карапетян шаварш карапетян спас людей
«Если бы не ошибки, мог спасти больше людей». 40 лет подвигу Шаварша Карапетяна
Просто герой.
Шаварш Владимирович Карапетян – 11-кратный рекордсмен мира, 17-кратный чемпион мира, 13-кратный чемпион Европы, семикратный чемпион СССР по подводному плаванию. При этом сам спортсмен считает высшим своим достижением историю, перечеркнувшую его спортивную карьеру.
16 сентября 1976 года троллейбус, ехавший по дамбе Ереванского водохранилища, упал на дно водоема. В салоне находилось 92 пассажира. Шаварш Карапетян, возвращавшийся с тренировки, стал невольным очевидцем трагедии. Не медля, они вместе с братом Камо бросились на помощь. Роли были распределены сразу: Шаварш ныряет, Камо подхватывает и передает людей на лодку, где уже дожидается тренер.
Ничего не было видно: вода в озере была мутная. К тому же троллейбус поднял со дна густую тучу ила. Шаварш нащупал нижнюю перекладину лестницы, которая ведет на крышу, ухватился за нее обеими руками, ударил в стекло ногами и проник в троллейбус.
«Единственный шанс, который был, это заднее стекло поломать. Потому что оно было большое и не автомобильное, оконное стекло. Поэтому порезался».
Сразу же удалось нащупать тело чье-то – Карапетян с силой рванул на себя. В это мгновение стало понятно, что перед погружением была допущена оплошность: нужно было выполнить гипервентиляцию — несколько глубоких вдохов. Карапетян знал, что после гипервентиляции может продержаться под водой более четырех минут. Конечно, со свежими силами. Сейчас же ему оставалось держаться только на сверхусилии. Удушье становилось нестерпимым.
«Я каждый раз анализирую тот случай так, как спортсмен анализирует свое выступление на соревнованиях. Я вижу, сколько ошибок совершил. Если бы не они, можно было бы спасти больше людей».
Двадцать минут в ледяной воде. Двадцать спасенных. На самом деле он вытащил из троллейбуса больше, но не всех удалось вернуть к жизни. Последнего из спасенных он поднял, уже потеряв сознание. В привезенных аквалангах не оказалось воздуха. Шаварш уверен: если бы не пустые баллоны, он спас бы всех.
«После первого захода уже не было страха, там уже тренировочный инстинкт, соревновательный инстинкт начал работать, то, что у меня приобретено было в спорте».
Сегодня эксперты говорят, что Карапетян был единственным человеком в мире, который смог совершить такое. На следующее утро врачи поставили ему диагноз: общее заражение крови и двустороннее воспаление легких.
На больничной койке Карапетян провел сорок пять дней. После выписки его почти тошнило от воды. Возвращение в спорт представлялось нереальным. И все же он вернулся, снова всех поразив. Вернулся, чтобы красиво уйти в 1977-м, установив свой заключительный, одиннадцатый мировой рекорд.
Из 92 пассажирова троллейбуса были спасены 46.
Шаварш Карапетян (слева) с братом Анатолием.
Шаваршу Карапетяну 63. Он давно живет в Москве, гражданин России, у него две дочери и сын. Карапетян владеет обувной мастерской «Второе дыхание», плюс несколькими торговыми точками и кафе в Москве. В 2013-м участвовал в эстафетете Олимпийского огня перед Играми в Сочи – тогда случился казус, в руках Карапетяна факел погас.
У Шаварша Карапетяна есть несколько наград за подвиг в 1976-м, но ни СССР, ни Россия его не награждали. Сам Карапетян в шутку называет себя «армянским сыном русского народа».
Использованы цитаты из интервью «КП» и «Вечерней Москве».
Фото: РИА Новости/Сергей Гунеев, Олег Макаров
Шаварш Карапетян: Человек человеку человек
Он всю жизнь спасал людей: сначала, будучи многократным чемпионом мира, выручал команду, потом спас 20 человек из затонувшего троллейбуса, потом выносил людей из огня. Его карьера закончилась резко — слишком много травм было получено при работах по спасению: «Но Господь решил испытать, могу ли я проявить себя еще в чем-то».
Сейчас некоторые из спасенных им уже умерли от старости, а он больше всего переживает о подушке сидения, которую достал из утонувшего троллейбуса, приняв за человека — эта подушка стоила кому-то жизни.
10 апреля 2012 года в Голицынском зале Первой градской больницы состоялась встреча учащихся Свято-Димитриевской школы с Шаваршем Карапетяном.
Шаварш Карапетян
11-кратный рекордсмен мира, 17-кратный чемпион мира, 13-кратный чемпион Европы, семикратный чемпион СССР по подводному плаванию.
В 1976 году Шаварш Карапетян первым оказался на месте аварии в Ереванском озере: под воду ушел троллейбус с пассажирами. Карапетян бросился в воду, разбил стекло троллейбуса и на глубине 10 метров, при нулевой видимости, спас 20 пассажиров из 92. «Просто я был ближе всех…» — скажет он потом. После этого Карапетян заболел: воспаление легких, сепсис.
19 февраля 1985 года Шаварш Владимирович оказался на месте другой аварийной ситуации — на пожаре СКК в Ереване. По воле случая, Шаварш Владимирович оказался на месте возгорания одним из первых и принялся спасать людей, помогая пожарным. И снова — множество спасённых людей, и снова травмы — ожоги.
Выздоровев, Карапетян вернулся к тренировкам и установил ещё один мировой рекорд на дистанции 400 метров с аквалангом: 3 минуты 06,2 секунды. Его одиннадцатый и последний мировой рекорд в спортивной биографии. Продолжать спортивную карьеру он уже не мог, травмы сказались на здоровье, и Шаварш Владимирович Карапетян вынужден был оставить большой спорт.
