в какую психушку мем
Работники психбольниц делятся историями про пациентов
Пушистого и мягкого вторника, мои дорогие и все, кто забрёл на огонёк!
Психушка – мрачное место, покрытое тайнами, но пугает обычно не неведомая нечисть, а люди и их поступки. Чего такого натворили пациенты психбольниц?
2) Наш больной сбежал и автостопом доехал до Сиднея ( за 900 км от больницы).
4) У нас был целый этаж пожилых сумасшедших. Как-то ночью я проходил мимо, одна из пациенток просунула голову в дверной проём и окликнула меня:
— Могу ли я составить компанию прекрасному молодому человеку этой ночью?
Но бабуля не растерялась и выдала:
— Всё в порядке, у меня плохое зрение.
Я отверг предложение, но надо отдать должное её обаянию.
5) Парень во время приступов мог играть на пианино как профи: классику, джаз, регтайм. В остальное время он просто сидел в кресле и пялился в пустоту.
6.1) Ещё был случай: пациент сделал себе надрез на бедре и постоянно его расковыривал, не давая зажить. Удивительно, как инфекция не затронула бедро, но вскоре отверстие покрылось рубцовой тканью и пациент начал использовать его как «мясной карман», чтобы носить там всякую мелочь. И никто бы не узнал об этом, пока он случайно не укололся скрепкой и не занёс себе инфекцию. Уже в реанимации при осмотре его жуткий тайник был обнаружен.
7) Когда я училась в школе для подготовки медсестёр, мы проходили практику в государственной психлечебнице. Мне поручили присматривать за одной пациенткой. Девушка сидела почти полчаса, просто поедая пудинг пластиковой ложкой. Она съела где-то 6 упаковок, затем тщательно облизала ложку, задрала рукав и засунула ложку целиком под кожу, спокойно заключив: «Упс.» Медсёстры, которые ухаживали за ней, не поверили мне, когда я рассказала об увиденном. И только через несколько часов на обследовании у пациентки заметили немного крови на рубашке. Её отвели в комнату сменить одежду и заметили, что рана на её руке вскрылась и кровоточит. Позже рентген показал всю ложку целиком, застрявшую в складках подкожного жира на предплечье. Судя по всему, пациентка постепенно вытаскивала швы, открывая понемногу разрез, оставшийся после удаления гормонального импланта на прошлой неделе (*противозачаточная капсула, вшиваемая под кожу).
8) Наблюдал больного, который пытался достать «крыс» из своего ануса. Утверждал, что их туда запихнула его бывшая. В итоге он в клочья разодрал себе прямую кишку.
11) Работал охранником в блоке особо строгого режима. Серийный маньяк-насильник отпустил сальную шуточку, на что медсестра сказала ему: «Прекрати это!». Он ответил: «Я уже слышал это раньше».
12) Я работаю медсестрой в Бостонской психиатрической больнице, и я видела некоторое дерьмо. Однажды у нас был парень с маниакальными наклонностями, которого перевели к нам из другого учреждения, потому что все пациенты пытались прибить его. Я дежурила тогда в ночную смену и где-то в 3 часа ночи ко мне пришёл этот болезный, пожаловался, что у него болит зуб и попросился к стоматологу. Я ответила, что сейчас ночь и стоматолог будет только утром, дала ему обезболивающего и отправила обратно в палату. Минут через 5 он снова пришёл и сказал, что зуб болит действительно сильно и ему нужно срочно к врачу. Я снова отправила его в кровать, пообещав достать ещё немного обезболивающего. Тогда она встал передо мной, засунул руку в рот и вырвал свой коренной зуб, после чего протянул его мне. Кровь хлестала у него изо рта, а ему было пофиг, судя по всему. Когда я привела его в порядок, то услышала: «Обязательно верните мне мой зуб, не пытайтесь его украсть!»
История о том, как я лежал в «психушке». Часть первая.
Здравствуйте, уважаемые пользователи портала «Пикабу». Меня зовут Александр, и это история о моём пребывании в так называемой «психушке».
Начало.
