зарин с м аскетизм по православно христианскому учению этико богословское исследование
12) Профессор М. М, Тареев.
Жизнь и учение Христа. Часть первая. Философия евангельской истории (Жизнь Иисуса Христа – Слава Божия). Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 1903.
В XI главе названного труда, носящей заглавие: «Воскресение Христа», профессор разбирая различные взгляды, получившие известность в ученой и публицистической (отчасти) литературе на существенное значение воскресения Господа Иисуса Христа, 1192 излагает в общих существенных чертах и то воззрение по этому предмету, которое он называет безусловно и «прямо ложным” 1193 и согласно которому «Христос воcстал из гроба к продолжению телесно-чувственной жизни, хотя и окруженный сиянием Божественной славы». 1194 Этот вопрос «в последнее время” «в литературе поставлен в связь с более общим вопросом об отношении современности к христианству, духа к плоти, святости к культуре”. 1195
«Стремясь к примирению современности с христианством и защищая святость плоти, надеются найти оправдание этого воззрения в евангельских фактах рождества Христова, Его преображение и (особенно) воскресения». 1196
Представителем такого воззрения, хотя еще и не доведенного до крайних выводов, был, по автору, в шестидесятых годах истекшего столетия, архимандрит Феодор Бухарев, взгляды которого вкратце и приводятся. 1197 Особенность рассуждения этого духовного публициста – «в установлении прямого соотношения между воскресшим телом Господа и душевной телесностью нашей земной жизни. 1198
В настоящее время по пути, проложенному Бухаревым, пошли еще дальше. «Ныне светские писатели нам уже говорят о святой плоти, о святом сладострастии, опираясь с той же решительностью на факты рождества Христова, Его преображения и воскресения”. 1199 Профессор здесь прежде и более всего имеет в виду Д. С. Мережковского, из которого и приводится довольно длинная выдержка. 1200
«В противоположность приведенным рассуждениям” проф. Тареев ставит своей целью «указать на неосновательность плотских выводов из истины воскресения Христова». 1201
Сущность его собственных выводов сводится к тому, что «Христос Иисус воскрес духовно». 1202 «Духовность воскресшего Христа есть именно божественная духовность. Божественный дух есть начало совершенно противоположное началу человеческому, душевно-личному, что в Св. Писании называется плотью. В качестве такого, противоположного душевно-личному, человеческому, плотскому, началу открылся дух и в воскресении Христа, откроется и в нашем грядущем воскресении по образу воскресения Христова. 1203 Наше будущее «духовное тело” «не будет иметь в себе ничего материального, если только этому слову придать реальное значение, – наша жизнь за гробом не будет иметь материального содержания”. 1204
Следует заметить, что его мысли не отличаются, к сожалению, в данном случае определенностью смысла и точностью их формулировки.
Имея в виду несомненные крайности разбираемого взгляда, считающего плотскую, страстную чувственность и сладострастие существенной, важнейшей, нормальной принадлежностью идеальной человеческой природы, г. Тареев сам в разбираемой книге доходит в сущности до полнейшего и решительного исключения из человеческой идеальной природы телесного элемента, всякого, соприкасающегося с чувственностью, момента.
Профессору,, по-видимому, и не хотелось бы доходить до такого крайнего и опасного вывода, однако весь ход его аргументации ведет его с роковой неумолимостью именно к такому заключению. Только этим, по нашему мнению, и можно объяснить его эластичные, неопределенные, расплывчатые, трудно уловимые суждения, вроде следующих: «этот факт (т. е. воскресение Христова) утверждает духовность Христа в противоположность непосредственно и прямо не душевно-телесной жизни, тем менее в сообразность с ней, а в прямую противоположность плотскому, «человеческому» направлению жизни“. 1205 От таких ограничений, которые мы видим в последней фразе, нисколько не легче, и дело сводится все же в заключение, если быть строго-последовательным, к полнейшему уничтожению в человеке не только телесности, но и, вместе с тем, его личной отдельности, определенной конкретной индивидуальности.