Шум, гам, полный зал детишек. В Свято-Димитриевскую школу приехал обыкновенный герой. Он спас десятки людей от смерти. Но его блестящая карьера закончилась. Жалеет ли он об этом? Бывали ли сомнения годы спустя? Кем он стал?
О Ереванском озере и карьере
— Этот трагический момент в моей жизни случился неспроста. Мне выпал случай испытать себя не только на спортивных аренах и в бассейнах, а именно в жизни понять, на что я годен. Вот, наверное, в этом смысле спорт является основой человечества.
Спасенные
Уже половины их нет, 35 лет прошло. Некоторые в Америке, есть в Ленинграде человек, есть на территории РФ человек пять. Я поддерживаю отношения с некоторыми из них, но не навязываюсь, потому что люди стараются сразу какой-то подарок мне купить, а многие из них бедные — мне неудобно принимать их подарки.
Путь в спорт
Я занимался гимнастикой. С малых лет я ходил в гимнастический зал, я там тренировался. Но, так как со временем рост у меня оказался больше, чем надо в спортивной гимнастике, то меня перевели в плавание, мне было тогда 13 лет.
Основа у меня спортивная была – я мог сделать стойку и по периметру всего бассейна ходить на руках.
С тринадцати лет я тренировался в классическом плавании, а потом до семнадцати с половиной лет я был чемпионом России по плаванию. Потом у меня случилась ссора с тренерами, и я ушел в подводный спорт, и через полтора года стал чемпионом Европы. В 19 лет я уже был чемпионом Европы и рекордсменом мира.
Травмы
У меня очень сильно была порезана нога при ударе в стекло. Есть стекло автомобильное, оно при ударе разбивается на маленькие кусочки, а там было обычное оконное стекло, и когда я его разбил, то очень сильно порезался. Ну и плюс получил двустороннее воспаление легких и заражение крови.
Долг
Что такое долг? Мы всегда живем и все должны друг другу: должны любить, должны помогать, должны научить, должны поднять упавшего, подать руку слабому. Проживая жизнь, мы друг другу должны. Надо просто быть человеком.
Ереванское озеро
Я знал, как они будут тонуть, я знал, как они будут умирать — это ощущение меня давило. Но когда я уже двоих поднял, у меня появилась уверенность, что их можно спасти — и вот каждые 25 секунд новый человек был наверху. Пять раз вдох-выдох – ушел – поймал, встал на троллейбус, оттолкнулся…
Я не плавал, я нырял, брал человека, вставал на троллейбус, поднимал, передавал и дальше нырял.
Так — более сорока раз. В Америке в таких ситуациях обычно действуют очень долго, а здесь в течение сорока пяти минут троллейбус был на берегу — такая слаженная была работа. Мой тренер там был, на берегу стоял – он 16 лет работал спасателем. Мой брат был там, мастер спорта международного класса. Прямо рядом с местом трагедии была 4-я больница. Медики уже на берегу помогали. Все необходимое для спасения людей было на берегу.
Десять кранов было, два крана работали, чтобы друг другу не мешать. Через 45 минут троллейбус был на берегу, но все равно 46 человек погибли…
Я лежал в больнице 45 дней. А потом еще месяца два восстанавливался.
Про трос
Командовал полковник милиции. Он взял командование на себя, потому что там каждый занимался своей работой. Он сказал: «Я тебе приказываю зацепить за штанги», — я ответил: «Там сто тонн, вместе с водой, как можно?», — «Я знаю, они с корпусом связаны», — говорит. Я зацепил за штанги, оторвало со штангами вместе. Тогда я ему по-мужски сказал: «Пошел ты на фиг!». Задний мост было не достать, он был в песке. Тогда мы захватили троллейбус по бокам двумя кранами, и этот способ оправдал себя. Тогда я уже не слышал, что мне кричали — я делал то, что считал нужным.
О воспитании
Надо учить, что любить друг друга – это первое и самое главное. Наша ошибка в том, что мы заботимся только о материальном богатстве наших детей. Надо развивать их духовную жизнь, чтобы каждый любил ближнего, каждый любил своего любимого человека, каждый любил свое дитя. Сейчас такое показывают, что родитель может ударить ребенка так, что ребенок умрет. Мне страшно смотреть на такие вещи, страшно подумать, что родитель может такое сделать.
А вы, дорогие школьники, должны быть готовы ко всякому. В красивом теле должен быть обязательно красивый дух, не имеет значение, мальчики вы или девочки — вы должны быть физически подготовлены. Самое главное: я призываю всех научиться плавать. Вы подумайте, что катаклизмы могут быть во всем мире. Вы должны быть готовы себя защитить. Вы должны заниматься спортом, вы должны хорошо учиться. Когда мой сын был маленьким, я ему говорил: «Сынок, ты должен уметь две вещи: хорошо читать и хорошо плавать. Это все, что я хочу!». Если хорошо читает, значит в любой области он достигнет своего. А плавание – это чистое здоровье. Я пловец, поэтому агитирую плавать. Именно плавание, я говорю, «родился человек – должен плавать», несмотря на то, что гимнастика и легкая атлетика являются папой и мамой всех видов спорта.
Про школу
Честно сказать, однажды меня перевели с шестью двойками в следующий класс. Знаете почему? Потому что у меня были отличные физика, математика, геометрия и черчение. На математике мне как-то оценку «шесть» поставили, представляете? А вот по литературе и всему остальному были двойки.
Тренировки
Двенадцать тренировок, бывало и восемнадцать. По три раза в день. Потом у нас бывали экспериментальные тренировки, ночью. После двух часов ночи организм отключается абсолютно, головной мозг отключает весь организм. В это время один шаг приравнивается к пяти шагам.