Всё началось ещё весной 2011г, когда на очередном мед. освидетельствовании в военкомате мне вручили направление в психоневрологический диспансер. Четыре месяца я не придавал этому большого значения, ибо думал, что всё обойдётся. Но осенью этого же года мне зачем-то понадобилось пойти в военкомат (честно, не помню зачем именно мне нужно было туда), где мне сказали, что без обследования моё дело не продвинется. До этого самого момента я ничего не говорил своим родителям о данной ситуации, но выхода не было, и пришлось сказать. Шок со стороны родителей, естественно, имел место быть, но после недолгих раздумий решено было ехать в диспансер и проходить обследование. К тому же, незадолго до начала всей этой истории я расстался со своей девушкой, что не придавало мне особой радости на тот момент. Но ничего изменить было нельзя, и началась моя дорога в это «жуткое» место…
Дорога.
Стоя на остановке, я заметил своего хорошего знакомого, с которым у меня состоялся небольшой разговор на тему, окружившей меня в последнее время. Как оказалось, на тот момент он был единственным человеком, не считая моих родителей, кто знал о моей ситуации. Я даже своему другу не сказал, не знаю почему. Честно, на тот момент я вообще слабо соображал. Но вот подъехал тот злосчастный автобус, готовый отвезти меня туда, куда я особо-то и не торопился, и мы (я и родители) поехали. Сама психушка находилась километров за 50 от основного города, в посёлке. Это был первый раз, когда я увидел тот посёлок, и зрелище было не из лучших (хотя сейчас я туда изредка заезжаю по работе, так что привык к здешним видам). Мы приехали в назначенное место и направились к нашему зданию, где нас уже ждали.
Психушка.
Само здание состояло из пяти этажей: на первом была приёмная, на втором наркологическое отделение, на третьем были законченные психи либо зеки (самое жесткое и жестокое отделение), на четвёртом находились женщины, на пятом были призывники и люди, которые пришли сюда по собственному желанию или по желанию родственников (об этом я расскажу позже).
От вида психушки уже бросало в дрожь: побитый временем забор, бледное здание, зарешёченные окна, торчащие руки и лица пациентов из этих самых окон, пара полицейских бобиков. Я даже застал момент, как сотрудники полиции волокли нариков в наркологическое отделение. Не самое приятное зрелище.
Мы вошли, нас провели в кабинет, где собрали всю нужную о нас информацию, забрали всё имеющееся под роспись, даже телефон хотели забрать, но я сразу отдал его родителям. Далее происходила выдача личных вещей (подушка, простынь, одеяло), словесная экскурсия по самому зданию и определение меня в палату, в которую я после и направился.
В палате меня ожидал сюрприз, которого я совсем не ожидал. А сюрпризом этим оказался паренёк лет 15 по имени Максим (этот Максим, кстати, с детства живёт в психушках. Вот такая вот судьба у паренька), которому взбрело в голову взять меня на понт. Он дал мне выбор: либо я гоню ему 600 соток, либо мне выбивают зубы. Уж не помню, что я ему ответил, но всё обошлось, и никому зубы не выбили, но и денег никто бы и не получил. Но это пареньку не понравилось, и он начал «бычить», что меня даже не удивило, но так сложилось, что в палату зашли парни из соседней палаты и сказали ему отстать от меня. Но вот другому парню, пришедшему незадолго до меня, повезло меньше, и он выбрал первый вариант – деньги (видимо, такую сделку предлагают каждому новенькому). Уж не знаю, почему за меня заступились «старшие», но всё сложилось так, как сложилось. А тот парень был очень слабым на вид, худощавым и зашуганным, судя по его виду. Я думаю, вывод понятен. Всего призывников на этаже было около 12, лежали мы в отдельном от остальных пациентов крыле (но крыло было чисто мужское, поэтому другие пациенты-мужчины тоже лежали в нашем, но с совершенно другими условиями), и условия у нас были не самые, так сказать, лучшие. Об этом поподробнее:
1. Никакой техники (телефоны, плееры, электронные книги);
2. Кипяток 2 раза в день – после обеда и вечером;
3. Ванна один(!) раз в неделю;
4. Отбой строго в 22:00, подъём строго в 7:00;
5. Сигареты выдавали в определённое время;
6. Звонки на свободу в определённое время в течение часа;
7. Никаких прогулок (т.е. всё время в корпусе);
8. Передачки только через персонал (шмонали каждый раз);
9. Выходные не считались (т.е. если в теории ты должен лежать 2 недели, то на практике было 18-19 дней).
Звучит прям какая-то тюрьма, не правда ли? Но ничего мы возразить не могли, поэтому так и жили.
