крещение одиночеством пол боулз
Крещение одиночеством пол боулз
Под покровом небес
THE SHELTERING SKY
Copyright © 1949, 1976, Paul Bowles
All rights reserved
© В. Бошняк, перевод, 2015
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015
Проза Боулза остра и ослепительна, как пустыня в полдень.
Если бы Пол Боулз (1910–1999) успел при жизни написать автобиографию, она вышла бы у него не менее увлекательной, чем у Казановы или Бенвенуто Челлини. Сын дантиста из Квинса, в 20 лет он входил в парижский круг Гертруды Стайн. Потом вернулся на родину, в Нью-Йорк, и прославился как музыкальный критик и поэт. Затем, в 1947 году, неожиданно снова стал писать прозу и уехал жить в Западную Африку, в марокканский Танжер; те, кто помнит «Чуму» Альбера Камю, действие которой происходит как раз в этом городе примерно в это время, могут представить, что это за веселое и живописное место. Тем не менее Боулз прожил там до конца своей долгой жизни, принимая в своем скромном доме Трумена Капоте, Гора Видала, Теннесси Уильямса, Алена Гинзберга и Уильяма Берроуза, а на родину выбираясь лишь изредка. Последний раз – в 1995 году, на фестиваль собственной музыки в Линкольн-центре: помимо всего прочего, Боулз был еще и серьезным композитором. Его музыку исполнял Леонард Бернстайн, а Орсон Уэллс использовал ее в спектаклях. Кто из литературных корифеев XX века может похвастаться такой универсальностью?
Один из четырех-пяти лучших англоязычных авторов второй половины двадцатого века.
Настоящий кудесник, способный двумя-тремя словами создать настроение, описать характер, всколыхнуть бурю эмоций.
Боулз принадлежал к выдающемуся литературному поколению – Гертруда Стайн, Трумен Капоте, Теннесси Уильямс, Гор Видал, которые были его современниками, и затем писатели-битники – Гинзберг, Берроуз, Керуак. Все они приезжали к нему в Марокко, и он был для них своего рода крестным отцом.
Очень редко появляется книга, которая не воспроизводит ритм повседневности, но дарит осознание того, насколько удивительна наша жизнь. «Под покровом небес» – одна из таких книг.
«Под покровом небес» – один из самых оригинальных, если не сказать визионерских романов двадцатого века.
Я думаю, что Пола Боулза хорошо характеризует такое его замечание: «Турист отличается от путешественника тем, что турист приезжает куда-то и тут же начинает собирать чемоданы, с нетерпением ожидая возвращения домой. А когда великий путешественник приезжает туда, куда хотел, он устремляет свой взор все дальше и дальше. Для великого путешественника не существует конечного пункта назначения». И Пол был таким великим путешественником, он не был туристом.
По литературному мастерству Боулз превосходит большинство живых классиков. Уникально острым зрением он разглядел, что же скрывается за покровом наших небес – бесконечная круговерть звезд, так похожих на составляющие нас атомы…
Боулз не настолько прост, невзирая на свою кажущуюся простоту, человек, который постоянно, как писатель, ускользает. Но вот тот остаток, который всегда нельзя было схватить в нем при всей его кажущейся простоте, он и привлекал.
Боулза справедливо называют единственным американским экзистенциалистом.
В Поле присутствовала какая-то зловещая тьма, как в недопроявленной пленке.
Все началось под вечер в конце июля 1947 года. Я тогда только что очнулся от навеянной жарой сиесты, потому что летний Фес местечко довольно теплое.[1] Помню духоту в номере и ощущение клаустрофобии. «Вот возьму сейчас открою окно, – мечтал я, – а внизу окажется уахрэйнский порт и на меня повеет вечерней прохладой и свежестью». Я уже весь был погружен в роман, который начинал писать. На первой странице должна была отразиться затхлая гостиничная комнатенка, где я как раз и валялся. Как только у меня это выйдет, дальше можно будет направлять события куда угодно.