Если бы троллейбус не упал
В тот год было указание сверху, чтобы меня не взяли на чемпионат мира, несмотря на то, что на тренировке я установил три мировых рекорда. И я поклялся, что приеду в Армению и буду тренироваться так, что никто другой не выиграет ни одну дистанцию — ни Кубок Советского Союза, ни чемпионат Советского Союза, ни чемпионат Европы и ни чемпионат мира.
И именно в тот день Господь Бог меня не пустил в Ганновер, а отправил в Ереван. 16 сентября 1976 года в Ганновере начинался чемпионат мира, и я должен был быть там, но руководство мне этого не разрешило. Тогда я плюнул на все и поехал в Ереван — равных мне спортсменов быть не должно.
Я выигрывал все дистанции. Иногда бывало, что я не плавал некоторые дистанции, потому что их нужно было уступить команде, чтобы другие тоже получили медали. Мне уже надоели эти первые места, я свое выигрывал и уходил.
Шаварш Карапетян с братьями
Россия — это наше, Армения — мое
Я был советским гражданином, мой флаг был красным. Для меня нет понятий Россия, Грузия, Азербайджан, Армения — для меня это все одна Родина. Советский гимн 75-80 раз звучал в честь меня. Я этим дорожу. Я однажды после тренировки зашел в кино, заснул там и, когда заиграл гимн Советского Союза, я сразу проснулся и встал! Весь зал хлопал! Почему я это говорю? Потому что нас всегда воспитывали, что Россия – это наше, Армения – мое! Мы должны любить и ценить друг друга – это самое главное, это самое ценное.
Пять глубоких вздохов
Для того, чтобы глубоко нырнуть, надо сделать пять глубоких вдохов и выдохов – это минимум. Тогда происходит быстрая вентиляция легких. Я делал так и уходил под воду. Я почти потерял сознание, быстро захватывал человека и выныривал наверх. И когда я нырнул последний раз, я схватил что-то, вынырнул и увидел, что это было сидение троллейбуса. Оно стоило одной жизни. Так тоже бывает…
Я возненавидел воду
После этого я ненавидел воду и не заходил в нее. А страха воды у меня не было, конечно – я был натренированный, мы в день по 50 километров плавали. 20-25 километров – это была наша обычная тренировка. Потом Федерация водного спорта назвала моим именем юношеский чемпионат. И только когда появились дети, я возвратился в бассейн.
Экстремальные ситуации
Бывают разные случаи в жизни. У моего соседа был сын-эпилептик. Однажды у него случился приступ, и он проглотил язык. Мы пришли и спасли его. Что нужно в таких случаях делать? Нужно взять деревянную ложку, положить на язык и дернуть вверх. Обязательно деревянную, потому что когда человек просыпается, он сжимает зубы и может их сломать, если она будет железной.
Самый опасный вид спорта
Вообще, самым опасным видом спорта считается спортивная гимнастика, потому что там при срыве со снаряда могут быть очень плохие последствия. На втором месте идут горнолыжные виды спорта – слалом, санный спорт — сколько погибает людей… Еще батут. Бокс, особенно новые виды бокса без правил.
Человек — это батарейка
Для плавания миллион упражнений существует, и одно из самых главных – это бег. Бег — основа тренировок для всех видов спорта. С годами бег переходит в шаг, но человек всю жизнь должен утром рано выходить на улицу и стараться бегать. Мы — батарейки, которые требуют заряда, а заряд можно получить, как раз шагая или бегая. После пробежки даже выглядишь по-другому — надеваешь галстук, душишься, и уже глаза у тебя красиво горят.
Дети
Мои дети с малых лет занимались любительским фигурным катанием. Но все-таки больше учились, чем занимались спортом. Старшая дочка закончила МГИМО с красным дипломом и сейчас работает в Центральном Банке. Младшая — университет Дружбы народов, работает в «Russia Today». У нее тоже красный диплом. Сын занимается плаванием и завтра будет выступать на чемпионате в Москве. Его случайно избрали, как перспективного пловца. У него не очень высокий разряд, но по физическим данным его взяли в резерв сборной России.
Туфелька для Золушки
По диплому я экономист. Закончил факультет планирования промышленности. Сейчас у меня свое дело — сапожные мастерские для нестандартных ног: от пятидесятого размера до двадцать восьмого. Представляете, туфелька 28 размера? Это как у Золушки.
А в детстве я мечтал быть летчиком — управлять самолетом. Даже поступал в авиационный институт.
Чем я увлекаюсь? У меня любимым занятием всегда была деревообработка. Я хорошо работаю рубанком, стамеской. Могу пол сделать, могу окна сам изготовить.
Знаете, когда я был маленьким, мой отец говорил, что мужчина должен иметь профессию, чтобы содержать жену и детей. Я сделал в жизни все, что хотел, и Бог меня привел туда, куда, видно, надо было. Сейчас у меня так и получается – одна жена и трое детей.
Подготовила Александра Борисова
Фото Михаила Моисеева
Читайте также:
Редакция портала «Православие и мир»
Когда Шаварш выплыл, брат его был уже на берегу. Оценив обстановку внизу, он понял, что спасать людей придется ему одному.
Разговор по пятницам
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Многократный чемпион мира по подводному плаванию, знаменитый не только спортивными подвигами, а, в частности, и тем, что в 1976 году, едва не погибнув, спас 20 человек из тонущего троллейбуса, дал откровенное интервью «СЭ»
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Если б кто-то из нас совершил хоть один из подвигов Шаварша Карапетяна – рассказам не было бы конца. И рассказы эти с каждым годом обрастали бы новыми деталями. Оттеняющими героизм.
А он не только вытаскивал людей из тонущего троллейбуса и тушил пожар в центре Еревана, но и был выдающимся спортсменом. 17-кратный чемпион мира по скоростному подводному плаванию, 13-кратный чемпион Европы, установил 11 мировых рекордов.