Питание было трёхразовое, и я бы сказал, не очень хорошего, но и не очень плохого качества. В общем, есть было можно. При этом в палатах всегда было полно магазинской еды (лапша, пюре, конфеты, печенье, чай, даже сгущёнка была). Так же были смены помощников по кухне. В такие смены ты выполняешь роль носильщика еды с первого этажа на пятый. Нелёгкое занятие, скажу я Вам.
Коротали мы время с помощью кроссвордов, карт, книг и журналов. Очень часто мы играли в игру «101» в шестерых, а то порой и больше, ибо было две колоды карт (иногда играли в карты с другими пациентами из соседнего крыла). Как-то раз одна такая игра затянулась чуть ли не на час, поскольку игроки уходили в долг по картам. Иногда мы разгадывали кроссворды всей палатой, либо играли в карты (опять же «101» или «дурак») на отжимание. Был один парень, которому вообще не везло в карточные игры, и ему приходилось отжиматься чуть ли не каждый вечер, а были и наоборот «счастливчики», которые очень редко отжимались. Я же находился где-то между.
Хотелось бы рассказать про свою палату. Итак, в палате нас было пятеро, и каждый лежал по какой-то причине. Обычно, этой причиной являлась неприязнь психиатра к твоему существованию, и вот так люди попадали в данное учреждение. Как потом выяснилось, я лежал в палате со своим бывшим одногруппником из универа, который меня даже не помнил. У другого парня даже была жена, третьим оказался парень, которого развели на деньги, четвертым был знакомым парня с женой. Мир тесен, так сказать. Кстати, каждый был из разного населённого пункта. Я единственный, кто был из центрального района, т.е. города. Кто-то даже был из деревни, которая находилась даже не знаю за сколько километров от психушки, а от города тем более.
Помнится один случай, когда ко мне пристали из-за дырки в ухе (всем же интересно, зачем и почему), но тогда за меня опять заступились. Этим парнем был Андрей (это тот, который женатый). Он даже сам признался, что у него тоже когда-то была серьга в ухе, и ничего постыдного он в этом не видел. После этого мы с ним как-то сдружились и частенько общались. Мы даже выходили из психушки в одно время. Хороший был парень. С другими же «сопалатниками» я был не очень тесен в общении, но в общем коллективе всегда было весело.
И так мы все жили около 20 дней, одновременно проходя какие-то тесты, развлекаясь играя в карты или разгадывая кроссворды.
В следующей части я расскажу о том, какие истории приключались с нами в психушке, так что продолжение следует.
У психушки поехала крыша
А под крышей еще кукушечка жила, теперь съехала
Года три назад во время сильного ветра у директора на частном доме сорвало крышу. Ясное дело я оторвался в тот день, говоря всем клиентам почему шефа сегодня не будет)
Не выдержала психического напряжения.
А в инфекционной больнице канализацию прорвало?
Для ЛЛ любимая цитата:»По приблизительным расчетам эксперта «Ленты.Ру», для полета плоского прямоугольного кота массой 3 килограмма площадью 500 см2 с углом атаки в 10-15 градусов необходим порыв ветра скоростью больше 35 метров в секунду «
Крыша хлопает в ладоши, всем спасибо, план хороший.
Залогинился, чтобы скинуть
Как интересно, просто пиз. Бл.
До чего дошёл прогресс
В Ярославле санитары избили пациентку
«Хочешь, чтобы они опять тебя трогали?»: за что в Ярославле санитары избили пациентку в лифте. Cотрудников психбольницы отстранили от работы
Появилось видео, как развивались события после
Вся страна уже обсуждает видео, на котором санитары Ярославской областной психиатрической больницы жестоко избивают пациентку в лифте. На кадрах видно, как двое мужчин в форме сотрудников Ярославской областной психиатрической больницы заталкивают упирающуюся женщину в лифт. Когда им надоедает сопротивление, они просто начинают ее бить. Один санитар колотит женщину кулаком по голове, а его напарник несколько раз ударяет ее в бок. Пациентка кричит и зовет на помощь. Затем обмякшую женщину вытаскивают из лифта. В распоряжении портала появилась запись с камер подъезда, где видно, что происходило дальше.
На видео с камеры на первом этаже видно, как женщина забилась в угол и отказывается идти в машину скорой помощи. В это время ее, по-видимому, мать, пытается уговорить женщину пойти с санитарами.
— Мам, я не пойду! — твердо говорит испуганная пациентка. — Они меня били. Я не пойду, позови соседей. Пускай сфотографируют.
— Ты прикалываешься что ли? — отвечает та ей в ответ. — Пойдем со мной, я с тобой поеду.