Зная, что путь предстоит неблизкий, я решил, что путешествовать лучше в обществе женщины, предпочтительнее всего жены, место которой рядом, в смежной комнате. Единственной женщиной, с которой я куда-либо ездил, была моя жена Джейн. Сказано – сделано, тут же сочинил жену: жена не подведет, будет со мной до конца пути. Так моей напарницей стала этакая поддельная Джейн. Надо думать, во многом из-за этого и возникла легенда, будто Джейн в той поездке была со мной. Сколько бы я впоследствии ни твердил, что ее там не было, сколько ни настаивал на том, что в книге все выдумано и ничего автобиографического в ней нет, все напрасно. Так что, хотя Джейн в то время еще не ступала на землю Африки, а сидела себе спокойно у бассейна в Коннектикуте, критики все расценили по-своему, и в результате утвердилось мнение, что съездить со мной в Сахару она уже успела.
Бернардо Бертолуччи, зажегшись пагубным стремлением сделать из такой вот не самой податливой книги фильм, решил, что в этом кроются большие возможности для рекламы. Дебре Уингер постарались придать как можно большее сходство с Джейн. То, что мне к тому времени стукнуло уже восемьдесят, его, похоже, нисколько не смущало. Разумеется, сам по себе фильм к кампании по преданию гласности подробностей нашей частной жизни отношения не имеет. Этим грешила только его реклама. Однако чем меньше тут будет сказано о фильме, тем лучше.
Крещение одиночеством
Одним из интереснейших авторов, пишущих о путешествиях, был несомненно Пол Бoулз (1919-1999), который с 1947 года жил в Марокко. Несмотря на свою обширную писательскую деятельность Боулз много путешествовал. До сих пор его рассказы, которые изначально были написаны для американских журналов, находились в тени его романов и редко публиковались. Но вот недавно в издательстве Liebeskind вышел сборник рассказов Боулза под названием «Крещение одиночеством». Следует отметить, что, в основном, проза Бoулза описывает путешествия по нехристианскому миру.
В предисловии Боулз дает краткий обзор литературы, посвященной путешествиям и свое определение тому, что же такое есть книга о путешествиях. «Что такое книга путешествий? Для меня это история о том, что происходит с конкретным человеком в конкретном месте и ничего больше. Темой лучших книг о путешествиях является конфликт между рассказчиком и местом, которое он описывает.»
Боулз всегда хотел быть ближе к пустыне с ее «невероятной и абсолютной тишиной». Поэтому он много ездил по Марокко. Он также побывал на Мадейре, в Андалузии, на Цейлоне и в Таиланде. Он знакомился с новыми местами и людьми и обогащал первоначальные представления точными и подробными знаниями. В зоне конфликта между западной традицией и примитивными традициями Северной Африки и Азии Боулз всегда проявлял симпатию ко всему новому. Как никто другой, Пол Боулз умел передавать внутреннюю тайну, присущую другим культурам.
Рецензии на книгу « Под покровом небес » Пол Боулз
После прочтения этой книги мне хотелось завыть в полный голос, ну, зачем, зачем, я это читала? Хотелось тут же выбросить ее в мусорное ведро, от ощушения полной бессмысленности всей этой истории возникло чувство, что меня изнасиловали, вывернули на изнанку и еще раз
изнасиловали. В который раз возникла мысль, насколько жесток мусульманский мир по отношению к женщинам, насколько нужно быть безрассудным, чтобы вот так добровольно сталкиваться с ним. Написано, безусловно, талантливо, тем больше нагнетается чувство безисходности.
Теннесси Уильямс, «Роман-аллегория: Человек и его Сахара»,
Нью-Йорк таймс бук ревью, 4 декабря 1949 года.
