зачем нужна дорога если она не ведет к храму кто сказал
«Левиафан»: Куда ведет дорога к храму?
– Скажите, эта дорога приведёт к храму?
– Это улица Варлама. Не эта улица ведёт к храму.
– Тогда зачем она нужна? К чему дорога, если она не приводит к храму?
Фильм Тенгиза Абуладзе «Покаяние»
А в конце дороги той – плаха с топорами…
Священник Александр Шрамко
Трудно критиковать фильм, который и так стоит на грани запрета. Не дай Бог невзначай оказаться в стане гонителей. Поэтому сразу оговоримся, что критическая оценка произведения – вовсе не голос в пользу запрещения.
Будем считать, что это такая же реализация права на свободу мнения, как и произведение для автора – реализация права на свободу самовыражения.
Итак, сначала немного из истории создания фильма.
Известно, что в основе замысла фильма лежит вовсе не российская, а американская история Марвина Джона Химейера, которая впоследствии была не только перенесена на российскую почву, но и изменена до неузнаваемости – в сюжете фильма нет и близко того бунта, в котором вся соль американской трагедии.
И уже потом, по словам самого режиссера, пришла мысль о подобии страданий героя со страданиями библейского Иова. Как он же сказал в одном из интервью, «сюжет Иова отбрасывает тень или свет на нашего героя, и все, и не более того». А уже из финала библейского рассказа взят образ Левиафана, некоего морского чудища, похожего на кита, символизирующего несравненную мощь и величие Божие, с которым и близко не может соперничать человек.
По признанию самого режиссера, о существовании «Левиафана» Гоббса, где это чудовище представляется символом государственного всевластия и подавления человека, он узнал уже после утверждения названия. Поэтому, похоже, у него у самого нет четкого представления, что значит его Левиафан: «все это зависит от зрителя, как он видит, как интерпретирует, то это и есть».
Это нас освобождает от гаданий на тему «что хотел сказать автор». Впрочем, таковы общие законы творчества, когда мало-мальски серьезное произведение несет в себе гораздо больше, а иногда и совсем не то, что в него изначально автор вкладывал. Здесь же он сам не ограничивает нас в интерпретациях, чем мы сейчас и займемся.
Что лично меня заставляет высказываться еще и еще по поводу этого фильма? На мой взгляд, это не просто фильм. Неважно, шедевр или не шедевр, об этом судить не берусь. Но все более укрепляюсь во мнении, что этот фильм – веха. Своего рода пророчество.
И здесь на ум приходит аналогичный знаковый фильм своей эпохи «Покаяние» Тенгиза Абуладзе. Рекомендую пересмотреть этот несомненный шедевр, чтобы до конца убедиться в резонности этой параллели. Не знаю, было ли так задумано или вышло интуитивно, но «Левиафан» видится каким-то обратным отражением «Покаяния».
Кадр из фильма «Покаяние»
Ключевой образ – храм – присутствует в обоих фильмах. В обоих фильмах гибнут и страдают люди. В одном – за храм, в другом – из-за храма. Все похоже – только в обратной перспективе.
В одном фильме храм – символ свободы и спасения, в другом – символ гнета и безотрадности. Более того – символ побеждающего вселенского Зла, которому, как грозному Левиафану, не в силах противоречить человек.
Где же источник этого Зла? В фильме присутствует два «левиафана»: один в виде мертвого живописного скелета, другой – в виде играющего в морских водах кита. Первый безопасен, второму приносит себя в жертву героиня фильма. Точно так же есть и два храма: один – в бездействующих развалинах, где забавляются подростки, второй: новый, царствующий над миром, победивший этот мир.
Между старым храмом и местом, где подымется новый храм (пока на этом месте Дом), скелет мертвого «левиафана». Прошлое, настоящее и будущее. Некогда в прошлом, говорят, «левиафан» был силен, но его убили, а храмы его разорили. В бессилии и мертвости все это очень даже мило смотрится. Это «достояние культуры», «наше наследие» и пр. и пр.
Жители прибрежного города проходят равнодушно мимо скелета умершего гиганта, как мы проходим мимо исторических памятников – скелетов былого величия веры. В храмах этой веры поселилось запустение в виде складов и филармонических залов…
И в разрушенной церквушке у подростков своя «культурная программа»: с гитарой у костра под пиво с сигаретами. В бликах от костра то там, то здесь выхватываются из тьмы иконописные сюжеты, но сейчас они не иконы, они не наполнены содержанием, это просто «явление культуры».