Шаварш тих и скромен. Встречает нас у метро. Потом провожает. Говорит негромко. Собственных подвигов ощутимо стесняется. Вспоминает их скорее из вежливости – корреспонденты ехали через всю Москву к нему в Коньково, неудобно…
Судьба же снова и снова преподносит испытания. Осенью в его руках погас олимпийский факел. Огорчив Шаварша до невозможности.
– До сих пор переживаете?
– Уже отпустило. Поначалу страшно расстроился. Я не понимал: ветра нет, газ идет – а он не горит! Видимо, техническая неисправность. С факелом и у других возникали проблемы. Хотя меня один набожный человек накануне отговаривал: «Олимпийский огонь – бесовщина. А Кремль – не место для языческих ритуалов. Зачем тебе это, Шаварш? Ты же христианин…» Я ответил: «Не забывай, я – спортсмен. И понесу факел, потому что мне оказали огромную честь».
– Причем дважды. Из-за того, что первая попытка вышла скомканной?
– Нет, это не связано. Кремлевский этап предварял официальный старт эстафеты олимпийского огня. Когда меня пригласили, я уже был заявлен на московский этап. Вот и бежал два раза.
– В подводном плавании у вас титулы невероятные. Если б остались в классическом – многого могли бы добиться?
– Наверное, ничего. Уровень тренеров в Армении был не тот, чтоб дойти до самого верха. Я вот смотрю, как двадцатилетние сейчас поднимают штангу. Все неправильно! Одному подсказал, другому. А плавание – как штанга. Чуть-чуть неверное движение – свернешь или шею, или позвоночник. Прихожу к ребятам, среди которых мой сын занимается. Знаю, как их правильно массировать – не для мышц, а для свободного прохождения крови.
– Ваши тренировки обросли легендами. Классическим пловцам эти нагрузки не снились?
– Они бы не выдержали и трети моих нагрузок. Я был подготовлен не хуже марафонца. Даже записался на марафон в Армении – и финишировал в пятерке!
– Ежедневно пробегали по 25 километров?
– По 30! Плюс в рюкзаке за спиной 25 кило, от лямок раны были во всю спину. За десять дней мы обязаны были пробежать 300 километров. Были и экспериментальные ночные тренировки.
– Если коротко – после двух часов ночи у человека отключаются все системы. Мозг автоматически начинает отдыхать. Мы этот момент использовали для физических нагрузок. Десять дней перед соревнованиями – в 2 часа ночи приходил в бассейн, часа три плавал – и уходил. А однажды я проплыл зараз 50 километров…
– Нет. Чтоб быть психологически готовым к нудной работе. Утром зашел в бассейн, вечером вышел. Целый день в воде!
– Рекорд мира поставил. На 400 метров. У меня случалось: перед соревнованиями прямо душило – не мог тренироваться! Как-то повернулся к тренеру: «Разминку сделаю, и все. Потом проплыву 50 метров на рекорд мира. Спорим?» Мы постоянно спорили!
– Должен был ему две бутылки водки купить. А если я выигрываю – получаю два килограмма конфет «Мишка косолапый». Их было достать тяжелее, чем пол-литра.
– Да! Высовываюсь из воды: «Про «Мишку» не забудьте». Долго он по Еревану бегал – но нашел. Как-то слышу, один тренер на меня указывает: «Знаешь, почему Шаварш выигрывал? Для него не было второстепенных стартов». Я везде выкладывался!
– Правда, что вы могли провести под водой 6 минут, задержав дыхание?
– Точнее, 5.50. А мировой рекорд – 13 минут. Но это человек уникальный, его ученые изучали. Замеряли проход крови через сердце. Оказалось, что-то связано с молочной кислотой.
– Самые невыносимые условия, при которых выступали?
– В Чехословакии. Своих пловцов они куда-то отправили, а нам оставили бассейн с водой в 12 градусов. Я единственный заходил в воду и плавал.
– 20 – мало. Хорошая температура – 22-23. В Ереванском озере, где упал троллейбус, было как раз 12.
– После истории с троллейбусом в 1976-м, потеряв здоровье, вы установили еще один мировой рекорд. Чудо?
– Не передать, какое чудо! Я стоял четвертым. Первый повторил мировой рекорд. Два следующих улучшили. Глазам не верил! А мне перед последней сотней брат жестами показывает – тоже иду на рекорд. Я сделал поворот и отключил в себе все. Когда финишировал, хотел кричать от боли: я умирал, не мог дышать! У меня мозги болели! Брату шепчу: «Тихонечко тащи меня по воде до медицинской комнаты…»
– Что изменилось в вашем организме после троллейбуса?
– Мокрота не выходит из организма, оседает в легких. Если сильный вдох – можешь захлебнуться. Я тогда пережил пневмонию и заражение крови.
– На том озере памятника нет?
– Даже таблички нет. Сегодня эта часть дамбы – американская зона. Никого туда не пускают.
– Люди в троллейбусе уже были без сознания?
– Нет. В старой модели троллейбуса зад похож на чашку. Какое-то время в ней был воздух. Но плавать не умели, разбить стекло не смогли.
– Брат за вами не кинулся?
– Я его остановил. Во-первых, боялся за Камо – он азартный. Нырял бы, пока сам не погиб. Во-вторых, он был единственным, кто мог меня страховать. Если что – точно вытащил бы.
– Следователи в больницу к вам приходили?
– Нет. В 90-е открыли документы из ЦК партии. Там написано: был случай, партия и правительство усилили дисциплину. Моей фамилии нет. Вообще ни одной фамилии. Подробности рассказала девушка, которая стояла неподалеку от кабины водителя. Бывшая пловчиха, выбралась сама. К водителю пристал какой-то уголовник, требовал притормозить в неположенном месте. А водитель сам недавно вышел из тюрьмы, ответил грубо. Тот, первый, схватил здоровенный ключ – и по башке! Троллейбус, в котором было 92 человека, рухнул в озеро. Из-за одного ишака столько трупов. А в протоколе написали какие-то глупости: «Колесо зацепило бордюр, рулевая тяга, занесло…» Все не так!