По автору, «нельзя говорить о нашей абсолютной метафизической бестелесности по воскресении»; 1206 между тем на поверку выходит, что обратное ничем не гарантируется и никакими, более конкретными, чертами не определяется, – напротив, по всему мы должны заключать, что «духовная телесность есть не бесплотность только, но и бестелесность.
По нашему глубочайшему убежденно, проф. Тареев выразил православное учение по данному вопросу неточно.
Все примеры, приведенные автором, вся сложная цепь его аргументации доказывает только, что тело Христа по воскресении было несоизмеримо с нашим настоящим телом по своим характерным признакам, но от этого еще далеко до права заключать, что «духовное тело“ Христа потеряло все физические, материальные свойства, ибо, таким образом, профессор близко подходит к докетизму. Тело Христа по воскресении было одухотворенное, – это правда, но свойств материальности оно не потеряло.
Вот самое определенное свидетельство Евангелия.
Во всяком случае, несомненно, что и воскресшее тело Христа имело члены – руки, ноги, – было доступно осязанию. Он вкушал пищу, хотя и не по требованию нужды, но истинно, точно, в обычном смысле. Таким образом, тело Христа и по воскресении сохранило, по крайней мере, некоторые физические свойства. Следовательно, телесность, говоря принципиально, не противоположна духовности, – эти начала не являются обязательно несовместимыми, взаимно исключающими друг друга; напротив, телесность, оставаясь такой, может и должна проникнуться духовностью. С этой точки зрения позволительно сделать и тот вывод, что и все вообще материальное, относящееся к телу,– земное в широком смысле само по себе не противно духовному, небесному, божественному, – нет; напротив, человеческое должно проникнуться божественным, земное – небесным, материальное – духовным, причем это телесное, земное, материальное, не утрачивая своих основных свойств, будет возведено к высшему роду бытия, подобно тому, как железо, проникаясь огнем, не теряет своих свойств, но их только видоизменяет, правда – почти до полной неузнаваемости.
Если проф. Тареев утверждает, что «нет основания выводить из факта воскресения Христова оправдание нашей душевно-телесной условности“ 1209 то, соглашаясь с ним, мы хотели бы добавить, что в указанном факте эта душевно – телесная условность, не исчезая, может и должна проникнуться божеским безусловным началом, которое первую одухотворит, но не уничтожит, сообщая ей новый, более совершенный вид бытия. 1210
Таким образом, мы, расходясь с представителями разбираемого проф. Тареевым взгляда, собственно в данном пункте не вполне соглашаемся, однако, и с ним, считая правильным оттенить сущность православного учения по данному вопросу несколько с другой стороны. Если Мережковский и др. хотят обоготворить человеческое тело, человеческую плоть в ее эмпирической наличности, – со всеми ее страстями, позывами и влечениями, не проводя человека через горнило аскетизма, а прямо, как бы самовольно желая проникнуть в область мистики, то проф. Тареев имеет тенденцию вовсе отказать телу, материальному элементу человеческой природы, в возможности и способности достигнуть «обожения”, общения с Богом каким бы то ни было путем, решает этот вопрос, безусловно, отрицательно.
Мы почти вполне согласны, далее, с заключительными выводами проф. Тареева относительно значения факта воскресения Христова для принципиального освещения вопроса о христианском аскетизме. По его словам, «должно избегать двух крайностей в выводах из факта воскресения Христова: языческого аскетизма, или самоумерщвления, и грубо чувственных ожиданий Иудейства. Дух христианина не есть анатомическая часть человеческого существа, для бессмертия которой требовалась бы аскетическая свобода от телесности, это есть дух божественной жизни. Но все же наше упование – воскресение не для продолжения чувственной жизни, а для жизни духовной. В христианстве нет оснований ни для пантеистического аскетизма, ни для святости плоти”. 1211
Вполне соглашаясь с первой частью его вывода, относительно второй мы должны сделать все же немаловажную оговорку. Если «дух” христианина есть «дух божественной жизни”, то он не только может, но и должен проткнуть всю человеческую природу, во всей ее освященной и облагороженной целостности. Следовательно, и тело может и должно быть святым, т. е. духовным, божественным. Что же касается сущности и смысла христианского аскетизма, то настоящее освящение этого вопроса более пли менее достижимо только с точки зрения цельного существа религиозно-морального христианского учения, с которым он находится в нераздельной органической связи. Анализ одного факта воскресения Христова, хотя и в данном отношении важен, но все же, взятый в своей отдельности, недостаточен.