— Пойдемте с нами, мама с вами поедет, — произносит один из мужчин.
— Ну ты хочешь, чтобы они тебя опять, что ли, трогали? — спрашивает мать женщины.
— Пускай еще по голове бьют, — отвечает ей дочь.
В конце концов побитую женщину увезли в больницу.
Известно, что скорую вызвали родственники женщины. Как сообщил источник 76RU, пациентка, с которой жестоко обращались санитары, действительно страдает серьезным психическим заболеванием, испуганные родственники вызвали врачей во время очередного приступа. Правда, ошарашенные случившимся соседи сообщают, что не замечали за женщиной ничего странного.
— Я из другого подъезда, но знаю эту историю. Утром в домовой чат написали: «Кого ночью убивали в третьем подъезде? Кто звал на помощь?». А потом туда скинули это видео. Мы не знаем, что вообще произойти могло. Мы с этой девушкой пересекались несколько раз. Она здоровая, адекватная. Пьяной вообще ни разу ее не видела. Я потом пересматривала видео часа два. Она же на них не бросалась, не кидалась. Просто стояла разговаривала. А они вот так с ней. Она там маму убеждала, что ее били, но та ей, наверное, не поверила. Это же так жестоко! А что они делают с пациентами в больнице, за закрытыми дверьми, если не стесняются избивать их в многоквартирном доме? — поделилась впечатлениями женщина из соседнего подъезда.
События происходили в ночь на 23 августа в многоквартирном доме в районе Липовой горы.
В депздраве уже прокомментировали случившееся.
— Департамент здравоохранения проводит проверку в связи с появлением в социальных сетях видео, на котором специализированная психиатрическая бригада применяет физическую силу к пациентке. Проверяются все обстоятельства, у сотрудников взяты объяснительные. После выяснения деталей они будут наказаны по всей строгости и в соответствии с законодательством Российской Федерации, — ответили в депздраве Ярославской области.
Делом заинтересовался следственный комитет и прокуратура. История оказалась столь резонансной, что за ее продолжением будет следить главный прокурор региона.
— Прокуратура Ярославской области организовала проверку по материалам средств массовой информации о ненадлежащем оказании медицинской помощи местной жительнице. В ходе проверки будет дана оценка исполнению требований законодательства о здравоохранении. При наличии оснований будут приняты исчерпывающие меры прокурорского реагирования. Ситуация поставлена прокурором области Дмитрием Поповым на контроль, — сообщают в прокуратуре Ярославской области.
Вполне вероятно, что ближайшим решением администрации больницы станет увольнение санитаров за жестокое обращение с пациентами. Однако депздрав отказался разглашать данные из объяснительных медбратьев, сославшись на то, что это документы для внутреннего пользования.
Рай который оказался адом
Испытания на обезьянах «слишком дороги»
Сол Кругман впервые прибыл в пасторальный кампус Уиллоубрука на Статен-Айленде в 1955 году. Большие кирпичные здания в форме буквы П, занимающие площадь 40 000 кв. м, были окружены пышным зеленым лесом. У входа на площадку стояла сине-желтая карусель, и при первом посещении все называли это место очаровательным, как летний лагерь. Однако внутри Уиллоубрук был кошмарен.
Приют открылся в 1947 году и был рассчитан на 4000 человек, однако в нем постоянно проживали больше 6000 пациентов. Инфекции и халатность царили повсюду, имногие пациенты умерли из-за жестокого обращения и отсутствия лечения. В 1965 году сенатор от Нью-Йорка Роберт Кеннеди приехал в Уиллоубрук без предупреждения и был потрясен. «Гражданских свобод для тех, кто помещен в камеры Уиллоубрука, не существует», — заявил он позднее в Конгрессе, назвав учреждение «сумасшедшим домом».
Доктор Кругман и доктор Джайлс использовали сложившиеся в приюте условия в своих интересах, чтобы привлекать в исследования новые семьи. Несмотря на подробно задокументированные ужасы, Уиллоубрук оставался единственным вариантом для детей с тяжелыми формами инвалидности и имел длинный список ожидания. Доктор Кругман предложил нескольким родителям, в том числе матери Нины Гален, возможность пройти без очереди и организовать их детям новые, более чистые палаты для исследований с большим количеством персонала — при условии, что они станут участниками экспериментов. «Я чувствовала принуждение, — рассказывает Маккур. — Я чувствовала, что, если бы не согласилась на это, мне бы отказали в помощи».
