картина пасха в деревне
Картина пасха в деревне
Всем известна картина Перова «Сельский крестный ход на Пасху», написанная в 1861 году. На первый взгляд, картина изображает сущее безобразие — священник нарезался в дугу, да еще в прямо в момент богослужения, в наиболее почитаемый православными церковный праздник. Да и остальные участники процессии ведут себя не лучше.
Так, да не так. Священник на картине и вправду пьян. А вот крестный ход — совсем не крестный ход вокруг храма в Пасхальную ночь, который приходит на ум современным верующим. Посмотрите внимательнее. Процессия выходит не из церкви, а из обычной крестьянской избы (церковь виднеется на заднем плане); крестный ход поворачивает по часовой стрелке (крестный ход вокруг православного храма движется только против часовой стрелки). Дело происходит на закате (а не в полночь). Что же тогда мы видим?
Начнем объяснение с того, как формировался заработок приходского священника в старой России. Хотя в это и трудно поверить, но у священника не было заработной платы. Некоторые причты (на начало 20 века — приблизительно каждый шестой) получали государственную дотацию, но и ее размер в подавляющем большинстве случаев был сильно ниже прожиточного минимума. Прихожане же не платили священнику жалованья никогда и ни при каких обстоятельствах. Церковный причт (священники, диаконы и псаломщики) имел два источника дохода — требы и доход от церковной земли.
Три требы — крещение, венчание, отпевание — составляли основу дохода духовенства, так как крестьянам было не отвертеться от совершения данных обрядов (церковь вела метрические книги, и обряды, связанные с метрической записью, можно было проводить только в приходе, к которому ты был приписан), и им волей–неволей приходилось соглашаться с теми ценами, которые заламывали священники. В среднем приходе было 2–3 тысячи человек (400–500 домохозяйств), и подобные события происходили около 150 раз в году. Самым дорогим обрядом была свадьба — за нее священник мог получить 3–10 рублей, в зависимости от благосостояния брачующихся и собственной наглости (и еще наесться и напиться), крещение и отпевание обходились уже куда дешевле. Все остальные второстепенные требы крестьяне, в отличие от главнейших трех, могли заказать не только в собственном, но и в любом другом приходе. Легко догадаться, что при наличии конкуренции цены на них были сбиты в копейки. Священник, диакон и псаломщик делили полученные деньги в соотношении 4:2:1, но диакон был далеко не во всяком причте.
Крестьяне были твердо уверены, что причту следует удовлетворяться доходами от треб, а общее богослужение и исповедь причт должен совершать без всякого жалованья. Священники же и не мечтали о том, чтобы выпросить у прихода твердую сумму — все надежды на получение жалованья они возлагали на государство (надежды не сбылись).
У сельской церкви был обычно земельный участок — в среднем 50 десятин (55 га), приходившийся, в среднем на три семьи причетников. Таким образом, духовенство было обеспечено землей либо в том же размере, что и крестьяне, либо немного лучше. Бедные псаломщики чаще всего крестьянствовали сами, а священники (в особенности имевшие формальное образование) по обычаю своего времени считали невозможным марать руки физическим трудом и сдавали землю в аренду (хотя крестьянствовать самим было бы выгоднее).
Результат получался такой, что священники всегда были недовольны своими доходами. Да, священник был обычно обеспечен на уровне зажиточного крестьянина (диакон — на уровне среднего крестьянина, а псаломщик был и вовсе горчайшим бедняком). Но это и было причиной жестокой фрустрации — в том мире всякий человек со средним или неполным средним образованием (а священник являлся таковым лицом) зарабатывал как минимум в 3–4 раза больше человека физического труда. Кроме злосчастного сельского батюшки.
Теперь мы подходим к содержанию картины. Стремясь увеличить свои доходы, священники выработали обычай славления на Пасху. Церковная процессия обходила все хозяйства прихода (ориентировочно, их было 200–300–400 в 3–6 селениях), заходила в каждый дом и исполняла несколько кратких церковных песнопений — теоретически считалось, что крестьяне должны воспринимать такой обряд как благопожелание на следующий календарный цикл. В ответ крестьянам как–бы полагалось дарить причту подарок, желательно в денежной форме.