– И водитель погиб, и тот, который ударил?
– В том месте был слив городской канализации. Еще и поэтому все обернулось для вас такими бедами со здоровьем?
– Там не канализация, а слив промышленных отходов, какие-то разлагающиеся элементы. Видимость под водой ноль, я все делал наощупь. Подъехала милиция, мне говорят: ныряй снова, закрепляй трос. Объясняю начальнику, как правильно крепить, – он уперся: «Я приказываю!»
Конечно, не вытащили. Тут уж я начал приказывать. Зацепил трос за заднюю дверь, трубу и поломанное окно. Крановщику говорю: тащи медленно, чтоб вода выливалась.
– В больнице 45 дней вы провели в коме?
– Не было комы, я оставался в сознании. Высокая температура, сепсис. Антибиотиками закормили. В один заход по шесть шприцев засаживали. Если б не пробежал в тот день на тренировке 21 километр – все бы вытерпел! Но организм был истощен.
– Мы слышали, одна из спасенных в троллейбусе родила сына и назвала Шаварш.
– Не выяснял. Когда ты начинаешь активничать – люди думают, что нужно подарок сделать. Таков армянский менталитет. Поэтому я живу тихо. В 1982 году «Комсомольская правда» вспомнила эту историю. А через пару месяцев Бочаров из «Литературной газеты» выдал большую статью – и я получил 75 тысяч писем!
– Утро после той статьи помните?
– Как не помнить? Я работал инженером на заводе. Впервые моей «Волге» разрешили проехать на территорию. Потом дали возможность вне очереди поменять машину. Завод – удивительное место. Я стал там другим человеком. И в счастье, и в горе все рядом. Меня обычно в Москву отправляли все пробивать.
– Много друзей было. Например, начальник гаража Политбюро. Приезжал ко мне в гостиницу, обзванивал руководителей заводов: «Немедленно выслать, что скажут!» И зачитывал мой список. Ереванский директор, депутат Верховного совета, поражался: «Шаварш, откуда у тебя такая власть? Ты же рядовой инженер».
– Время спустя вместо звезды Героя вы получили скромный «Знак Почета».
– После статьи в «Литературке» Бочаров рвал и метал, чтоб мне «Героя» дали. Два раза прилетал в Армению. Но представить к этой награде не могли – никаких документов по крушению троллейбуса нет. В итоге получил «Знак Почета».
– На каком-то форуме по ходу дела объявили: «Шаварш Владимирович Карапетян удостоен правительственной награды…» Еще вручили медаль «За спасение утопающих». И премию – сорок рублей.
– В России турниру по подводному плаванию дали ваше имя, кажется?
– Да, при советской власти эти соревнования назывались «Юный акванавт». А потом в Кемерове Тулеев их провел. Специально за семь месяцев выстроили бассейн. Мне подарил золотые часы с гравировкой, написано: «Карапетяну – Тулеев».
– В коллекцию положил. Она маленькая. Десять пар часов, но все именные. Самые для меня дорогие – от католикоса Вазгена Первого. Швейцарские, под заказ. Изображена гора Арарат и написано «Армения». Позже в тюрьме открывали часовню с католикосом. Из толпы говорят: «Это понятно – власть. Это – священник. А ты кто?» Я подумал: «Представитель народа…»
– Истории вас преследуют. Началось все в 1974 году с пазика, который удержали на краю ущелья.
– Машины были не сегодняшние – когда заехал да починил. Надо было ждать запчасти. У шофера сломались аккумулятор и ручной тормоз. Пазик не глушил, оставил у бордюра, ушел в диспетчерскую. У автобуса приподнялась задница, и покатился. Мы сидели внутри.
– Любой мог остановить?
– Сзади у водителя стенка, а бок открытый. Так он и там решетки приварил, чтоб не допекали разговорами. Я поднырнул, ногами уперся в руль и отжал тормоз. Поставил первую скорость. Тут появился водитель: «Ой, ой… Спасибо…» Сели да поехали. В том автобусе был деревенский учитель физкультуры. Написал в местную газету. После несчастья с троллейбусом московские журналисты и прежний случай откопали.
– В 1985-м в Ереване горел спортивно-концертный комплекс. Вы-то как там очутились?
– Нет, с завода уже ушел. Организовал для детей компьютерный класс. Абовянский завод «Сириус» как раз выпустил новое поколение ЭВМ. Утром прихожу на работу, слышу: «СКК горит!» И я помчался туда.
– Из-за чего произошел пожар?
– Истинную причину узнал недавно. Пообщался с человеком, который в СКК отвечал за электросистемы, а сейчас живет в Америке. Он рассказал: «Когда монтировали люстры, я предупредил, что кабель не соответствует мощности. Меня не послушали. Короткое замыкание, лопается плафон, спираль от лампы падает на велюр. И полыхнуло».
– Давайте по порядку. Вот вы прибежали. И что увидели?
– Пожарных еще было мало. Я заметил, что СКК горит по окружности, а до середины огонь не добрался. И мы с молодым пожарным двинули туда. Маленькие шланги не дотягивались. Большой был один, вода по нему поступала из реки. Он тяжелый, напор очень сильный – вдвоем еле удерживали. Парень сзади обхватил, а я управлял. Минут двадцать поливали потолок, чтоб огонь на крышу не перекинулся. Затем с другими пожарными по боковой лестнице начали подниматься наверх. Оттуда повалил дым. Дальше ничего не помню.
– Вам хоть успели какое-нибудь снаряжение выдать? Или противогаз?
