книга контроль над разумом древнее искусство психологической войны

Книга контроль над разумом древнее искусство психологической войны

Предисловие научного редактора русского издания

Как любая неординарная работа, исследование Маркса энциклопедично. Оно отражает сложное переплетение множества тем и фактов, опирается на многочисленные источники. Читателю России не все может показаться понятным, поэтому страноведческие лакуны, некоторые термины, имена и события прошедших лет нуждаются в дополнительном объяснении. К комментариям по главам самого автора, которые приводятся в конце книги, мы сочли необходимым ввести некоторые примечания.

В оригинальном издании название книги «В поисках “маньчжурского кандидата”» вынесено на первое место. Автор предполагал, что общественность США уже знакома с проблемой преступного психологического воздействия на личность по роману Ричарда Кондона «Маньчжурский кандидат» (Condon R.T. The Manchurian candidate, New York: McCraw, 1958).

Герой романа, американский военнослужащий Раймонд Шоу, участвующий в боевых действиях во время корейской войны, попадает в плен. Его переправляют в Маньчжурию, где китайский психиатр Ен Ло, сотрудник Института им. Павлова, подвергает Разум заключенных, в том числе и Шоу, комплексной обработке, состоящей из воздействия гипнозом и психотропными препаратами.

Целью такого воздействия на личность являлось формирование человека-робота, который может послушно выполнить любой приказ, не осознавая того, что он делает. Для окружающих же этот человек ничем не должен отличаться от себя самого до такой обработки, то есть внешне он сохраняет самоидентичность.

Убедившись в полном подчинении Шоу внедренной системе контроля, его в бессознательном состоянии с другими оставшимися в живых американскими военнопленными доставляют к линии фронта. При этом посредством постгипнотического внушения в память Шоу вводится ложная информация, будто он никогда не был в плену, не подвергался психологическому и психофармакологическому воздействию, а убитые им соратники в действительности погибли в перестрелке.

По возвращении домой Шоу встречают как героя, и его ждет блестящая карьера.

Более того, отчим Шоу в связке с кандидатом на пост президента США баллотируется в вице-президенты. В этих условиях у коммунистов появляется реальный шанс захватить власть в стране путем всего одной блестяще проведенной операции. Они договариваются с матерью Шоу, которая готова на все для удовлетворения своего честолюбия: президента убьют, и тогда отчим Раймонда Шоу, коммунистического биоробота, автоматически станет президентом США.

В 1962 году в США на экраны вышел фильм Джона Франкенхаймера «Маньчжурский кандидат». Фильм в значительной степени только усилил обеспокоенность, поскольку в наглядной форме донес до миллионов людей мысль о том, что Америка в опасности: среди обычных граждан могут находиться запрограммированные убийцы. Где же скрываются эти «маньчжурские кандидаты»? Кто и где их готовит? Какие программы они должны выполнять? На эти вопросы, собственно, и постарался ответить Джон Маркс своей книгой. Но его ответ оказался настолько парадоксальным и невероятным, что вызвал бурю общественного возмущения.

Он фактически подтвердил слухи, предположения и куцые отрывочные сведения, время от времени проникающие в открытую печать и становящиеся сюжетами художественных произведений: давно и крупномасштабно ведутся противозаконные исследования практически всех аспектов, форм и методов воздействия на человеческую психику. Ведутся с нарушениями норм профессиональной этики, международных пактов о правах человека и американских законов. Мужество Маркса состояло в том, что он открыто указал на главного нарушителя этих норм и законов.

И поэтому смысл и направленность его книги состоят не в описании экспериментов, какими бы привлекательными они ни показались с точки зрения «чистой науки», а в утверждении абсолютного примата моральных ценностей над всеми остальными: не существует и не может быть оправдания преступным экспериментам над Разумом, кто бы их ни совершал и какими бы благими намерениями при этом ни руководствовался. В противном случае исчезает граница между злом и теми, кто берется защищать нас от него.

Источник

Книга контроль над разумом древнее искусство психологической войны

Секреты мастерства ниндзя

Посвящается Мэриан С. Тикер, Матери и Музе, а также Кристоферу Б. Прауэнту, Эдди Харрису и Воинам Дзэндокана.

ПРЕДИСЛОВИЕ: Тьма ищет то, что нужно Тьме…

Где-то далеко на волнах бурного моря качается остров-королевство, столь же темный и загадочный ночью, сколь ярко освещенный днем.

Но избыток света ослепляет так же наверняка, как и его недостаток.

В глубине этих неприветливых к чужеземцам владений стоит непроходимый черный лес, существующий бесчисленные века, одинаково мрачный как днем, так и в объятиях Матери-Ночи.

Множество троп ведет в этот зловещий лес, но лишь по одной можно выбраться из его темных дебрей, и зовется она Успех.

Отмахиваясь от увещеваний убеленного сединами философа, предостерегавшего против слишком долгого всматривания в Бездну, многие испокон веков стояли и зачарованно смотрели на этот обманчиво «прямой» путь к богатству, славе, власти и, возможно, даже озарению. Но как только речь заходила о том, чтобы вступить на эту тропу, сколь же многие в самый последний момент падали духом и, стыдливо опустив головы, устремлялись навстречу осуществлению своей мечты по обходному — и более безопасному — пути.

Ибо, хотя этот путь открыт для всех, лишь единицы из тех, кто пускается в путешествие, доходят до конца. Но все, кто осмеливается — и при этом выживает, — становятся сильнее духом и волей хотя бы только благодаря тому, что решились сделать первый шаг. Ибо сама тропа — каменистая и неровная для многих, но на удивление ровная и гладкая для других — это всего лишь первый этап важного и неумолимого процесса первичного отбора; процесса, отделяющего зерна от плевел, жемчужины от устриц, живое от мертвого.

Путешествие тысячи душ начинается с одного-единственного шага.

Но что ждет в глубине того величественного леса тех (а их едва ли единицы), кто бесстрашно вступает на тропу?

В центре этой поляны стоит потемневшее от времени и непогоды строение, надежно скрытое от глаз колючими зарослями дикой розы, увитое плющом и виноградом.

Монастырь? Тюрьма? Храм? Или дом терпимости?

Все видят разными глазами.

Чем бы ни было это строение — уютным ли пристанищем или жалкими развалинами, — зловещий сводчатый вход, на котором выгравированы разнообразные предостережения на давно забытых языках, охраняемые резными демонами и драконами, приглашает нас войти внутрь, маня не теплом, уютом и отдыхом, но неприкаянностью и хаосом, этими извечными спутниками Изменения.

Еще не успев переступить порог, мы осознаем, что иллюзорные скромность размеров и убогость фасада лишь маскируют грандиозный, возможно беспредельный, интерьер, нарушающий все законы физической соразмерности и опровергающий все привычные представления нашего рассудка.

За порогом тянется длинный коридор, таящий угрозу, охраняемый специально созданным мифом и, возможно, являющийся единственным оставшимся следом подлинной магии!

Наконец, нашему взору предстают девять расположенных вдоль коридора дверей, каждая из которых ведет в один из Девяти Залов…

… Тех самых Девяти Залов, девяти полумифических помещений для учебы и экзаменов, в которых хранится коллективное знание мастеров далекого прошлого.

Именно они, эти Девять Залов, предлагают нам умения и знания, ведущие к силе — и к тем силам, о которых лишь шепотом упоминают в легендах либо в голос кричат безумцы!

Здесь царствует невероятная, почти мистическая смесь мифа и магии, правды и лжи; здесь физическое мастерство, сочетаясь с остротой ума, превращается в нечто третье, в нечто… большее…

Но посмеем ли мы сказать об этом большем?

Кто говорит, тот не знает.

Кто знает, тот не смеет сказать.

Но тот, кто осмелится войти в Девять Залов, будет знать всё.

А если мы будем знать всё… то чего нам тогда бояться?!

Что собой представляли ниндзя? Мы читали книги, мы смотрели фильмы, мы играли в компьютерные игры. Но кем были эти загадочные воины? Соответствовали ли они в реальности своему популярному «имиджу», или все это не более чем хороший (или дурной?) «пиар»?

В отличие от многих других «персонажей» поп-культуры, реальные ниндзя действительно во многом соответствуют своему разрекламированному образу.

Они жили в жестокое время, требовавшее равно жестоких ответов.

На самом ли деле воины ниндзя давно минувших дней были магами, способными проходить сквозь стены, шагать по воде «аки посуху» и убивать намеченную жертву, как бы надежно ее ни охраняли?

Если кратко, то ответ будет «да». Но для подлинного понимания — и одоления — владений ниндзя мы должны закалить свою душу настолько, чтобы проникнуть как можно глубже в сумрачные, с виду недоступные области, принадлежащие этим свирепейшим и страшнейшим из воинов, и, пробравшись туда, выкрасть заветный ключ к их мастерству — дабы присвоить это мастерство себе.

Но прежде всего мы должны ответить на вопрос: что такое ниндзя?

Ниндзя не имеют «досуга». У вас будет достаточно досуга после того, как вы умрете.

Но прежде чем напяливать на себя картонную маску «Настоящего ниндзя», купленную за гроши в ближайшем ларьке, и шарахаться по кустам, пугая бомжей и влюбленные парочки, нам не помешает ознакомиться с некоторыми сведениями из жизни средневековой Японии, потому что элитные структуры никогда не рождаются из пустоты и не действуют в пустоте. Подобно современным террористам, эти смертоносные кадры являются продуктом своей эпохи и среды.

Средневековое японское общество имело жесткую иерархическую структуру, где каждый знал свое место и назначение в жизни семьи, клана и государства. Верхушку общественной пирамиды (или общественного муравейника) составлял класс воинов-самураев, крепко державших власть в своих мощных руках. Самураи, в свою очередь, всецело подчинялись верховному вождю — сегуну.

Сёгун присягал на верность (по крайней мере, на бумаге) японскому императору, непосредственному наследнику богов.