Взгляд главного героя подымается к пустому, обшарпанному куполу, и здесь пробегает связь с будущим храмом, когда точно так же подымает взгляд к такому же куполу, но уже новому и святящемуся, сын подлеца мэра.
Ради этого притчевого содержания, как и не раз в фильме, пожертвовано реалиями жизни и логикой сюжета. Так что не стоит недоумевать, как это делает Дмитрий Быков: мол, как это режиссер отстал от жизни на несколько десятков лет – где это сейчас подростки собираются в развалинах у костра, все либо дома в интернете, либо собираются вокруг компьютерных клубов.
Такого же рода и вопрос, почему нужно было строить храм обязательно на месте дома, а не рядом? Все эти «нестыковки» намерены и обусловлены тем, что перед нами притча, а не «социальное кино», где так важен реализм.
Как и положено в притче, везде в фильме действуют довольно плоские и надуманные образы персонажей. Каждый из них воплощает какую-то идею, и этим исчерпывается его содержание. Не всякий зритель это поймет, потому что одни плохо представляют себе жизнь «за мкадом», а другие – точно так же «в палатах». На самом же деле весь реализм сводится к содержанию нескольких строчек из В. Высоцкого:
…Или куришь натощак,
Или пьешь с похмелья.
…В церкви смрад и полумрак,
Дьяки курят ладан…
Нет, и в церкви все не так
Все не так как надо.
Зритель же покупается на «художественную убедительность» и начинает верить, что так оно и есть в жизни. Оно-то как бы и так, да не все так. Даже церковные люди, например, купились на будто бы убедительность показанных церковных реалий. Однако они местами совершенно не соответствуют действительности.
Этот митрополит, главный вещун Зла, вовсе не похож на настоящего митрополита именно в том, что кажется наиболее убедительным – в его связях с мафиозным начальством в лице мэра. В эпизодах их общения мирской начальник выглядит жалким просителем, а митрополит над ним – господином, высшим авторитетом.
В жизни такое возможно только в виде частной метаморфозы. Как правило, все наоборот – это архиерей всегда проситель, а мирской начальник к нему снисходит в своем благоволении. Русская церковь всегда страдала и страдает от цезарепапизма, а не от папоцезаризма.
Таким образом, перед нами вовсе не «классический архиерей РПЦ», а лицо совершенно абстрактное, некий притчевый «великий инквизитор», но в знакомых одеждах и знакомых позах, что и приводит к заблуждению.
Точно так же и все прочие беспрерывно поглощающие водку персонажи скорее принадлежат к некому гротескному притчевому миру, чем к какой-либо конкретной стране, хотя бы и России.
Но среди прочих в притче выделяется один герой – это адвокат и друг главного героя Дмитрий. Именно этот образ нам открывает главный посыл фильма. Ведь это он, и только он, а не «главный герой» Николай пытается стать на пути оживающего Левиафана.
Николай согласен уже подчиниться, и не только он. Да и все в этом городке, как те безгласые и безголовые рыбы на конвейере не зря так отчетливо показанного рыбного завода. Рыбы полностью подчинены сортировке – каждому свое место, так же и людям в царстве Левиафана.
Обращу внимание попутно и на аллюзию по отношению к тому образу рыбы, что есть в христианстве… И вот один Дмитрий делает попытку «удою вытащить левиафана», нарушить мерное движение конвейера, где заранее все предопределено и где каждый должен только смириться и подчиниться.
И при первой же такой попытке он слышит не угрозы, а вопрос: «Ты в Бога веришь?» Кажется, в самый неуместный момент и от, безусловно, неблагочестивого человека, которому предъявлен компромат. Но все становится логично, если это понимать как предупреждение от «самого» Левиафана на самом старте затеи. «Надежда тщетна: не упадешь ли от одного взгляда его?»
И Левиафан, которому подчинено все, выбивает у него почву из-под ног через искушение женщины, которая внезапно, вне всякой логики, по внутреннему иррациональному зову, сама приходит к нему в номер. И тут, когда «дело сделано», она задает ему тот же вопрос: «Ты в Бога веришь?» Как резюме сделанного и напоминание того, о чем был предупрежден в первом вопросе.
