка гвоздя. Такая орнаментация возможна лишь в том случае, когда гвозди не вставлены или вынуты из своих гнезд-отверстий, т. е. либо при создании, либо при перемонтировке, когда набор отдельных пластин собирался и крепился на месте с помощью гвоздей и заклепок.

Врата из экзонартекса Софии Константинопольской. VII в., (прорись с фотографии, пунктиром обозначены реконструируемые перекладины крестов)

Клеймо врат из экзонартекса Софии Константинопольской. VII в., (прорись с фотографии, пунктиром обозначен графически реконструируемый крест)

Публикации последних лет * позволяют более точно определить место «корсунских» врат среди произведений византийского искусства X-XII вв.

* ( Бронзовыми эти двери называются по традиции, поскольку состав металла большинства памятников не анализировался. См.: Ch. Bouras. Op. cit., p. 231.)

** ( В отличие от «корсунских» дверей, переход от филенок к полосам обвязки на всех «итальянских» вратах оформляется одноступенчатым уступом.)

Символика изображений первой группы проста, помещенные на них кресты как бы осеняли входящих в храм, «программа» врат второй группы была более насыщенной и сложной: изображаемые здесь, наряду с крестами, Христос, Богоматерь, Иоанн Предтеча, архангелы и апостолы выступали также и как предстатели и молители за род людской перед вышними силами.

* ( С. Matthiae. Le porte bronzee. tav. 5-6.)

** ( M. Englisch Frazer. Op. cit., fig. 14; Ch. Bouras. Op. cit., № 1,2, 3.)

**** ( F. Diremtekin. The bronzee doors. p. 46.)

* ( Некоторая стертость рельефа лаврских дверей, вероятно, объясняется их многолетней полировкой (два раза в год двери обязательно чистятся и полируются). Вообще надо отметить, что полировка церковных дверей имеет давнюю традицию. Так, например, надпись на панели византийских дверей из итальянского собора в Монте-Горгано повелевает полировать их раз в год. См.: Ch. Bouras. Op. cit., p. 230, note 3; А. В. Банк. Прикладное искусство Византии. с. 73.)

* ( См.: Ch. Bouras. Op. cit., p. 232, № 6.)

Клейма врат собора в Салерно. 1099 г

В сравнении с софийскими константинопольскими вратами VII в., афонские двери чрезвычайно насыщены резным узорочьем и значительно декоративнее. Относясь к той же первой группе, они представляют одно из последних звеньев в цепи этих своеобразных монументальных произведений, основным элементом украшения которых является изображение креста.

* ( С. Matthiae. Le porte bronzee. p. 73-88, tav. 16-48.)

Клеймо врат церкви Сан Паоло Фуори ле мура в Риме. 1070 г

* ( С. Matthiae. Op. cit., p. 73-82, tav. 16-48.)

* ( С. Matthiae. Op. cit., tav. 83.)

Клеймо врат с процветшим крестом из церкви Сан Паоло Фуори ле мура в Риме. 1070 г

* ( С. Matthiae. Op. cit., p 63-67, tav. 1-4, p. 73-82, tav. 16-48, p. 91, tav. 67-70, p. 93-95, tav. 71-80, p. 103-105, tav. 113-135.)

*** ( В. П. Даркевич. Светское искусство Византии. М., 1975, с. 64-73.)

**** ( «1Ι Tesoro di San Marco «Le pala d’Oro»». Firenze, 1965, cat. 1-2, 40-43, tav. I-IV. XXIII-XXVIII.)

***** ( «Каменная пластика. Болгарско художественно наследство». София, 1973, № 87, 88; «Искусство Византии в собраниях СССР». Каталог выставки, т. 2, М., 1977, с. 74-75, № 533.)

Деталь оклада иконы ‘Корсунской Богоматери’. XII в. Серебро, чеканка, гравировка

Ручки врат в виде литых, разгравированных львиных масок с кольцами в зубах восходят к аналогичным деталям, украшающим как перечисленные византийские, так и западноевропейские двери того же времени.