Фактически же средневековые японские сегуны обладали абсолютной властью, подкрепляя свою волю мечами служивших им самураев.

Амбиции самураев сдерживались добровольным кодексом поведения бусидо (буквально «путь воина» — от буси, «воин», и до, «путь»),

Бусидо предписывал самураям встречать врагов лицом к лицу и гибнуть с мечом в руке от руки равного или, в худшем случае, от своей собственной руки — посредством ритуального самоубийства (сэппуку или харакири), целью которого было восстановление потерянной чести.

Кодекс бусидо был идеалом, к которому стремились все самураи, но которому далеко не все они соответствовали. В то время как идеал был поистине величественным и все общим, на практике каждый отдельный самурай толковал и воплощал его согласно своим мелким частным интересам. Неудивительно, что кодексом бусидо могли пренебрегать, когда это было целесообразно и выгодно. Решающее значение имел факт победы, даже если для ее достижения требовалось нарушить кодекс. Победителю прощается все.

Источник

ЦРУ и контроль над разумом

Автор книги рассказывает об использовании американскими спецслужбами гипноза, наркотиков, специальных технологий по контролю над психикой, поведением человека. Приводятся свидетельства участников этих событий, секретные архивные материалы ЦРУ. Увлекательный для читателя стиль изложения, солидный научный аппарат делают книгу интересной для ученых, студентов, изучающих право, психологию, психиатрию, а также для тех, кто хочет узнать о спецслужбах и методах их работы.

Данная работа, впервые ставшая доступной русско-язычной аудитории, является мировым бестселлером. И для документальной книги это хорошая рекомендация ее актуальности и высокого качества. У себя на родине она выдержала несколько изданий, была переиздана в Великобритании, переведена во Франции и других странах. Увидевшая свет в США в 1979 году, книга вызвала у американского общества настоящий шок, породила бурную дискуссию и целую волну аналогичных исследований, статей, книг, выступлений и пр. Поэтому по причине многократной перекрестной цитируемости некоторые термины, понятия и примеры могут узнаваться читателями, особенно интеллектуалами, знакомыми с ними по другим источникам. В то же время подавляющее большинство книг и статей на русском языке, изданных за последнее время, в которых речь ведется о таких темах, как «промывание мозгов», противозаконное психическое (психологическое) воздействие на личность, использование спецслужбами либо преступниками гипноза, наркотиков, специальных технологий и т. п.[1]

ЦРУ и контроль над разумом скачать fb2, epub, pdf, txt бесплатно

Ночь вбирает в себя свет, и он гаснет. Мы сливаемся с тьмой, опускаем веки и запираемся внутри себя. В теле все уравновешивается, и поэтому приходит покой — мы засыпаем. Сон — забвение, отдохновение от тягот дневного мира. Сон — величайшее изобретение природы, ведь известно, что без воды и без еды человек долго не выдерживает, если же его лишить сна — он превратится в животное, лишенное разума, неспособное контролировать собственные поступки.

Резонансы гравитационных и магнитных полей небесных тел являются одним из важных факторов, влияющих на развитие человечества. Экономические кризисы являются следствием действий людей. Но начинаются они чаще, когда Земля попадает в зону неблагоприятного влияния космических сил, в силу чего меняется качество экономически активного населения. Завершение системных кризисов связано с выходом из этих зон и с изменением психотипа, доминирующего в экономической элите. К руководству государствами и экономиками приходят практики-резонаторы, способные чувствовать изменение гравитационно-магнитных полей, и принимать адекватные ситуации экономические решения.

Книга предназначена политикам, экономистам, психологам, практикам-руководителям, студентам.

Мастер-класс от блестящего оратора Рейналдо Полито в формате супер-советов – настоящий подарок для всех, кто мечтает научиться красиво говорить, убеждать и вызывать доверие собеседников. Чтобы освоить это умение, следует уделить внимание целому ряду мелочей, полный перечень которых вы найдете в этой небольшой книге. Пусть она станет вашим настольным или карманным другом, помогающим помнить обо всех тонкостях в любой ситуации. Стоя перед многочисленной аудиторией или находясь в приватной атмосфере, вы всегда найдете подходящее слово и произведете нужное впечатление. Для широкого круга читателей.

В книге рассматривается взаимосвязь экономического кризиса с цикличностью изменения соотношения в элите и экономически активном населении таких психотипов как общественник (все внимание системе межличностных отношений) и предметник (все внимание предметной деятельности). Цикличность изменения соотношения данных психотипов связана с циклами солнечной активности и циклами экономического развития. Понимание этих скрытых причин возникновения и развития кризисных явлений позволяет предлагать систему мер для более управляемого развития общества.

Книга предназначена политикам, экономистам, психологам, практикам-руководителям, студентам.

Эта книга не учебное пособие, не руководство к практическому применению.

В любом случае предпочтительны совет и консультация квалифицированного специалиста.

Автор и издательство не несут ответственности за возможные негативные последствия от практического применения информации, представленной в книге.

Многие известные писатели, художники, философы, изобретатели склонны к нестандартному мышлению, переживанию, т. е. обладают шизоидными чертами личности. Основной чертой шизоидных личностей является эффект «двойного зажима», который характеризуется переменчивостью желаний и устремлений. Этот эффект проявляется и в сознании немалого количества россиян. Лиц с чертами шизоидности около 30 %. Они руководят, подчиняются, живут, общаются… Это значительная часть людей. Данные лица имеют значительную нематериальную составляющую мотивации. Что в наше непростое время заслуживает особого уважения и учета в процессе руководства такими людьми. Шизоидность, как и любая акцентуация, не есть нечто плохое или хорошее – это специфичное, которое надо знать и учитывать как при работе с конкретными людьми, так и в масштабе государства. Для широкого круга читателей.

Тем, кто прочтет и поймет.

Второе, переработанное и дополненное, издание книги (предыдущее вышло в 2001 г.) посвящено одному из древнейших способов познания людьми друг друга – наблюдению. Возрождение интереса к нему связано с развитием практической психологии, успехи которой часто определяются тем, насколько специалист-практик владеет техниками наблюдения и в какой мере развито его профессионально важное качество – наблюдательность.

Книга адресована специалистам, работающим в системе «человек-человек». Это прекрасное учебное пособие для тех, кто изучает курс «Наблюдение и наблюдательность», осваивая профессии психолога, консультанта, психотерапевта, педагога, врача, следователя, менеджера.

Всего сутки назад у Кристины был любимый мужчина, прекрасная работа и долгая, счастливая жизнь впереди. Сегодня же, преследуемая бандитами и полицией, она вынуждена просить защиты у маньяка, который собирается сделать ее своей следующей жертвой. Как же выжить, будучи окруженной со всех сторон, к тому же постепенно влюбляясь в собственного убийцу?

Кто я? Теперь — всего лишь обычная девушка… Скорее грешная, чем святая. Мои сияющие крылья остались далеко, за многослойной пеленой человеческих жизней, мой чудесный меч по имени Карающий Свет уже двадцать веков похоронен под снегами горных вершин — туда мне нет возврата, после того как я сделала свой выбор. Сделав его, я надолго забыла, кто я такая и какова моя цель. Я утратила своё настоящее имя. Всё, что осталось от моей былой сути — только исцеляющее тепло рук и… страх. Да, меня боится Тьма. Боится и бежит от меня. А я своей ослепшей и утратившей память душой сама боюсь её не меньше.

Мой любимый человек — слепой, но не душой, а глазами. Потеряв зрение, он не утратил силы и мужества жить и работать дальше. Потеряв внешнюю красоту, он остался прекрасен внутри. С ним меня связывает слишком многое, чтобы позволить смерти разлучить нас. А зовут моего любимого человека Альбина.

Если вы хоть раз встретились с вампиром, но спаслись от него, сумрак увидел вас и «взял на заметку». С этого момента он будет оплетать вас сетями, создавая условия для новой смертельно опасной встречи. Если и во второй раз избежите гибели, всё начнётся заново. Сумрак не оставит вас, пока не добьётся своего. У него есть своя воля и разум, хотя увидеть и пощупать его нельзя — можно только ощутить сердцем его холод или увидеть во сне его удушающие щупальца.

Если вам снятся странные сны о монастырском саде и яблоках исчезнувшего много столетий назад сорта Горькая Аннетта, а также о приготовляемом из них сидре, а ещё о красивой путешественнице, погибшей на осенней лесной дороге от рук разбойников, то, может быть, с вашей головой что-то не то… А может, это как-то связано с загадочной обладательницей дорогой машины и зелёных глаз, которая подарила вам букет полевых цветов и которую, как вам кажется, вы знали когда-то давно… Не в этой жизни.

Если вас зовут Алёна и у вас есть друг по имени Андрей, вы можете написать формулу любви: «Алёна + Андрей = „сердечко“». Но вам снятся сны о яблоках, вы когда-то знали обладательницу зелёных глаз и «Майбаха»… Наверно, что-то с этой формулой не так.

А если вы — охотник на вампиров, сумрак может потребовать от вас пожертвовать всем ради того, кого вы любите, заставив вас пойти на страшный и горький обмен…

Источник

Читать онлайн ЦРУ и контроль над разумом бесплатно

Джон Маркс
ЦРУ и контроль над Разумом

Предисловие научного редактора русского издания

Как любая неординарная работа, исследование Маркса энциклопедично. Оно отражает сложное переплетение множества тем и фактов, опирается на многочисленные источники. Читателю России не все может показаться понятным, поэтому страноведческие лакуны, некоторые термины, имена и события прошедших лет нуждаются в дополнительном объяснении. К комментариям по главам самого автора, которые приводятся в конце книги, мы сочли необходимым ввести некоторые примечания.