Более общее, широкое и принципиальное освещение вопроса о значении, содержании и смысле христианского аскетизма проф. Тареев предлагает в своем исследовании «Дух и плоть“. 1212 Вопрос об аскетизме, в связи с вопросом о «духе и плоти», проф. Тареев стремится рассмотреть «исключительно с евангельской точки зрения, исключительно по существу отношение духа и плоти“. 1213 В этом отношении он находит, что «нет основания считать аскетическую проблему исчерпывающей евангельскую проблему». 1214 Мы выразили бы эту мысль таким образом, что аскетический момент не является в христианстве началом не только всеобъемлющим, но даже и главным, основным, первоначальным. Нет, – этот момент, как мы увидим, – только второстепенный, вспомогательный, всецело и вполне, во всех своих принадлежностях и подробностях, – подчиненный, зависимый. Его содержание, объем, смысл и значение определяются абсолютным и универсальным началом христианской любви. «Христианство в том и только в том, что над плотью, – только в духовной абсолютной любви, только в абсолютном устремлении духа к божественному совершенству». 1215 Не совсем точно, но в общем верную мысль выражают и след. слова профессора: «черта, отделяющая евангельский абсолютизм от одностороннего аскетизма не так груба, как принято думать (здесь разумеются ближайшим образом Розанов и Мережковский); правда – не в антитезе аскетизма, не в признании его ложным, а в признании его символом, скрывающим в себе евангельскую истину». 1216 В другом месте профессор говорит, что «аскетическая добродетель» не есть «духовное благо“, а лишь «форма», которая является по «естественной”, а не по «идеальной необходимости». 1217 Те, «для которых духовная жизнь не есть действительное благо, но идеал и долг, – усваивают то, что есть, первоначально лишь результат духовной жизни, внешнее доброе дело – аскетическую добродетель, которая является для них внешней заповедью». 1218 Точнее и правильнее было бы признавать аскетизм методическим средством для достижения христианского богоподобного совершенства не только духа, но и тела (по его терминологии «плоти») и внешней природы. Присутствие греховности, испорченности, извращенности в природе (всей вообще наличной действительности) автором не оттеняется; «естественное”, т. е. наблюдаемое и переживаемое в наличной действительности, признается без всяких ограничений и оговорок, вместе с тем и нормальным, – хотя и не совершенным, инертным, но не противоборствующим началу христианского возрождения и освящения. То, конечно, справедливо, что «христианское отношение к природе и плоти начинается лишь с того момента, с которого природное отношение становится отношением к человеку, к лицу», 1219 – с точки зрения основной христианской цели – богоуподобления, по началу истинно – христианской «свободы”. Однако, с этой-то стороны аскетизм (в широком смысле) принципиально и предполагается в христианстве, – как средство и способ приобрести и обеспечить себе истинную свободу. «К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти; но любовью служите друг другу” ( Гал 5:13 ). «Я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, ибо плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы” (ст. 16 – 17). «Но те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями» (ст. 24–25). Так. обр., христианская «свобода” в ее именно отношении к «плоти” (в религиозно-этическом смысле) предполагает борьбу, путь постепенного и методического удаления из человеческой религиозно-нравственной жизни чуждых и враждебных ей элементов, т. е. «аскетизм” в широком смысле. 1220 Проф. Тареев слишком суживает объем понятия «аскетизм”, когда говорит, что «природное отношение христианина не становится неизбежно аскетическим, не создает бегства из мира. Христианский дух проявляется в действительной любви к живым людям, а не в отвлеченно – созерцательной религиозности. 