* * *
Эту книгу определенно стоит рекомендовать к прочтению, хотя она — со своими экзистенциальными выкрутасами и лирическими отступлениями, но, по-моему, это как раз и трогает за живое, заставляя отстраниться от нарратива и прочувствовать жару и холод пыстыни Сахара, заставляя увидеть это бездонное небо, которое скрывает от нас ужас незнакомой Вселенной.
Теннесси очень точно подметил по поводу «углубляется всё человечество». Высокая цивилизация сталкивается с примитивной, по её сугубому высокомерному суждению, но на самом деле инстинктивно эта «высокая» не лучше, а зачастую, даже хуже первобытного мироустройста. Только экзистенциальное сопереживание миру и его ритму выводит человека из «цивилизационного анабиоза», в котором тот пребывает посреди глобализированного мира, войной и лишениями саморазлогающегося до настоящего ада (параллельно с путешествием главных героев книги по Африке где-то на очень заднем плане мир сотрясает Вторая мировая война).
Думаю, что после этой книги возьмусь за ещё одну книгу этого же автора, но уже позже, спустя какое-то время.
Приятного вам чтения!
Отзывы на книгу « Под покровом небес »
Как писал Карл Густав Юнг «идущий к самому себе, рискует с самим собой встретиться», и встреча не обязательно будет приятной. Но и бегущий от самого себя, рискует с самим собой остаться. Увы, тень не покидает человека, даже в африканской пустыне…
Упорное стремление Порта к идеалу, его неспособность принимать мир и окружающих (и в первую очередь свою жену) такими, какие они есть, то есть несовершенными, оканчивается трагически. Увы, но иначе и быть не могло, как предупреждает читателя в самом начале романа притча о Мимуне, Утке и Айхе. Обречена и Кит, «ремарковская девушка», для которой мужчины – костыли, необходимые для передвижения по жизни; ей суждено узнать Африку не в объеме «продвинутого» путешественника, как планировалось, а гораздо глубже, так сказать, изнутри, с точки зрения местной жительницы.
Невероятный эксперимент осуществил Пол Боулз в этом романе. Как будто все чувства и ощущения человеческие он довёл здесь до предела: любовь, одиночество, страх смерти. И я не знаю другого писателя, столь же безжалостного по отношению к самому себе. Потому что если представить, что Пол Боулз действительно любил Джейн, и пусть она тысячу раз стерва, но если он её любил, то придумать и описать подобное о любимой женщине, это… это как духовное самоистязание, почти самоубийство.
Обескураживающая история о неосуществимости идеала, невозможности достижения гармонии и взаимопонимания с Другим. Даже когда любишь его всем сердцем. Под покровом небес простирается пустыня человеческого духа.
«Кит! Все эти годы я жил ради тебя. Я не знал этого, а теперь знаю. Поверь.
…Но это не так. Он никогда не жил ради меня. Никогда. Никогда».
Ей сделалось грустно оттого, что, несмотря на столь частое проявление одних и тех же реакций, одних и тех же чувств, они никогда не могли прийти к одним и тем же выводам, потому что жизненные цели у каждого были диаметрально противоположными.
Именно такие места, такие мгновения он любил в жизни больше всего; она знала это, как знала и то, что он любил бы их еще больше, если бы она могла быть рядом, чтобы пережить это вместе с ним. И хотя он отдавал себе отчет в том, что как раз те самые тишина и пустота, от которых у него так сжималось сердце, наводили на нее ужас, он не выносил, когда ему напоминали об этом. Все происходило так, как если бы он неизменно цеплялся за надежду, что и она, она тоже будет тронута, как и он, одиночеством и близостью к бесконечным вещам.
— Знаешь, — произнес Порт, и его голос прозвучал нереально, как случается звучать голосам в местах, где царит полная тишина, — здесь очень странное небо. У меня часто бывает такое чувство, когда я смотрю на него, что это что-то прочное, защищающее нас от того, что находится за ним.
Кит поежилась, спрашивая:
— От того, что за ним?