В оригинальном издании название книги «В поисках “маньчжурского кандидата”» вынесено на первое место. Автор предполагал, что общественность США уже знакома с проблемой преступного психологического воздействия на личность по роману Ричарда Кондона «Маньчжурский кандидат» (Condon R.T. The Manchurian candidate, New York: McCraw, 1958).

Герой романа, американский военнослужащий Раймонд Шоу, участвующий в боевых действиях во время корейской войны, попадает в плен. Его переправляют в Маньчжурию, где китайский психиатр Ен Ло, сотрудник Института им. Павлова, подвергает Разум заключенных, в том числе и Шоу, комплексной обработке, состоящей из воздействия гипнозом и психотропными препаратами.

Целью такого воздействия на личность являлось формирование человека-робота, который может послушно выполнить любой приказ, не осознавая того, что он делает. Для окружающих же этот человек ничем не должен отличаться от себя самого до такой обработки, то есть внешне он сохраняет самоидентичность.

Убедившись в полном подчинении Шоу внедренной системе контроля, его в бессознательном состоянии с другими оставшимися в живых американскими военнопленными доставляют к линии фронта. При этом посредством постгипнотического внушения в память Шоу вводится ложная информация, будто он никогда не был в плену, не подвергался психологическому и психофармакологическому воздействию, а убитые им соратники в действительности погибли в перестрелке.

По возвращении домой Шоу встречают как героя, и его ждет блестящая карьера.

Более того, отчим Шоу в связке с кандидатом на пост президента США баллотируется в вице-президенты. В этих условиях у коммунистов появляется реальный шанс захватить власть в стране путем всего одной блестяще проведенной операции. Они договариваются с матерью Шоу, которая готова на все для удовлетворения своего честолюбия: президента убьют, и тогда отчим Раймонда Шоу, коммунистического биоробота, автоматически станет президентом США.

В 1962 году в США на экраны вышел фильм Джона Франкенхаймера «Маньчжурский кандидат». Фильм в значительной степени только усилил обеспокоенность, поскольку в наглядной форме донес до миллионов людей мысль о том, что Америка в опасности: среди обычных граждан могут находиться запрограммированные убийцы. Где же скрываются эти «маньчжурские кандидаты»? Кто и где их готовит? Какие программы они должны выполнять? На эти вопросы, собственно, и постарался ответить Джон Маркс своей книгой. Но его ответ оказался настолько парадоксальным и невероятным, что вызвал бурю общественного возмущения.

Он фактически подтвердил слухи, предположения и куцые отрывочные сведения, время от времени проникающие в открытую печать и становящиеся сюжетами художественных произведений: давно и крупномасштабно ведутся противозаконные исследования практически всех аспектов, форм и методов воздействия на человеческую психику. Ведутся с нарушениями норм профессиональной этики, международных пактов о правах человека и американских законов. Мужество Маркса состояло в том, что он открыто указал на главного нарушителя этих норм и законов.

И поэтому смысл и направленность его книги состоят не в описании экспериментов, какими бы привлекательными они ни показались с точки зрения «чистой науки», а в утверждении абсолютного примата моральных ценностей над всеми остальными: не существует и не может быть оправдания преступным экспериментам над Разумом, кто бы их ни совершал и какими бы благими намерениями при этом ни руководствовался. В противном случае исчезает граница между злом и теми, кто берется защищать нас от него.

И последнее. Считаю своим долгом выразить искреннюю благодарность всем друзьям и коллегам, оказавшим содействие в подготовке русского издания книги Джона Маркса: З.А.Кривулиной (перевод текста), Е.В.Енгалычевой (перевод и лингвистические комментарии), Ю.К.Федосееву, Дж. Сьюэрду и А.М.Соколову (информационное обеспечение), И.М.Цибельману (юридическое сопровождение), С.А.Карпунину (реляционные базы данных).

Введение

Как-то в середине 60-х врач, работавший на ЦРУ, заявил, выступая перед группой новобранцев: «Нашей путеводной звездой является не клятва Гиппократа, а победа свободы». Пораженный злобным рвением этого фанатика, один из слушателей спросил, что он имеет в виду. Однако ответа не последовало в течение 12 лет, пока в 1977 г. не появилась книга «В поисках “маньчжурского кандидата”». После ее переиздания выяснилось, что книга является классикой в своей области, ибо в ней глубоко, ясно и сдержанно описывается, как ЦРУ «флиртовало» с безумной наукой, проводя устрашающие медицинские эксперименты, которые, как полагали в ЦРУ, дадут ему абсолютное господство над тайными агентами. История этого печального эпизода доказывает, что секретность сопряжена с опасными соблазнами и что любой идеал, даже «победу свободы», можно исказить, прибегая к негодным средствам. Как сама книга, так и история ее написания доказывают, что у американцев двойственное отношение к практике тайных действий: они охотно признают их необходимость и одновременно осуждают способы, которые при этом используются.

Как и все большие разочарования, программа секретных испытаний наркотиков, предпринятая ЦРУ, началась весьма прозаически — с блестящей идеи, что науку можно использовать для решения некоторых проблем в деятельности разведки.

Вербовка шпионов — одно из древнейших искусств. Сун Цзу, китайский военный писатель V в. до н. э., посвятил отдельную главу своей большой книги «Искусство воевать» секретным агентам — проблеме, которую один из древнейших комментаторов книги назвал «предметом тайных переговоров». Сун Цзу полностью понимал роль агентов в деле дезинформации при дублировании вражеских агентов и в определении информации, знание которой необходимо. Он подчеркнул также важность умелого обращения с агентом, замечая, что «тот, кто не обладает тактом и тонкостью, не сможет узнать у него правду».

В этом-то и состоит проблема. Такт и тонкость срабатывают не всегда, нелегко им и научиться. В середине 70-х гг. Ричард Хелмс, бывший директор ЦРУ (1966–1973 гг.), рассказал на сенатских слушаниях, что «разведчик-оперативник воспитан таким образом, чтобы не рассчитывать на честность агента, на то, что он точно выполнит ваше требование или сообщит точные сведения, если он не принадлежит вам душой и телом». Но такое «обладание» агентом не является нормой; даже величайшая проницательность, такт и чуткость могут потерпеть поражение в трудных случаях. Когда оперативник мечтает о «волшебной палочке», он представляет ее себе в виде несгораемого, безотказного, неприметного устройства, контролирующего мысли агента, это та «волшебная палочка», которая делает агента покорным исполнителем.

Разумеется, такого устройства в природе не существует. Однако с самого своего возникновения ЦРУ не просто мечтало о «волшебной палочке». Оно истратило миллионы долларов на обширную исследовательскую программу, чтобы найти наркотики или иные эзотерические средства и полностью заставить подчиняться обычных людей независимо от их желания: заставить их действовать, говорить, раскрывать самые важные секреты, даже, по приказу, забывать. Для проведения различных экспериментов были завербованы ведущие врачи и ученые, крупные организации соглашались их финансировать, и при этом были получены некоторые важные результаты. Возможно, ЦРУ играло в разработке и изучении психоактивных препаратов столь же значительную роль, какую взломщики кодов (code breakers) в Национальном управлении безопасности сыграли в разработке компьютеров.

Берлине, то одновременно забудете и о жене и детях. В течение десяти лет эта программа перемещалась из одной службы ЦРУ в другую, из Отдела безопасности в Отдел научной разведки и обратно. Затем в 1954 г. она переместилась в Техническую службу (TSS). Рассматривались самые невероятные предложения. Постепенно пришлось сделать вывод, что научные исследования не позволяют совершить ошеломляющие открытия, хотя и удалось вывести несколько полезных закономерностей в оценке характера человека, и со временем программа была закрыта. Сведения о проводившихся экспериментах держались в строгой тайне. Перед уходом в отставку в январе 1973 г. Ричард Хелмс приказал уничтожить все записи о проводившихся в ЦРУ испытаниях с наркотиками. Он наивно надеялся на исчезновение памяти об этих экспериментах и их жертвах.

Но удача изменила ему. Бог, ведающий секретами в сообществе американских разведывательных служб, неведомыми путями осуществляет свои чудеса. Прошло менее двух лет с тех пор, как Хелмс уничтожил в ЦРУ все документальные свидетельства о программе испытаний с использованием наркотиков (так он, по крайней мере, надеялся), как благодаря целой цепи невероятных обстоятельств эти сведения, подобно телу утопленника, всплыли на поверхность. Первым звеном в роковой цепи событий явилось открытие, сделанное репортером газеты «Нью-Йорк таймс» Сеймуром Хершем: ему стало известно, что ЦРУ проводило эксперименты над американскими гражданами внутри страны, что строго запрещено хартией ЦРУ от 1947 г. Буря в печати, последовавшая за публикацией Херша в декабре 1974 г., заставила президента Джералда Форда назначить для расследования этого и ряда других обвинений комиссию под председательством вице-президента Нельсона Рокфеллера. Комиссия Рокфеллера истолковала поручение в строгом соответствии с полученным заданием, надеясь быстро сдать успокаивающий отчет, который умиротворил бы общественное мнение, действуя в соответствии с многолетним опытом поведения правительства, попавшего в скандальную ситуацию.

Но все сложилось иначе. Комиссия обратила внимание на факты, о которых ей неожиданно сообщили. Джеймс Шлезингер, преемник Хелмса на должности директора ЦРУ, решил, что покончить с вереницей скандалов, будоражащих Америку со времен «Уотергейта» (июнь 1972 г.), можно только одним способом.

Разоблачение «секретов, связанных с национальной безопасностью» США, рассматривается либо как скандал, либо как славная страница в истории страны, в зависимости от взглядов говорящего. Разведчики-профессионалы однозначно в ужасе от того, что не были найдены законные способы сохранения секретности, что является рутинной практикой в других демократических странах. В Великобритании, гордящейся своими давно завоеванными свободами, строго соблюдается Закон об охране государственной тайны (Official Secrets Act), дающий правительству почти неограниченное право решать, что считать тайной и кому о ней следует знать. Американские разведчики, в том числе и те «старые ребята», которых готовила английская секретная служба в годы Второй мировой войны, мечтают о принятии аналогичного закона в США о закрытии секретных служб для посторонних. В прошлом это почти удалось, и, возможно, в конечном итоге такой закон будет принят, поскольку неприязнь среднего американца к «писакам-журналистам» превышает его недоверие к хранителям официальных секретов.

