завод рядом с донским монастырем

Завод рядом с донским монастырем

Район Донской

Сегодня Донской район ассоциируется у москвичей с монастырём, потоками машин, набережной и психиатрической больницей (бывшей Кащенко). Мало кто знает, что долгое время это место было одним из духовных центров России.

Монастырь на месте бойни

Постепенно монастырь разрастался, обрастая новыми храмами, колокольнями, слободами, становился центром притяжения для самых разных сословий. В XVII веке рядом с ним была деревня, в которой жили ремесленники и торговцы. Помимо защиты, которую давали стены обители, в такие поселения народ влекла свобода от налогообложения, дарованная монастырским слободам. В то же время проживание здесь было отнюдь не бесплатным: ремесленники платили арендную плату монастырю. Продолжили они это делать и после того, как «налоговые льготы» были отменены. Местность рядом с Донским монастырём была довольно бедной: в 1650–1678 гг слобода даже считалась приписной к московскому Андреевскому монастырю.

Расцвет обители связан со временем правления царевны Софьи, когда монастырь был обнесён каменными стенами взамен деревянных, застроен зданиями новых храмов. В конце XVII века монастырь получает новые земли под застройку «на оброке» (арендным жильём), а позже ему отдают и территории недалеко от ворот Земляного города под предлогом того, что жителей монастырских поселений постоянно грабили лихие люди, обитавшие в здешних лесах. Земли были быстро застроены, а монастырь стал процветающим и одним из самых крупных в России.

В слободах проживали в том числе и монастырские служащие, которые не платили за землю. Они жили на пяти Донских переулках, а дальше, за кирпичными заводами, построенными здесь ещё в допетровскую эпоху, начинались слободы, сдававшиеся в аренду (между нынешними Ленинским проспектом, улицей Шаболовка и Калужской площадью).

Мостовые и фонари

Постепенно слобода отделялась от обители, превращаясь в самостоятельное поселение. В XVIII веке эта местность не была далёкой окраиной, как многие другие районы, — в 1731-м московские власти обязали жителей улиц за Калужскими воротами устроить возле домов каменные мостовые, а также наладить уличное освещение: поставить через каждые 20–30 саженей (40–60 метров) фонари. Насколько такое освещение делало улицы светлыми и безопасными, сказать трудно, но это был явный признак близости этих мест к столице. Также рядом с монастырём в XVII веке было разбито кладбище, на котором хоронили многих известных людей. Здесь находятся могилы архитектора Осипа Бове, историка Василия Ключевского, писателя Дениса Фонвизина и других).

В таможенные границы Москвы Донской монастырь вошёл ещё в 1742 году, но застройка этой местности оставалась деревянной до начала XX века. Однако назвать этот район деревней было уже нельзя: ещё в XVII веке рядом с монастырём появились первые заводы, а в середине XVIII «общество механических заводов братьев Бомлей» построило здесь один из самых крупных в Москве машиностроительных заводов, который производил станки по обработке металлов, дерева и паровые двигатели. После революции это предприятие стали называть «Красный пролетарий».

Добрый Кащенко

Место, которое в народе называют «Канатчикова дача» и «Кащенко», появилось здесь ещё в 1835 году. Тогда это имение принадлежало Ивану Бекетову, а позже было продано купцу Канатчикову. В 1868 году здесь планировали создать крупную скотобойню, но по разным причинам проект реализовать не удалось. В 1894 году стараниями городского главы Николая Алексеева (родственника Константина Станиславского) на месте усадьбы появилась психбольница. По легенде, во время сбора средств на это благое дело один из купцов заявил Алексееву: «Поклонись при всех в ноги — дам миллион на больницу». Алексеев так и сделал и получил деньги.

Долгое время больница носила имя Алексеева, а в 1922 году была переименована в больницу № 1 им. Кащенко, в честь известного русского психиатра и революционера Петра Кащенко, который работал здесь в общей сложности 4 года. Главврач Кащенко организовал систему патронажа больных (их содержания не в больнице, а в московских семьях за плату). Дурную славу лечебница получила из-за того, что в советское время сюда стали попадать в том числе и психически здоровые люди — диссиденты, и слово «Кащенко» стало нарицательным. Во многом поэтому в 1994 году заведению было возвращено прежнее название.

В 1922 году в районе появилась Шуховская башня, построенная по личному указанию Владимира Ленина, которая до 1967 года была главной телебашней страны. Позже появились новые заводы по производству станков, подшипников, оптики, известные вузы столицы: Академия экономики и права, филиал Российского университета дружбы народов, текстильный университет им. А. Н. Косыгина и другие.