— Да.
— Но что там, за ним? — Ее голос был едва слышен.
— Думаю, ничего. Тьма. Абсолютная ночь.
Рецензии на книгу «Под покровом небес» Пол Боулз
Следов затерянных в пустыне не ищи
Путешествие, как принцип, не имеет конца. Даже в поезде первым классом, в одной кровати с мужчиной, который тебе не нравится. Отдаться ему за глоток вина и ради угрызений совести. Вино в поезде, так предусмотрительно в эту дождливую погоду. Ты добиваешься этой женщины, чтобы поставить галочку, и забываешь этот эпизод, но не можешь ее оставить. Автобус не лучше, он едет и едет. Тошнота и сон. Потрясающее одиночество рядом с женой. Жена, муж – путешествие вместе сближает, но счастья не будет. На велосипедах вдвоем и в одиночестве. Одно и то же, но различно. Горы не прощают сравнений. Верблюдом? Стать собственностью владельца каравана. Не все ли равно, куда двигаться в пустыне, если между тобой настоящей и тобой будущей нет самой тебя. Даже трамвай дойдет до конечной и развернется, иных возможностей под этими небесами не предусмотрено.
Легкая глубокомысленность явленной глупости, тонкая щекотка внутренних истерик, нервная болезненность межчеловеческих соприкосновений, скрытое презрение для чужих заблуждений, бесконечный обман собственных ожиданий запретного. Отнесут все это в пустыню и сложат на метафорический алтарь бархана. А как же я? В карантине, в темноте, белый экран на котором словно сами собой появляются слова. Пустыня. Скорпион. Желание. Недоумение. Понятное. Чужое. Точка. Точка. Точка. Меня здесь нет и не будет. Встретимся в Алжире, когда расцветет миндаль. Приходите хранить одиночество.
За указатель «пустыня там» посреди Сахары благодарю FemaleCrocodile
Не ходите, дети, в Африку гулять
Африка жестока к тем, кто не принимает ее такой, какая она есть. И если вы решили сбежать от себя самого – это самое худшее место, куда вы можете совершить побег. Бедные деревушки и пресные городки быстро выедят из вас все силы, а потом безбрежная пустыня схватится за вас своими песчаными лапами и закопает по горло. Шансы вырваться из этих зачарованных земель малы… А вырваться в здравом рассудке – еще меньше.
Главные герои этой книги, молодые американцы, пустившиеся в свое идеалистическое путешествие, понятно, об этом и не подозревали. С деньгами веером, они брезгливо отвернули носы от США и Европы, этих рассадников войн (ах, как все это надоело), и поехали в Африку. Без определенной цели, путешествие есть путешествие. Их трое – парочка Порт и Кит и увязавшийся за ними дружок Таннер. Тут же прочерчивается треугольник со всеми шансами на смену позиций, так как Порт вечно блуждает где-то не только ногами, но и разумом, Кит вечно всем недовольна и предпочитает лежать в кровати (желательно со всеми удобствами), а вечно улыбчивый Таннер, тоже предпочитающий блага цивилизации, знает, как отхватить себе побольше баллов. И вот тащится эта троица от городка к городку, страдая от плохих отелей, но все же зачем-то направляясь вперед, пока страна наконец не решает показать свою магию и не разделяет друзей.
Роман определенно не для легкого чтения – душевное состояние персонажей описывается скрупулезно, очень много философских ответвлений и намеренных пробелов, чтобы читателю было, где допредставлять самому. Основная тема – поиск себя, своего места в мире, но очень приятно, что показан (и как показан!) мир Африки, совершенно чуждый изнеженным иноземцам, передано его пугающее очарование, при этом – без малейших прикрас. Третья часть романа в этом свете кажется мне самой совершенной, она одновременно абсолютно реальная и сюрреалистичная, наблюдаемая сразу с двух сторон – с позиции почти обезумевшего человека и из-за темных глаз местных жителей, абсолютно здоровых, но таких странных для чужеземца в своих порядках и обычаях.