1221 Прежде всего монашество, отшельничество не исчерпывают «аскетизма”, не покрывают его всецело, а затем и аскетическая созерцательная религиозность не была обязательно «отвлеченной”, – но могла быть, как и действительно бывала, живой, конкретной, интенсивной. Проф. И. В. Попов правильно характеризует настроение и особенности мистического аскетизма, когда говорит, что «весь интерес жизни подвижника сосредоточивается на всепоглощающей и исключающей все привязанности любви к Богу, Которого он созерцает в глубине своей души. Эта любовь не есть какой-нибудь отвлеченный amor Dei intellectualis, а именно чувство, и притом яркое, захватывающее все существо человека. Прекрасным выражением напряжения и живости этого чувства служит постоянное уподобление его идеальной любви, связующей чистую невесту с ее женихом. Душа человека – это «невеста Христа”. которую он принимает в святое, таинственное и чистое общение брака. 1222 В сознании своего ничтожества и безграничности полученных благ, душа созерцает своим внутренним оком «сладчайшего и вожделенного жениха и его неизреченную красоту” уязвляется Божественной любовью и приобретает беспредельную и неистощимую любовь к нему” 1223 ). 1224 Вообще, чтобы правильно оценить аскетизм отшельнический, необходимо анализировать его собственно мистические обоснования, – в противном случае, оценка будет несправедливая и односторонняя.
Заключение.
В заключение своего «Обзора“ исследований, посвященных раскрытию православного учения об «аскетизме“, отметим те общие положения, те основные, существенные принципы, к которым разобранные авторы приходят в своих исследованиях.
Мы укажем в настоящем случае: 1) как истолковывалось само понятие «аскетизма“, в каком объеме и смысле берется названное понятие; 2) какая именно указывается общая и верховная, основная цель подвижничества, аскетизма; 3) каково, по суждению разобранных авторов, отношение «аскетизма“ к общественной жизни и деятельности в мире, в обычных условиях существования.
Б. В тесном и специальном смысле понятие «аскетизма“ принимается следующими исследователями: А. Ф. Гусевым, Ф. Ф. Гусевым, П. П. Пономоревым, Еп. Никоном, С. И. Смирновым, И. В. Поповым, Г. Левицким, Архиеп. Иннокентием, Епископом Иннокентием (ныне Тамбовским), Шалфеевым, А..И. Гренковым, С.Левитским и Holl’ем.
Из определений «аскетизма“ в указанном смысле напомним следующие, наиболее характерные.
В качестве специальных особенностей аскетов указываются следующие признаки: специализирование нравственной деятельности на «себе самих, на собственной индивидуальности, безбрачие, отречение от мира или удаления из него и постоянная борьба с плотью и всеми греховными пожеланиями или подвиги суровой и самоотверженной борьбы с телом и всеми порочными движениями“ (Ф. Ф. Гусев). «Особенность христианского аскетизма заключается в жизни человека на началах одного духа, с отвержением страстей и устранением всего того, что при зависимости от здравого выбора человека ближе всего касается его тела“. «Аскетизм есть ревность и сила пребывать в деятельном, путем постничества, девства, отшельничества, общений с Богом, по вере в Господа нашего Иисуса Христа, при помощи благодати Божией, для усвоения себе истинно-христианской настроенности, как залога к участию в царствии небесном“ (П.П. Пономарев). Аскетизм – выполнение и осуществление «заповедей воздержания“, жизнь в «отречении от мира“ – в уединении, отказе от собственности и брака (И. В. Попов). Аскетизм характеризуется умерщвлением“, «обузданием“ тела, «борьбой“ с ним, так что «аскеты занимаются подвигами материальными“. Отсюда – противоположность, резкое различие между «аскетизмом“ и «мистицизмом“ (Архиеп. Иннокентий). Принадлежности «аскетической“ жизни» – «полное отречение от внешних благ, собственности, прав воли и инстинкта продолжение своего рода“. Христианский аскет отображает в себе евангельский идеал «со стороны его духовности, небесности и божественности, причем материальные земные интересы отодвигаются на задний план“ (А. Л. Гренков).