– Нет, подмокли чуть-чуть. Пожарные своих вынесли из огня, сразу отправили в ближайшую больницу №1. А меня оттащили в кусты, подумали – мертвый. Там и нашел мужик. Пощупал пульс и на своих «Жигулях» повез в больницу №2, расположенную на окраине. Потом мне объяснил: «В первой было столько народу, что неизвестно, когда бы до тебя очередь дошла. А во второй – никого, точно будешь под контролем».
– Месяц. Ожогов не было. Главная проблема заключалась в том, как очистить легкие. В больнице делали уколы, давали чем-то дышать – бесполезно. А дома я выпил горячего молока и пошел в бассейн. Поплавал – и из легких начали вылетать куски сажи, которые приклеились к альвеолам. Так что спасли меня молоко и плавание.
– Говорят, Господь не по силам креста не дает. Будто про вас сказано.
– Ай бросьте, у многих так. Просто когда что-то случается, я не прохожу мимо. Стараюсь помочь. Вот и все.
– Пережив такое, сильнее верите в Бога?
– Когда-то академик Сахаров высказался на эту тему: «Как я, физик, могу верить в Бога?! Но что-то нами движет». Моя вера глубоко в душе. А ходить и молиться… Я же могу воздержаться, верно? Если кто-то хочет узнать про параллельные миры, могу рецепт дать. Крепко выпиваете, подходите к зеркалу, смотрите прямо в глаза. Все, что разглядите, – и есть параллельные миры.
– Вы и сегодня готовы к неожиданностям? Был четвертый эпизод, о котором мы не знаем?
– И четвертый, и пятый. Много! Вспоминать не стану. Скажут – приукрашивает, так не бывает.
– Если правда – почему бы не рассказать?
– Ну, хорошо. Впервые спас человека еще второразрядником. В Ереване, мне было лет 16. В открытом бассейне загорал на 10-метровой вышке. Вдруг увидел, что вниз лицом плавает мужчина, ни руки, ни ноги не работают. И я прыгнул.
– Конечно. Волновался по другому поводу – как бы людям на голову не попасть. Но все рассчитал. Вытащил мужчину, тут врач прибежал – откачали.
Или звонит в дверь соседка. Что-то пробормотала – и в обморок. Я рванул к ней в квартиру. Дверь нараспашку, в коридоре муж лежит. Тоже без чувств. А у их пятилетнего сына приступ эпилепсии, запал язык. С помощью деревянной ложки открыл малышу ротик, он начал дышать. Мать шлепнул два раза по щекам – очнулась. Отца пришлось окатить из ведра холодной водой.
– Нет, в состоянии шока. У них так младший сын-эпилептик погиб. Вот и перепугались. Хотя мужчина в подобной ситуации не имеет права на слабость. Могли и второго ребенка потерять.
– В последнее время никого не спасали?
– Спас – громко сказано. Элементарная вещь. Во дворе лежит алкаш. С неба сыплет снег вперемешку с дождем. Поднял его, прислонил у подъезда под козырек, а на голову полиэтиленовый пакет нахлобучил. Чтоб не вымок. Мимо шагает милиционер: «Ты что, пакетом человека душишь?» Когда сообразил в чем дело, долго смеялся.
– За границей ЧП возникали?
– Однажды пьяному немцу по морде треснул.
– На вокзале приставал к жене моего брата. Прет, как танк. Слов не понимает. Ну и спустил его с лестницы. Мне говорят: «Шаварш, это Германия. Здесь так не принято. Могут забрать в полицию».
Была еще история в Тунисе, когда с женой отдыхали. На пляже немножко поругались. «Я уйду», – говорю. «Уходи», – отвечает. Нацепил очки, натянул на голову шапочку – и в море. А шторм был пять баллов. Никто не купался.
– Отчаянный вы человек.
– В завихряющиеся волны я бы не полез. А они были плавные. К тому же вдали от берега не такие страшные. Катался на них. В такую погоду ведь ни лодок, ни кораблей, ни службы охраны. Часа три так провел.
– В нейтральные воды забрались?
– Нет, что вы! Уплыл километра на два от берега. Жена запаниковала. Кинулась к спасателям. Те говорят: «Как в таком море кого-то найдешь?» Рядышком маяк, побежала туда. Объясняет ситуацию. В ответ: «Мадам, забудьте. Здесь нового мужа найдете». Нелли в слезы. Тогда они достали бинокль. «Ваш муж в очках?» – «Да». – «В шапочке?» – «Да». – «Плывет обратно». Зайти в море, когда шторм, легко. Выйти – труднее. Но кое-как вылез. Старушки на пляже встретили аплодисментами.
– Больше от жены не слышали: «Уходи»?
– Было разок. Душила ностальгия, хотелось в Ереван. Друг зазывал: «Приезжай! Ягнята портятся». В том смысле, что становятся баранами. Нелли не пускала. Я прибегнул к хитрости. День в компании погулял, второй. Жена ворчит, я делаю вид, что обижен: «Будешь возмущаться – уеду в Ереван». На третий день все повторилось, она бросила в сердцах: «Уезжаешь – уезжай!» Этого и ждал. Билет на самолет уже лежал в кармане.
– А в Ереване пригласили на телевидение. В прямом эфире спрашивают: «Какими судьбами на родине?» Я усмехнулся: «Придумать или честно ответить?» – «Конечно, честно». И рассказал, как все было. Наутро подружки оборвали московский телефон Нелли: «Вы что, развелись?!»
– Это правда. Но мы вместе 30 с лишним лет. Вырастили двух дочерей и сына.
– В одном интервью вы обронили: «Я сам тонул». Когда?
– Киев, международный турнир. У меня в баллоне такой запас кислорода, что его спокойно хватит на всю дистанцию. За 75 метров до финиша он внезапно заканчивается.