Любителям Африки и, выражаясь словами из книги, желающим выпить чаю в пустыне очень рекомендуется. Неспешный, обволакивающий и красивый роман. Магия далеких земель и очарование Сахары напомнили мне «Пустыню» Леклезио, а душевные терзания, проблемы отношений и поиск ответов на извечные вопросы – «Уготован покой…» Амоса Оза. И такой коктейль по определению не может быть плохим.
Как писал Карл Густав Юнг «идущий к самому себе, рискует с самим собой встретиться», и встреча не обязательно будет приятной. Но и бегущий от самого себя, рискует с самим собой остаться. Увы, тень не покидает человека, даже в африканской пустыне…
Упорное стремление Порта к идеалу, его неспособность принимать мир и окружающих (и в первую очередь свою жену) такими, какие они есть, то есть несовершенными, оканчивается трагически. Увы, но иначе и быть не могло, как предупреждает читателя в самом начале романа притча о Мимуне, Утке и Айхе. Обречена и Кит, «ремарковская девушка», для которой мужчины – костыли, необходимые для передвижения по жизни; ей суждено узнать Африку не в объеме «продвинутого» путешественника, как планировалось, а гораздо глубже, так сказать, изнутри, с точки зрения местной жительницы.
Невероятный эксперимент осуществил Пол Боулз в этом романе. Как будто все чувства и ощущения человеческие он довёл здесь до предела: любовь, одиночество, страх смерти. И я не знаю другого писателя, столь же безжалостного по отношению к самому себе. Потому что если представить, что Пол Боулз действительно любил Джейн, и пусть она тысячу раз стерва, но если он её любил, то придумать и описать подобное о любимой женщине, это… это как духовное самоистязание, почти самоубийство.
Обескураживающая история о неосуществимости идеала, невозможности достижения гармонии и взаимопонимания с Другим. Даже когда любишь его всем сердцем. Под покровом небес простирается пустыня человеческого духа.
«Кит! Все эти годы я жил ради тебя. Я не знал этого, а теперь знаю. Поверь.
…Но это не так. Он никогда не жил ради меня. Никогда. Никогда».
Ей сделалось грустно оттого, что, несмотря на столь частое проявление одних и тех же реакций, одних и тех же чувств, они никогда не могли прийти к одним и тем же выводам, потому что жизненные цели у каждого были диаметрально противоположными.
Именно такие места, такие мгновения он любил в жизни больше всего; она знала это, как знала и то, что он любил бы их еще больше, если бы она могла быть рядом, чтобы пережить это вместе с ним. И хотя он отдавал себе отчет в том, что как раз те самые тишина и пустота, от которых у него так сжималось сердце, наводили на нее ужас, он не выносил, когда ему напоминали об этом. Все происходило так, как если бы он неизменно цеплялся за надежду, что и она, она тоже будет тронута, как и он, одиночеством и близостью к бесконечным вещам.
— Знаешь, — произнес Порт, и его голос прозвучал нереально, как случается звучать голосам в местах, где царит полная тишина, — здесь очень странное небо. У меня часто бывает такое чувство, когда я смотрю на него, что это что-то прочное, защищающее нас от того, что находится за ним.
Кит поежилась, спрашивая:
— От того, что за ним?
— Да.
— Но что там, за ним? — Ее голос был едва слышен.
— Думаю, ничего. Тьма. Абсолютная ночь.
Книжный марафон 07/2015
Песочный триптих
В книгу «Под покровом небес» Пола Боулза надо погружаться стремительно, потому что пески Сахары затягивают нещадно, попадают в нос, рот, даже куда-то в душу, потроша всё, что им попадается на пути.