Дмитрий не понимает и раздражается, почему все задают ему один и тот же вопрос. «Я верю в факты!» Факты? Это те самые, что «правда без истины», о чем потом пространно вещает, подводя итоги, глашатай Левиафана в митрополичьих одеждах?
И всех нас, как побежденных, заставляют выстоять вместе с безгласыми прихожанами и выслушать его проповедь от начала до конца. Сын мэра смотрит на икону и отец, наклоняется к нему и говорит шепотом: «Это наш Господь, он все видит».
Он все видит и от него не укрыться, он действует в этом мире через людей облеченных властью. «Мы, конечно, соработники – одно дело делаем. Но у тебя свой фронт, а у меня свой…. Всякая власть от Бога, а где власть, там и сила..» — поучает мэра митрополит.
Подводя итог, можно сказать, что идея фильма не о тотальной власти неправового государства и даже не о «негативах» церкви. Можно было бы назвать эту идею атеистической, но это будет не совсем точно, эта идея против Бога, но не отрицающая Его бытие, а показывающего Его не как Бога христианского, но как всевластное Зло, правящее миром, как могучего Левиафана, для которого люди только марионетки или отработанный материал. Все служат этому чудовищу, выполняя его волю.
Нельзя не обратить внимание, что мафиозный мэр совсем мало делает сам, он выполняет только свою определенную роль. Многое совершается через других людей, близких, друзей, соседей… И священник, по виду простой и благочестивый, весь такой «положительный», нужен только для того, чтобы через его уста был возвещен приговор «левиафана».
Каждому предопределено свое место, злой рок правит миром. Но это не персонифицированный рок. Нас хотят убедить, что это и есть христианский Бог. Что пока Он со Своей Церковью был в изгнании, пока он был мертвым скелетом, люди жили спокойно в своем Доме своими маленькими радостями…
В фильме то и дело звучит тревожная музыка, как гул просыпающегося зверя. Он просыпается и начинает снова править миром, подминая под себя людей. Фильм как бы говорит: «Не надо искать дорогу к храму… Эта дорога ведет к плахе с топорами… Лучше убейте Левиафана – он в жизни пока еще не так силен, как в фильме»…
Я начал с того, что есть фильмы-вехи, открывающие и прорицающие новую эпоху. Когда-то фильм «Покаяние» возвестил о поиске Церкви, о возвращении к Богу. Фильм «Левиафан» возвещает о разочаровании, и не только в «плохой» церкви, но и в вере и в Боге вообще.
Это тревожный знак, но он же может стать и полезным, если мы, внутри Церкви, сможем его первыми осознать.
Это своего рода призыв для нас: «Опомнитесь, не благодушествуйте… Когда-то это уже было… Вы довели Церковь до такого состояния, что ее начинают бояться, как свирепого Левиафана… Она вызывает все больше и больше отторжения… Не сегодня-завтра с ней начнут открыто бороться… Танцы на амвоне на этом фоне покажутся невинной шуткой… Если не изменитесь, постигнет вас пагуба».
Зачем нужна дорога если она не ведет к храму кто сказал
Люди среднего и старшего поколения, возможно, вспомнят вышедший в 1984 году знаковый фильм грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе «Покаяние» и знаменитую фразу, прозвучавшую в конце этой картины: «Зачем нужна дорога, если она не приводит к храму?»
Это духовное размышление имеет смысл освежить в памяти и в наши дни. Дело в том, что в Обручевском районе столицы муниципальные власти представили общественности проект, согласно которому по территории храма должна проходить шестиполосная дорога. Православные жители буквально стеной встали на защиту любимого храма в честь преподобного Иосифа Волоцкого, единственного, к слову, приходского храма во имя этого святого в Москве.
Надо сказать, что это первый случай в новейшей истории России, когда представители власти выходят с предложением снести действующий православный храм, которому уже десять лет! Поражает и то, что история эта происходит не на Украине, где неканоническая церковь объединилась с государством, чтобы захватить православные храмы, а в самом центре России, в Москве, практически в десяти километрах от Кремля.
Знаменитый теперь уже храм преподобного Иосифа Волоцкого на улице Академика Челомея является практически единственным храмом в районе, где проживают почти 100 тысяч человек (если не считать небольшой Троицкой церкви в Воронцовском парке, которая расположена все-таки ближе к жилому массиву Черемушкинского района)!