К сожалению, социального консенсуса вокруг славления/подарков не создалось. Крестьяне чаще всего считали славление не религиозным обычаем, а обираловкой. Некоторые наглецы просто прятались у соседей или не открывали ворота. Другие, еще более наглые, всовывали духовенству в виде приношения какую–то малоценную дрянь. Третьи вообще не хотели давать денег, но зато наливали — и это не шибко радовало причт, рассчитывавший расходовать собранное в течение всего года (другого повода для подарков не существовало). Церковная процессия тоже вела себя неблаголепно — все дома прихода надо было обойти за Пасхальную неделю, то есть на день приходилось по 40–60 домов. Духовенство двигалось вприпрыжку, пело наскоро — на дом отводилось по 5–10 минут, половина из которых уходила на торг со сквалыжным хозяином (или на унизительное попрошайничество, это как кто воспринимал процесс).
В довершение всех бед, православная Пасха приходится на тот период, в который благосостояние крестьянского двора достигало наинизшей точки. Все деньги, полученные от продажи урожая осенью, уже истрачены. Все запасы проедены. Скотина стоит голодная, и настала пора снимать ей на корм солому с крыши. Последние крохи и копейки изведены на разговление после Пасхи. На огороде еще не созрели первые овощи. И тут–то к крестьянину и являются церковники, нагло требующие денег за абсолютно ненужные пять минут нестройного пения. Неудивительно, что сама собой в голову приходит мысль подсунуть в темных сенях в мешок священнику ворону, выдавая ее за курицу.
Таким образом, на картине изображено совершенно не то, что кажется современному зрителю.
На наш невнимательный взгляд художник нарисовал священника, который хамским образом нарезался, вместо того чтобы чинно шествовать и благолепно петь. На самом же деле картина (что типично для Перова) бичует неуместный, криво сложившийся и плохо работающий социальный институт.
Процессия волочится по грязным дворам с утра до вечера, шестой день, переезжая от деревни к деревне. Всем горько, стыдно, неудобно, все вымотались, поют нестройно. Крестьяне тоже не рады. При вымогательстве подарков происходят низкие сцены. Да, священник пьян — но он обошел уже 50 домов, и в каждом его заставили выпить, а он ведь хотел, чтобы ему дали денег. Зачем это всё происходит? Неужели нельзя организовать дело поудачнее? Неужели нельзя как–то согласовать интересы духовенства и прихожан к взаимному удовлетворению? Зачем религиозную процессию превратили в позорище? Ответа не будет. Это Россия, страна несовершенных институтов.
Василий Перов. Сельский крестный ход на Пасху. Так что же изображено на картине?
Василий Перов. Сельский крестный ход на Пасху: что на самом деле изображено на картине?
Всем известна картина Перова «Сельский крестный ход на Пасху», написанная в 1861 году. На первый взгляд, картина изображает сущее безобразие — священник нарезался в дугу, да еще в прямо в момент богослужения, в наиболее почитаемый православными церковный праздник. Да и остальные участники процессии ведут себя не лучше.
Так, да не так. Священник на картине и вправду пьян. А вот крестный ход — совсем не крестный ход вокруг храма в Пасхальную ночь, который приходит на ум современным верующим.
Посмотрите внимательнее.
Процессия выходит не из церкви, а из обычной крестьянской избы (церковь виднеется на заднем плане); крестный ход поворачивает по часовой стрелке (крестный ход вокруг православного храма движется только против часовой стрелки). Дело происходит на закате (а не в полночь) или на фоне раннего весеннего утра. Под ногами участников мартовская грязь и лужи, над ними облачное, желтоватое и такое же грязное небо. Путь до церкви, виднеющейся вдали, очень долог. Нетрудно представить во что превратится процессия у церковных ворот. Священник в голубом облачении, а не в белом (если это ночной ход) или красном (если дневной).
В среднем приходе было 2–3 тысячи человек (400–500 домохозяйств), и подобные события происходили около 150 раз в году. Самым дорогим обрядом была свадьба — за нее священник мог получить 3–10 рублей, в зависимости от благосостояния брачующихся и собственной наглости (и еще наесться и напиться), крещение и отпевание обходились уже куда дешевле.
Все остальные второстепенные требы крестьяне, в отличие от главнейших трех, могли заказать не только в собственном, но и в любом другом приходе. Легко догадаться, что при наличии конкуренции цены на них были сбиты в копейки. Священник, диакон и псаломщик делили полученные деньги в соотношении 4:2:1, но диакон был далеко не во всяком причте.