Начинаясь, как история-путешествие, книга завораживающе и незаметно закручивает читателя в сложную историю людей, которые, совершив пару слишком резких движений, движутся к концу. Кто-то к физическому, а кто-то к моральному. Три равноправных главных героя книги — Порт, Кит и Таннер. Порт и Кит — супружеская пара, которые слишком поздно открыли заново для себя, что любят друг друга. Таннер — друг Порта, взятый с собой в путешествие практически прицепом. Он мог бы играть роль главного яблока раздора между Портом и Кит, но на удивление уместно сглаживает некоторые острые углы в жизни героев.
Этот роман стал первым для Пола Боулза, с этого произведения очень здорово начинать знакомство с автором. Книга даёт понять, что первое крупное произведение получилось совсем не комом. Главное — с правильным настроем подойти к книге. Как бы ни были заманчивы африканские колоритные истории как идея, роман совсем не о них. Он о достаточно тяжёлых переживаниях главных героев — в основном Порта и Кит. Незаметно для себя начинаешь понимать, о чём говорит эта супружеская пара, что их мучает, что выедает практически изнутри, и что им в совсем критический момент помогает оставаться вместе. Возможно, если бы они смогли разобраться со своими внутренними личными и совместными проблемами, то смогли бы хорошо провести время вместе гораздо больше. И поняли бы, что любят друг друга, не дожидаясь вопроса жизни и смерти.
—Знаешь что? — проговорил он с величайшей серьёзностью. — Я думаю, мы боимся одного и того же. И по одной и той же причине. По большому счёту нам так и не удалось — ни тебе, ни мне —занять нормальные места в поезде жизни. Мы висим снаружи, на каком-нибудь буфере или подножке и цепляемся что есть силы, уверенные, что при очередном толчке непременно сорвёмся.
О таких важных вещах на самом деле говорят Порт и Кит. Использование при этом образа поезда очень интересно в контексте того, что главные герои книги и так постоянно мотаются в разных транспортных средствах. Иногда эти передвижения бывают страшными, иногда неожиданными, иногда болезненными. Но двигаться героям просто необходимо, они постоянно в движении, как будто боятся, что за поездом жизни можно не угнаться и остаться позади. А успеть зацепиться за него ой как хочется.
Между собой супружеская пара говорит и о жизни:
— Вышло, что она [жизнь] как сигарета. Пока делаешь первые несколько затяжек, её вкус прекрасен и ты даже мысли не допускаешь, что она когда-нибудь кончится. Потом начинаешь воспринимать её как нечто само собой разумеющееся. И вдруг осознаешь, что она догорела уже почти до фильтра. И тогда начинаешь чувствовать её горький вкус.
Для этой книги не спойлер, что Порт — как некое художественное воплощение самого автора книги — умирает в романе от тифа. Об этом пишет сам автор в предисловии, лишая пустых надежд читателя. Для самого Пола Боулза убийство главного героя стало возможностью дать судьбе над собой роковую власть хотя бы в книге — сам Боулз смог остаться в живых после такой болезни.
Таким поворотом сюжета, с которого начинается совсем иной путь Кит, автор делит роман на две части, хоть книга и состоит из трёх частей. В первой части герои всё-таки больше внимания уделяют размышлениям и обсуждениям философских глубоких тем, путешествуют, иногда ведут себя как совсем уж туристы. Во второй части романа — особенно после смерти Порта — история приобретает мрачный характер. В какой-то момент, читая историю Кит, ощущаешь, какая же путаница у неё в голове. Какое помутнение и практически отрешённость от жизни на фоне якобы за неё борьбу. Не зря в конце книги её нам представляют женщиной, практически потерявшей себя и свой рассудок.
Книга рекомендуется к прочтению тем, кто не боится рассуждения о жизни и смерти, о серьёзных взаимоотношениях мужчины и женщины. Тем, кому не чужды безумные истории путешественников. Тем, кто не боится потерять рассудок, видя как его теряет другой. И отдельно интересно будет тем, кто любит языки. В книге иногда говорят на французском, арабском и магрибском диалекте арабского языка — дарижа.