Во время строительного бума 1970–80-х годов район стал стремительно обрастать жилыми домами типовой застройки и транспортной инфраструктурой. В 1980-е годы одна за другой открылись станции метро «Шаболовская», «Тульская» и «Ленинский проспект». В 2003 году было замкнуто третье транспортное кольцо.

Инфраструктура в плюс, экология в минус

Сегодня Донской район считается одним из самых престижных мест для жизни в Москве. К его плюсам относят прекрасную транспортную инфраструктуру, наличие развитой городской среды. Здесь есть 20 школ и детских садов, 156 магазинов, 23 кафе, 16 аптек, 7 автомоек и 3 автозаправки. Заняться спортом можно на стадионе «Труд», в котором есть бассейн. Среди достопримечательностей района — Данилов и Донской монастыри.

К недостаткам Донского, как и многих других московских районов, можно отнести его экологию. Здесь мало зелёных зон, а больших лесных массивов нет вовсе. В то же время близость третьего транспортного кольца и Варшавского шоссе не делает воздух чище. Помимо этого, здесь немало промышленных зон, например промзоны «ЗИЛ» и «Павелецкая», где частично сохранено производство, фабрики «Новая Заря» и «Гознак».

Источник

«Красный пролетарий» и Донской монастырь: загадки Шаболовской слободы

06.09.2015 17:46 Просмотров: 1570 Печать | E-mail

Кто и когда создал эту скульптуру, найденную в ходе строительных работ на Мытной улице, и как она оказалась в груде строительного мусора?

Вотчина Шаболата

Удивительные находки, скорее всего, еще не один век покоились бы в толще московской земли, если бы не большая стройка.

«И именно здесь я проезжал на велосипеде, чтобы проверить, посмотреть, как они все это делают, и увидел в куче мусора вот эту скульптуру, она была среди этих камней», – рассказывает москвовед Илья Малков.

Несколькими часами позже в том же котловане рабочие обнаружили прекрасно сохранившуюся каменную плиту. Форма и материал позволили определить ее назначение. Историки сразу поняли: перед ними старинное надгробие.

Тогда и возникла первая версия возникновения загадочных находок. И могильная плита, и статуя женщины с ребенком вполне могли быть элементами древнего некрополя.

«Существуют карты старинные, XVIII–XIX веков. На этих картах обозначено место, порядка тысячи квадратных метров. Оно обозначено как кладбище, как некрополь, принадлежащий церкви Святой Троицы. Некрополь находится на Шаболовке», – объясняет Илья Малков.

Название эта местность получила в честь подмосковного села Шаболово, в свою очередь названого по имени татарского князя Шаболата, верой и правдой служившего русскому государю и получившего в награду за это в 1698 году несколько вотчин, в том числе и эту. Из села в столицу вела дорога, которая впоследствии тоже стала именоваться Шаболовкой, в том же 1698-м здесь появился первый храм, освященный в честь Троицы Живоначальной.

«Здесь до этой церкви ничего не было, были ровные поля, какие-то мелкие поселения, но к моменту постройки церкви здесь начала формироваться Шаболовская слобода и община церкви. Когда она была построена, она сразу стала культурным центром района», – говорит Малков.

Впоследствии храм еще несколько раз перестраивался, но службы в нем никогда не прекращались вплоть до XX столетия. Лишь в середине 30-х церковь была разорена и закрыта, колокольню снесли, в помещениях оборудовали кинозал.

«Это был клуб самодеятельности, самый первый кинотеатр на Шаболовке, он тоже располагался в церкви в то время. В 50-е, 60-е, 70-е и в начале 80-х здесь тоже была очень такая бурлящая культурная жизнь. Церковь была культурным центром района», – рассказывает Илья Малков.

В 1992 году храм Живоначальной Троицы был возвращен Русской православной церкви. На средства, собранные прихожанами и выделенные столичными властями, полностью восстановлен главный придел и колокольня. А несколько лет назад у храма вновь появился голос: один из прихожан пожертвовал огромный колокол.

«Сейчас опять же очень медленно происходит реставрация и обустройство внутренних интерьеров. Все делается на личные средства общины и ее друзей, то есть частные пожертвования», – утверждает Малков.

Сегодня вокруг древней церкви выросли многоэтажки из стекла и бетона. И мало кто вспоминает о том, что когда-то это было одно из самых тихих мест Москвы – кладбище храма Живоначальной Троицы.

Илья Малков, москвовед: «Некрополь был заложен в конце XVII века. Кладбище достаточно обширное, которое шло между Шаболовкой и доходило до Мытной, то есть как раз в этом месте».