Как нам удалось узнать, некая таинственная организация-застройщик (имя ее пока не раскрывается) должна построить четыре 37-этажные жилые башни согласно представленному ей проекту реконструкции Обручевского района. Собственно говоря, в рамках этого проекта и возникла абсурдная ситуация с шестиполосной магистралью, проходящей прямо через действующий храм и часть храмовой территории, что можно увидеть на буклетах, представленных общественности, хотя по соседству в нескольких метрах остаются незатронутые участки промзоны!
12 декабря прошли предусмотренные законом публичные слушания, к организаторам которых у прихожан храма и многих других жителей района возникло немало вопросов. Во-первых, почему-то был выбран очень маленький зал, куда просто не попали все желающие. Затем в «лучших традициях» на слушания завезли специально обученных «общественников» из других районов Москвы для того, видимо, чтобы на основании их высказываний быстренько получить формальное одобрение проекта якобы всех жителей Обручевского района с дорогой через храм.
Но православные постарались упредить задумки чиновников и коммерсантов и пришли задолго до начала слушаний. Конечно, многим в зал попасть не удалось, и люди были вынуждены остаться за дверями. Но и те, у кого получилось попасть в зал, активно выступили против строительства дороги и уничтожения своего храма. Ощутимую поддержку жители района получили и в лице членов православного движения «Сорок сороков», которые активно защищают церкви в Москве. Одним словом, общественные дебаты по проекту дороги прошли в горячей и весьма недружественной обстановке.
А что еще остается православным? Защита святынь требует подчас активных действий, и можно вспомнить, как Христос силой выгнал торговцев из Иерусалимского храма: «И вошел Иисус в храм Божий, и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: «Написано, дом Мой домом молитвы наречется, а вы сделали его вертепом разбойников»» (Мф. 21, 12–13). И пусть в нашем случае мы имеем дело не с «вертепом разбойников», но, по сути дела, с торговцами (читай – бизнесменами от строительства), которые стремятся разрушить дом Божий.
Чтобы лучше разобраться в ситуации, складывающейся вокруг храма преподобного Иосифа Волоцкого, корреспонденты «Прихожанина» отправились к его настоятелю протоиерею Роману Маркову.
– Отец Роман, как Вы оцениваете прошедшие общественные слушания?
– Они прошли весьма оживленно, бурно. На слушаниях я видел много возмущенных граждан. Их возмущение понятно и оправданно: они так и не получили от представителей власти никаких ответов на свои вопросы. Скажем, выступает наш прихожанин и спрашивает чиновников: «Сложилась вопиющая ситуация – дорогу планируется проводить по территории существующего храма. Как вы собираетесь решать эту проблему?» А в ответ слышит: «Мы будем изучать этот вопрос, будем как-то работать с храмом». Вот и всё! Никакой конкретики, одни отговорки. К тому же сильное недовольство вызвал сам подход организаторов слушаний, когда они стали отсекать людей и не пускать их в зал.
– Это, наверное, было связано с тем, что зал очень маленький?
– Зал был, конечно, небольшой, но проходы между рядами и пространство за сидячими местами оставались пустыми. Люди, которые не смогли попасть на общественные слушания, сначала сильно возмущались, а потом стали громко петь молитвы. Ко мне подошел организатор и сказал: «Отец Роман, успокойте своих». Я ответил: «Вы же не пустили всех желающих, вот они и возмущаются, как могут. Давайте договоримся так: я пошлю своего помощника, и он приведет хотя бы некоторую часть людей из тех, которые хотели попасть на слушания». Нам разрешили это сделать, и еще около 10 человек смогли попасть внутрь. К сожалению, на этих слушаниях чиновники делали вещи, которые, на мой взгляд, не согласуются с понятиями о чести и правде.
– А почему организаторы не выбрали большой зал? Недалеко от храма есть ДК «Меридиан».
– Я об этом их тоже спрашивал. И получил ответ, что ДК «Меридиан» находится в удалении от проектируемой зоны, от того места, которое будет обсуждаться. Но, на мой взгляд, это просто уловка, чтобы не дать возможности всем желающим высказаться по поводу конфликтной ситуации.
– Какого результата ждут представители Администрации и жители Обручевского района от слушаний?