Крестьяне были твердо уверены, что причту следует удовлетворяться доходами от треб, а общее богослужение и исповедь причт должен совершать без всякого жалованья. Священники же и не мечтали о том, чтобы выпросить у прихода твердую сумму — все надежды на получение жалованья они возлагали на государство (надежды не сбылись).
У сельской церкви был обычно земельный участок — в среднем 50 десятин (55 га), приходившийся, в среднем на три семьи причетников. Таким образом, духовенство было обеспечено землей либо в том же размере, что и крестьяне, либо немного лучше.
Бедные псаломщики чаще всего крестьянствовали сами, а священники (в особенности имевшие формальное образование) по обычаю своего времени считали невозможным марать руки физическим трудом и сдавали землю в аренду (хотя крестьянствовать самим было бы выгоднее).
Результат получался такой, что священники всегда были недовольны своими доходами. Да, священник был обычно обеспечен на уровне зажиточного крестьянина (диакон — на уровне среднего крестьянина, а псаломщик был и вовсе горчайшим бедняком).
Но это и было причиной жестокой фрустрации — в том мире всякий человек со средним или неполным средним образованием (а священник являлся таковым лицом) зарабатывал как минимум в 3–4 раза больше человека физического труда. Кроме злосчастного сельского батюшки. Вот еще одна картина Перова подтверждает это. Василий Перов. Рыбаки. (Священник, дьякон и семинарист). 1879
Ведь явно не от хорошей жизги священник с дьяконом ловят сетью рыбу. Теперь мы подходим к содержанию картины. Стремясь увеличить свои доходы, священники выработали обычай славления на Пасху. Церковная процессия обходила все хозяйства прихода (ориентировочно, их было 200–300–400 в 3–6 селениях), заходила в каждый дом и исполняла несколько кратких церковных песнопений — теоретически считалось, что крестьяне должны воспринимать такой обряд как благопожелание на следующий календарный цикл. В ответ крестьянам как–бы полагалось дарить причту подарок, желательно в денежной форме.
К сожалению, социального консенсуса вокруг славления/подарков не создалось. Крестьяне чаще всего считали славление не совсем религиозным обычаем.
В довершение всех бед, православная Пасха приходится на тот период, в который благосостояние крестьянского двора достигало наинизшей точки. Все деньги, полученные от продажи урожая осенью, уже истрачены. Все запасы проедены. Скотина стоит голодная, и настала пора снимать ей на корм солому с крыши. Последние крохи и копейки изведены на разговление после Пасхи. На огороде еще не созрели первые овощи.
Таким образом, на картине изображено совершенно не то, что кажется современному зрителю.
На наш НЕвнимательный взгляд художник нарисовал священника, который хамским образом нарезался, вместо того чтобы чинно шествовать и благолепно петь.
На самом же деле картина (что типично для Перова) бичует неуместный, криво сложившийся и плохо работающий социальный институт.
Процессия волочится по грязным дворам с утра до вечера, шестой день, переезжая от деревни к деревне. Всем горько, стыдно, неудобно, все вымотались, поют нестройно. Крестьяне тоже не рады. При вымогательстве подарков происходят низкие сцены. Да, священник пьян — но он обошел уже 50 домов, и в каждом его заставили выпить, а он ведь хотел, чтобы ему дали денег.
Зачем это всё происходит?
Неужели нельзя организовать дело поудачнее? Неужели нельзя как–то согласовать интересы духовенства и прихожан к взаимному удовлетворению? Зачем религиозную процессию превратили в позорище? Ответа не будет. Это Россия, страна несовершенных институтов.
P.S. Как дополнительная версия, процессия изображена в наиболее пикантный момент — она добралась до деревенского кабака (кабак и живущий при нем кабатчик — это тоже домохозяйство, подлежащее посещению).
Может быть, именно поэтому крыльцо выходит прямо на деревенскую улицу, а не во двор, что типично для обычного крестьянского дома.
Этим же можно объяснить и пьяных на крыльце и под крыльцом. Предполагается, что кабатчик угостил священника тем, чего у него больше всего — вот поп и дошел до столь жалкого состояния.
С другой стороны, автор старательно упрощает все детали, связанные с культом. Не все разглядят крест в руках у священника, образа примитизированы, они не отображают ликов. Художник рассказывает о людях, он никак не стремится высмеять само Православие. Целью его сатиры является непорядочное священство, а не вера.