Наливка и налейка

На Мытной хоронили не только православных, но и многочисленных иностранных подданных, приезжавших в то далекое время в Москву на заработки.

«Европейцам тогда Россия казалась такой вот дикой, варварской страной. Приезжали люди в основном такого авантюрного, импульсивного нрава. И они очень любили выпить, так сказать, и, когда люди, ответственные за размещение иностранцев в столице, это увидели, они решили, что все-таки лучше их поселить где-то за городом, чтобы они своим буйным нравом не смущали, не вредили москвичам и не подавали дурной пример», – объясняет главный археолог Москвы Леонид Кондрашев.

За Москвой-рекой для иностранцев была выделена специальная слобода. Она так и называлась – «наливка» или «налейка», по первым словам, которые гости из Европы учились говорить по-русски.

«Естественным образом, за границей этой слободы располагалось кладбище для этих иностранцев. Они были не православные, то есть их на городских кладбищах запрещалось хоронить, поэтому для них выделен был участок земли, который как раз располагайся в районе Мытной улицы», – утверждает Леонид Кондрашев.

К концу XVII века иностранцев в Москве стало так много, что Шаболовская слобода просто не могла их вместить. Она утратила статус специфического анклава. Закрылось и кладбище для иноземцев, впрочем, и столетие спустя оно время от времени напоминало о себе загадочными посланиями.

«В 1633 году археолог Калайдович нашел первую плиту с иностранной надписью. Потом их находили по всему району, в том числе даже в Даниловом монастыре, в стенах, фундаментах, есть блоки, выпиленные из старых плит», – говорит Кондрашев.

Изучив артефакт, найденный летом 2014 года, археологи пришли к выводу, что, скорее всего, надгробная плита тоже часть древнего кладбища. На это указывают и камень, из которого она сделана, и высеченный на ней орнамент.

«Сама плита без надписи, то есть это тоже показывает нам в очередной раз, это не является какой-то новостью, что такие плиты часто готовили как полуфабрикаты на заказ и потом уже выбивали надписи», – поясняет Леонид Кондрашев.

Москвовед Илья Малков поначалу считал, что другая находка – скульптура матери с младенцем – тоже могла быть украшением кладбища. «Дело в том, что некрополь Шаболовской церкви – это был парк, поэтому там могли быть и парковые скульптурные группы», – отмечает Малков.

Таможенный мыт

В былые времена скульптурные композиции часто венчали надгробия. Горожане заранее покупали себе места на кладбищах и заказывали известным скульпторам-архитекторам проекты надгробных изваяний или склепов, сообразуясь с собственными представлениями о прекрасном, а также с размерами кошелька.

Так что не исключено, что и эту работу ваял кто-то из знаменитых мастеров. Впрочем, специалисты, изучавшие скульптуру, подобную версию решительно отвергают. На кладбищах действительно нередко появлялись фигуры женщин с младенцем, олицетворяющие, в частности, Богоматерь, но вряд ли кто-нибудь осмелился бы поместить над могилой обнаженную натуру.

«Нет, с мемориальными сооружениями, с памятниками – нет, я полагаю, что точно нет, совершенно не соотносимы с этим надгробием конца XVI – возможно, начала XVII века обнаженная фигура, женская фигура с младенцем», – утверждает скульптор, искусствовед Мария Бурганова.

Но как тогда это изваяние попало на Шаболовку и кто автор загадочной скульптуры? Москвовед Илья Малков давно изучает свой родной район и не сомневается: эти места и по сей день таят немало загадок.

«Но тут, здесь находят все, здесь находят и лапти, стекло XVII–XVIII–XIX века, керамику, фрагменты каминов, старинные кирпичи с клеймами, фрагменты конской сбруи», – говорит Илья Малков.

Подковы и монеты, найденные в этой местности археологами, датируются XV–XVI веками. При Иване Грозном здесь находилась своего рода таможня, через которую пропускали в Москву пригоняемый на продажу крупный и мелкий рогатый скот, свиней и домашнюю птицу.

«Улица Мытная раньше соединяла Земляной вал с Серпуховским. Сюда приводили животных на продажу и взимали с них пошлину, так называемый мыт, именно благодаря этому слову и появилось название», – объясняет москвовед Анна Лудина.

Сегодня от мытного двора, оживленного места, куда стекались толпы народа, сохранились только три здания: главный корпус, западный и восточный флигели. В ходе реставрации их фасады были восстановлены в первоначальном виде. А вот о другом объекте, также знаменитом когда-то на всю Москву, остались только воспоминания историков.