– Формально эти общественные слушания должны собрать все требования и претензии жителей района по предлагаемому проекту застройки. Потом состоится Окружная комиссия, которая и будет принимать окончательное решение. Каким оно будет в итоге, предположить сложно. Главное, у нас нет уверенности, что прихожан нашего храма, да и вообще жителей этого района, власти поддержат.
Когда было инициировано стихийное голосование, то сразу стало очевидным, и надеюсь, это будет зафиксировано в протоколах, что большинство людей выступают против этого проекта.
– А когда Вы сами, отец Роман, узнали об этом проекте?
– За неделю до слушаний. В течение этой недели со мной встречались разные люди, в частности проектировщики, которые активно убеждали меня в том, как важно, чтобы дорога прошла по территории храма. Представляете, какой абсурд!
Есть и еще одна странность в этом деле. Как оказалось, проект разрабатывался на протяжении последних двух лет. Два года проектировщики, некая проектно-архитектурная мастерская, вовсю работали над ним, делали какие-то расчеты, проводили согласования, чертили схемы, и никто так и не собрался посоветоваться с нами. Мы, конечно, не хотим находиться в конфронтации с представителями власти, но считаем такое отношение к Церкви недопустимым.
У нас большой приход, мы ведем активную миссионерскую работу, занимаемся социальным служением, курируем, в частности, федеральный онкологический центр на Профсоюзной улице, 86, где общиной создан домовый храм Иверской иконы Божией Матери. В спортивном центре «Золотой Витязь» тренеры и педагоги занимаются духовно-патриотическим и спортивным воспитанием молодежи. Помимо всего прочего, я возглавляю Епархиальную комиссию Москвы по реабилитации людей, отпавших от православия. Мы работаем с теми, кто хочет выбраться из сектантских сообществ и вернуться в лоно Матери-Церкви. Люди приезжают в наш храм с разных концов столицы и не только из Москвы, но и из других городов. И если по территории храмового комплекса пройдет дорога, то ни воскресной школы для детей, ни Спортивного центра для православного юношества, ни Миссионерского центра, ни библейской школы для взрослых – ничего этого уже не будет.
Вообще во всей этой истории многое неясно. Скажем, существует генеральный план реконструкции Москвы, составленный еще в 2010 году. Я его видел. Там есть дорога, но она проходит далеко в стороне от территории нашего храма. Получается, что этот новый проект идет вразрез с генеральным планом, одобренным Московским правительством. Кроме того, за границами храмового комплекса находится громадная промзона. Ненужная, заброшенная. Казалось бы, бери и застраивай, прокладывай дорогу. Но та земля считается федеральной, а наша – частной. Можно предположить, что эти горе-проектировщики посмотрели на карте, где проще землю перекроить. Для них наш храм всего лишь маленький объект на схеме, который, наверное, им показался лишним. Ведь они в этом районе не живут. Может, они вообще люди неверующие и считают, что православный храм здесь не нужен.
– Отец Роман, давайте уточним несколько конкретных моментов. Заказчик проекта неизвестен?
– Официально заказчиком проекта является автокомбинат № 12. Других деталей мы не знаем.
– Какова позиция префектуры?
– В целом они озадачены ситуацией, но четких письменных гарантий и подтверждений до начала официальной процедуры слушаний мы не получили. Надеемся, что замечания общины, а также заверения чиновников будут отражены в заключении Окружной комиссии, в которую входит префектура.
– Правильно ли мы понимаем, что инвестор-застройщик хочет изменить генплан, принятый Московским правительством в 2010 году?
– Да, это так. Как я уже говорил, по генеральному плану, принятому Московским правительством в 2010 году, дорога по территории нашего храмового комплекса не проходит.
– А каков сейчас статус земли, на которой располагается храм преподобного Иосифа Волоцкого?
– Она оформлена в безвозмездное срочное пользование. Таков в большинстве случаев статус у всех строящихся в Москве храмов. Безвозмездное срочное пользование предполагает использование земли в установленный договором срок, а далее, если земля используется по назначению, она закрепляется за той структурой, в данном случае нашей приходской общиной, и договор пролонгируется до бесконечности, фактически переводя землю в собственность Церкви.
– Вам эту землю выделила префектура?
– Нет, эту землю нам предоставил Департамент земельных ресурсов города Москвы.
– Отец Роман, в нескольких словах расскажите о том, как появилась приходская община при храме преподобного Иосифа Волоцкого? Как был построен этот невероятно красивый деревянный храм?