Помимо этого, Кругман сообщил родителям, что, поскольку в Уиллоубруке уже есть вспышка гепатита, их дети могут хотя бы получить шанс на вакцину. Маккур вспоминает, как ей говорили, что ее дочь получит «антидот» от гепатита, если присоединится к эксперименту. Когда она спросила, почему исследования гепатита нельзя проводить на обезьянах, ей сказали, что использовать животных «слишком дорого».
Доктор Кругман понимал неоднозначность ситуации, в которой он заражает детей с психическими расстройствами потенциально смертельной болезнью. Однако он считал риск оправданным. «Решение инфицировать пациентов Уиллоубрука вирусом гепатита далось нам нелегко», — писал он в статье, опубликованной в 1958 году в журнале New England Journal of Medicine. Он отметил, что штамм гепатита, использованный для экспериментов в Уиллоубруке, не был тяжелым, что большинство детей все равно оказались бы заражены и что все данные, полученные благодаря исследованиям, были бы полезны для других пациентов. Он подчеркнул также, что на проведение исследования было получено одобрение департамента психической гигиены Нью-Йорка и эпидемиологического совета вооруженных сил при управлении главного военного хирурга.
Некоторые эксперименты доктора Кругмана были основаны на предыдущих исследованиях, которые показали, что, если дети получат антитела от выздоровевших от гепатита, это предотвратит новые случаи заражения. Сегодня изучается похожая концепция, в рамках которой плазма крови от перенесших COVID-19 пациентов используется для лечения заболевших.
В рамках эксперимента здоровых детей также заражали вирусом через смесь на основе шоколадного молока. Позднее врачи выяснили, какая доза требовалась для того, чтобы у детей появились симптомы гепатита. Они позволяли им выздороветь, а затем заражали повторно. Эти эксперименты были необходимы для того, чтобы выяснить, приобретает ли выздоровевший пациент иммунитет от гепатита или он может заразиться снова.
После завершения каждого этапа испытаний доктор Кругман публиковал результаты в престижных медицинских журналах, таких как New England Journal of Medicine, Lancet и Journal of the American Medical Association. Его эксперименты вызвали смешанную реакцию у медицинского сообщества после первой же публикации. В 1966 году специалист по медицинской этике Генри Бичер опубликовал статью под названием «Этика и клинические исследования», в которой упомянул испытания в Уиллоубруке как пример неэтичного клинического эксперимента. В заключении автор писал, что «никто не имеет права рисковать причинением вреда одному человеку ради блага других».
Пять лет спустя редакция Lancet извинилась за то, что не проявила большего скептицизма в отношении публикации исследований доктора Кругмана. «Эксперименты в Уиллоубруке всегда были связаны с надеждой однажды остановить распространение гепатита, — написали редакторы журнала, — но это не оправдывает заражение детей, которые не получали прямой пользы от исследований». Годом позже Кругману пришлось отбиваться от протестующих на медицинской конференции в Атлантик-Сити.
«Думаю, его часто критиковали люди, которые не понимали контекст или положение дел в этом учреждении, — говорит Ричард Кругман. — Несомненно, тогдашняя политика сыграла свою роль».
Условия были ужасными»
У доктора Кругмана было столько же поклонников, сколько и противников. Сенатор от штата Нью-Йорк Сеймур Талер, который изначально критиковал эксперименты по поиску вакцины против гепатита, позднее заявил, что Кругман «добился выдающихся результатов». Бывший редактор New England Journal of Medicine, доктор Франц Ингельфингертоже поддержал его исследования. «Насколько же лучше, чтобы пациент болел гепатитом, случайно или намеренно приобретенным, под надзором Кругмана, а не фанатика», — писал он. Доктор Кругман не только открыл штаммы гепатита А и В, но и «несомненно, ускорил разработку вакцины против гепатита В», говорит Пол Оффит, педиатр и директор Центра образования в области вакцинирования в детской больнице Филадельфии. Однако он добавляет: «Я не думаю, что есть какое-либо оправдание тому, чтобы заражать ребенка вирусом, который может его убить».
Пока члены медицинского сообщества протестовали против экспериментов Кругмана, гораздо более влиятельные силы готовились навсегда закрыть Уиллоубрук.