Прежде чем поступить на службу в Министерство иностранных дел, Маркс закончил Корнельский университет. Затем его ожидала одиссея, во многом типичная для последнего поколения американских студентов, для которых некогда Вьетнам был всего лишь названием на географической карте. Через два года локальная призывная комиссия присвоила ему класс 1A, и он отправился добровольцем во Вьетнам в системе Государственного департамента, где провел 18 месяцев, работая по программе умиротворения. Он причисляет себя в тот период к «уравновешивающей школе» — к государственным служащим либерального толка, полагавшим, что войну можно было бы выиграть, если бы удалось убедить правительство Сайгона таким образом изменить политику, чтобы завоевать сердца и умы людей. Похвальная мечта либералов потерпела крушение, налетев на неспособность понять их, и вера Маркса в «уравновешивание» растаяла в январе 1968 г., когда с крыши пятиэтажного дома в Сайгоне он наблюдал за операцией Тета, следя за медленным подъемом и падением трассирующих снарядов в ходе сражения.

К середине этого года Маркс вернулся в Вашингтон, где получил должность помощника директора Отдела разведки и научных исследований Рея Клайна.

Каждый четверг он сопровождал Клайна на собрания Совета разведок США, проводившиеся в конференц-зале директора ЦРУ на седьмом этаже штаба ЦРУ в Лэнгли. штат Виргиния, под Вашингтоном. Там Маркс слушал последние сводки о войне. Как он вспоминает, «ястребы» говорили: «Если бы вы только могли видеть то, что видит президент!». И продолжает далее: «Ну что же, я видел все».

Последней каплей, переполнившей чашу его терпения, была Камбоджа. За посланием NODIS (не подлежит распространению — «no distribution»), в котором сообщалось о военной помощи, оказываемой правительству Лон Нола, последовало военное вторжение Америки в страну. Это убедило Маркса в том, что он больше не может оставаться в правительстве; он ушел из правительства и пошел работать помощником сенатора Клиффорда Кейса. В 1971 г. Маркса заинтриговало сообщение, опубликованное в вашингтонской газете «Пост», о диссиденте — сотруднике ЦРУ Викторе Марчетти. Маркс встретился с ним, и они проговорили до трех часов ночи. Маркс уже знал кое-что о политике американской разведки.

Марчетти, который собирался написать разоблачительную книгу о ЦРУ, познакомил его с миром шпионов-оперативников внутри этой организации. Он связался с литературным агентом, которого ему порекомендовал Маркс, и предложил написать книгу ряду издательств в Нью-Йорке. Один издатель передал примерный план книги в ЦРУ, откуда после этого к Марчетти поступило распоряжение сдать туда рукопись на рецензирование.

Через год Марчетти сказал Марксу, что не может один написать книгу, и попросил его о помощи. Маркс охотно принял предложение. Сеймур Херш посоветовал ему делать записи, печатая их на машинке, и вскоре Маркс стал брать интервью, записывая по 25 страниц за 3–4 часа беседы. Будучи строгим приверженцем конституции и «честным бойскаутом», Маркс считал, что секретная деятельность ЦРУ представляет собой злоупотребления американской власти, является предательством американских идеалов и проявлением всего дурного в американской политике в отношении остального мира.

Изначально Маркс и Марчетти намеревались опубликовать все об известных им секретах, а затем или бежать из страны, или оказаться в тюрьме. По завершении работы над рукописью в августе 1973 г. Маркс почувствовал внутреннее облегчение, когда Марчетти решил отдать свою книгу на рецензию в ЦРУ.

Вначале ЦРУ потребовало от авторов снять текст в 339 случаях. Некоторые требования к изъятию текста вызвали возражения авторов. Споры и юридические аргументы позволили снизить число купюр до 170. Маркс предложил напечатать жирным шрифтом те места, которые ЦРУ пыталось исключить, но затем согласилось оставить, и оставить пробелы в тех местах, в которых были сделаны изъятия. Это оказалось прекрасным рекламным трюком. Все американские газеты напечатали портрет редактора Дэниела Окрента в издательстве Кнопфа, держащего в руках порванные страницы рукописи с просветами в тех местах, которые были изъяты. В конечном счете книга Марчетти и Маркса была опубликована. Эта книга, названная авторами «ЦРУ и культ разведки», была первой значительной работой, посвященной американскому разведывательному сообществу со времен выхода в свет книги Дэвида Уайза и Томаса Б.Росса «Невидимое правительство», опубликованной в 1965 г. Книга Маркса и Марчетти позволила впервые увидеть изнутри деятельность американской разведки. Она оказалась бестселлером и позволила Марксу начать новую карьеру — карьеру писателя.

Спустя 12 лет, в апреле 1986 г., Маркс встретился с отставным сотрудником ЦРУ Уильямом Джонсоном, который в свое время лично организовал арест и выдворение Маркса. Весьма образованный ветеран из Отдела стратегических служб (ОСС), Джонсон десять лет вел борьбу с русской разведкой и имел несколько длительных командировок во Вьетнам. В книге Фрэнка Снеппа о падении Сайгона в 1975 г. («Пристойный перерыв») имена Билла Джонсона и его жены Пэт упоминаются неоднократно; представляется, что Джонсон был одним из немногих героев проигранной войны, отчаянно пытавшихся спасти работавших на них вьетнамцев. В 1986 г., на конференции в Боулдере, штат Колорадо, Джонсон сказал Марксу, что ему повезло, что тот остался жив; вьетнамцы могли посадить его в Сайгоне в тюрьму Чи-Хоа, где американцы не выживали. Но Марксу хватило и получаса ужаса. Он больше не предпринимал поездок в страны «третьего мира», где ЦРУ распоряжалось местными секретными службами.

Маркс понял, что его желание вести тайную войну с ЦРУ имеет предел.

Но Маркс продолжал писать о разведке. Он собрал материал о поддержке ЦРУ тайной войны в Анголе, а затем передал его Сеймуру Хершу, когда сам не смог найти издателя. В середине 1975 г. Маркс полагал, что из документов, представленных в ЦРУ в комиссию Рокфеллера, можно будет получить полезные сведения. Поэтому он в соответствии с Законом о свободе информации запросил эти документы. Вначале в ЦРУ сказали, что документы по испытаниям с применением наркотиков были уничтожены по распоряжению Хелмса в 1973 г.

Но затем, весной 1977 г., когда интересы Маркса постепенно сместились в сторону психологии человека и он научился различать оттенки в политической жизни, перестав видеть только черное даже в деятельности ЦРУ, ему сообщили оттуда, что найдено несколько ящиков с документами. Его интерес пробудили уже первая порция документов и обещание дальнейших поступлений.

В августе в Белом доме (президентом в это время был Картер) объявили о том, что обнаружены новые материалы, всего около 16 тыс. страниц, которые хранились среди документов, относящихся к финансовой истории ЦРУ и поэтому не уничтоженных. Однако Белый дом описал программу экспериментов с наркотиками как оборонительную по своему характеру, вызванную страхом перед русскими. Маркс уже знал, что исследования ЦРУ зашли значительно дальше обозначенных пределов и были направлены на получение США широких возможностей для манипулирования поведением человека с целью сохранения секретов. Рассерженный попыткой Белого дома скрыть правду, Маркс провел свою первую пресс-конференцию, цитируя на ней те документы, которые у него уже были, и рассказывая о планах ЦРУ при проведении программы испытаний с применением наркотиков. Об этом сообщили все три основные программы новостей; сообщение было также опубликовано на первой странице газеты «Нью-Йорк таймс»; Вскоре Марксу позвонили из филиала книжного издательства «Таймс» и предложили написать книгу об испытаниях наркотиков в ЦРУ.

Одолеваемый обычной для писателей нехваткой денег и начинавший серьезно интересоваться психологией человека и возможностями ее развития, Маркс согласился.

На написание книги «В поисках “маньчжурского кандидата”» Марксу потребовался год. В основу книги легли 16 тыс. страниц документов, однако историю дополнили интервью, взятые у психологов и руководителей ЦРУ, в том числе у одного из ветеранов Управления, называемого далее Глубокий Транс. К этому времени Маркс научился понимать руководителей ЦРУ, даже доверять им.

Фрэнка Снеппа и потребовал, чтобы Маркс сообщил ему настоящие имена всех агентов, которых Снепп вывел под псевдонимами. Маркс отказался, а на следующий день чиновник кубинского Министерства иностранных дел принес ему свои извинения. Маркс сообщил об этом эпизоде Худу, поскольку не хотел участвовать в интригах и, помимо того, опасался, что ЦРУ может узнать о его контактах с кубинскими секретными службами из других источников.

Но некоторые имена удалось расшифровать с неимоверным трудом. Какое имя из семи букв начинается на «Б» и оканчивается на «Н»? Маркс, догадавшись, позвонил Глубокому Трансу и спросил у него, слышал ли он когда-либо о Мейтланде Болдуине. Тот ответил: «Я думал, что вы никогда не обнаружите его!». Болдуин был научным работником в Национальном институте здравоохранения в 1955 г. Он стремился проводить окончательные эксперименты, связанные с лишением подопытных сенсорных впечатлений, что означало помещение человека в свето- и звуконепроницаемую камеру на неопределенный срок. Затем Болдуин предполагал получить результаты таких экспериментов, «посмотреть, что произойдет».

Предложение Болдуина по гуманным соображениям было отклонено сотрудниками ЦРУ. Однако Болдуин проводил лоботомию у шимпанзе и даже пытался пересадить голову одной обезьяны на тело другой. Поэтому не приходится удивляться тому, что ЦРУ зачеркнуло его имя в документах и надеялось, что никто не узнает о подобных намерениях.