В смысле исключительно тесном, специальном понятие «аскетизм“ принимает и протоиерей Александр Соловьев в сочинении «Старчество по учению святых отцов и аскетов“ (Семипалатинск, 1900). По словам о. Соловьева, «монашество есть добровольный, трудный подвиг, скрепленный обетом нестяжания, девства и послушания, сознательно ( Лк 14:28 ), избираемый с целью богоуподобления“ (стр. 21). «Само монашеское подвижничество (аскетизм) проявляется в большом неустанном трудничестве, безответном послушании, терпеливом перенесении всякого рода скорбей и искушений, удручений, изнурении и умерщвлении разными способами плоти, чрезмерном посте, молитве, лишении, самоозлоблении“ (стр. 23).
У о. И. Л. Янышева «аскетизм“ имеет двоякий смысл: 1) более узкий и специальный, обозначая господство духа над низшими сторонами человеческой природы – материальной и психической, и 2) «аскетизм“ обозначает основное движущее начало и существенное, господствующее направление жизни христианина возрожденного – имеющее в виду достижение, при содействии благодати, нравственного христианского совершенства – уподобление Христу. По Schiwietz’y, аскетизм в общем смысле требуется от всякого христианина, кто бы он ни был. Главными принадлежностями его являются – ревность к молитве, кротость, терпение, смирение. Аскетизм в специальном смысле – монашество – стремится к достижению высшей степени совершенства, чтобы служить Господу во всей чистоте и истине. Осуществление этой цели достигается энергичнее и легче, благодаря употреблению особых аскетических средств. По определению Mayer’а, христианский аскетизм в широком смысле есть упорядоченное и постоянное, твердое стремление вспомоществуемой благодатью лично свободной воли препобедить все препятствия к достижению нравственного совершенства, которые ей противостоят в виде похоти, мира и демонских искушений, – в связи с правильным употреблением спасительных средств и с упражнением в добродетели. Под аскетизмом в тесном смысле разумеется монашество, – жизнь, посвященная выполнению евангельских советов, – бедности, целомудрия и послушания, жизнь, вполне умершая для мира, всецело посвященная служению Богу.
II. Что касается цели аскетической жизнедеятельности и ее основного, движущего и регулирующего мотива, то в этом отношении заслуживают внимания следующие определения. Аскетизм предпринимается и осуществляется христианином в твердой надежде приобрести способность «к причастию божеского естества“ (Е. Феофан), в чем и заключается сущность и основа христианского спасения, – достигнуть реальной способности «пребывать в общении с Богом“ (П. П. Пономарев). Иначе, другими словами, цель христианского аскетизма заключается «в стремлении к благоугождению Богу, к достижению спасения души, в искании царства Божия, в стремлении заменить самолюбие любовью к Богу“ (Е. Петр). Аскетизм – одна из форм осуществления общеобязательных заповедей для достижения спасения (А. Ф. Гусев. Ср. Е. Иоанн Смоленский).