А вот и такое свидетельство от Ростиславова Д. из книги «О православном белом и черном духовенстве в России». В 2-х томах. Рязань, 2011, т. 1, сс.369-378:
«. В селах еще хуже бывает, хотя и там ныне есть очень много трезвых священников. Но большинство членов церковных причтов уже никак не могут принадлежать к обществу трезвости. Их часто даже и оправдывают в том. В самом деле, у нашего простого народа есть какое-то дикое удовольствие напоить гостя, особенно почетного, до самого нельзя. Крестьянин готов из-за копейки, просимой за требу, проспорить со священником полчаса, но, часто с удовольствием употребит на угощение причта полтину и рубль. Встречая сопротивление этой прихоти, он иногда даже говорит: «Батюшка, выпей, так тебе четвертак, а не выпьешь, так пятак».
Коротко о художнике.
Василий Григорьевич Перов был незаконнорождённым сыном барона Георгия Карловича Криденера. Несмотря на то, что вскоре после рождения мальчика его родители обвенчались, Василий не имел прав на фамилию и титул отца. В официальных документах долгое время указывалась фамилия «Васильев», данная по имени крёстного отца. Фамилия «Перов» возникла как прозвище, данное мальчику его учителем грамоты, заштатным дьячком, который этим прозвищем отметил своего ученика за усердие и умелое владение пером для письма.
В.Г. Перов окончил курс в арзамасском уездном училище, был отдан в художественную школу А. В. Ступина (также в Арзамасе). В 1853 году поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, где учился у М. И. Скотти, А. Н. Мокрицкого и С. К. Зарянко. В 1856 году получил малую серебряную медаль за представленный в Императорскую академию художеств этюд головы мальчика.
Впоследствии Академия присуждала ему и другие награды:
большую серебряную медаль за картину «Приезд станового на следствие» (1858),
малую золотую медаль за картины «Сцена на могиле» и «Сын дьячка, произведенный в первый чин» (1860),
большую золотую медаль за картину «Проповедь в селе» (1861).
Получив вместе с большой золотой медалью право на зарубежную поездку за казенный счет, Перов отправился в 1862 году в Европу, посещает ряд городов Германии, а также Париж. К этому периоду относятся картины, изображающие европейские сцены уличной жизни («Продавец статуэток», «Савояр», «Шарманщик», «Нищие на бульваре», «Музыканты и зеваки», «Тряпичники»).
Вернувшись раньше срока в Москву, Перов с 1865 по 1871 год создал картины «Очередные у бассейна», «Монастырская трапеза», «Проводы покойника», «Тройка», «Чистый понедельник», «Приезд гувернантки в купеческий дом», «Учитель рисования», «Сцена у железной дороги», «Последний кабак у заставы», «Птицелов», «Рыболов», «Охотники на привале».
В 1878 году пишет картину «Христос в Гефсиманском саду», в 1880 «Первые христиане в Киеве». В 1866 году он получил степень академика, а в 1871 году — место профессора в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Примерно в это же время он примыкает к Товариществу передвижных художественных выставок.
Художник скончался от чахотки в селе Кузьминки (ныне это территория г. Москвы). Похоронен на Донском кладбище.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Сельский крестный ход на Пасхе
Описание картины «Сельский крестный ход на Пасхе»
В 1861 году незаконнорожденный сын прокурора из Тобольска, Василий Иванович Перов, получил золотую медаль Императорской академии художеств и право на заграничную поездку. Молодой талант «отблагодарил» академическое начальство и написал «Сельский крестный ход на Пасхе«, картину « безнравственную, аморальную, дерзкую и глумливую ». Зрители увидели в сюжете сатиру, а церковные власти обвинили художника в том, что тот выбрал из жизни единичный грязный эпизод и осознанно подчеркнул человеческие пороки и слабости. Представители Синода выразили протест и потребовали снять полотно с экспозиции. За создание «Сельского крестного хода на Пасхе» Перову прочили новую командировку – на Соловки.
Мнения критиков разделились: одни увидели в художнике защитника народа и обличителя социальных пороков, другие – рисовальщика неприглядных сторон жизни, который убивает высокое искусство. Пока в обществе бушевали споры, меценат Павел Третьяков выкупил «Сельский крестный ход на Пасхе», выставил картину в галерее и силой авторитета защитил Перова от недовольства властей.