Для новгородских масок, несмотря на высокое качество изготовления, четкий ясный рисунок, скульптурность лепки и пластичную проработку деталей, все же характерны определенная наивность и простоватость решения. Преувеличенная передняя часть морды с маленькими горизонтально прорезанными щелочками-ноздрями и характерно вздернутым носом придают львиной маске облик какого-то фантастического животного, чему в немалой степени способствуют маленькие округлые уши и узкая пасть с мелкими острыми зубами, а также раскосость обработанных резцом глаз и некоторая «уплощенность» самой личины. И хотя почти все средневековые львиные маски, в том числе и те, что украшают византийские и западноевропейские двери, обнаруживают весьма отдаленное сходство с «реальными» львами, тем не менее новгородские накладные рукояти существенно отличаются как от византийских, так и западноевропейских более орнаментализованных и стилизованных образцов.

* ( См.: А. С. Уваров. Указ. соч., табл. XXIV.)

** ( Гнезнинские врата большинство исследователей связывают с саксонским производством середины XII в. См.: «Sztuka polske przedromanska i romanska do schybku XIII wieku.» Warszawa, 1968, il. 1178, 1195.)

* ( А. С old schmidt, К. Weitzmann. Die Byzantinischen Elfenbeinskulpturen, Bd. 1. Berlin, 1930, taf. XXVIII, XLVII, LII, LIII.)

** ( А. С. Уваров. Указ. соч., табл. XXIV.)

**** ( «Le porte bizantine di San Marco». Venezia, 1969, tav. 15. Традиция обивать врата такими гвоздями продержалась в Западной Европе вплоть до XVI в. Для примера упомянем две нюрнбергские двери 1500 г., обитые такого же типа гвоздями. См.: «Kunsthandwerk der Diirerzeit». Berlin, 1971, Abb. 85, 86.)

***** ( С. Matthiae. Le porte bronzee. p. 103-105, 107; В. е F. Forlati. Du porte bizantine di San Marco. Nella Storia e Nell’arte La porte bizantine di San Marco, p. 19-20. Бруна и Фердинандо Форлати считают эти врата византийскими.)

****** ( С. Matthiae. Le porte bronzee. p. 107.)

Вероятно, мастера «корсунских» врат ориентировались не на какой-то конкретный памятник «архаического» типа, а скорее всего опирались на многообразные традиции византийского константинопольского искусства, используя при этом в своем творчестве различные источники, вплоть до произведений романского времени.

Весь комплекс приведенных аналогий позволяет говорить о том, что новгородские двери не могли быть созданы ранее начала XII в. Столь относительно поздняя дата, наряду с обилием реминисценций с источниками столичного комниновского искусства, а также с произведениями западноевропейского круга, ставят под сомнение саму идею их привоза из Корсуни либо из какого иного византийского города. Они могли быть созданы в том центре художественной культуры, где традиции константинопольского и западноевропейского искусства были достаточно хорошо известны, где встречались и получали хождение и пользовались успехом произведения различных направлений, как европейские, так и византийские.

* ( В. Н. Лазарев. Искусство средневековой Руси и Запад (XI-XV вв.). Доклад на Международном конгрессе исторических наук. Москва, 16 августа 1970 г., с. 23-28.)

** ( Приношу сердечную благодарность Г. М. Штендеру за данную консультацию.)

* ( Напомним, что растительные завитки на процветших ветвях креста воспроизводят на византийских изделиях, как правило, не цветы, а листья.)