Легко вообразить, что такое пугающее сообщение, как и многие другие, побуждало ЦРУ удваивать усилия при проведении секретных исследований.

Однако истина состоит в том, что экспериментаторам не требовались побудительные стимулы и что страх перед русскими чудодейственными наркотиками не имел ничего общего с источником собственной программы ЦРУ.

Ее проведение началось в годы Второй мировой войны, когда в 1943 г. комитет «наркотика правды» ОСС под руководством д-ра Уинфред Оверхолстер начал проводить эксперименты с марихуаной и мескалином, а другая группа ОСС исследовала «успокаивающее лечение» (иными словами, смертельные яды) с возможным применением против Гитлера. Несмотря на суровое осуждение на Нюрнбергских процессах нацистских «научных» экспериментов, ученые из США, изучавшие описания исследований в Дахау, полагали, что в случае подтверждения полученных результатов некоторые данные явятся «важным дополнением к имеющимся знаниям». Оперативники американских секретных служб были заинтригованы сведениями об экзотических препаратах и «сыворотках правды». Защищенные завесой секретности, соблазненные мечтой о «волшебной палочке», они проводили эксперименты на грани медицинских знаний.

Говоря о морали, трудно отнестись с симпатией к сотрудникам разведывательных служб. Им ненавистно слово «мораль». Они живут в мире порой суровых, но всегда целесообразных правил, где конечный результат весит больше, чем награды за хорошее поведение. Разведчики не любят, когда им читают нравоучения о том, что хорошо, а что плохо. Кто может их винить за это? Слову «неправильный» они предпочитают слово «бессмысленный». На вопросы, связанные с политическими убийствами, страшными медицинскими экспериментами и подобными «эксцессами», они единодушно отвечают: такие действия были хуже, чем преступления: они были ошибочными. Если бы на этом можно было поставить точку, но простить все задним числом, это значило бы заранее все разрешить. Некоторые вещи недопустимы при любых условиях, а многие — неверны, когда они совершаются исключительно по соображениям удобства для кого-либо. Если бы программе исследований ЦРУ сопутствовал более значительный успех, то мог бы быть изобретен «надежный» способ убийства Кастро. Сожалели ли бы мы об этом теперь из-за того, что не было сделано нечто полезное? Убийство Кастро было бы неверным поступком не потому, что мы не могли бы сохранить его в тайне, и не потому, что вслед за ним мог бы прийти кто-либо «похуже». Оно было бы неверным, поскольку Соединенные Штаты не вправе подвергать кубинцев травме, связанной с убийством их лидера по простой причине, что это удобно для Вашингтона. Сид Готлиб обеспечил себе место в истории благодаря своим усилиям, направленным на приобретение токсинов для совершения политических убийств, хотя его роль при этом была сведена к роли фармацевта. Более зловещим было финансирование им исследований, направленных на отыскание путей превращения политических убийств в рутину, на превращение обычного человека в автомат, убивающий по команде.

Столкновение с фактом осуществления такой попытки было достаточно мучительным делом. Сердце содрогается при мысли о катастрофе в случае успеха.

Что, если бы Готлиб и его коллеги-исследователи добились успеха в своих самых диких мечтаниях, когда ни секреты, ни жизнь противника не были бы в безопасности от ЦРУ? Руководители ЦРУ днем и ночью мечтали о гибели многих противников, среди которых были Кастро, Хо Ши Мин, Сукарно, Лумумба, Каддафи, де Голль, Насер, Чжоу Эньлай, Хомейни. Как могли бы Соединенные Штаты устоять перед соблазном «устранить» эти неудобные фигуры, если бы существовала возможность осуществить это втайне? Привлекательная в теории возможность полного владения агентом сопровождалась бы сожалениями, отрицанием, скрытностью. Однако Провидение милостиво и не позволило нам добиться успеха. По словам одного из консультантов ЦРУ по программе испытаний с применением наркотиков, «мы достаточно неэффективны, поэтому о наших открытиях можно писать».

От автора

Данная книга базируется на 16 тыс. страниц документов, которые ЦРУ передало мне в соответствии с Законом о свободе информации. Без этих документов при самом глубоком исследовании книгу не удалось бы написать, и секретные работы ЦРУ по контролю над разумом остались бы навсегда погребенными, что и предполагалось теми, которым они были известны. Основываясь на документах, я смог расширить свою базу данных благодаря беседам и интервью, знакомясь с литературой по бихевиористике. Тем не менее конечный результат не исчерпывает содержания атаки ЦРУ на разум. Полностью рассказать эту историю могли бы только немногие участники, но они предпочитают хранить молчание. Я постарался сделать все возможное, чтобы приблизиться к истине, но, к сожалению, мне пришлось столкнуться с трудностями, поскольку бульшая часть участников этих событий отказалась давать интервью, а ЦРУ уничтожило в 1973 г. многие ключевые документы.

Хочу выразить особую благодарность людям, способствовавшим принятию в конгрессе Закона о свободе информации. Мне хочется думать, что они имели в виду расследования, подобные проведенным мной, когда вводили в закон идею о том, что информация о правительстве принадлежит народу, а не бюрократам. Я благодарен также руководителям ЦРУ, принявшим неприятное для себя решение опубликовать документы, и тем сотрудникам ЦРУ, которые работали над механизмом их публикации. С моей точки зрения, система сработала очень хорошо.

Должен признать, что эта система практически бездействовала в течение первых шести месяцев моей трехлетней борьбы за свободу информации. Затем, в конце 1975 г., за дело взялись Джозеф Петрилло и Тимоти Салливан, два опытных, энергичных юриста, в сотрудничестве с фирмой «Фрид, Фрэнк, Шривер, Хэррис и Кампельман». У меня создалось впечатление, что правительственные правоведы отнеслись ко мне значительно серьезнее, когда мои запросы на документы стали поступать на гербовой бумаге с указанием имен вышеперечисленных партнеров.

У автора были бы огромные затруднения, если бы не помощь таких помощников-юристов. Я высоко ценю их содействие.

Крайне необходимы автору редакторы, издатель, помощники-исследователи, консультанты и друзья. Особенно мне повезло с друзьями. Мой дорогой друг Тейлор Бранч редактировал книгу, и я нахожусь под глубоким впечатлением от мастерства, с которым ему удалось внятно изложить мои мысли. Помимо того, Тейлор являлся моим агентом, и в этом качестве он также оказал мне весьма ценные услуги. Прекрасная команда исследователей, без содействия которых я никогда не сумел бы разобраться в массе материала и в конкретных трудных моментах. Выражаю им всем глубокую благодарность. Лидер группы — Диана Сент-Клер. Она создала систему индексации, которая прекрасно работала. Диана внесла большой вклад в главу, посвященную холодной войне. Особую благодарность выражаю Бобу Грину из газеты «Ньюсдей», предложения которого по организации широких исследований пришли к нам при содействии фирмы «Investigativ Reporters and Editors, Inc».

Тексты первых десяти глав я послал многим из тех, у кого брал интервью (и некоторым, которые отказались дать его мне). Это было сделано с тем, чтобы они внесли поправки и уточнения или отметили материал, взятый вне контекста.

Ответившие на просьбу очень помогли мне при подготовке окончательного текста.

Выражаю благодарность за помощь Альберту Гофманну, Телфорду Тейлору, Лео Александеру, Уолтеру Лангеру, Джону Стоквеллу, Уильяму Худу, С.Томсону, Сидни Коэну, Милтону Гринблату, Гордону Уэссону, Джеймсу Муру, Л.Хинклю, Ч.Осгуду, Джону Гиттингеру (только за десятую главу), а также всем тем, кто просил не называть их имен. Наконец, я хотел бы выразить признательность моему издательству «Таймс бук» и особенно моему редактору Джону Дж. Саймону. С самого начала Джон Том Липском, Роджер Деллинек, Георгий Ворос и Джон Галлахер верили в эту книгу и содействовали ее публикации.

Благодарю Джудит Макзаун, подготовившую рукопись к печати, а также Розалин Т.Бадаламенти, редактора издательства «Таймс бук», проследившую за процессом ее печати.

Часть I
С чего начинались исследования, связанные с контролем над разумом

Если бы двери восприятия были чисты, то каждая вещь представлялась бы человеку такой, какая она есть — бесконечной.

Гораздо приятнее сидеть, удобно устроившись в тени, втирая красный перец в глаза какому-нибудь бедняге, чем расхаживать под палящими лучами солнца в поисках улик.

Если прошлое и внешний мир существуют только в мыслях и если мысли можно контролировать — что тогда?

Глава 1
Вторая мировая война

На окраине Базеля в Швейцарии находится главный штаб фармацевтической и химической империи «Сандоз». Здесь, на берегу Рейна, утром 16 апреля 1943 г. д-ром Альбертом Гофманном было сделано выдающееся открытие. Гофманн, 37-летний очкарик с коротко подстриженными волосами, возглавлял в компании исследовательскую программу по разработке конкурентоспособных лекарств из натуральных продуктов. В то апрельское утро он работал в своей лаборатории, когда внезапно ощутил легкое головокружение. Ощущение нельзя было назвать неприятным, оно напоминало состояние опьянения. Хотелось двигаться.

Казалось, нервы разбегаются в разные стороны. Ничего подобного он ранее не испытывал. Уйдя с работы пораньше, Гофманн с трудом доехал домой на велосипеде. Он прилег, закрыл глаза, но головокружение не проходило. Дневной свет казался теперь неприятно ярким. Отключившееся от внешнего мира сознание лихорадочно работало. Он видел то, что позднее опишет как «непрерывный поток фантастических образов, перемещавшихся с необычайной пластичностью и живостью… Все сопровождалось калейдоскопическими переливами красок».