«Еще здесь, в начале улицы, располагался конюшенный двор, и там проходила конная ярмарка. Это была большая красивая площадь с галереями, куда со всей России приводились лошади, это было такое красивое, яркое событие, но уже позже, в XIX веке, значение смысла этой площади поменялось и там стали зачитывать различные указы и новости», – рассказывает Анна Лудина.

Морозовская больница

В начале XX века территорию конюшенного двора город отдал под больницу. Строительством новой лечебницы занялся известным московский меценат, представитель богатейшей династии российский промышленников Викула Елисеевич Морозов.

«Он был именно благотворителем богоугодных заведений, так скажем. И он изначально подарил деньги, и изначально вот такой вот, как бы сейчас сказали, «месседж» – больницы для бедных, общедоступная больница для бедных», – рассказывает заместитель главного врача Морозовской ДГКБ Елена Петряйкина.

В апреле 1902 года было построено административное здание больницы с амбулаторией на первом этаже. В январе 1903-го двери распахнули три инфекционных корпуса на сто коек. Открытию новой лечебницы предшествовала большая работа.

«Перед тем как строить больницу, Морозов посылает Краснобаева за границу. Тимофей Петрович поездил и посмотрел в Германии, в Англии, в Италии, и какие-то свои идеи, мысли он изложил Викуле Елисеевичу, его сыновьям, которые тоже занимались этим, и архитектору Шицу», – рассказывает Елена Петряйкина.

Известный московский архитектор Илларион Александрович Иванов-Шиц, который проектировал преимущественно банковские и общественные здания, например главную московскую сберегательную кассу в Рахмановском переулке и родильный приют при Бахрушинской больнице на Стромынке, считался мастером модерна. И новый проект на Мытной улице, Морозовскую больницу, решил исполнить в своем любимом стиле.

«Модерн – это, действительно очень интересный, инновационный стиль, и архитектура строится совершенно по другим принципам. Если раньше архитектор, грубо говоря, планировал коробку и делил ее внутри на разные части, то теперь сначала архитектор проектирует части здания, потом совмещает их в одно целое и получается совершенно непредсказуемая, новая форма. И вот как раз это здание, здание этой больницы, построено именно в таком стиле», – поясняет Анна Лудина.

Однако необычная планировка Морозовской больницы не просто дань моде того времени. У нее был абсолютно практический смысл. Небольшие отдельно стоящие корпуса позволяли изолировать инфекционных больных. На территории также расположились хирургическое отделение, кухня, часовня и жилой корпус для врачей.

«То есть они просто жили при больнице, оплачивалась прислуга, все. И вопрос дежурства больницы был закрыт, то есть когда было необходимо, доктора будили и доктор шел. Он был на территории больницы», – добавляет Елена Петряйкина.

В 1906 году строительство 4-й Московской детской больницы на 340 коек, носящей имя Викулы Елисеевича Морозова, было полностью завершено. С тех пор лечебное учреждение ни разу не закрывалось, и вот уже более ста лет оно помогает маленьким жителям столицы.

«Это основная традиция, вот мы передовики по госпитализации самотеком. То есть пациенты к нам идут, просто вот идут в приемное отделение и идут. Потому что и примут, и все. Не знаю, сейчас все принято мерить материально, да, но это дорогого стоит», – говорит Петряйкина.

Сегодня на территории больницы развернулась большая стройка, многие старые инфекционные корпуса снесены, на их месте вскоре появится новое здание, рассчитанное на 500 коек. Меняется облик и самой улицы.

«Когда я пришла сюда в 1990 году, здесь вокруг были весьма небольшие здания. Наш семиэтажный корпус гордо возвышался, который построен в 1976 году над окрестностями. Теперь вы видели высотное здание, офисное здание перед входом, с другой стороны больницы – разноцветное жилое здание», – вспоминает Елена Петряйкина.

Из пролетариев в дзюдоисты

Однако некоторые архитектурные сооружения в этом районе большая стройка уничтожила навсегда.

«Еще в феврале этого года здесь была ограда стадиона «Родина» 30-х годов XX века, и здесь вот как раз были главные ворота входа в стадион. В феврале этого года здесь эту ограду ломали и делали зачистку территории, планировку под детскую площадку», – рассказывает Илья Малков.

Единственное, что могло остаться от известного когда-то на всю округу стадиона завода «Красный пролетарий», – та самая скульптура «Мать и дитя», найденная на месте строительства жилого комплекса. Специалисты, исследовавшие ее, предположили, что мы имеем дело с типовым советским памятником образца 30-х.

«По своему жанру материнство, вот женщина с ребенком, молодая, с обнаженным торсом, стадион – ну как бы вполне может быть», – считает Мария Бурганова.