** ( В. Л. Янин. Актовые печати древней Руси X-XV вв. т. 1. М., 1970, с. 150-153, № 337, табл. 30, № 337.)

И на печати и на вратах изображены развитые шестиконечные кресты с процветшими, высоко поднятыми перекладинами, с двойным изгибом округло закрученных S-образных завитков, внутри которых помещены стилизованные, обобщенно трактованные, своеобразные цветы-крины * (на печатях их два). Цветы-крины такого типа восходят к восточно-византийской орнаментике X-XII вв. Из названных выше аналогий в декоре итальянских врат XI-XII вв., как уже отмечалось, наиболее близок с новгородским резной крест римских врат Сан Паоло фуори ле мура 1070 г. Но в отличие от новгородского изображения в изгибах его вяло закрученных процветающих завитков помещены тонкие, резные, довольно изящные трехлепестковые цветы. Крест «корсунских» врат в изгибах упруго загнутых завитков несет крупные трехлепестковые накладные ажурные крины с двумя прорезанными кружками внизу.

* ( А. В. Банк. Прикладное искусство Византии. с. 81.)

Крышка новгородской ставротеки из Солотчинского монастыря. XII в

** ( В. Л. Янин. Указ. соч., с. 153.)

*** ( Г. Н. Бочаров. Указ. соч, с. 35-36.)

Большой новгородский сион. Середина XII в. Серебро, чеканка, чернь, резьба

** ( Профессионально исполненные колончатые надписи на окладах икон, как и разгравировку фигур, могли исполнять резчики, достаточно хорошо знакомые с греческими надписями, т. е. мастера, вероятнее всего имевшие дело с произведениями византийской сфрагистики. О надписях окладов икон см.: Б. А. Рыбаков. Русские датированные надписи XI-XIV вв. М, 1964, с. 25-26.)

* ( «Новгородская первая летопись». М.-Л., 1954, с. 214-215.)

Покрывало золотого бархата с могилы Роксоланы, жены Сулеймана Великолепного. Вторая половина XVI в

** ( Б. И. Маршак. Согдийское серебро. М., 1971, рис. 17, 18 и 25, табл. 38, 39, 40, 40а, 44, 46, 51; В. П. Даркевич. Художественный металл Востока. М., 1976, с. 87-121, рис. 11, 15.)

* ( В. П. Даркевич. Указ. соч., с. 128; S. Dienes. The Hungarians cross the Carpatians. Budapest, 1972, p. 63-71.)

** ( H. П. Кондаков. Памятники христианского искусства на Афоне. СПб., 1902, с. 238-239, табл. XXXVIII.)

*** ( Пластины врат неоднократно перекладывались и обрезались. Последняя их перекладка была предпринята, по мнению Н. П. Кондакова, в 1704 г., когда двери в связи с переделкой внешнего нартекса были перенесены. См.: Н, П. Кондаков. Указ. соч., с. 238-239.)

* ( Н. П. Кондаков. Указ. соч., с. 239.)

** ( Н. П. Кондаков. Указ. соч., с. 239.)

*** ( Не исключается вероятность создания ватопедских дверей, хотя и в константинопольских мастерских, но уже под протекторатом турецкого двора, избравшего Константинополь центром Османской империи. В таком случае производство ватопедских врат может быть отнесено к концу XV в. Известно, что в более позднее время (XVI в.) в Стамбуле (Константинополе) производились вещи, сочетающие традиционную православную направленность, в частности сюжетику, с турецкой орнаментикой (доклад И. И. Вишневской «К атрибуции саккоса митрополита Дионисия», прочитанный на итоговой конференции музеев Московского Кремля в июне 1978 г.).)

* ( «Islamic Carpets and Textiles in the Keir Colection». London, 1978, p 75 № 35-37 p. 212, N 125.)

Чаша XVI в. Серебро, чеканка, резьба. Музеи Московского Кремля

* ( М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 177, илл. на с. 180.)

** ( М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 186. Венгерская исследовательница Геза Фехер объединяет в одну группу вещей XVI в. и ряд изделий, которые М. М. Постникова-Лосева отнесла к XVII в. См.: С Feher. Turkisches und balkanisches Kunsthandwerk. Budapest, 1975. Правда, подобная дифференциация довольно затруднительна, поскольку все основные мотивы турецкой орнаментики были выработаны в XVI в.)

*** ( Обычно эти чаши украшены чеканным орнаментом в виде двух рядов призм, напоминающих пчелиные соты с фигурными, нередко восьмилепестковыми клеймами между ними. См.: М. М. Постникова-Лосева, Указ. соч., с. 186, илл. на с. 187.)