Василий Перов видел героев будущих полотен с раннего детства. Внебрачный ребенок не имел права на титул и состояние отца и до конца жизни не избавился от денежных проблем. Поэтому талантливый художник выбирал для полотен знакомые и волнующие сюжеты: деревенский быт, попрошайничество, дележ наследства, пьяный разгул. Перов стал основоположником живописного направления критического реализма. Калеки и нищие, инвалиды войны и крестьяне в лохмотьях, изможденные дети и беспробудные пьяницы оживали на холстах и рассказывали о голоде, грязи и серости больше, чем сатирические памфлеты.
Чем же не угодила картина «Сельский крестный ход на Пасхе» власти и духовенству?
«Сельский крестный ход на Пасхе»: Как за эту картину Перова чуть не отправили в ссылку
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Василия Перова всегда волновали русские типажи. Он даже из поездки в Италию, куда его за заслуги отправила Академия художеств, вернулся раньше срока, т. к. посчитал, что та жизнь ему непонятна, и создать там что-то свое он не сможет. Пожалуй, самым резонансным его полотном стало «Сельский крестный ход на Пасхе». Одни хвалили картину за правдивость, а другие возмущались: как бы не попасть художнику в ссылку на Соловки за свою дерзость.
На первый взгляд, картина Василия Перова, написанная в 1861 году, изображает форменное безобразие. В стельку пьяный священник еле стоит на ногах, рядом с ним еще в худшем состоянии валяются мужики. Да и процессия не в лучшем виде. Икона в руках женщины поцарапанная, а рядом идущий старичок и вовсе держит образ перевернутым.
Действие происходит на светлую седьмицу (неделю после Пасхи), поэтому на картине изображен вовсе не крестный ход вокруг храма в Пасхальную ночь, как может показаться. Так что же тогда происходит на полотне Перова?
Дело в том, что в Российской империи зарплату священникам не платили. Как правило, приходы имели земельные наделы и крохотную дотацию от государства. Поэтому в стремлении увеличить свои доходы священники придумали обычай славления на Пасху. В неделю после Светлого праздника священники отправлялись по крестьянским подворьям. Они заходили в каждую избу и исполняли церковные песнопения. Крестьяне, в свою очередь, должны были отблагодарить попов за пожелание процветания подарком или деньгами.
На деле же все выглядело не так хорошо. Священники, пытаясь обойти как можно больше домов, исполняли песнопения очень быстро. Крестьяне же считали, что их просто обирают. Ведь время на Пасху было самым экономически тяжелым, когда после зимы денег уже не оставалось, да и продовольственные запасы подходили к концу. Чтобы отделаться от попов, им чаще всего наливали спиртное и выпроваживали из избы.
Именно эту сторону взаимоотношений церкви и крестьян изобразил Василий Перов на своей картине. Стоит отметить, что его полотно вызвало бурю негодования как в церковных кругах, так и среди художников. Живописец Василий Худяков написал эмоциональное обращение к Третьякову, который приобрел картину «Сельский крестный ход на Пасхе» для своей коллекции:
Но были и такие, кто рассмотрел в картине прадоруба Перова истинное положение крестьян. Критик Владимир Стасов отзывался о полотне, как о правдивом и искреннем, передавшим реальные типы людей.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
История одного шедевра: «Сельский крестный ход на Пасхе» Перова
На фоне мрачного пейзажа разворачивается не менее мрачная «пастораль»: из избы вываливается паства вместе со священником. По разъезженной улице подгулявшая толпа начинает крестный ход.
Действие происходит не на Пасху, а на светлую седмицу, то есть на неделе после религиозного праздника. В это время священник обходил все дома прихода, в каждом из которых его привечали и угощали.
Священник, с трудом стоящий на ногах, с осоловевшим взглядом, словно окружен рамой крыльца, как на парадном портрете. Ирония художника нам понятна: тот, кто должен был стать духовным лидером, впал во искушении и не только не выполняет свою миссию, но ведет других по ложному пути.
«Тройка», 1866
В пастве нет ни веры, ни трепета перед религиозными святынями. Одни мужичок несет икону перевернутой, а лик в руках женщины и вовсе обшарпан. Очевидно, что священнику и дьячку, который даже упал от количества выпитого, недосуг заниматься делами прихода.