Над украшением стадионов и парков трудились многие скульпторы. Бетонные и гипсовые творения – факелоносцы, лыжницы и гребцы – были призваны ежедневно напоминать советским людям о преимуществах здорового образа жизни.

А для пропаганды семьи как прочной ячейки общества мастера создавали символы счастливого материнства и детства. Однако москвовед Илья Малков, обнаруживший скульптуру, с искусствоведами не согласен. Он всю жизнь живет на Мытной улице, в детстве часто гонял мяч на стадионе – не было там ничего подобного.

«Ни я, ни мои одноклассники – мы не помним ее там, я помню все, что там стояло, похожее, но этого там не было. И я потом встречался с людьми от 40 до 70 лет, местными жителями, которые тоже говорили, что они ее не помнят и не видели там», – утверждает Илья Малков.

Илья приводит и другие аргументы: в отличие от типовой скульптуры советского времени, отлитой, как правило, из чугуна или бетона, найденная статуя вытесана из цельной каменной глыбы, причем вручную. Да и сюжет изваяния тоже не слишком советский.

«Есть некоторые отхождения от этих сталинских канонов, допустим, она не спортивная форма, она интимная такая, то есть передан не спортивный дух, сила духа, там, и красота тела, а именно отношение», – поясняет Илья Малков.

Не помнит каменную женщину с ребенком и тренер по дзюдо Александр Шушвал, который всю юность провел на Мытной улице. Каждый день он приезжал сюда на тренировки.

«Здесь, на территории стадиона «Красный пролетарий», был небольшой ангар, в котором мы занимались. Ангар старый, там латали, верстали – сами практически все делали. Школа была хорошая, всегда была сильная школа, интересная. Всегда было много народу, и народ здесь с удовольствием всегда занимался», – вспоминает Александр Шушвал.

В 90-е годы прошлого века пришло в упадок не только здание спортшколы. На стадионе уже не звучали свистки судей и отрывистые команды тренеров. Он постепенно превращался в пыльный, захламленный пустырь.

«Собиралась молодежь там, непонятно что творилось. Делали субботники, убирались – чего оттуда только не вытаскивали. Потом началось строительство вот это и мы переехали в это здание, где не текут потолки, где чуть больше площадь рабочая стала», – рассказывает Шушвал.

Александр Шушвал решил возродить спортивные традиции стадиона «Красный пролетарий». Уже больше 15 лет он учит шаболовских мальчишек искусству дзюдо.

«С 1997 года я ходил по окрестным школам и набирал, поскольку вечером еще сам тренировался, набирал тех детей, которые учатся во вторую смену, тех, кто может с утра тренироваться. Так потихоньку стал тренером», – говорит Александр Шушвал.

Сегодня в школе олимпийского резерва более 1000 спортсменов, и в ком-то из этих малышей, которые только учатся носить кимоно, опытные тренеры уже, возможно, разглядели будущих чемпионов.

«Ну, если сейчас вспоминать всех одних только победителей и призеров кубков Европы, больше 20 человек, я думаю, точно», – утверждает Шушвал.

Шуховская башня

Шаболовская слобода славилась не только спортивными победами, главным символом этого района стало уникальное техническое сооружение XX века – башня, которую принято называть по фамилии ее создателя, знаменитого русского инженера Владимира Шухова.

«Курировал этот процесс сам Владимир Ильич Ленин, и именно он сказал, что строительство этой башни – это очень важное действо. Постановил найти специальное оборудование, найти очень редкий вид стали, чтобы башня в кратчайший срок была построена», – рассказывает Анна Лудина.

В 1918 году, когда столица нового государства была перенесена из Петрограда в Москву, нужно было срочно наладить надежную телеграфную связь между двумя городами. К тому же в Москве готовилась выйти в эфир новая радиостанция.

«Секретная связь – ленинская, правительственная, в 1918 году он издал декрет об организации радиобазы военной для нужд правительственной связи. Как раз на этой территории были воздвигнуты две огромные мачты, где-то 150 метров высотой. То есть весь этот участок от Мытной до Хавской занимала эта радиобаза», – говорит Илья Малков.

Участок для строительства был выведен неподалеку от Кремля. Сначала появились три опоры, поддерживаемые стальными оттяжками.

«Так вот мы нашли на этом школьном поле, сейчас это школьное поле, которое до сих пор не застроено, якорь технологической растяжки, датируемый 1918 годом. То есть это как раз до Шуховской башни. Соответственно, мы восстановили историю этой радиобазы, которая потом превратилась в радиотелецентр», – рассказывает Малков.