– Похоже, кто-то из соперников перед стартом открыл клапан. Мой тренер видит, что на воде нет пузырьков, – значит, баллон пустой. Кричит: «Вытаскивайте Карапетяна! Он не остановится!» Но пока разбирались, что да как, я доплыл. И все равно выиграл! Хотя уже был почти без сознания.
– А мозг в такие мгновения отключается. Плывешь на инстинктах. Все подчинено единственной цели – первым коснуться бортика.
– Спорт подарил вам здоровье? Или отнял?
– Ребята, пять лет назад у меня обнаружили тромб в сердце длиной 9 сантиметров! Сделали операцию. Хирург сказал: «Благодаря спорту у вас великолепные сосуды. Это уберегло от фатального исхода».
– Курить после операции бросили?
– Не сразу. Год продолжал, не обращая внимания на запреты врачей. Жена нажаловалась моему отцу. Тот перезванивает из Еревана: «Сынок, тебе же нельзя». – «Брошу! Обещаю!» Затушил сигарету, и все. С тех пор – как отрезало. Мой сын Тигран услышал наш разговор и сказал: «Он же далеко, ни о чем не узнает. Ты мог бы и дальше курить».
– Логично. Что ответили?
– «Если я отцу пообещал – слово сдержу!» Детей надо воспитывать личным примером. Зато теперь все, что говорю Тиграну, для него закон. Это касается и спорта, и жизни.
– Шестнадцать. Вымахал до 186 сантиметров. Моя мечта – увидеть его на Олимпийских играх. Пока организм мальчишки растет, к нагрузкам подхожу аккуратно. Специальных тренировок не даю. Но через годик займусь им вплотную. Передам свои знания. Подготовлю психологически и физически – без всякого допинга. Важно, что Тигран верит своему тренеру. И верит мне. Иногда, уезжая из бассейна, называю ему время, за которое проплывет дистанцию. Он потом удивляется: «Как ты догадался?» – «Сынок, это опыт».
– Был хоть один момент, когда вы струсили?
– Да. В 90-е с семьей отдыхали у брата в Германии. Купил «мерседес» и решил на нем возвращаться в Москву. В Польше на хвост сели бандиты. Денег, чтоб откупиться, не было. У них свои точки. Вели меня к заправке недалеко от границы на трассе Варшава – Гродно. Но был полный бак плюс в багажнике три канистры бензина. Поэтому гнал без остановок.
– Оторвался, когда наступило ограничение по скорости – 40 км/ч. Они нарушить правила побоялись. А я, наоборот, был бы только рад встрече с полицией. Дорога пустая, вдавил педаль газа в пол. Несусь под двести – как назло, полицейских нет. В заднем зеркале фар той машины уже не видно. Я свои выключил и свернул в какую-то деревню. Перекусили в ресторанчике. Через полтора часа вырулил на трассу и доехал до границы.
В Гродно нас приютил друг. Я попросил налить стакан водки. Выпил – и пошел спать. Через 12 часов меня разбудили с колоссальным трудом. Сказалось нервное напряжение. А вскоре слег с диабетом. Стресс спровоцировал скачок сахара в крови. Я действительно очень испугался. Не за себя – за жену и детей. Был бы один, знал бы, что делать.
– Таранить машину бандитов! Когда таран подготовленный, твои шансы спастись – процентов 70. Гораздо больше, чем у того, кого таранишь ты.
– Сейчас у вас какой автомобиль?
– БМВ. Подарили на день рождения. До этого лет 15 ездил на «мерседесе». Почувствовал разницу. БМВ – это шикарная девушка.
– Шикарная женщина. Я много сменил машин. Первой была отцовская «Победа». С 15-ти три года катался на ней без прав. Ни разу не остановили. В 18 получил права, едва от ГАИ отъехал – тормознули.
– Водили тайком от отца?
– Чудеса. Вы бы Тиграну разрешили ездить без прав?
– Боже упаси! Но во мне отец был уверен. За руль посадил в четыре года!
– Его «виллис» сломался в Ставропольском крае. Помощи ждать было неоткуда. Отец вернулся домой своим ходом, взял грузовик, и мы поехали за «виллисом». Он подложил мне что-то под сиденье, говорит: «Сынок, держи руль, а я потихонечку поеду». И потащил «виллис», а я вцепился в руль. Если не верите, позвоните отцу и спросите – он подтвердит. В 7 лет я уже сам ездил по Кировакану.
– Да. Утром отвозил отца на службу, вечером забирал.
– Мама нормально реагировала?
– Что мама – вот как милиционеры реагировали…
– Нормально. Отца, директора автобазы, в городе уважали: «Едет сын Карапетяна». Такое могло быть только в 60-е. И только в Армении.
– Отец по-прежнему в Ереване?
– В Москву не пытались перевезти?
– Да я мечтал об этом! Сколько просил! Ни в какую. Тогда после смерти мамы заставил его жениться. Рядом с мужчиной обязательно должен кто-то быть. Благодаря этой прекрасной женщине он дожил до таких лет. Я впервые видел – она ноги ему моет, кремом мажет и укладывает спать. Своей семье говорю: «Смотрите и учитесь!» За него я спокойнее, чем за себя.
– В 1993-м. Я уже переехал в Москву. Не было денег ни на похороны, ни на то, чтоб слетать в Ереван. Позвонил журналисту Сергею Вишнякову, моему другу. К тому моменту он стал бизнесменом. Сергей и в Москве меня приютил поначалу. Ответил: «Зайдешь в мой кабинет, поднимешь диван. Сколько тебе нужно – столько возьми». Не буду вам рассказывать, какое количество денег нащупал под диваном. Похоронил маму и вернулся.
– Ваша сапожная мастерская существует?
– Да, делаем обувь нестандартных размеров. Например, 60-го – был однажды и такой заказ.