– Наша община возникла в 2005 году, когда я получил благословение Святейшего Патриарха Алексия II быть ее настоятелем. Три года мы боролись за то, чтобы обрести землю под храм. К слову сказать, сначала мы хотели построить храм по адресу ул. Новаторов, 36, к. 6 – там было здание, которое по очертаниям напоминало храм. Местные жители считали, что храм когда-то там, действительно, был. Но найти в архивах документы, подтверждающие факт нахождения по этому адресу церкви, нам так и не удалось. Какое-то время в этом здании была музыкальная школа, потом – тепловой пункт. Тем не менее мы просили Правительство Москвы передать нам это здание. К сожалению, нам было отказано и предложен альтернативный участок – то место, где сейчас находится храм преподобного Иосифа Волоцкого по адресу ул. Академика Челомея, вл. 3Б. Я получил благословение своего священноначалия, и мы перешли на новую землю.
Изначально было задумано, что на выделенных нам полутора гектарах будет построен большой храмовый комплекс Преображения Господня в Старом Беляеве. А пока было решено выстроить временный деревянный храм в честь преподобного Иосифа Волоцкого. Его построили за 5 месяцев, и 14 сентября по благословению Святейшего Патриарха Алексия II благочинный Андреевского округа Москвы протоиерей Анатолий Кожа освятил храм малым чином.
Хотя на сегодняшний день деревянный храм в честь преподобного Иосифа Волоцкого рассчитан на 300 прихожан, но уже сейчас он с большим трудом вмещает всех желающих. Вы не представляете, что здесь творится по большим праздникам и на Пасху! 450 человек очень плотно набиваются в здание церкви, и множество людей ожидают на улице, чтобы попасть внутрь, исповедаться и причаститься. К слову сказать, когда в наш храм из Андреевского монастыря перешел протоиерей Александр Троицкий, к нам стали приезжать его прихожане из других районов Москвы. Поэтому сегодня главная задача общины – построить большой каменный храм в честь Преображения Господня, который будет вмещать более 2000 человек. Строительство уже начато.
Когда нам выделяли эту землю, здесь повсюду были бетонные заборы, свалки, горы мусора. Мы всё убрали, вывезли мусор. Причем делали это исключительно на пожертвования прихожан. Никакой финансовой помощи со стороны города или префектуры мы не получали.
В самом начале мы пригласили архитектора, который спланировал наш храмовый комплекс, исходя из размеров выделенного участка земли. Со временем к деревянному храму была пристроена колокольня, появился небольшой деревянный дом, в котором сейчас, как говорится, в тесноте, да не в обиде проходят занятия детской воскресной школы и библейской школы для взрослых, создан уникальный спортивный комплекс. Как я уже упоминал, активно функционирует крупнейший в Москве Миссионерский центр. Запланировано строительство дома причта, где будет вестись духовная работа с прихожанами во внебогослужебное время.
Обручевский район в настоящее время активно застраивается, жителей становится всё больше. Если у нашего прихода отнимут землю, где им всем окормляться, где им молиться?
– Какие действия Вы планируете предпринять в ближайшее время?
– Как я уже сказал выше, мы ждем решения Окружной комиссии и надеемся на то, что решение будет законным и объективным. Будем внимательно следить за всей ситуацией, общаться с чиновниками префектуры и депутатом Московской городской Думы, курирующим Обручевский район, Ольгой Викторовной Шараповой, которая, кстати, всячески поддерживает нашу деятельность… Но если, не дай Бог, будут какие-то поползновения в нашу сторону, всем приходом встанем на защиту храма.
На этой ноте мы были вынуждены закончить нашу беседу с протоиереем Романом Марковым, потому что пришло время его занятий с детьми в воскресной школе. Мы покидали храм преподобного Иосифа Волоцкого с чувством большой тревоги. Как сложится его судьба? Сумеют ли прихожане и жители Обручевского района отстоять свой любимый храм? Или по территории храмового комплекса в самом деле пройдет шестиполосная дорога? Вновь вспомнились нам слова из фильма, который мы упоминали в начале статьи. Так и хочется спросить потомков тех самых торговцев, которых изгнал из церкви Господь: «А зачем и кому будет нужна дорога, если она не приводит к храму?»
Екатерина Орлова,
Петр Селинов