Башня была введена в эксплуатацию в марте 1922 года. Позывные, переданные с нее, дошли и до отдаленных районов Советской республики, и до городов Европы. А чуть позже, в 30-е, рядом началось строительство первого московского телевизионного передающего центра.

«Раньше на этом месте располагался Варваринский приют. Получил он название от находящейся с ним Варваринской церкви. Теперь в здании этой церкви находится детская телевизионная компания, в самом здании приюта находится телецентр, который, конечно, имел очень большое значение вплоть до 1967 года, когда основное внимание стала занимать уже Останкинская башня», – говорит Анна Лудина.

Донской монастырь

Шуховскую башню хорошо видно с колокольни Донского монастыря. Обитель заложил в 1591 году царь Федор Иоаннович в память о чудесном избавлении Москвы от нашествий полчищ крымского хана Казы-Гирея.

«К Москве подошли войска хана Казы-Гирея и остановились буквально в нескольких километрах отсюда. Именно сюда собирается русское воинство из Москвы, и сюда привозят в полевой стан икону Донской Божьей Матери, и здесь, в храме Преподобного Сергия Радонежского, прямо в поле, русское воинство молилось перед этой иконой», – утверждает помощник наместника Донского монастыря по историко-архитектурной работе Олег Стародубцев.

По какой-то неведомой причине крымчаки повернули коней вспять.

«Бой так и не состоялся, и поэтому, в знак благодарности всемилостивому Богу, здесь закладывается собор в честь Донской иконы Божьей Матери. Это главный собор, очень небольшой, однокупольный собор, который и стал основанием Донской обители. И один придел также был посвящен преподобному Сергию Радонежскому в память о том переносном храме, который когда-то был здесь, непосредственно в монастыре. Поэтому монастырь с этого начинается», – рассказывает Олег Стародубцев.

В 1684 году рядом с Малым собором по обету сестры Петра I, царевны Екатерины Алексеевны, данному в связи с подписанием Бахчисарайского мира России с Турцией и Крымским ханством, был построен новый собор Донской иконы Божьей Матери. Он превосходит по размерам прежний храм, и потому его принято называть Большим.

«Храм достаточно редкого, так называемого лепесткового типа. Мы видим, что особенность этого храма – купола расположены не как обычно, по углам здания, а расположены по сторонам света. Над внутренним убранством работали такие замечательные мастера, как Карп Золотарев, а это мастер Оружейной палаты. Внутри храма уникальный иконостас, который сохранился до нашего времени полностью, целиком. Это иконостас конца XVII – начала XVIII века. А росписи в храме были сделаны тоже очень интересные. Разрабатывал систему росписей русский архитектор Баженов, а сами росписи выполнял итальянец Антонио Клаудио», – говорит Стародубцев.

Семиярусный резной иконостас в стиле московского барокко, несмотря на многочисленные подновления, почти полностью сохранил первоначальный облик. В прекрасном состоянии и церковь Сретения Господня, расположенная под алтарем Большого Донского собора.

«Этот храм был основан в 1712 году, на средства грузинского царя имеретинского, князя Арчила Вахтанговича. В этом храме первоначально был похоронен его сын, Александр Арчилович, который был сподручником Петра I, имел звание полковника грузинской артиллерии. Во время боевых действий он попал в плен, и по дороге из плена он скончался. Его отец принес тело своего сына сюда и, получив разрешение, похоронил его здесь. После этого было дано разрешение на основание храма», – рассказывает насельник Донского монастыря иеродиакон Авраам Павлов.

Позднее Сретенская церковь стала усыпальницей многих представителей грузинских, царских и княжеских фамилий. Говорят, сюда даже в советское время наведывались первые лица государства, вспомнив свое грузинское происхождение.

«В Донском монастыре крестили дочь Сталина, а в каком храме – неизвестно. Возможно, это было в Малом соборе. Ее крестили тайно, никаких записей не делали, опасаясь репрессии. Это был единственный храм на территории бывшего Донского монастыря, где иногда совершались богослужения», – говорит Авраам Павлов.

Патриарх Тихон

С середины XVIII века Донской монастырь начинает играть важную роль и в развитии отечественной культуры. Сюда переезжает Славяно-греко-латинская академия. Затем открывается Донское духовное училище и иконописная школа. Кроме иконописи здесь обучали и другому редкому ремеслу – вышиванию золотом. Не так давно эту удивительную традицию удалось возродить.

«Наша золотошвейная мастерская при Донском монастыре создалась четыре года назад. Мы ее организовали самостоятельно. До этого были очень долгий процесс обучения и опыт работы также. Мы работали в монастырях Москвы», – говорит вышивальщица Ирина Староверова.