В 1972 году Херальдо Ривера, на тот момент репортер местного телеканала в Нью-Йорке, пробрался на территорию Уиллоубрука и провел репортаж о царящих там бесчеловечных условиях. Об условиях содержания пациентов ему рассказал Майкл Уилкинс — врач приюта, который не принимал участия в испытаниях вакцины против гепатита.
«Прошло почти пятьдесят лет, а у меня все еще слезы наворачиваются, — говорит Ривера, теперь корреспондент Fox News. — Условия были ужасными». Ривера вспоминает, что видел обнаженных, покрытых собственными фекалиями детей, которые бились головой об стену. «Думаю, я чувствовал себя примерно как солдаты, которые освобождали пленных из концлагерей».
Примерно в то же время открылась правда о печально известном исследовании сифилиса Таскиги, в рамках которого ученые намеренно оставляли сотни темнокожих мужчин без лечения. Некоторые из них умерли от этой болезни, хотя способ лечения уже был известен. Испытания в Уиллоубруке продолжили долгий список экспериментов на детях, заключенных тюрем, пациентов психиатрических больниц и представителей меньшинств, а исследование Таскиги стало последней каплей.
04 апреля 1972 года. Государственная школа Уиллоубрук на острове Стейтен / Frank Leonardo / New York Post Archives / Getty Images
Тем не менее доктора Кругмана наградили за результаты его работы в Уиллоубруке. В том году он стал президентом Американского общества педиатров.
В 1974 году США приняли национальный акт об исследованиях, направленный на то, чтобы ввести нормы для защиты подопытных в экспериментах на людях. В числе принятых мер было создание рабочей группы по этике, национальной комиссии по защите людей, участвующих в биомедицинских и бихевиоральных исследованиях. «Возможно, национальная комиссия никогда бы не появилась, если бы не Уиллоубрук, Таскиги и несколько других случаев», — говорит Карен Лебак, одна из членов первого состава комиссии.
К 1979 году комиссия опубликовала Бельмонтский доклад — исчерпывающий свод фундаментальных этических принципов, которые должны лежать в основе современных клинических испытаний. Национальный акт об исследованиях предусматривал также создание институциональных наблюдательных советов — независимых комитетов, которые до сих пор проводят экспертизу этических аспектов клинических испытаний на людях.
Ненужный риск
Помимо возможных этических дилемм, нынешние испытания вакцины против коронавируса с контрольным заражением имеют еще кое-что общее с экспериментами в Уиллоубрук: они, возможно, не нужны. Доктору Кругману приписывают ускорение разработки вакцины против гепатита, однако другие исследователи и без него уже были близки к результату. В конце 1960-х годов доктор Барух Бламберг самостоятельно открыл вирус гепатита В и в 1969 году совместно с доктором Ирвингом Миллманом опубликовал результаты первого испытания вакцины на пациенте. Бламберг проводил все исследования путем сбора образцов крови и тестирования функций печени у детей и взрослых, которые уже были заражены. Результаты этой работы принесли Бламбергу Нобелевскую премию по медицине.
Неоднозначные эксперименты Сола Кругмана в Уиллоубруке были лишь началом его яркой карьеры. Позднее он возглавил отделение педиатрии в школе медицины при Нью-Йоркском университете, был избран членом национальной академии наук, стал автором классического учебника о детских инфекционных заболеваниях, получил престижную премию Ласкера и участвовал в разработке первых вакцин от краснухи и кори.
Всю жизнь он защищал испытания в Уиллоубруке и в 1986 году написал: «Сегодня я убежден так же, как и в то время, что наши исследования были этичными и оправданными». Кругман умер в 1995 году, и в его некрологе в газете The New York Times Уиллоубрук упоминался лишь мельком.
До сих пор, несмотря на то, что многие современные специалисты по этике приводят исследования в Уиллоубрук как пример неоправданных экспериментов на людях, есть и те, кто придерживаются другого мнения. «Это сложный вопрос», — говорит Грейди. По ее мнению, «главная цель Кругмана заключалась в том, чтобы разобраться в болезни». «Но я думаю, что некоторые аспекты его деятельности, несомненно, выглядели сомнительно и вряд ли получили бы одобрение сегодня», — отмечает она.
Майк Уилкинс, врач из Уиллоубрука, который в 1987 году помог родителям добиться закрытия учреждения, тоже не считает, что ситуация с экспериментами так однозначна. «Я не хочу распять Кругмана, — говорит он теперь, — гепатит В — это, видит Бог, заболевание международного уровня, против которого у нас теперь есть вакцина. Но давайте больше никогда так не делать».