Не дайте пескам унести вас с собой в пустыню. Избегайте по возможности красивых арабов — можно случайно попасть в гарем. Кушайте хорошо и обращайте внимание на своё здоровье — дорога может быть каждая минута.
Если бы не Пустыня, не французская послевоенная Африка, описанная на удивление цельно и ярко, ее нравы и характер, моя оценка, наверное, была бы ниже, потому что характеры его героев мне не понятны и не близки, и, даже, если они таковыми и были задуманы, мне не стало интереснее следить за их судьбами.
Спасибо be-free за твой выбор)
Я не могу сказать, что книга ужасна и плоха. Совершенно не так. Достаточно хорошо и качественно написанный роман о поисках себя в далеких и загадочных краях. Об обретении себя под покровом небес. О пустыне не только вокруг, но и внутри себя. О попытке вывести отношения на другой уровень. Странной конечно попытке, но все же попытке. Но до чего чуждые мне герои. Даже атмосферой романа и описаниями пейзажей я не прониклась. Вот совершенно.
Некоторые люди всегда находятся в поисках. Одни ищут счастья, другие денег, третьи любви, четвёртые же (самый опасный вид искателей) ищут самих себя, тщетно выдавая порой за искомое всё подряд, разочаровываясь, вновь отчаянно вступая в поиск – всё равно, что порой потерять ключ и переворачивать весь дом, чтобы его отыскать, но вместо ключа находить потерянные сто лет назад вещи – носки, платки, подарочные монеты, отвёртку, зарядку от телефона. Ключа всё нет, но он постепенно уходит на второй план. Здесь опасно не увлечься поиском (у некоторых это прямо любимый вид спорта), вспомнить о цели, отвлечься от носков; порой это просто невозможно и в конце концов ключ найдётся когда-нибудь потом, когда потеряется что-то другое, поважнее (банковская карта? Телефон с отключенным звуком? Кот?).
В браке иногда тоже случается поиск – прошло, скажем, двенадцать лет, и партнёры что-то теряют, начинают искать – но чёрт побери, кот вот, телефон нашли, банковская карта в бумажнике, а ключа-то нет. При этом, оба внезапно понимают, что ищут они не этот самый ключ (ну вы поняли, что это метафора), а углубились в более опасные поиски – каждый начинает искать самого себя в этой куче барахла, накопленного годами; ты сам оказываешься погребён где-то под пыльными носками, взаимными упрёками, «не люблю», сам себя ты ищешь в утешениях других, алкоголе, чужих объятиях. Не находишь (repeat. повторить). На самом деле, от хорошей жизни это увлечение не появляется. Это всегда отчасти про счастье – про любовь, смысл, цель; ищущие – это самые несчастные в мире карлсоны, которым нужен и малыш, и варенье, и приключения на крыше (но на самом деле, конечно, только малыш – остальное прилагается в комплекте). В браке тоже много чего часто шло в комплекте, но варенье съели, приключения – это лет десять назад, а сейчас уже бытовая зрелость ставит всё по местам. Дорогая, я сегодня не ночую дома. Дорогой, да мне плевать, где мой бурбон?