**** ( М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 186 и 187. См. также аналогичную чашу размером 13,5 см, хранящуюся в фондах музеев Московского Кремля, инв. № 17788.)

***** ( Музеи Московского Кремля, инв. Ш 2826 охр., размер чаши 14,5.)

* ( Музеи Московского Кремля, инв. № 3197.)

** ( С. Feher. Op. cit, abb. III, VI, 5.)

*** ( С. Feher. Op. cit., Abb. 11. См. также: «Художественные собрания вавельского королевского замка». Варшава, 1975, илл. 239.)

Фрагмент клейма чаши. XVI-XVII вв. Музеи Московского Кремля. Охр. 3197 (прорисовка)

* ( Ю. Миллер. Искусство Турции. илл. 38.)

* ( М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 175. В данном случае мы оставляем в стороне сложный вопрос о происхождении большинства узоров турецкой орнаментики, впитавшей в себя многие схемы и мотивы иранской, византийской и ближневосточной орнаментики.)

** ( М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 175.)

Восточные изделия стали особенно часто попадать на Русь в XVI в. Значительно увеличивающиеся и расширявшиеся связи Русского государства со странами Востока и Балканского полуострова (Ираном, Турцией), а также Сербией и Болгарией * способствовали более широкому проникновению на Русь самых различных изделий прикладного искусства. Ткани,

* ( М. В. Фехнер. Торговля русского государства со странами Востока в XVI в. М., 1952; Н. Каптерев. Характер отношений России к православному востоку в XVI-XVII столетиях. М., 1885; М. М. Постникова-Лосева. Указ. соч., с. 172-174.)

** ( Ю. Миллер. Искусство Турции. с. 52.)

** ( М. В. Фехнер. Указ. соч., с. 60-61.)

**** ( А. Л. Якобсон. Указ. соч., с. 238, рис. 8.)

Отметим также, что канфаренный фон появляется на новгородских ювелирных изделиях в том же XVI в.

Разгравировка корсунских дверей придала им иное художественное звучание. Основой их выразительности стал контраст, определяемый строгостью и четкостью форм общего построения врат и живым и непосредственным резным декором. Они сохраняют явный отпечаток двух стилистических направлений: черты большого монументального стиля, восходящего к традициям декоративно-монументального искусства комниновской эпохи, и черты изощренного плоскостного орнаментального резного узорочья, интерпретирующего различные элементы восточно-балканской, турецко-сербской орнаментики. Резной «убор», оттеняющий и выявляющий заглубленные филенки с крупными накладными процветшими крестами, породил эффект контраста. Врата как бы рассчитаны на двойное восприятие: с близкого расстояния, когда отчетливо видны различные узоры на пунсонном, канфаренном фоне, и с некоторого отдаления, когда весь резной декор сливается воедино, создавая ощущение мягко поблескивающей, мерцающей поверхности. Лишь рельефные шляпки гвоздей да упругие арки на витых колонках, чуть смягчающие резкость перехода от заглубленных прямоугольных филенок к обрамляющим их бронзовым полосам, связывают в единую систему процветшие кресты с вертикальными и горизонтальными обкладками.

* ( Приношу благодарность сотрудникам Гос. Эрмитажа А. И. Косолапову и А. В. Банк, сотрудникам Новгородского музея-заповедника Ю. И. Никитиной и В. М. Ковалевой, при содействии и любезности которых и был проведен данный анализ.)

* ( Т. В. Николаева. Прикладное искусство Московской Руси. М., 1975, с. 89.)

** ( Г. Н. Бочаров, В. П. Выголов. Александровская слобода. М., 1970, с. 17.)

*** ( Т. В. Николаева. Указ. соч., с 93, 94.)

* ( Т. В. Николаева. Указ. соч., с. 94.)

*** ( Г. Н. Бочаров, Н. П. Горина. Указ. соч., с. 296-298.)

Источник