В частности, аскетизмом достигается созерцательное единение с Богом, которым удовлетворяется «аффективное влечение“, «экстатическая любовь к Богу“ (Ф. Ф. Гусев, Ср. И. В. Попов, Шалфеев, С.Левитский, Тареев, Harnack, Holl). Таким образом, в «аскетизме“ проявляется стремление усвоить «чисто божественную“, религиозную сторону христианства, «стремление к небу и вечности“, «к осуществлению достижения высшей святости“ (А. И. Гренков). Более частные и конкретные определения цели и смысла, «аскетизма“: ’воспитание молитвенного настроения, «духовная созерцательная жизнь“ (Е. Никон); «воспитание созерцательной любви к Богу“ (И. В. Попов); приведение сил и способностей человека в правильное взаимоотношение, замена эгоистического принципа чувством Бога (Г. Левицкий); «умерщвление“, «обуздание“ тела (Архиеп. Иннокентий); исцеление развращенной воли человека (Архиепископ Амвросий); сообщение человеческой воле – по ее направлению – полного согласия с волей Божественной“ (Проф. прот. Т. И. Буткевич); приобретение любви к Богу и ближним (С. Говоров); «жизнь, достойная сына Божия, свободная от рабства вещам“ (А. Иванов ); препобеждение страстей и приобретение добродетелей (Е. Феофан, Проф. В. Никольский); совершенство христианской жизни, которое состоит в преданности Богу и Его святой воле, – в последовании Христу (Schiwietz); деятельность, имеющая в виду «совлечься ветхого человека и облечься в нового“ (Mayer). «Аскетизм – не цель сама по себе, а средство к самоотречению духа и соединения с Христом. Он имеет целью, путем подавления плоти, дать простор духу, путем заглушения воплей животности, дать человеку услышать голос совести, путем погашения страстей, возгреть в нем добродетели, путем укрощения в нем инстинктов зверя, проявить и прояснить образ Божий, путем перенесения произвольных скорбей, научить переносить и непроизвольные, одним словом, аскетизм имеет целью помочь подвижнику совлечься ветхого человека с его страстями и похотями, чтобы облечься в нового“ ( 2Кор 4:16 ; Гал 5:11 ).(Прот. А. Соловьев. Соч. цит., стр. 23).
III. По вопросу об отношении «аскетизма“ к общественной деятельности в мире высказаны различные – до противоположности – воззрения, – в зависимости главным образом от того, насколько считается возможным цель и задачу «аскетизма” свести к исключительной созерцательности.
В частности, по данному вопросу можно наметить след, четыре – приблизительно – основных направления:
а) совершенно отрицающее возможность и необходимость общественной деятельности аскетов в мире, среди обычных условий существования. Категорический и последовательный отрицательный вывод делают собственно немногие – напр., прежде всего проф. А. И. Гренков, отстаивающий исключительно индивидуальный характер аскетизма, вследствие которого подвижник становится совершенно чуждым «всех общественных интересов“. Единственным основанием такого крайнего воззрения служить у А. И. Гренкова «анализ великих аскетических типов“ отшельников – созерцателей. К этому же воззрению – в общем – примыкают и С. Левитский, Е. Никон и Harnack. Это воззрение не отрицает возможности и необходимости некоторых положительных отношений аскетов к другим людям, но ограничивает область их реального приложения переживанием внутреннего настроения той же «созерцательностью“, за пределы которой – в сферу деятельности – эти отношения – по возможности – совсем не выходят.
ß) Второе направление в отрицательном смысле уже не выражается так категорически, как первое, допуская, наряду с молитвой, и некоторые случайные виды благотворения. Представителями такого воззрения являются: Ф. Ф. Гусев, И. В. Попов, Г. Н. Левицкий, проф. прот. Т. И. Буткевич.
Выполнение христианского долга любви к ближнему ограничивается воспитанием и поддержанием «постоянного настроения любви и благожелания по отношению к ближнему“, которое может и не проявляться вовне, в соответствующей деятельности, причем ценность настроения через это нисколько не уменьшается (Проф. И В. Попов). Участие в деятельности на пользу ближних, хотя и не отрицается, однако признается случайной, отмеченной чертами «пассивности и случайности“; она «вся слагается из ряда отрывочных, не упорядоченных и случайных фактов благодеяний“ (Г. Левицкий). Аскет помогает людям зависящими от него средствами, – преимущественно молитвой, советами, наставлениями (Проф. о. Буткевич). γ ) Более решительно за положительную деятельность аскетов в мире – в форме именно пастырского руководительства, к каковой деятельности аскеты по самым особенностям своей жизни, своих естественных и благодатных дарований являются наиболее приспособленными, пригодными – высказываются Holl, Архиепископ Антоний (Храповицкий ) и проф. П. П. Пономарев. «Аскетизм, даже отшельнический, разрешается в пастырство“ (Архиепископ Антоний.) Полное собрание сочинений. Т. II Казань. 1900, стр. 427). Пастырская деятельность аскетов вполне соответствовала специальной харисме монашества; монах – призванный советник для смущенных, подвергающихся искушению, ибо он имеет опыт в духовной борьбе, владеет даром различения духов; он – знаток человеческого сердца, а потому в состоянии правильно обсудить помыслы и указать правильные средства дл преодоления страстей (Holl). δ ) Наконец, за широкое и, по возможности, всестороннее участие подвижников в общественно-деятельной жизни определенно высказываются А. Ф. Гусев, С. И. Смирнов и Архиепископ Амвросий, по взгляду которых аскетизм должен проникнуть собой всю жизнь – личную и общественную – в смысле именно принципа деятельного самоотречения и самопреданности по побуждениям любви к Богу на благо ближних.