У спорыньи была таинственная и противоречивая репутация. В Китае и некоторых арабских странах ей приписывали целебную силу, тогда как в Европе она ассоциировалась со страшной болезнью из Средней Азии, антоновым огнем, которая поражала людей подобно чуме. При этой болезни пальцы рук и ног чернели, человек сходил с ума и погибал.

Одновременно в Германии, на расстоянии менее 200 миль от лаборатории Гофманна, врачи, связанные с СС и гестапо, испытывали мескалин (вещество, обладающее многими свойствами ЛСД) на заключенных концлагеря Дахау.

Гофманну и в голову не приходило, что сотрудники немецких секретных служб полагали возможным использовать вещества, подобные мескалину, для подавления воли непокорных людей. По мнению члена исследовательской группы Уолтера Неффа, цель экспериментов в Дахау заключалась в подавлении воли людей на допросах. В поиске научных данных нацисты дошли в Дахау до самых ужасных крайностей. На небольшом, тщательно охраняемом участке концлагеря врачи СС стремились получить ответ на такой, например, вопрос: какое время может остаться в живых летчик, сбитый в феврале над Северной Атлантикой? Такого рода информация рассматривалась германской разведкой как играющая важную роль в связи с недостаточным числом опытных летчиков в немецкой авиации. Так, по личному распоряжению Генриха Гиммлера врачи замеряли время, за которое погибали заключенные, погруженные в большие ванны, заполненные ледяной водой. В других экспериментах, связанных с «авиационной медициной», заключенных убивали в высотных барокамерах (с целью установления безопасной высоты полета); заключенных расстреливали, чтобы испытывать специальные коагулянты на их ранах.

Опыты с мескалином, проводившиеся в Дахау д-ром Куртом Плетнером, были далеко не столь смертельными, как опыты из «авиационной» серии, однако это вещество могло нанести немалый вред здоровью, особенно людям даже с небольшой степенью душевной неустойчивости. Опасность возрастала благодаря тому, что мескалин добавлялся эсэсовцами в питье заключенных тайно. В отличие от д-ра Гофманна, подопытные не подозревали, что их крайняя дезориентация вызывается лекарственным веществом. Вероятно, многие из них думали, что они просто сошли с ума. Жертвами таких экспериментов всегда были евреи, цыгане, русские, а также представители других групп населения, жизнь которых не представляла ценности, по мнению нацистов. Никогда они не были добровольцами, хотя возможно, что некоторые заключенные вызывались участвовать в экспериментах в надежде на лучшее обращение.

После войны Нефф сообщил американским ученым, что реакции испытуемых колебались в весьма широком диапазоне. Некоторые впадали в ярость; другие были печальны или веселы, как при опьянении. Не удивительно, что «во всех случаях проявлялись чувство ненависти и желание мести». Нефф заметил, что это вещество заставляло некоторых людей раскрывать свои «самые сокровенные тайны». Однако немцы не были склонны признать мескалин в качестве заменителя более привычных для них физических методов ведения допросов. Они продолжали эксперименты с гипнозом в сочетании с этим веществом, но, по-видимому, никогда не были уверены, что нашли средство, дающее власть над разумом жертвы. Еще когда эсэсовские врачи проводили свои эксперименты в Дахау, Отдел стратегических служб — Разведывательное управление США в годы войны — учредило комитет по созданию «наркотика правды» во главе с д-ром Уинфред Оверхолстер, директором госпиталя Св. Елизаветы в Вашингтоне.

Учрежденный комитет быстро провел испытания с мескалином, несколькими барбитуратами и скополамином.

Затем, весной 1943 г., комитет пришел к решению о более высокой перспективности марихуаны («cannabis indica») и приступил к проведению испытаний совместно с Манхэттенским проектом — сверхсекретной программой создания атомной бомбы. Неясно, по какой причине ОСС обратился за содействием к создателям бомбы. Возможно, причина заключалась в том, что, по словам одного из прежних руководителей проекта, «наш секрет был столь велик, что мы были надежнее всех других». По-видимому, руководители проекта, которые шли на любые меры для обеспечения секретности, не опасались испытывать наркотики на своих сотрудниках.

Манхэттенский проект дал первую дюжину испытуемых, которых попросили проглотить жидкую концентрированную марихуану, поставлявшуюся одной из американских фармацевтических компаний в небольших стеклянных флаконах.

Один из присутствовавших при этом участников проекта вспоминает: «Все произошло иначе, чем мы предполагали. Видимо, организм человека не желал принимать ее в такой форме. Людей тошнило и рвало». Более того, они не открывали секретов, а один из них был госпитализирован.

Посовещавшись, эксперты ОСС решили, что лучшим способом введения марихуаны будет вдыхание ее паров. Ее раствор выливали на горячие угли, а один из офицеров ОСС по имени Джордж Уайт (который ранее терял сознание от передозировки при относительно высокой концентрации) испробовал на себе воздействие паров, но не добился особого эффекта в госпитале Св. Елизаветы. В итоге группа ОСС обнаружила способ усвоения марихуаны, уже давно известный музыкантам-джазменам и другим потребителям этого наркотика: через курение сигарет. Согласно документам ОСС, курение смеси табака и марихуаны сопровождалось переходом в «состояние безответственности; человек становился разговорчивее, с легкостью делился имеющейся в его распоряжении информацией».

Дель Грацио сообщил Уайту, что он лично участвовал в убийстве информаторов федеральных служб. Гангстер не отличался разговорчивостью, и уж если он разговорился под влиянием «лекарства правды», то и немецкие пленные могли поступить таким же образом, во всяком случае, подобная возможность существовала. Уайт усиленно угощал его сигаретами, «подопытный повеселел и разговорился». В течение двух следующих часов Дель Грацио рассказал федеральному агенту обо всех тайнах торговли наркотиками. Полученная информация была столь важной, что ЦРУ изъяло ее из всех документов ОСС, опубликованных через 34 года. Во время беседы, уже начав говорить, Дель Грацио сказал Уайту: «Как бы вы ни поступили, никогда не пользуйтесь материалом, о котором я вам сообщаю». Во время одной из следующих встреч Уайт добавил в сигареты такое количество марихуаны, что Дель Грацио примерно на час потерял сознание. Однако в целом эксперимент был признан удачным «для развязывания языка».

Сотрудник из Манхэттенского проекта вспоминает об этой поездке по южным штатам, как «о добром времени». Они посещали лучшие рестораны, осматривали достопримечательности. «Джордж был хорошим парнем», — говорит он.

На вопрос, испробовал ли рассказчик на себе этот «наркотик правды», он ответил утвердительно. «Сигареты дают ощущение парения над землей на высоте около метра. При этом меня охватывало ощущение полного благополучия… Мои сотрудники до самого конца войны не соглашались принять от меня сигарету».

С конца Второй мировой войны правительство США во главе с ЦРУ тайно искало пути управления поведением человека. В этой книге рассказывается о проведенном поиске, истоки которого прослеживаются во Второй мировой войне.

Судьи, которые все были американцами, приговорили семерых врачей к смертной казни через повешение. Еще девять врачей были приговорены к длительным срокам тюремного заключения. Таким образом, правительство США использовало всю свою моральную силу для обоснования идеи, согласно которой определяются пределы, ограничивающие действия врачей по отношению к человеку, даже если предположить, что от их поведения зависит безопасность страны.

Нюрнбергский кодекс лежит в основе официальной политики США с 1946 г., однако еще до вынесения приговора специальные разведывательные команды тщательно просеивали и анализировали документы, относившиеся к проводившимся в Дахау экспериментам, имеющим важное военное значение. В отчете одной из групп говорится, что, хотя часть данных страдает «неточностью», некоторые выводы в случае их подтверждения явятся «существенным дополнением к имеющимся сведениям». Военные специалисты отправили в Соединенные Штаты собранные отчеты, в том числе и сведения, относящиеся к экспериментам с приемом мескалина и применением гипноза. Данные о немецких исследованиях по контролю над разумом никогда не были опубликованы. Как это обычно случается, непосредственно после войны в мире оживились различные политические течения. Союзники превратились в противников, враги стали союзниками. Происходили и другие перемены. В США новая холодная война принесла с собой пронзительное чувство страха и ощущение важной роли своей миссии, во всяком случае среди американских лидеров. На базе этих чувств и господствующей в Америке веры в технический прогресс возросло стремление ЦРУ усмирить враждебные мысли и сделать реальными фантазии о шпионах.

Эксперименты продолжались, и ученые из ЦРУ, порой переживавшие неудачи, но одержимые, возвращались в лаборатории, чтобы осуществить еще одну, последнюю, попытку. Некоторые теории опровергались, тогда как другие появлялись в новом обличье, которое оказывалось более заметным за пределами ЦРУ, чем в мире секретных операций. Только одно оставалось неизменным на протяжении 25-летнего периода активных поисков: интерес ЦРУ к контролю над разумом человека, его мыслью должен был оставаться абсолютной тайной.

Мировая война породила не только великие темы поведенческих программ ЦРУ. Она сформировала также жизненный опыт руководителей ЦРУ и привела к созданию самого ЦРУ. Тайное безрассудство и мужество ОСС были непривычны для США, а методы ОСС перерастали в привычки ЦРУ. У руководства ОСС появились в дальнейшем аналогичные руководители в Разведывательном управлении. Руководители ЦРУ знали руководителей ОСС, мыслили, как они, копировали их методы, а порой это были даже одни и те же люди. Когда, например, руководители Разведывательного управления решили направить массированные усилия на контроль над мыслями, они обратились к старым документам ОСС и пошли к достижению поставленной цели тем же путем, которым шел ОСС. Руководители ОСС привлекали к работе ученых со стороны; руководители ЦРУ тоже обращались к наиболее престижным ученым из академических и промышленных кругов, настойчиво уговаривая их оказывать помощь государству. Они привлекли даже того самого Джорджа Уайта, который «выбил» свои инициалы в потолке отеля при выполнении задания ОСС.