Освоить ремесло золотошвейки непросто. Необходимо обладать не только терпением и усидчивостью, но и зорким глазом, однако, несмотря на сложности, интерес к этому мастерству растет год от года.

«Сейчас пик возрождения этого вот ремесла, и очень много желающих приходит к нам. У нас курсы существуют здесь, при монастыре. Обучение бесплатно, и потом есть возможность присоединиться к большой работе для нужд монастыря», – считает Ирина Староверова.

После Октябрьского переворота Донской монастырь был закрыт. Обитель стала тюрьмой. Весной 1922 года сюда доставили последнего патриарха царской России – Тихона.

«Келья святейшего патриарха Тихона. Последние три года своей жизни, фактически с 1922 года, он находился здесь. Он был перемещен сюда уже советской властью, на окраину Москвы. Здесь был его рабочий кабинет в разное время, в каких-то случаях к нему совершенно людей не пускали и он находился под домашним арестом, в каких-то случаях ему разрешали служить в Москве», – рассказывает Олег Стародубцев.

Сегодня в покоях, ставших для Тихона тюремными казематами, открыт мемориальный музей, где хранится облачение патриарха: саккос, митра, четки и другие предметы, найденные в его могиле. За монастырскими стенами издревле располагается и кладбище, одно из самых почитаемых в столице.

«Как городской некрополь он сформировался в первую очередь после указа императрицы Екатерины II в 1772 году. Дело в том, что в Москве был чумной бунт, много москвичей умирало, и указ императрицы гласил о том, что необходимо запретить любые захоронения на территории города Москвы», – утверждает Олег Стародубцев.

Найти последний приют на кладбище Донского монастыря было столь же почетно, как и оказаться на Новодевичьем. Здесь хоронили дворян, участников войны 1812 года и просто знатных людей.

«В некрополе Донского монастыря покоится достаточно много родственников Александра Сергеевича Пушкина. В частности, здесь покоится его родной дед, прадед, бабушка, дядя Василий Львович, тот самый, который когда-то был первым человеком, который Пушкину прививал любовь к поэзии», – рассказывает Стародубцев.

В 2008 году здесь же был похоронен великий русский писатель Александр Исаевич Солженицын.

«Непосредственно рядом с могилой Солженицына покоится великий русский историк Василий Осипович Ключевский. Вот его могила. Могила была утрачена в советские времена, потом она была реконструирована, и сейчас, мы видим, надгробие уже выполнено в советском стиле», – говорит Олег Стародубцев.

Новое Донское кладбище

К началу XX века на старинном монастырском некрополе мест для захоронения не осталось, и на месте принадлежавших обители огородов появилась так называемое Новое Донское кладбище. На его территории был построен и первый московский крематорий.

Первое огненное погребение состоялось 12 января 1927 года. В тот день родственники и сослуживцы простились с рабочим мытищинской водокачки Федором Соловьевым, коммунистом, завещавшим похоронить себя самым передовым, прогрессивным способом.

«Крематорий работал без остановки до 1972 года, когда был построен новый крематорий в Москве, Николо-Архангельский крематорий. С 1972 года здесь кремировали только членов ЦК КПСС, тех, которых хоронили на Красной площади в стену», – рассказывает Олег Стародубцев.

К концу 30-х Новое Донское кладбище снискало у москвичей новую славу, недобрую.

«Это территория достаточно большая, девять гектаров. Есть так называемые могилы невостребованных прахов. В этих могилах покоится большое количество людей, действительно неизвестно, мы можем сегодня лишь предположительно говорить, что не менее 17 тысяч человек в одной могиле», – говорит Стародубцев.

Впрочем, московские археологи, исследующие недра Шаболовской слободы, находят здесь не только печальные детали кладбищенского быта.

«До сих пор во всей этой земле, везде вокруг нас очень много стекла XIX века. Огромнейшее предприятие было – фабрика «Брокар», парфюмерная французская фабрика», – поясняет Илья Малков.

Мыльная фабрика

Знаменитая фабрика по производству парфюмерной и косметической продукции располагалась на Мытной улице, но прославилась она не только изысканными ароматами. Это было первое в России предприятие, которое наладило выпуск мыла.

«Французский предприниматель Анри Брокар приехал в Российскую империю в 1884 году и открыл свое мыловаренное дело. Вскоре его мыло приобрело такую популярность, что появилось даже в самых отдаленных уголках России, где о мыле раньше и не слышали», – говорит Анна Лудина.

Анри Брокар был неустанным изобретателем. Самые разные сорта его мыла, такие как детское, с выдавленным на нем русским алфавитом, пользовались ошеломляющим успехом. Производство быстро расширялось. К началу XX века фабрику уже именовали не иначе как «империей Брокара».