«Под покровом небес» скептика и путешественника Пола Боулза стоит вступления и на три, и на четыре страницы – только потому, что к сути здесь подойти сложно с места в карьер, а синопсис и так незазывно-скучен (семейная пара, брак трещит по швам от срока давности, как таблетка выбрано путешествие в Сахару). Что это такое, драма про любовь-морковь, где жена не любит мужа, а муж не любит жену? Вряд ли – любовь, конечно, осталась – где-то на дне колодца, который изрядно занесло песком пустынь. Сейчас вряд ли они оба хорошо осознают свои чувства – согласно пословице, плакать можно будет ровно в том месте, когда потерял; дадут знак – ты по указке поплачешь, не понимая точно, что же именно ты на самом деле испытываешь. Чувство пустоты и боли будет (обязательно) чуть позже и будет это похоже на такую дыру, как будто вырвали сердце и в этом месте теперь песок, который хрустит на зубах и постепенно это чувство песка будет сводить с ума, час за часом, день за днём. Сначала пострадавший будет пытаться заполнить эту пустоту чем-то другим, но ничего не получится – вероятно, тогда-то сторонний наблюдатель и решит, что в самом деле, «это была любовь», но здесь даже самые непонятливые поняли, что уже поздно. Велосипед не всегда решает проблему «это я почему раньше такой злой был», точно также и не всегда неуклюжие попытки сводить жену на свидание возобновят былую страсть – возможно потому, что одного свидания тут точно мало, возможно потому, что беда расколовшегося брака в том, что когда двое почему-то подумали о том, что нашли свою половинку и их чувство внутренней «дыры» на какое-то время заполнилось, стоило же искать в самом деле себя и не заполнять свою, как любят говорить некоторые особо самостоятельные, «половинку» (я полноценный человек, у меня две руки и две ноги, какая, к чертям, половина. ) – стоило немного раньше понять, что эта дыра всё-таки немного про тебя самого и найти нужно в самом деле именно это. Пустота это больно. Песок внутри нагревается днём и начинает жечь, ночью же холоден как лёд и от этого бесконечного чувства холода постепенно изнашивается всё остальное. Взять бы хоть эту легенду про трёх женщин, решивших выпить чаю в пустыне и искавших самый высокий бархан. Третий из найденных в самом деле был самым высоким и с него можно было увидеть всю бескрайнюю, бесконечную, горящую на солнце, вечную Сахару, сводящую с ума, великолепную, смертоносную – какую угодно, потому что Сахара это вечный синоним смерти и жизни одновременно. Жизни вопреки всему, но смерти несмотря ни на что – именно потому три девушки расставляют свои чашки и красиво сервируют подносы, но когда их найдут, в чашках будет лишь песок. Пустыня всегда берёт своё, особенно охотно берёт от тех, кто сам ей это приносит.
В различиях Порта и Кит слишком много всего; с одной стороны, между ними та же пустыня и сидя рядом, смотря вдаль, они не могут понять и услышать друг друга – одной хочется поскорее сбежать, не слушать про странные сны и про то, что такое человечество, другой жалеет о том, что неизвестно, как всё вернуть назад (да и что – всё?), понимая, что, возможно, охотнее остался бы здесь один и эта красота, раскинувшаяся здесь под ночными звёздами, была бы для него одного и это было бы лучше, чище, справедливее. Катализатор этого всего – третий, их друг и одновременно вечный враг Таннер, который влюблён отчасти в обоих и согласился путешествовать с ними; он, похоже, ничего не ищет и рядом с этими двумя, с дырами там, где должно быть что-то важное, порой выглядит странно, однако, у него всё просто, он понятен, терпелив, горяч, он жив с самого начала и выглядит человечнее двух полумертвецов с ним рядом, погруженных в самое себя и не находящих там это самое «себя», как бы ни бились. Была война, еще недавно она гремела по миру, её следы видны кое-где и здесь, в песочных городах и настроениях, акцентах туристов, денежной валюте, ставшей контрабандой. Человечество тоже что-то потеряло и у него ещё столько времени на поиски, пока эта дыра сквозит ночными ветрами и заполняется, по старинке, всяким мусором. У человечества есть кое-какой шанс, который бы не стоило упускать. Поколения будут сменять поколения, люди будут умирать, ненавидеть, любить, бесцельно бродить между городами, неизвестно чего ища, изменять любимым (ли?), умирать от случайных болезней и грезить путешествиями к другим планетам – всё это только песок одной большой пустыни, которая была и останется самым вечным, самым главным судьёй.