Деятельность Уайта в ОСС и ЦРУ спустя многие годы приобрела некоторую ранее не предусмотренную специфику. Для тех, кого это непосредственно касалось, управление поведением было смертельно опасным делом. В их сознании возникала путаница, даже простое безумие. В проводившейся ЦРУ кампании некоторые из самых выдающихся американских ученых-бихевиористов вводили подопытным пациентам всевозможные препараты, подсоединяли к ним различные проводочки. Часто они не обращали внимания на очевидно неблагоприятное воздействие на своих подопытных, аргументируя это необходимостью проверки теоретических обоснований. Уместно вспомнить практику ученых-врачей ХIХ в., которые с помощью пиявок пускали кровь своим пациентам и с презрением отзывались о невежестве тех, кто ставил под сомнение применявшуюся ими методику. Если бы схемам этих ученых, направленным на управление мыслями, сопутствовали более значительные успехи, они были бы значительно тревожнее. Однако, по крайней мере до настоящего времени, побеждает человеческий дух. И это можно считать благодетельным итогом кампании, направленной на контроль над мыслительной деятельностью человека.

Вторая мировая война ознаменовала конец американского изоляционизма и невинности. США обнаружили, что им предстоит ликвидировать большой пробел в отношениях как с врагами, так и с союзниками в деле применения секретных военных акций. В отличие от Англии, которая в течение столетий проводила тайные операции, чтобы предотвратить распад империи, у Соединенных Штатов отсутствовала традиция проведения подрывных операций в качестве секретного инструмента государственной политики. Немцы, французы, русские, почти все страны уже давно принимали участие в этой игре, хотя лучше всего это, по-видимому, удавалось англичанам.

Секретная деятельность британских агентов в Соединенных Штатах привела к созданию Франклином Рузвельтом организации, которая получила в 1942 г. название ОСС. Это была первая организация, созданная в США для ведения тайной неограниченной войны. Рузвельт поставил во главе ОСС юриста с Уолл-стрит, героя Первой мировой войны генерала Уильяма Донована — Дикого Билла. Неотесанный миллионер-республиканец» обладавший большой интеллектуальной любознательностью, Донован стартовал, в качестве советника Белого дома по вопросам, связанным с разведкой, еще до Пёрл-Харбора; при этом у него был прямой доступ к президенту.

Обучаясь у англичан, которые делились своим опытом, хотя не всеми секретами, Донован создал организацию на пустом месте. Будучи выпускником Колумбийского колледжа и юристом, закончившим Колумбийский университет, он рекрутировал своих сотрудников из числа выпускников учебных заведений Восточного побережья. «Друзьям или друзьям друзей можно доверять». «Старые ребята» составляли костяк британской секретной службы, и, как в большей части других правил ОСС, американцы и в этом отношении следовали примеру англичан.

Одним из новых «рекрутов» Донована был Ричард Хелмс, молодой газетчик, более всего известный тем, что в 1936 г. сумел взять интервью у Адольфа Гитлера, работая тогда на Юнайтед Пресс. Ученик швейцарской школы Ле Рози, в которой учился и шах Ирана, затем выпускник престижного Уильямс-колледжа, Хелмс свободно вращался в кругу молодых сотрудников ОСС. Он был более скрытен, чем общительный Донован, однако столь же честолюбив и, умело судил о людях. Для Хелмса шпионская работа в ОСС легла в основу жизненной карьеры. Он стал наиболее важным спонсором исследований по контролю над мыслями, которые проводило ЦРУ, пропагандировал и распространял их, продвигаясь к командным высотам управления.

Подобно всем основным руководителям военного периода, начиная с президента Рузвельта, генерал Донован считал, что Вторая мировая война была в значительной степени основана на победах научных достижений. Идея состояла в том, чтобы мобилизовать науку на оборону, и администрация Рузвельта создала систему переплетающихся исследовательских программ, разрабатывающих всевозможные темы, начиная от расщепления атома и кончая борьбой за предотвращение психических срывов в бою. Донован поставил бостонского промышленника Стенли Лавелла во главе отделения исследований и разработок ОСС и назначил его координатором по связи ЦРУ с правительственным научным сообществом.

Выпускник Корнельского университета и «доморощенный химик», Лавелл был надежным, энергичным человеком, обладавшим способностью торговать отвергнутыми идеями. Подобно большинству людей его поколения, он был откровенным патриотом. Вскоре после Пёрл-Харбора он записал в своем дневнике:

Как сказал Джеймс Хилтон. «Рассуждать на войне значит предавать». Моя задача очевидна — отдать все, что во мне есть, чтобы помочь Америке.

Генерал откровенно сообщил Лавеллу, чего он от него ожидает: «Мне требуется любой самый незначительный инструмент и любой фокус, который наши люди могли бы использовать против немцев и японцев, особенно в программах подпольных движений сопротивления на всех оккупированных территориях. Вам придется изобрести их, ибо вы будете моим человеком». Такими словами описал Лавелл приказы, полученные им от Донована после того, как он был представлен шумному, сверхактивному шефу ОСС. Никогда раньше Лавелл не встречал человека с такой мощной энергетикой.

Лавелл обратился к светилам из академических и промышленных кругов. С целью создания различного рода вооружений для ОСС и британской разведки была организована специальная группа, получившая наименование «дивизион 19».

Группа входила в комитет по исследованиям проблем национальной безопасности, во главе которого стоял Джеймс Конант. Позднее Лавелл писал, что его стратегия заключалась в том, чтобы обнаружить «дрянного мальчишку», скрывающегося внутри каждого американского ученого, и сказать ему: «Отбрось свое законопослушное поведение. Предоставляю тебе шанс организовать веселый шабаш» («merry hell»).

Стенли Лавелла хорошо помнит д-р Джордж Кистяковски, химик из Гарварда, занимавшийся в годы войны разработкой взрывчатых веществ, а позднее ставший научным советником президентов Эйзенхауэра и Кеннеди. Он вспоминает, как Стен пришел к ним с просьбой изобрести такие способы маскировки взрывчатых веществ, которые позволили бы тайно ввозить их в неприятельские страны. С одним из своих сотрудников Кистяковски разработал вещество, которое назвали «Тетушка Джемайма». По вкусу и внешнему виду оно напоминало порошок, предназначенный для изготовления выпечки. Кистяковски рассказывает:

Из этого порошка можно было выпекать хлеб и печенье. Я принес его однажды на совещание высокого уровня в Министерстве обороны и в присутствии его участников ел изготовленное из него печенье, демонстрируя, какое это изумительное изобретение. Все, что требовалось сделать, чтобы оно взорвалось, подобно динамиту, — это прикрепить к нему мощный детонатор.

Лавелл просил ученых-бихевиористов ОСС найти что-либо, что оскорбляло бы японские культурные традиции. Входившие в его штат антропологи сообщили, что самым большим позором для японского солдата является процесс испражнения. Тогда Лавелл заставил химиков создать вещество, издававшее запах диареи (поноса). Этим составом заполняли хрупкие трубочки, которые привозили в Китай и раздавали детям в оккупированных японцами городах. Детей научили следовать на людной улице за японским офицером и разбрызгивать содержимое трубочки на его брюки. Лавелл дал этому оружию название «Кто? Я?». По его мнению, это стоило японцу «потери лица».

«Кто? Я?» не должно было убивать или наносить увечья. Это раздражающее вещество предназначалось для снижения морального духа японского солдата.

Идея поступила из академических кругов, где делались попытки создать науку о поведении человека. В годы Второй мировой войны поведенческие науки едва зарождались, однако в ОСС (ранее, чем в секретных службах других стран) осознали их перспективность на войне. Такие науки, как психология и психиатрия, социология и антропология, являлись источниками сведений, которые можно было использовать для манипулирования противником.

При содействии небольшого штата исследователей Лангер просмотрел все материалы о Гитлере, которые смог разыскать, и опросил людей, знавших его лично. Понимая крайне ограниченный характер имевшейся в его распоряжении информации, Лангер продолжал трудиться и завершил свое исследование. Он охарактеризовал Гитлера как «психопата-невротика» и подверг анализу его психику. Лангер, ныне отставник, живущий во Флориде, полагает, что он довольно близко подошел к описанию реального Гитлера. Особенно он гордится своим прогнозом, согласно которому нацистский главарь, по мере все новых военных поражений Германии, утратит мужество и предпочтет самоубийство плену.

Несомненно, убийство человека является решающим способом повлиять на его поведение, и ученые ОСС создали целый арсенал химических и биологических отравляющих веществ, в том числе сильнодействующий токсин ботулин, который предполагалось вводить в организм в желатиновой капсуле размером меньше булавочной головки. Лавелл и его сотрудники знали, что существуют и менее кардинальные способы манипулирования поведением человека. Ими были созданы разнообразные вещества, вызывавшие тошноту, зуд, облысение, понос (или его запах). Меньшим успехом сопровождались их попытки создать вещество, заставляющее говорить правду, но причина заключалась не в недостаточном усердии.

Подобно секретным службам других стран мира, ОСС индивидуализировал ХБО и превратил его в тайное избирательное средство, сеющее панику среди противника, дезориентирующее, калечащее и даже убивающее его.

Какой бы разнообразной ни была научная деятельность Лавелла в ОСС, она все же была ограниченной в сравнении с деятельностью д-ра Сидни Готлиба, занимавшего аналогичную должность в ЦРУ и курировавшего там послевоенную программу контроля над разумом. Готлиб руководил исследованиями, включавшими широкий спектр деятельности — от изучения амнезии после электрошока до поисков ядовитых листьев я древесной коры в джунглях Латинской Америки. Аналогично исследованиям, в которых речь шла о лишении Гитлера усов, сектор Готлиба приступил к разработке проекта, в соответствии с которым должна была выпасть борода у Фиделя Кастро; подобно Лавеллу, Готлиб. лично посылал оперативников со смертельным ядом, предназначенным для убийства таких руководителей иностранных государств, как руководитель Конго Патрис Лумумба: с равным спокойствием он готов был обсуждать возможности применения новых достижений в области неврологии. В значительно большем объеме, чем Лавелл, Готлиб изучал любые приемы, которые позволяли бы одному человеку управлять разумом другого. Продвигаясь по службе в ЦРУ вместе со своим шефом Ричардом Хелмсом, Готлиб занимался широким спектром проблем от анализа почерков до создания стрессов.