«Когда он только приехал в Россию, у него было всего несколько рабочих, которые сами варили мыло, сами приходили на улицы и сами его продавали. Но вскоре, действительно, качество этого мыла настолько восхитило покупателей, что они стали покупать все больше и больше, и фабрика Брокара стала процветать», – рассказывает Анна Лудина.

После революции 1917-го фабрика была национализирована и переименована в Государственный мыловаренный завод № 5. А в 1922 году исторические здания на Мытной улице, оборудование и часть рабочих были переданы фабрике «Гознак». Здесь были напечатаны первые деньги новой страны.

«Это маленькие, вот эти вот купюры – один, два и три рубля. На них не было ни серии, ни номера, ни года выпуска, но на них уже красовался герб Российской Федерации», – объясняет экскурсовод Музея денег Светлана Ефимова.

Первые советские деньги весьма отличались от царских купюр, которые были настоящими произведениями искусства. Однако и над их созданием трудились художники. Имена большинства из них неизвестны, но некоторые все же вошли в историю.

«Это Иван Иванович Дубасов, он был почти сорок лет главным художником, и затем Игорь Крылков. Но вообще нужно сказать, что производство бумажной банкноты состоит из 65 операций и одно из главных звеньев этого процесса – это создание рисунка, орнамента, портрета и всех реквизитов, которые изображают художники очень высокого класса. Творчество этих художников анонимно, но зато выставочный зал – вся Россия!» – говорит Светлана Ефимова.

Сеятель

Впрочем, одному советскому художнику повезло. Его работу увидела вся страна.

«В ноябре 1922 года вышла в обращение монета – золотой червонец, и на ней было изображение скульптуры Ивана Дмитриевича Шадра «Сеятель». И вот его скульптура, которая сейчас хранится в Третьяковской галерее, – она красовалась на этой вот золотой монете, твердой валюте советской власти», – рассказывает Светлана Ефимова.

Иван Шадр, известный советский скульптор, много работал и для Гознака. Создавал изображения рабочих, красноармейцев, колхозников для марок, купюр и облигаций, и его мастерская тоже располагалась неподалеку.

«Здесь рядом, на Мытной улице, буквально вот в каких-то считанных метрах, – фабрика «Гознак». В двадцатые годы была специально построена скульптурная мастерская для нашего замечательного скульптора Ивана Дмитриевича Шадра», – поясняет Мария Бурганова.

Шадр много творил и в области мемориальной скульптуры. Ему доверили создать надгробие для могил режиссера Владимира Немировича-Данченко, дрессировщика Владимира Дурова. Однако самым знаменитым его произведением, несомненно, стала «Девушка с веслом».

Восьмиметровая обнаженная фигура, установленная в 1935 году в центре фонтанов в парке имени Горького, стала апофеозом гипсового соцреализма, поскольку послужила мотивом для бесчисленных клонов, заселивших все скверы и парки на территории бывшего Советского Союза.

Оригинал скульптуры погиб в 1941-м под гитлеровскими бомбами. А в 2011-м на прежнем месте появилась ее точная копия. В поиске новых идей и форм Шадр много путешествовал, интересовался культурой разных народов, изучал археологические находки и древние изваяния.

И некоторые из них впоследствии воспроизводил их в своей мастерской на Мытной улице. Возможно, скульптура матери с младенцем, напоминающая древние курганные памятники, стала одной из таких работ.

«Сама скульптура немножко странная по пропорциям. Торс ребенка как-то не соотносим с длиной его ног, так странно сделана рука, как-то она с разных ракурсов читается, плечо маловато к предплечью», – утверждает Мария Бурганова.

После смерти скульптора в 1941 году его мастерская была разрушена. Бесследно исчезли многие работы, опись их тоже не сохранилась. Так что каменное изображение женщины и ребенка, по мнению некоторых исследователей, вполне может оказаться ранее неизвестной скульптурой Ивана Шадра.

«Поскольку археология определяется хронологическими рамками в 100 лет, это даже, можно сказать, не чисто археология. Она чем интересна – это очень интересный образец советского декоративного искусства», – говорит Леонид Кондрашев.

Сегодня памятник находится во дворе дома номер 8, корпус 1 по Люсиновской улице под присмотром департамента культурного наследия Москвы. Там же хранится и другой уникальный экспонат – надгробие XVII века, которое также было найдено на Мытной.

В дальнейшем артефакты передадут в археологические музеи столицы. А пока любой желающий может оценить, насколько мы приблизились к разгадке еще одной московской тайны и, возможно, предложить собственную версию.

Источник