Увидев картину Перова, представители Синода выразили протест. Академия художеств получила предписание снять полотно с экспозиции. Неоднозначно оно было встречено и современниками. Например, Павел Третьяков выкупил ее сразу же и выставил у себя. Правда, вскоре его заставили полотно снять. Художник Василий Худяков писал: «А другие слухи носятся, что будто бы Вам от Св. Синода скоро сделают запрос; на каком основании Вы покупаете такие безнравственные картины и выставляете публично? Картина («Попы») была выставлена на Невском на постоянной выставке, откуда хотя её и скоро убрали, но все-таки она подняла большой протест! И Перову вместо Италии как бы не попасть в Соловки».
Под Италией имеется в виду поездка, в которую художнику разрешили отправиться в качестве награды за его другое полотно, написанное в том же 1861 году, — «Проповедь в селе».
«Проповедь в селе», 1861 год
Были и те, кто рассмотрел в Перове мастера обличения и защитника простых людей, терпящих тяжелое унизительное положение и покинутых в их горе. Так, критик Владимир Стасов называл полотно «Сельский крестный ход на Пасхе» правдивым и искренним. Ему парировал художник Михаил Микешин, полагавший, что Перов убивает высокое искусство, показывая лишь неприглядную сторону жизни.
Перов писал в те годы, когда творческая интеллигенция была озабочена судьбой крестьянства. В эпоху реформ, кардинальным образом менявших уклад жизни большой части населения страны, стало модным интересоваться фольклором. Собирались и издавались песни, поговорки, сказки. Авторы стремились показать жизнь без прикрас, натуралистично. За писателями народную ноту подхватили художники, чьи картины встречала публика, уже подготовленная и растревоженная прочитанными до того Пушкиным, Гоголем, Достоевским, Некрасовым.
«Молодой художник поднимал выпавшую из рук Федотова кисть… и продолжал начатое им дело, точно будто не бывало никогда на свете всех лжетурчанок, лжерыцарей, лжеримлян, лжеитальянцев и лжеитальянок, лжерусских, лжебогов и лжелюдей», — писал о Перове Стасов.
Перов с детства знал жизнь будущих героев своих ранних полотен. Он был незаконнорожденным сыном прокурора в Тобольске. И хотя родители его обвенчались вскоре после рождения Василия, это не давало ему права на фамилию отца. Перов же было прозвищем за чистописание.
Вася решил стать художником довольно рано. Дело было вот как. У отца была солидная псарня, а в кабинете на самом видном месте висел портрет родителя вместе с любимым псом. После смерти собаки барон пригласил художника, которому поручил прямо на портрете зарисовать умершее животное и изобразить на его месте новое. Маленький Василий был так впечатлен произошедшим на картине волшебством, что упросил художника оставить ему кисти и краски.
Автопортрет, 1870
В арзамасской школе живописи, куда его вскоре отправили учиться, Василий задержался недолго. У подростка не сложились отношения с однокашниками — после очередного обидного прозвища Перов запустил в обидчика тарелкой с горячей кашей. В тот же день Василия исключили из школы и отправили домой. Свое образование он продолжил в Москве в училище живописи, ваяния и зодчества. Жить было тяжело. Зимой, когда мороз особенно лютовал, молодой человек оставался дома — не в чем было идти. С трудом хватало на оплату занятий и квартиры, жил впроголодь. Если бы не помощь одного из преподавателей, Перов не смог бы закончить курса.
Впоследствии художнику всегда приходилось решать денежные проблемы. Даже в создании Товарищества передвижных художественных выставок (те самые «передвижники») Василий Григорьевич участвовал в основном как в бизнес-проекте. Позднее, когда объединение сконцентрируется на пропаганде своих идей через искусство, Перов оставит их.
Живописца волновали русские типажи. Из поездки по Италии, куда его отправила Академия, он вернулся раньше срока, указав в прошении о возвращении, что не понимает европейской жизни и не считает для себя возможным создать что-либо стоящее там. В Москве же, где Перов жил и писал до своей кончины, он смог принести в галереи жизнь улиц, лица простых людей, серость, грязь и нищету, о которой одни не говорили, а другие и не знали вовсе.
«Никита Пустосвят», 1881
Перову не было и 50, когда он скончался от чахотки. Похороны были очень торжественны. На руках через всю Москву тело перенесли от заставы до церкви училище, а после литургии в Даниловский монастырь.