Находясь в постоянной спешке, Донован дал Меррею и группе его коллег только 15 дней; по истечении этого срока предстояло подвергнуть оценке первых прибывших кандидатов. Под свой центр группа заняла обширное поместье вблизи Вашингтона. В течение ряда встреч была сформулирована система выработки оценок, в которой немецкие и британские методы сочетались с исследованиями, проведенными Мерреем ранее. С ее помощью проверялись способность новобранца выдерживать оказываемое на него давление, быть лидером, его устойчивости к спирту, способность умело лгать, а также определять характер человека по его одежде.

Лавелл и его сотрудники, как и большая часть американских психологов и психиатров, согласились, видимо, с таким скептическим отношением к гипнозу. В описываемое время гипноз не рассматривался как сколько-нибудь значимая область деятельности; его результаты считались недостоверными, а сам он — совершенно бесполезным делом, особенно при проведении секретных операций.

Однако некоторые серьезные экспериментаторы верили в его военный потенциал.

Наиболее активным сторонником такого взгляда был Джордж Эстебрукс («Эсти»), возглавлявший кафедру психологии Колгейтского университета. С начала 1930-х гг. он периодически выбирался из сонного университетского царства и консультировал военных по проблемам применения гипноза.

Эстебрукс признавал, что гипноз действует не на всех людей; он считал, что только одного человека из пяти можно погрузить в глубокий транс или в состояние гипноза. Он полагал, что только таких людей можно против их желания заставить совершать преступления или выдавать тайны. Он видел, как уважаемые члены общества глупо вели себя, попав в руки эстрадных гипнотизеров; студентов он тоже заставлял раскрывать тайны друзей и детали своих любовных приключений, то есть поступать против своего очевидного желания.

Любой «несчастный случай», который может произойти при проведении экспериментов, будет просто списан на те людские потери, которые являются неотъемлемой составной частью боевых действий.

Герой романа, секретный агент Джонни Ивенс, проведя опасное расследование, узнает, что немцы гипнотизировали персонал союзников, заставляя их выполнять приказы нацистов. Ивенс и его сотрудники, потрясенные многообразием способов использования против них гипноза, переходят к разработке сложных методов противодействия, а затем не могут не прибегнуть к их реализации. Героиня, уже подвергнутая жестоким пыткам, возражает. Она говорит, что заставлять людей поступать тем или иным образом — «это отвратительный способ ведения боевых действий». Мучающие ее угрызения совести отметает Джонни Ивенс, ее шеф и любовник. Он отправляется к немцам, «чтобы управлять их мыслями; превращать их в предателей; заставлять их работать на нас».

В послевоенный период, когда создавался аппарат национальной безопасности США, руководители ЦРУ возложили на себя миссию Джонни Ивенса, выразив ее почти теми же словами. Ричард Хелмс, Сид Готлиб, Джон Гиттингер, Джордж Уайт и многие другие предприняли далеко идущую сложную атаку против человеческого разума. Как в области гипноза, так и во многих других областях ученые, еще более активные, чем Джон Эстебрукс, стремились получить согласие ЦРУ на проведение тех экспериментов, ответственность за которые они не решались взять на себя. Порой персонал ЦРУ сотрудничал с учеными, в других случаях агенты ЦРУ проводили эксперименты самостоятельно. Они воздействовали на мозг многих людей, причем некоторым неизбежно нанося вред, скрывали и преуменьшали последствия своих действий. В итоге они дожили до того времени, когда возникли сомнения в отношении их собственного душевного здоровья.

Глава 2
Холодная война против разума

Вскоре после создания ЦРУ его сотрудники начали проводить предварительные разработки по наркотикам и гипнозу, однако программа управления поведением человека начала работать только после того, как в 1949 г. венгерское правительство провело судебный процесс против кардинала Миндсенти. С остекленевшим взглядом Миндсенти признавался в преступлениях, которые он, очевидно, не совершал. Его признания напоминали московские процессы 1937–1938 гг., во время которых преданные партийные аппаратчики признавались в совершении невероятных преступлений. Упомянутые процессы, как и ряд послевоенных процессов в других странах Восточной Европы, казались нереальными инсценировками. Сотрудники ЦРУ почувствовали, что им необходимо понять, как коммунистам удалось зомбировать обвиняемых. В отношении процесса Миндсенти в секретном меморандуме ЦРУ заявлялось, что «некоторая неизвестная сила» управляла кардиналом; далее высказывалось предположение, что его гипнотизировали.

Летом 1949 г. глава научной разведки ЦРУ совершил специальную поездку в Западную Европу, чтобы получить более подробные сведения о происходящем в Советском Союзе и «применить специальные методы ведения допросов с целью оценки русской практики». Иными словами, опасаясь того, что коммунисты могут испытывать наркотики и гипноз на заключенных, один из руководителей ЦРУ использовал такие методы на беженцах и пленных из Восточной Европы.

Вернувшись в США, он рекомендовал следующие меры: во-первых, предпринять в рамках ЦРУ попытку освобождения Миндсенти; и, во-вторых, подготовить в ЦРУ и послать в Европу команду, обученную «специальным» методам ведения допросов того типа, которыми оно уже ранее пользовалось в Европе.

К весне 1950 г. в нескольких других отделениях ЦРУ также планировалось оперативное применение гипноза. Управление безопасности, главной задачей которого была защита персонала ЦРУ и его помещений от противника, приступило к централизации всей деятельности в этой области и в других областях, связанных с бихевиористикой. Шеф безопасности Шеффилд Эдвардс, бывший армейский полковник, которому через десять лет предстояло руководить совместными операциями ЦРУ и мафии, взял на себя инициативу, созвав совещание всех заинтересованных отделений ЦРУ и предложив, чтобы проводящие допросы команды формировались под руководством Управления безопасности. Этому управлению предстояло использовать сформированные команды для проверки агентов и выявления перебежчиков по всему ЦРУ.

Предполагалось, что в состав каждой команды будут входить психиатр, эксперт по полиграфу (детектору лжи), обученный гипнозу, и техник. Эдвардс согласился не использовать команды в своих операциях без разрешения комитета высокого уровня. Разработанному проекту было дано кодовое наименование BLUEBIRD, которое, подобно всем наименованиям в ЦРУ, не имело смыслового значения, кроме как, быть может, для выбравшего его лица. Этой программе Эдвардс присвоил гриф «сверхсекретно» и подчеркнул крайнюю необходимость соблюдения секретности. 20 апреля 1950 г. директор ЦРУ Роско Хилленкеттер одобрил проект BLUEBIRD и использование тайных фондов для финансирования его самых секретных направлений. Теперь разработанная в ЦРУ программа по контролю поведения имела бюрократическую структуру.

Шеф научной разведки присутствовал на первом совещании по проекту BLUEBIRD в управлении Шеффилда Эдвардса и уверил присутствовавших в том, что его отделение продолжит усилия по сбору всей информации, относящейся к зарубежным — особенно русским — разработкам в области бихевиористики.

Вскоре его представитель обратился к протоколам Нюрнбергского трибунала с целью обнаружить что-либо полезное для проекта BLUEBIRD. По мнению психолога ЦРУ, просматривавшего материал по немецким научным разработкам, там не содержалось ничего полезного. Он вспоминает: «Это настоящий ужас, но мы узнали, на что способны люди. Они проводили эксперименты по болевому порогу, но во всем было столько садизма, что полезные данные отсутствовали… Очень интересно, как выдерживали жертвы».

По крайней мере вначале между учеными и проводившими допросы сотрудниками ЦРУ имело место сотрудничество. Исследователи из Управления безопасности (не имевшие теоретической базы, но с опытом полицейской службы) и исследователи из научной разведки (с небольшим опытом оперативной работы, но с хорошей академической подготовкой) совместно работали над открытыми публикациями и секретными отчетами. Они быстро поняли, что единственный способ создания эффективной защиты от контроля над разумом состоял в том, чтобы осознать его наступательный потенциал. Линия раздела между атакой и обороной, при условии ее существования, стала вскоре настолько размытой, что утратила всякое значение. Почти в каждом документе ЦРУ подчеркивались такие задачи, как «доведение управляемого человека до состояния, при котором он будет выполнять наши указания против своего желания и даже действуя против таких основных законов природы, как чувство самосохранения». Прочитав такой меморандум, один из сотрудников ЦРУ написал своему шефу: «Если предполагается выдать такие цели за исследование оборонительных возможностей, то они не скрывают истинных намерений».

Через три месяца после одобрения директором ЦРУ проекта BLUEBIRD первая команда отправилась в Японию. В ее задачи входило испытание на людях (вероятно, на подозреваемых «двойных агентах») методов контроля поведения.

К концу 1950 г. программу BLUEBIRD возглавил 40-летний Морзе Аллен, один из оперативников Управления безопасности. На начальном этапе своей карьеры он занимался борьбой с коммунистической угрозой внутри страны. Это происходило в конце 30-х гг., когда, работая в Комиссии гражданской службы, он завел в ней первые секретные досье на коммунистов. («Он знаком с их методами», — писал один из его коллег по ЦРУ). В годы Второй мировой войны Аллен служил в военно-морской разведке, преследуя левых сначала в Нью-Йорке, а позднее в Японии, после высадки военно-морских сил на Окинаве. По окончании войны он пришел на службу в Госу�

Источник