Из рассмотрения существенного содержания и анализа характеристических особенностей трудов, посвященных уяснению вопроса об «аскетизме“, мы можем, в виде окончательного вывода из предложенного в настоящей книге «Обзора“ литературы предмета, вывести следующие основные положения, которые должны быть приняты во внимание и, по возможности, осуществлены в следующей – второй – части нашего сочинения.
I. Вопрос об «аскетизме“ в широком смысле – со всеми соприкосновенными с ним вопросами – имеет для богословия принципиальную важность и серьезный современный интерес.
II. Несмотря на такую важность и современное значение вопроса, до сих пор нет исследования, которое представляло бы систематическое научное изложение православного учения об «аскетизме“, на основании тщательного, по возможности всестороннего и широкого, самостоятельного изучения первоисточников.
III. Между тем, возможность основательного изучения и научного раскрытия названного вопроса гарантируется существованием многочисленных и в высшей степени ценных источников и наличностью достаточного количества пособий.
IV. Правда, существующие пособия, указанные и разобранные нами, только намечают общие точки зрения, в некоторых случаях удовлетворительно и правильно решают частные вопросы, прямо или косвенно входящие в сферу исследуемой области, но ни одно из них не захватывает предмета в надлежащей широте и глубине и не представляет систематического изложения предмета, на основании первоисточников; однако, тем не менее, и существующие опыты исследования и раскрытия вопроса значительно облегчают дело исследователя в выработке общего плана и разработке некоторых деталей и могут предохранить его от многих ошибок.
V. Из “источников“ должны быть тщательно изучены Св. Писание, творения важнейших и авторитетнейших наиболее типичных и характерных представителей патристической письменности и наиболее капитальные памятники истории христианского аскетизма, его фактического конкретного проявления и осуществления в живой действительности.
VI. Существующие пособия вращаются главным образом вокруг вопросов об отношении личного спасения к общественному благу, созерцание к деятельности и под., но в раскрытии этих вопросов богословы приходят к выводам различным, иногда до противоположности. В виду трудности и сложности этих вопросов и вследствие их современного интереса, на них должно быть сосредоточено преимущественное внимание исследователя (что отчасти уже и сделано нами при анализе воззрений А. Ф. Гусева, Ф. Ф. Гусева и др.), – который должен употребить все усилия, чтобы глубже анализировать и рельефнее оттеснить данные первоисточников, служащие к раскрытию этих вопросов.
VII. Во главу угла, в основу исследований должно быть положено раскрытие православного учения об усвоении каждым человеком спасения, совершенного Иисусом Христом (l-ая глава нашего сочинения).
IX. При анализе святоотеческого учения должны быть приняты во внимание и философские, современные означенным памятникам учения и понятия.
X. Весьма важен возможно тщательный анализ аскетических терминов с обозначением тех специфических особенностей, тех характеристических оттенков, которые тот или иной термин получил у христианских аскетических писателей, по сравнению особенно с классическим их употреблением.
Вам может быть интересно:
Поделиться ссылкой на выделенное
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»