– Американец из московской фирмы. К спорту отношения не имеет. Его я не видел, а жена – маленькая, хрупкая. Она забирала ботинки.
– Сколько людей у вас в подчинении?
– Двое. Было десять. Сейчас заказов мало. Я и другие направления развиваю. Но давайте без подробностей. Не обижайтесь.
– В вашей жизни были 20 минут тяжелее, чем в том озере возле троллейбуса?
– Да. 1993 год, переезд в Москву. Самолет набит, люди стоят в проходе. На трапе омоновец последнего толкает сапогом, утрамбовывает, чтоб закрылась дверь. Кружим над Москвой, пилот объявляет: «Товарищи, из первого салона сдвиньтесь назад, иначе носом нырнем!»
– А сдвинуться никто не может. Тогда мужчины усадили женщин на колени. Когда приземлились, все целовали командира экипажа.
– Как же он согласился лететь?
– Весь багаж сняли с рейса, чтоб вывезти людей. Страшное время! Как-то без билета меня с родственниками посадили в самолет на Ереван. Заходят с проверкой омоновцы. Им говорят: «Это теща Шаварша Карапетяна. Это – его дядя, это – двоюродный брат». Нет вопросов. Затем ко мне поворачиваются: «Это кто?» – «Шаварш Карапетян» – «Какой Шаварш? Что вы нам голову морочите?» Так смешно стало – мое имя значит больше, чем я сам!
– Как вы прошли в самолет без билета?
– Серьезные люди сказали, что меня надо посадить. Однажды так на грузовом «Ил-76» из Еревана отправили машину с сапожным оборудованием и шесть человек. Я что-то предлагал, мне в ответ: «Зачем, Шаварш, обижаешь? Какие деньги?!» Меня любили и в Ереване, и в Москве. А недавно идем по Ленинграду с главным редактором журнала «Плавание». Спрашивает: «Шаварш, тебя на улице узнают?» Не успел ответить – подошла девушка и меня расцеловала. Я смущался очень…
Еще был в Аргентине забавный случай. Там огромная армянская диаспора. Началось с того, что про меня написал заметку аргентинский корреспондент, работавший в СССР. Потом – целую книгу.
– Нет. Ни на русский, ни на армянский. Я прилетел, в аэропорту вручают главную местную газету Clarin. Во всю первую полосу – моя физиономия. Я еще не знал об аргентинской традиции: если ты девушке нравишься, подходит и молча целует.
– Тут же. Из-за этой первой страницы не мог в городе показаться. Все целовали, на щеках килограмм помады был. В Буэнос-Айресе познакомился с Манукяном, стареньким миллиардером. Попросил, чтоб я его сопровождал к любимой женщине. Купили цветы, поехали, поговорили. Вскоре он организовал мне встречу куда интереснее. В Аргентину слетелись семь армян-миллиардеров со всего света.
– Обед, переходящий в ужин. Восьмым в этой компании был я – советский гражданин с копеечными суточными.
– Уютно вам было среди миллиардеров?
– Общались мы на армянском. Вели себя они непосредственно. Потом хозяин поднялся и начал разливать суп из морских червей. Цена одной тарелки – тысяча долларов. Мне говорят: «Попробуй ложечку, не всем нравится. Если что, можно вылить…»
– Знали миллиардеры про вашу судьбу?
– Да, называли – «наш герой». Но особо не расспрашивали.
– Вы упомянули про 75 тысяч писем. Сколько прочли?
– Все до единого! Самые трогательные отобрал и увез в Москву. Мне даже Фаина Раневская прислала открытку. Жалко, с ней не успел познакомиться, умерла.
– Фрунзика Мкртчяна вы знали?
– Да-а! Мой любимый артист! Впервые увидел его на сцене. Фрунзик со щетиной, мрачно смотрит в зал, поворачивается профилем – и вдруг хохочет басом. Уходит. Зал катается от смеха. Фрунзик опять появляется, мрачнее прежнего. Все повторяет. У зала истерика. Я это запомнил на всю жизнь.
В другой раз приехал он в Кировакан. Вышел из гостиницы на площадь, сразу окружила толпа. Один мужчина просит: «Фрунзик, скажи что-нибудь смешное». А сам стоит во всем красном – пиджак, сорочка, брюки. Мкртчян отвечает по-армянски: «Если в твою задницу воткнуть швабру – будешь, как советский флаг!» Он всегда сохранял шутливый тон. Изумительный человек. Вся Армения его обожала. Кроме Джигарханяна.
– Да. Году в 2007-м в «Пушкинском» состоялся вечер памяти Фрунзика. Собрались все московские армяне – режиссеры, политики, ученые. Лишь Джигарханян не пришел. Показали «Песнь прошедших дней», который снял Альберт Мкртчян, младший брат Фрунзика. Великий фильм! Мы любим Фрунзика по комедиям, но там у него драматичная роль. Вернулся с фронта без ноги, работает почтальоном. Носит письма в дом женщине, у которой на войне четыре сына. Первая похоронка, вторая, третья. Приходит четвертая, почтальон понимает, что не в силах ее отнести. И по дороге съедает этот конверт… Когда зажгли свет – весь зал плакал.
– Как сложилась судьба ваших братьев?
– Камо служил в милиции. Уехал в Америку, вернулся, нынче тренирует детишек в ереванском бассейне. А Толя в Германии жил. Девять лет назад разбился там с женой на машине.
– Вы перебраться в Штаты или Германию не думали?
– Никогда! У меня советский менталитет – с таким хорошо в Москве. Здесь мой дом. Как-то захожу в троллейбус, старушка увидела меня и говорит: «Сынок, дай тебя поцелую!» Я растерялся: «Зачем?» – «Знаю, кто ты…» Где бы еще меня так любили?